«Людей хоронят в братских могилах» Мариуполь уже больше недели в осаде. Там практически нет воды, связи, электричества и лекарств. Но Россия продолжает обстреливать город

Мариуполь — один из самых пострадавших украинских городов. Больше недели город находится в осаде, там практически нет воды, связи, электричества и лекарств. Несмотря на это, Россия продолжает обстреливать Мариуполь. 9 марта украинские власти сообщили, что под обстрел попало родильное отделение больницы № 3 в Мариуполе. Позднее Киев уточнил, что в результате этого погибли три человека (в том числе ребенок), еще 17 ранены. Российская сторона пыталась назвать обстрел фейком и «постановкой» (впрочем безуспешно). О том, что сейчас происходит в городе «Медуза» поговорила с украинским журналистом Артемом Поповым, который лишь несколько дней назад покинул Мариуполь — а сейчас находится в его пригородах.

Артем Попов

журналист телеканала «Украина»

Последний раз я был в городе 8 марта, тогда уже начинали утюжить со всех сторон тяжелой артиллерией и «Градами». Ситуация была сложная, стреляли почти круглые сутки и несмотря на то, что до места, где был я, снаряды не долетали, дом содрогался. Было тяжело, но не так, как остальному городу.

Когда я там находился, еще можно было более-менее кому-то дозвониться, но уже на тот момент город был окружен и находился в блокаде. Мне удалось выехать — там, где наименьшее количество блокпостов [российских войск]. Я остаюсь неподалеку. Не хочется терять связь с городом.

Выбраться было достаточно трудно. За пару дней до меня в сторону Запорожья выезжали мои знакомые. Их пропустили, но они говорили, что, когда проезжали Розовку (это населенный пункт на границе Донецкой и Запорожской областей), там уже была куча разбитой техники, куча погибших военных — в том числе и украинских.

Картина была тяжелая, люди выезжали и говорили, что неподалеку от въезда в Мариуполь, где был блокпост российских военных, стояла машина, она была еще теплая и от нее шел дым. За рулем была семейная пара, их расстреляли. Как я понимаю, они хотели кого-то забрать из города.

Я не могу сказать, что бомбардировки Мариуполя были абсолютно хаотические, но под обстрел попадали больницы, школы, религиозные учреждения. Они обстреливают пожарные части — как я понимаю, чтобы не было возможности тушить пожары. В последнее время авиаудары наносятся по бомбоубежищам, где находятся от 400 до 1000 человек.

Количество жертв приближается к 1700 — это только гражданских. Но никто не успевает записывать и фиксировать какие-то данные. Людей хоронят в братских могилах. Где могут, соседи сами роют и закапывают других соседей. Очень много мертвых на улице.

Сейчас, скорее всего, начнется фаза уличных боев, потому что они [российские военные] начинают закрепляться в западных окраинах города. Если можно так сказать, в нынешней ситуации это в какой-то степени плюс, потому что в этих районах перестанут наносить авиаудары, так как российские подразделения там тоже будут.

В гуманитарном смысле в городе полная катастрофа. Пять дней назад была первая жертва [от такой ситуации в городе] — 6-летняя девочка умерла от обезвоживания. Единственное, что немного помогло — это то, что выпал снег, люди начали топить его и хоть как-то кипятить воду. Ни газа, ни воды, ни света, ни связи практически нет.

Люди разжигают костры и готовят на них еду — это единственное ради чего они выходят из убежища. Есть определенные места, где можно набрать воды. Если туда дойдешь и вернешься живым — это уже хорошо.

Сегодня [12 марта] 12-й день блокады, и была шестая попытка организовать гуманитарный коридор. Но утром, когда должны были приехать автобусы из Запорожья, начался сильнейший обстрел города. Как я понимаю, российские солдаты хотят, чтобы люди выезжали через подконтрольные им пункты — чтобы сделать красивую картинку, как они освобождают мирное население.

Украинская сторона не может гарантировать безопасность, поэтому они не рекомендуют людям идти к ним. В сторону Запорожья, куда Украина просит и хочет отправить людей, они не дают возможности выехать. По сути, это еще один уровень ультиматума России.

Со стороны России никакой гуманитарной помощи для Мариуполя не оказывается, только сбрасывают бомбы. Может быть, они будут что-то делать на захваченных территориях — для картинки. Они готовы уничтожать людей, чтобы потом показать 3-минутный сюжет на РИА Новости. Путин своих людей не жалеет, а наших тем более.

Моя знакомая семейная пара с двумя детьми сейчас находится в России. Они как раз вышли через российский коридор, но прошли через полнейший ад, находились под перекрестным огнем, ползли по лужам. Потом их нашли, забрали и передали российским военным. Мужчина, который с ними полз, получил ранение: ему в глаз попал осколок, о его дальнейшей судьбе я не знаю. Как мне объяснили, перестрелки были с двух сторон. Но их ребенок сейчас боится звука машин, это для него большая психологическая травма. Сегодня у 100% населения Мариуполя, которая находятся в черте города, такая же травма.

Нам [в Мариуполе] в 2015 году уже хватило. помню, как прятался в ванной, когда вылетали окна в квартире. Я не представляю, как люди это выносят сейчас уже на протяжении 12 дней.

В городе почти полмиллиона человек. Много переселенцев из [населенных пунктов] Донецкой и Луганской областей. То есть они бомбят тех, кого «освобождают». Еще у нас очень мультинациональный город: много армян, греков, турков и представителей самых разных национальностей. Поэтому страдают не только украинцы, но и граждане многих других стран.

[В последние дни] обстрел идет больше по гражданской инфраструктуре: многоэтажки, больницы, жилые дома. Они бомбили больницу, в которой находились роженицы. 17 человек пострадали, среди них есть маленькая девочка. Это огромная больница в центре города. Конечно, там были военные, они находятся в каждом районе города. Однако баз, укрепрайонов и огневых точек там не было.

Люди в городе подавлены, никто сейчас не выходит из бомбоубежищ, все напуганы и хотят уехать. Думаю, если будет организован большой гуманитарный коридор, то 90% населения уедут точно. Но столько вывести за один раз практически нереально. Есть люди, которые сидят в подвалах, рыдают и говорят, что они не хотят в Россию.

Если не будет поддержки, город захватят российские военные, они бесконечно подтягивают войска. Люди, которые выезжали, говорили, что за городом российских танков больше, чем деревьев.

Какого-то жесткого отношения к людям [со стороны российских войск] нет, у военных другие задачи. Путин хочет казаться хорошим для некоторой части населения, поэтому некоторым гражданским удавалось останавливать танки и выходить на проукраинские марши. Но я знаю, что солдаты заходят в чужие дома, в магазины и грабят их, и если кто-то из жителей попытается им воспрепятствовать, я не знаю, что будет.

То, что они уничтожают гражданскую инфраструктуру, дома, где находятся дети и беззащитные люди — это уже [как если бы были] массовые расстрелы. Скоро им в Мариуполе уже будет некого добивать.