«Я уже смирилась со смертью. Еще больше боюсь русской жизни» 21-летняя Полина Ковалевская вместе с родными больше месяца выживала в осажденном Мариуполе. Вот ее дневник

Свой дневник 21-летняя Полина Ковалевская вела, находясь в осажденном Мариуполе. Вместе с родителями и младшей сестрой Лизой она пыталась выжить в Левобережном районе города с 24 февраля по 4 апреля 2022 года. Потом семью вывезли в ДНР, оттуда Ковалевские переправились в Россию, а 16 апреля добрались до Эстонии. У дневника Полины нет начала и конца. Начала — потому, что в первые дни войны Ковалевские жили дома, пользовались интернетом и общались с друзьями в соцсетях (девушка стала записывать происходящее в заметки на телефоне, только когда лишилась нормальной связи). Конца — поскольку у беженцев из Мариуполя регулярно проверяли телефоны, Полина стерла тексты и фотографии, на которые могли обратить внимание в ДНР и при пересечении российской границы. «Медуза» с разрешения автора публикует дневник, записи в котором охватывают период с 3 по 17 марта.

Авторская орфография и пунктуация сохранены

3 марта. Восьмой день войны

4.56

Вчера вечером мы пришли в убежище (городской дворец культуры, — прим. «Медузы»), потому что 2.03.22 в 5 [утра] попало в наш дом. Когда мы прибежали, то сюда [тоже] сразу попал снаряд, так что нам повезло, что мы успели

Здесь начали спрашивать новости, но ни у кого интернета нет, как и воды, света, отопления. По поводу погибших последний раз в 8 утра читала, пишут 36 мирных граждан. На самом деле их больше, потому как на наш левобережный район ехать боятся и трупов здесь не считают

Прибежала еще одна семья под градами. Дети плакали, а их родители в панике — в дом попало и в подвале сорвало дверь. Но все живы и хорошо

Ночью кое-как удалось поспать, нам повезло с местом. Это подвальная комната 5 на 4 м² с высокими потолками. Здесь 20 [позже исправлено на 15] человек и 3 собаки (хаски классный, а две маленькие кусаются). У нас есть преимущество перед другими комнатами, есть место, чтобы лежать. В остальных люди спят сидя и стоя. Только вот кислорода не хватает

Сейчас обсуждаем, где достать питьевую воду, если магазины не работают, а за мародерство стреляют, не разбираясь. Да и вообще, считается ли мародерством, если берешь продукты из магазина, который разбомбили?

Весь день, всю ночь стреляют, но вот сейчас стало попадать по нашему зданию. Дети плачут, пацаны психуют, что поспать не дают, женщины молятся

Говорим теперь о том, что бежать некуда, и это правда. Бомбят 24/7 и никогда не угадаешь, куда попадет. Даже те, кто хотел бы уехать, не имеют такой возможности. Мы в кольце, русские продолжают идти на смерть, им без разницы, кого убивать, Мариуполь пытаются сравнять с землей

К нам завозят детей с обстрелянных районов и провизию. Привезли алкоголь, и это проблема. Пока особо не стреляют здесь, русские пошли «Градами» во Владимирской [улице].

Здесь не бывает чего-то лично твоего, мы «скованные одной цепью, связанные одной целью», поэтому все делим на 15 человек. По очереди машем картонкой или тканью, чтобы было чем дышать Главная цель — выйти живыми.

Кайди (хаски) все хочет выйти, а Женя и Андрей (сыновья из других семей, вместе с которыми Ковалевские перемещались по убежищам, — прим. «Медузы») собираются в [супермаркет] АТБ за кормом для собаки и сигаретами. Говорят, что у них большой опыт в перебежках. Их уговаривают не идти, но пацаны стоят на своем. Жуть. Они ушли, Кайди скулит.

12.46

Они вернулись ☺ Принесли много еды и сигарет, раздают всем людям, ну и нам в комнате оставили. Решили пойти еще раз

13.08

Вернулись

4 марта. Девятый день войны

6.20

Попадают сейчас где-то рядом, но не в здание. То, что я и говорила по поводу алкоголя… Мужики напились, стали курить в здании, кидать окурки, вести себя агрессивно. Наши парни из комнаты решили пойти на дежурство, чтобы помещение не загорелось. Ругались с этими мужиками, в ответ на что один сказал, что у него есть автомат, а другой показал какое-то оружие. Очень агрессивные, не зря запретили в Украине сейчас алкоголь

7:45

Папа пошел за водой, там стреляют, надеемся на лучшее

8:45

Папы нет, переживаю, тут кто-то употребляет метадон, мы забрали его [метадон] себе

10:35

Папа вернулся с едой, водой и новостями. В садик возле нас попали, наша квартира пока целая, сосед снизу сказал, что следующие 2 дня зачистка будет. Надеюсь, все будет хорошо.

Папа шел мимо «Жданова» («Мариуполя») (старое и новое название магазина на бульваре 50 лет Октября в Мариуполе, — прим. «Медузы»), там лежали трупы (люди с сумками бежали в убежища). Когда начались сильные обстрелы рядом, он забежал в дом возле белого туалета и его оттуда выгнали с матами, пытались забрать сумку. Рада, что все обошлось

12.24

Темнота разъедает. Спать не хочется, есть тоже, люди готовы уже к любому развороту событий, лишь бы остаться живыми. Я хотела выйти наверх и подышать воздухом, но там самолеты.

Думаю о будущем, а значит все не так плохо. Интересно, что там знакомые и друзья, как они. Я уже почти трое суток не выходила на связь и наверняка там десяток сообщений.

Люди так по-разному раскрываются. Толя (отец Леры и Андрея) (члены одной из семей, переживавших осаду вместе с Ковалевскими, — прим. «Медузы») достаточно резкий и прямолинейный, но очень добрый. Он бегал под обстрелами за продовольствием и сигаретами, почти все раздал людям. Пацаны такие же.

Не представляю, как себя чувствует папа, который бежал столько времени под градами и видел мертвые тела людей, которые просто хотели выжить.

Меняет ли война людей? Не знаю, правда не знаю, какой буду, когда все станет на круги своя. Сейчас стараюсь максимально сохранять спокойствие и оставаться в здравом рассудке. Ведь выжить любой ценой — сомнительное желание.

В туалет очередь, как в мавзолей, но нам повезло, что здесь он вообще есть. Вода, которую принес папа, в нынешних реалиях бесценна. Без нее точно пришлось бы очень нелегко.

Кажется, собаки пьют больше всех, а еще кислород тут забирают ☺

Меня все больше поражают люди из ДНР, ЛНР, которые злорадствуют. У нас сейчас нет никакой гуманитарной помощи, даже пожарные и медики не ездят. Приходится все делать самим. Им же во время войны вся Украина собирала помощь.

О смерти не принято здесь говорить, мы ведь все верим в лучшее, но на самом деле каждый прокручивает эти сценарии. Все помнят, что без воды больше трех дней не продержаться, без еды можно и месяц, без сна максимум 7 дней. Каждый понимает, что если и умирать, то мгновенно, и лучше снаряд, чем осколок. Никому не хочется долго мучиться, все стараются отгонять любые мысли о смерти, но мы-то знаем, что в каждом «все будет хорошо» кроется «мне страшно».

Чтобы не было так муторно, мы обсуждаем будущее и то, как будет нелегко отстраивать город/страну. Мама собралась снова наверх (там принесли лекарства из аптеки), на этот раз с Наташей (мать одной из семей, переживавших осаду вместе с Ковалевскими, — прим. «Медузы»). Папа вышел покурить. Я не понимаю этого беспечного отношения к жизни и своим детям.

У нас под боком стоянка с машинами, вон Сергей (отец одной из семей, переживавших осаду вместе с Ковалевскими, муж Оксаны, — прим. «Медузы») вещает по военной тактике. Говорит, что надо расставить машины подальше, чтобы если попадет в одну, то она не погубила остальные. Никита (местный житель, первое время пережидавший обстрелы в одном убежище с Ковалевскими, — прим. «Медузы») (когда-нибудь) подхватил идею и бежит рассказывать.

Сергей практичный и дальновидный мужик. Он любит рассказывать о том, как надо и как нельзя. Наташу это бесит, но я вижу в советах (больше похожих на приказы) реальную ценность. В прежние времена я бы такого не потерпела, но в военные все должно быть максимально четко и ясно. Сергей не дает ужинать раньше времени, возмущается, если кто-то из общака собирается забрать что-то себе, против фруктов, потому что от них может появиться лишняя живность.

Рядом стоит танк, говорят, сейчас будет громко. Держимся.

19.38

Выпили немного шампанского, мужики водку, коньяк и пиво. Сидим, поем песни, а Сергей старается сделать фонарик из батареек и часов, которые принес Никита из АТБ. Подозрительно тихо.

У меня предчувствие, что скоро все это кончится, но я пока даже не подозреваю, что делать после. Исход событий же неизвестен

5 марта. Десятый день войны

10.02

Сегодня начали стрелять в 4 утра, очень сильно и кажется по нашему зданию. Это страшно, и на момент я даже подумала, что уже все. Такие мысли закрадываются достаточно часто, но я по-прежнему их отгоняю.

Алкоголь ночью весь разбили.

Родители, Сергей и Оксана (муж и жена из одной из семей, переживавших осаду вместе с Ковалевскими, — прим. «Медузы») ругались с Наташей и Толей из-за того, что разнились мнения. Нам принесли оливки и банку красной икры со склада.

Наташа сильно поругалась с Сергеем из-за воды, подключились все и от этого стало еще более нервно. Сейчас уже спокойнее, Андрей пошел на Ленинградский [проспект] (старое название проспекта Свободы, — прим. «Медузы»), говорят на шестом рядом с [супермаркетом] Сильпо что-то горит.

Наш район пострадал сильно. Могли бы мы такое представить себе месяц назад? Конечно, нет.

Хочется уже скорее выйти отсюда живыми и здоровыми в мирную Украину.

11:55

Люди выходят в несогласованный зеленый коридор [в Запорожье], к нам приехали украинские военные. Мы решили остаться

12:20

Андрей пришел, принес часы, алкоголь и какие-то вещи, поговорил с военными, говорит по пути видел минимум 25 трупов, хотя их увозят, все магазины и банки вскрыты, ломбарды открыты, ювелирка вскрыта. На улице говорит, что настоящий апокалипсис

Пока люди выходили, чтобы уехать в центр, Люда и Сергей убрались в комнате. Они подмели пол влажным веником и обработали пропером. Сергей все пытается сделать свет с помощью масла и ватки, но пахнет не особо приятно. Наташа целый день возмущается

16:06

Большая часть людей эвакуировалась в центр [города] (для последующей эвакуации в Запорожье, которая планировалась на этот день, но сорвалась из-за обстрелов, о чем люди в убежище, видимо, не знали, — прим. «Медузы»). Мы остались, родители больше из-за того, что здесь дом и есть продовольствие. Я не знаю, правильный ли выбор мы сделали, но надеюсь, что да

Третий автобус попал под обстрел и люди разбежались, первые два доехали нормально. Над Ильичевским районом зарево.

У нас со дня [украинские] военные, они привели девочку для опознания человека, показали ей паспорт. Та разрыдалась, но ничего не рассказала, когда ее начали расспрашивать. Видимо, военные сказали ничего не сообщать. Перед уходом они сообщили, что ночь будет жаркая. Один уходя крикнул «Сегодня будет *****[тяжело]. Держитесь». В центре, говорят, спокойно. Я на нервах и хочу напиться метадона, чтобы смерть была легче. И все равно надеюсь на лучшее

Поем песни и играем в карты, потом спать

6 марта. 11-й день войны

11.17

Утро началось в пять со взрывов, но я рада, что мы проснулись. Спустя время я постаралась уснуть еще раз, и проснулась уже от гонора Наташи про то, какие все лицемерные и конченые. Кажется, она начала сходить с ума. Мне снились на удивление хорошие сны, хотя проснулась я в поту. Каждый новый день дарит надежду. Каждый день я надеюсь, что война закончится. До сих пор недоумеваю, как на маленькую Украину могли напасть РФ, помочь Белоруссия и чеченцы

Вот недавно прибежали парни с рынка. Бегали папа, Сергей, Андрей, Женя. Толя и Дима (члены семей, переживавших осаду вместе с Ковалевскими, — прим. «Медузы»). Принесли носки, расчески, батарейки, стаканы, тарелки и воду. Вода вообще имеет очень большую ценность в военные времена. Конечно, она в основном пошла на общак по всему убежищу. Вспомнилась, как с детьми в лагере так стремилась записать ролик на тему важности воды. Теперь никто не счел бы эту идею глупой, ведь когда сам сталкиваешься с проблемой — смотришь совсем по-другому.

Сегодня горит 3 участок [левобережного района Мариуполя] и площадь. Наташа собирается с Лерой домой.

Андрей подарил колечко, я взяла на память, оно как раз ассоциируется с Украиной.

Теперь я понимаю, почему герои книг про тюрьму или войну так радуются новостям. Когда ты сидишь в темноте, без доступа во внешний мир, никакой связи нет, даже воды особо нет, то единственное, что дает надежду — наличие достоверных новостей.

Мне так хочется иногда просто зайти в Инстаграм и написать, что со мной все в порядке. С другой стороны, ты никогда не знаешь, что будет завтра. Есть ли смысл тогда обнадеживать?

Сергей нашего полковника Никиту называет «бедолагой-чудовищем». Это такой пацан, который в первый день был с одним синяком, потом с двумя, а сегодня наполовину с обожженным лицом, вылил на себя какую-то химию. Подозреваю, что у него алкогольная зависимость вперемешку с наркотической, если такое вообще бывает. Его выгоняли отсюда несколько раз за то, что бухой был, вот теперь не возвращается, ходит где-то поверху

12:10

Андрей поет Лизке «baby shark», он работал раньше аниматором, оказывается однажды был даже Супер-котом (с Леди Баг) (персонажи французского мультипликационного сериала «Супер-Кот и Леди Баг», — прим. «Медузы»).

Володя и Люда, как всегда, сидят с Габи (члены одной из семей, которые вместе с Ковалевскими переживали осаду; Габи — их французский бульдог, — прим. «Медузы») молча. Папа бреется, остальные уже, остался Дима. Толя лежит с Мишей (отец одной из семей вместе с Ковалевскими и их собака, — прим. «Медузы»), а Наташа пошла с Лерой чистить зубы (она трясется за ее брекеты больше, чем за жизнь). Дима — тип молчаливый, сидит, рассматривает какую-то штуку с фонариком. Его девушка Саша в Москве. Женя как обычно с Кайди, Оксана лежит, а Сергей, как самый деятельный, что-то готовит. Он вообще не умеет отдыхать и даже спит всегда на полу без подложек не в самом удобном положении. Вероника (девушка сына одной из семей, с которыми были Ковалевские, — прим. «Медузы») переоделась в туалете, куда ее еле пустили, и вернулась.

12:55

Володя пришел с новостью, что скоро война закончится. Это узнал майор с рацией. Очень надеемся

14:10

Нам военные снова привезли еды и воды. Так мило с их стороны

14.35

Вышла на улицу впервые за эти 4 дня на 5 минут. Слишком светло и аж голова кружится от свежего воздуха

17.45

Несколько минут назад в наше здание попал снаряд, сейчас горит крыша, никто не выходит. Не знаю, что будет дальше

18.51

Пожар не смогли остановить, но мы выехали. Перед выходом из задымленного помещения мы договорились о позывном нашей комнаты «мухомор». Как же я разрыдалась, когда мы добрались на разных машинах (в здание администрации Левобережного района, — прим. «Медузы»), и я услышала этот самый «мухомор»

В новом здании меня трусило очень сильно, я плакала, наверное, час без остановки. Ночью меня снова трусило. Выпила корвалол и карвалмент (имеется в виду корвалмент — успокоительное на основе ментола, — прим. «Медузы»)

С нами оставили троих полицейских и сказали, что остальная информация по эвакуации будет завтра. Говорят, война должна скоро закончиться

Мама предложила взломать дверь, и пацаны сделали это. Нам повезло спать в тепле

7 марта. 12-й день войны

12.41

Утром меня трясло сильно, я боялась даже в туалет выйти, есть ничего не могла. Сейчас +— спокойно, нам привезли воду, мужики немного обустроили нашу каморку (здесь полно бумаг по субсидии, их убрали, настроили баррикады в других комнатах)

17:20

Возле нашего здания прилетел снаряд, но не разорвался. Главное, чтобы его успели забрать. У нас появилось радио. Новости не самые позитивные, вот уже полтора часа длятся переговоры. Очень надеюсь, что настанет мир. Мне еще так много хочется сделать

21:23

Очень нервный день вышел, думала, что последний, выпила снова карвалмент. Столько клеточек нервных сожгла, еще и эти новости

8 марта. 13-й день войны

6.44

На удивление ночью и утром было тихо, на улице выпал снег, я надеюсь на мир и хочу почистить зубы

17:26

Рядом были сильные взрывы, нервничала сильно, но переключилась на разговоры впервые за эти дни, чтобы было меньше паники

9 марта. 14-й день войны

Писать особо ничего не хотела, потому что настроение было на 25% живое. Я уже смирилась со смертью, еще больше боюсь русской жизни. Сегодня много говорили с мамой. Она бегала под выстрелами и градами домой, у нас стекол в комнатах нет. Бегала, чтобы написать Софье/Насте (племяннице Виктории Ковалевской и третьей сестре Полины и Лизы Ковалевских, которая сразу после начала вторжения уехала к родственнице в Италию, — прим. «Медузы»), взять вещей и посмотреть, что там у нас. Связи не было. Я думала, умру, пока дождусь ее

10 марта. 15-й день войны

15.09

Вчера в Мариуполе погибших было 1300 и около 10000 раненых, сегодня, говорят, больше (вероятно, Полина услышала по радио количество жертв за все время блокады, сообщенное советником мэра города Петром Андрющенко 9 марта, — прим. «Медузы»). Все это из-за авиабомб. Попали в роддом, детскую больницу, ПГТУ [Приазовский государственный технический университет], драмтеатр. Войска вроде сдвинули. Сегодня мое сердце не колотится как бешеное и настроение более радостное. Я понятия не имею, с чем это связано.

Хочется поскорее, чтобы война закончилась, хочется жить, хочется сообщить близким, что жива, хочется, чтобы они были живы

11 марта. 16-й день войны

Пацаны нашли инструменты автомобильные. Настроение более-менее позитивное. Гуманитарную помощь в Мариуполь из Запорожья не пропускают (коридоры обстреливают).

У меня начались критические дни. Когда были в туалете, застали очень сильный взрыв, хорошо, что не пострадали.

Говорят, недалеко от нашего дома перестрелка с пулеметов и автоматов. Ближе к ночи стало +— спокойно

12 марта. 17-й день войны

16.28

Ночь была тихая, утром только перестрелки из автоматов и пулеметов, а сейчас сильные взрывы недалеко. Ругались уже почти все, даже Ника с Женей. Сегодня на завтрак была гречка, на обед куриный бульон, который я, конечно, не ела, на ужин пшеница. Ем я совсем мало, потому что мне не принципиально, да и я вегетарианка, а большинство блюд с мясом. Сейчас вот принесли устрицы и мидии. Все это достается нашими пацанами со складов и готовится на улице в котле, который достали в здании, куда попала авиабомба. Благодаря парням и волонтерам у нас есть вода и еда. Понятно, что никто не шикует, но мы и не умираем с голоду. На днях в Мариуполе скончалась девочка от обезвоживания.

Говорят ДНР где-то в домах на Комсомольском (Комсомольский проспект — старое название Морского бульвара, где находился дом Ковалевских, — прим. «Медузы») уже. По новостям ничего такого не передают. Все просят прекращения огня, но пока безрезультатно.

Неплохо, что нам дошла какая-то гуманитарная помощь в виде одежды и подушек. Мне достались кроссы, и это хорошо, потому что мои сапоги и кроссы сгорели в ДК, и все это время я ходила в обуви Лизы.

Хочется, чтобы скорее война закончилась, получить доступ к интернету и сообщить, что я жива.

Забавно, но мылась я последний раз 10 дней назад. Вообще, все эти дни до сих пор отсутствует электричество, связь, газ и вода. Очевидно, что ни транспорт, ни магазины, ни какие-либо другие службы, кроме больниц и, возможно, полицейских участков не работают. Соскучились мы все по обычной жизни, но сейчас, как и прежде в военные времена, главная цель — выжить.

Если посмотреть карту, то можно понять, что Мариуполь среди всех украинских городов в самом невыгодном для войны положении (рядом море, по границе Россия и ДНР, наверху Белоруссия). Выехать из этого города сложнее всего. Уже 2 недели мы в кольце/котле, нам пытаются доставить гуманитарную помощь и автобусы для эвакуации, но все зеленые коридоры расстреливают и минируют военнослужащие России. Они разворовывают продукты и воду, которые поставляют в Мариуполь, в то время как военнослужащие Украины приносят нам свое продовольствие, свои запасы. Вот такие мы разные люди

Почти три недели мы без связи, без электричества, без газа, без воды, без прекращения огня. Конечно, магазины и любые другие заведения, кроме больниц (в которые регулярно попадают снаряды) не работают. Уже многие военные волонтеры со всего мира говорят, что ситуация в Мариуполе не сравнить ни с чем. Кто-то говорил, что это похоже на блокаду Ленинграда, но настолько тяжелого оружия и там не было

Экспериментируем теперь как можем, еще и песни поем. Последнее время часто солнце, но понятно, что выходить из помещения крайне небезопасно (внутри есть шансы сохранить себя, если летит не авиабомба). Когда ты пещерный житель, то легко можно потерять способность видеть на солнце, зато можно приобрести способность по звуку различать грады/танки/пулеметы/автоматы/ракеты/авиабомбы/отлеты (артиллерийские залпы, — прим. «Медузы») /прилеты (попадания при артобстреле, — прим. «Медузы»). В военное время есть много нюансов. Если выживу, то потом расскажу [много] интересного и веселого

Жаль, конечно, нормальных русских, которые страдают от санкций. Уверена, что им очень нелегко и обидно. Но они никогда-никогда в жизни, надеюсь, не поймут, насколько своеобразная жизнь и смерть в Мариуполе последние 3 недели

Трупы у нас не успевают собирать, в наш район попросту очень боятся ехать, потому что опасно. Из того, что посчитали, более 1.5 тысяч убитых, более 10 тысяч раненых. Также много людей под завалами. Россияне обстреливают гуманитарные коридоры. Поэтому люди умирают не только от оружия, но и от обезвоживания, болезней итд

14 марта. 19-й день войны

19.35

Чувствую себя я хорошо. Мы зарядили немного телефоны от генератора, который нашли и заправили парни, слушаем музыку. Представляю, что мы едем в поезде, и на фоне не взрывы, а просто звуки железной дороги. Я уже не реагирую на вечно трясущееся здание. Если проснусь, то завтра планирую немного прогуляться

Я надеюсь на зеленый коридор, потому что еще хотелось бы несколько вещей попробовать: латиноамериканские танцы, кайтсерфинг, организовать выставки своих фотографий, снова и снова работать с детьми в лагере. Мне хочется обняться с близкими, особенно Софой, выпить и гулять по ночному городу, а потом нырнуть в море и плыть, пока все тело не начнет болеть. Мне бы еще плавать научиться ☺

Благодаря радио узнаем новости, они, как всегда, не самые позитивные. Все что-то думают, беседуют, нагнетают, говорят о санкциях, оружии, жертвах. По новостям РФ сказали, что в Мариуполе будет *****[конец], а у нас по каналам все твердят о гуманитарной катастрофе в городе. По факту же никто не знает, что здесь, потому что связи нет, электричества нет, воды нет, газа нет, прекращения огня нет и все боятся ехать сюда. Что я поняла точно, так это то, что никому нет дела до нас, кроме украинских военных, которые делятся своей едой и водой. Я не удивлена, но, честно признаться, ожидала большей поддержки. Конечно же, не ожидала такой жестокости и агрессии от российских военнослужащих

Хочется выйти на связь поскорее, пока я жива, сказать, что я счастлива, успокоить тех, кто волнуется. Понятно, что добраться живыми до европейской страны отсюда очень и очень сложно в нынешних реалиях, но попробовать стоит. Да и если что случится, то мне не хочется жалости

Блин, реально, обнять бы сейчас тех, кто был рядом со мной в лучшие и худшие моменты жизни. Как бы я ни злилась, я всегда благодарна, даже сейчас. У меня классные соседи в этом хрупком здании, я сплю на ложе из коробок бумаг, накрытом пледом (а могла бы на полу или на улице), у меня есть вода и немного еды, почти вся моя семья рядом, мне даже телефон зарядили. Такой повод для счастья звучит для обычных людей глупо, но в сложившихся обстоятельствах можно сказать, что мне крупно повезло

Смерти я не боюсь, ничего не боюсь, я люблю людей и смеюсь над собой, над тем, как горела, смеюсь. Я не виновата в том, что происходит, и нет никаких причин негодовать. Да, так случилось, что в моем родном любимом городе снова дяди играются чужими жизнями и пытаются забрать то, что им никогда не принадлежало. Ну шо поделать, если в 21 веке остались такие дураки 🤷‍♀️

15 марта. 20-й день войны

7.51

С половины третьего [ночи] стреляют по новостройкам, которые в половине километра от нас. Там стоит украинская техника и на протяжении пяти часов идет эта перестрелка. Конечно, поспать нормально не удалось. Здание ходуном, взрывы слышны каждые полминуты. Мне все еще хочется зайти в инсту и тг, чтобы написать своим, что мы живы.

2 недели не выхожу на связь, надеюсь, все в курсе о том, что у нас ее нет. Количество жертв огромное, надеюсь, меня к ним знакомые не причисляют

Сегодня я даже не знаю, стоит ли пытаться выехать при возможности, это большой риск. По новостям говорят, что в Мариуполе отбили 1.5 тысячи живой силы и несколько танков, БТР

Из того, что известно, погибло как минимум 2350 человек только в Мариуполе. По-прежнему к нам на левый берег почти никто не едет собирать трупы, потому что опасно. К тому же нам разбили пост-мост (мост, связывающий Центральный и Левобережный районы Мариуполя, — прим. «Медузы»), и добраться теперь сюда практически невозможно

16 марта. 21-й день войны

8.24

Утро было относительно спокойным в нашем районе, всего несколько взрывов. Сейчас летает российский самолет, который у нас который день не могут сбить из-за отсутствия ПВО. Изредка работают гранатометами и пулеметами азовцы. Недавно бой шел ближе к нашему дому, это в 15 минутах пешком с места нашего обитания. Не знаю, стоит ли там квартира или нет, но нам бы сейчас жизнь сохранить.

Папа решил пойти проверить, что у нас дома происходит, и взять несколько вещей. Держим кулачки, чтобы дошел нормально. Говорят, что сегодня уже около 1000 машин выехали из Мариуполя, но мы на левом [берегу Кальмиуса] живем и оторваны от города (пост-мост разбомбили с авиации). Выбраться было бы неплохо.

Стараемся сохранять позитивный настрой, сегодня солнечно, и мы немного погуляли. Я взяла на память осколок от снаряда, думаю найти еще для своих друзей ☺

Я понимаю, что нет смысла паниковать, это не поможет. Просто нужно очень тщательно обдумывать каждый шаг, потому что любое неправильно принятое решение может лишить жизни.

Ребята радостные. Достали сигареты Кент, каждому досталось по 5 пачек, папе отложили, отдадим, когда придет

Мариуполь не удается взять сухопутными войсками, поэтому русские заходят с моря и стреляют ракетами. Мы как раз живем в нескольких метрах от моря.

10:35

Возле нашего здания ближний бой, мы снова горим. Пока находимся в здании, потому что выходить опасно

11:00

Мы все еще на цокольном этаже, дышать сложнее, надели маски и мокрые тряпки под них. Рядом идет ближний бой. здесь и танки, и пулеметы, и автоматы, так что выйти пока нельзя

11.11

Пожар уже тушат, мы с собранными вещами сидим и надеемся на лучшее

11.35

Своими силами потушили, на этаж выше сейчас догорает, огонь дальше не пускаем

11.45

Папа пришел ☺ Заходил к Тане и Вове (соседка Ковалевских и старший брат их отца, оставшиеся дома, чтобы ухаживать за больными родственниками, — прим. «Медузы»), по пути взорвался хлебозавод и был сильный бой возле нашего дома, где папа. Дядя Вова сказал, что там стреляют с моря. Везде БТРы, на левом [берегу — войска] ДНР. Мы загорелись, потому что украинские [войска] начали стрелять по БТР из мухи (пулеметов), а те в панике куда попало. Раздали маршмэллоу, говорят, что надо эвакуироваться, если что, пойдем. В город вошли чеченцы

12.30

Четвертый этаж горит уже полностью, сказали спускаться в подвалы, так как авиация, посмотрим, что и как. Уху доварили и занесли сюда. Услышали, что рушатся верхние этажи, заходит Андрей и говорит: «Да все нормально, там снаряд прилетел».

Третий этаж полностью в дыму

По украинским новостям говорят, что в Мариуполь никто не прорвался, но по факту здесь все вперемешку. Они прорвались почти полностью на Левобережный район и стоят на [проспекте] Ильича (старое название проспекта Владимира Бойко, — прим. «Медузы»). Разбили пост-мост, чтобы с левого до Ильича только для них был приход. Если захватят и решат отбивать, то вся техника, как и сейчас, снова будет идти через нас. Мариуполь не такой большой, ни одного целого микрорайона, вместо некоторых домов деревяшки. Грустно смотреть

Температура по народу разная, кто-то хочет в ДНР, кто-то четко за Украину, но большинство готовы переобуться в любой момент. Я понимаю, почему так, люди боятся за свои жизни, не хотят больше терпеть этот бесконечный огонь, многие готовы уже на все, лишь бы мир

14.00

Поели уху, сидим, думаем — идти домой или оставаться. Часть людей эвакуировалась в соседний дом в подвал, но теперь некоторые возвращаются. Володя предлагает переместиться в бункер на завод [«Азовсталь»], но, чтобы туда дойти, надо проходить парк, где сидят украинские военные с техникой. Сегодня уже никто никуда не рвется, Дима планирует завтра с кем-то на разведку. Сейчас думаем найти военных наверху и спросить у них обстановку. Я просто прокручиваю все варианты в голове, но, не зная планов обеих сторон (если они у них есть, конечно), невозможно найти точно верный вариант

Полицейские не сидят с нами, они еще несколько дней назад свалили в РУВД. Сейчас хочу послушать радио, пока не сбивается, вечером волну нормально поймать не удается

На своих машинах люди нормально из Мариуполя добрались, но они ехали из центра, а мы на левом и без автомобилей. Нам бы добраться до центра, до Запорожья для начала, а потом ехать дальше. Надеюсь только на чудо, счет сейчас на минуты, для начала нам бы ночь пережить

20:02

Только расслабились, собрались спать, и в нас снова прилетело, разбились стекла, все наши ребята живы, проверяем здание, не хочется снова гореть

20.26

Второй прилет, вроде все окей

20.31

Третий прилет

20.36

Четвертый прилет

20.41

Пятый прилет, сказали, что по нам, что спать надо одетыми

17 марта. 22-й день войны

5.04

Не верится, что пошла уже четвертая неделя войны. Никогда бы не подумала, что могу 2 недели не мыть голову и полноценно не принимать душ

Мы остались в здании, и здесь было спокойно все оставшееся время, но очень холодно из-за разбитых дверей и окон. Казалось бы, первый месяц весны подходит к концу, мы живем на юге Украины, а у нас ночью замерзает вода в бутылях

Есть люди, которые попадали в чрезвычайные ситуации, но не бывали на войне. Разница здесь только в том, что, когда ты попадаешь в опасную ситуацию при обычной жизни, тебе оказывают помощь, а потом постепенно выхаживают. Здесь же, на войне, если ты попал в пожар, то задача не только выбраться живым из здания, но и не попасть под снаряд или осколок, когда выйдешь. Поэтому, как правило, приходится сидеть до последнего, иначе, если выходишь и тебя видит любая из сторон — стреляют на поражение. Если все-таки удается безопасно выйти из горящего здания, то дальше нужно понять, куда идти. Место должно быть максимально безопасным, не сильно холодным и известным хоть кому-нибудь из внешнего мира. Сейчас, например, к нам раз в день наведывается майор, который жил с нами в прошлом сгоревшем убежище. Это помогает узнать новое по обстановке и получить какое-то продовольствие

Третью неделю в город не пропускают гуманитарную помощь, а наш район оторван от остальных (3 моста разбиты), так что отсюда можно выбираться только в ДНР. что тоже не вариант. Склады с едой и водой продолжают обстреливать, поэтому да, очень важно, чтобы о нашем местонахождении знали. К тому же, одной семье везти специально ничего не будут, а вот нас «мухоморов» 15 человек и 3 собаки. Так мы держимся вместе со 2-го марта

Точно, убежище. Здание горит, вы выбираетесь, ищете наиболее безопасный путь и добираетесь до нового места. С каждым разом это все сложнее и сложнее, потому как ежедневно разрушается инфраструктура, а убежища переполняются людьми

Если повезло, то ты оказываешься в каком-нибудь другом подвале и начинаешь обустраиваться заново. Главное, не заболеть и не пораниться, потому что перейти куда-нибудь под обстрелами сложно, ну а больницы не работают (некоторые мариупольские больницы в этот момент все же работали, хотя и с крайне ограниченным персоналом и в максимально тяжелых условиях, — прим. «Медузы»)

И вот теперь, когда ты жив и здоров, нужно продолжать думать о дальнейшем выживании и разрабатывать план действий, если и это здание начнут уничтожать.

Расслабляться нельзя, нервничать тоже, надо оставаться спокойным, при этом настороже. Никто не знает, когда война закончится, потому надеемся на лучшее, готовимся к худшему

5.54

Начинаются рядом выстрелы

9.51

Делим продукты, мухоморы планируют уходить. Сергей и Оксана утром сходили на Ленинградский, там спокойно, они собираются домой, Людмила и Володя хотят в 41 школу. Мы пока не знаем, что и как. Наступают вроде как с моря, и через дорогу идет перестрелка. Непонятно, где сейчас опаснее. Настроение немного тоскливо

10.11

Осетровы и Гайдуковы ушли. Рестовские (семьи, вместе с которыми Ковалевские переживали осаду; фамилии изменены, — прим. «Медузы») и Андрей собираются. Ему наверняка тяжело, ему сильно нравится Лиза, и два дня назад они начали встречаться

11.44

Все из комнаты уехали, мы остались семьей, зарядили с Лизой телефоны от генератора и поиграли в карты несколько раз. К нам заезжают другие люди, а мы пока решили оставаться здесь несмотря на то, что рядом военные. Состояние спокойное, и это хорошо. Надеюсь, что все будет в порядке

13.47

Мы поели, готовили кашу и мясо, я ела хлебцы и сейчас почищу картошку, которую передала через папу соседка Таня (ей самой нелегко, но она поделилась с нами и конфетами, и яйцами, и картофелем). Вот бы у каждого были такие соседи

15.10

Пришел Андрей, будет ночевать здесь. Вынес бабушку и дедушку (они умерли), когда шел обратно, видел трупы и три горящие девятиэтажки, говорит, здесь много горит. Миша сказал, что на Морском [бульваре] тоже. Его сейчас кормят. это очень смелый парень

На этом дневник Полины Ковалевской обрывается. После здания администрации Левобережного района Ковалевские переместились в городскую больницу, после этого их вывезли в ДНР, а затем и в Россию, откуда они выбрались за границу (подробно об этом можно прочитать в их рассказе «Медузе»). Двадцать третьего апреля 2022 года старшая дочь Ковалевских Софья, о судьбе которой ее родные ничего не знали, прилетела к семье в Таллин. Выяснилось, что в начале войны она благополучно выехала из Харькова и попала в Милан. Теперь семья воссоединилась — впервые после начала войны.