«Мама дала мне с собой папку с еврейскими документами и сказала, что я могу потерять все, но только не это» Из-за войны все больше россиян репатриируются в Израиль. Вот что они говорят о причинах отъезда и планах на будущее

С началом войны Израиль стал одним из эмигрантских центров — наряду с Арменией, Грузией и Турцией в страну приезжают тысячи россиян. Правда, получить официальное разрешение на долгосрочное пребывание довольно трудно. Как правило, в страну едут те, кто имеет право на гражданство, согласно закону о возвращении. По данным израильских СМИ, за месяц боевых действий заявление на подготовку к репатриации подали от пяти до тринадцати тысяч россиян, белорусов и украинцев. «Медуза» поговорила с новыми репатриантами из России о том, как война подтолкнула их к переезду и какой они видят свою жизнь в Израиле.

В связи с войной в Украине правительство Израиля упростило правила репатриации для выходцев не только из Украины, но и из России и Беларуси. Для этого в середине марта министерство Алии и интеграции начало операцию «Арвут Исраэль» («Еврейская порука»): в рамках нее, например, открыли шесть центров в разных частях страны, где можно, предоставив все необходимые документы, поменять свой статус с «туриста» на «репатрианта». Россияне, украинцы и белорусы могут получить бесплатное проживание в гостинице на месяц. Кроме того, власти отменили справку о несудимости и апостиль на документы и снизили требования к перевозке домашних животных.

Из-за большого наплыва репатриантов все проходит не всегда гладко: многочасовые очереди в аэропорту, путаница с документами, очереди в министерства. Ситуация осложняется тем, что репатриантами из всех стран бывшего СССР занимаются, как правило, одни и те же люди. По словам репатриантов, приоритет отдается все же тем, кто бежал от бомбежек, а не от путинского режима. 

Пока государство разбирается с тем, как принять всех новых репатриантов из России и Украины, некоторые русскоязычные израильтяне сами запустили проекты помощи. Одни, например, проводят онлайн-лекции о том, как жить в Израиле: что нужно знать о медицинской страховке, в каком городе обосноваться и так далее. Другие завели телеграм-канал, в котором публикуют на русском объявления о сдаче квартир, а также объясняют, как устроен рынок аренды в Тель-Авиве. А еще есть телеграм-бот @housing_isr_bot, который помогает с временным жильем в Израиле.

Большинство россиян, которые приезжают сейчас в Израиль, не строят далеко идущих планов. Это видно даже по количеству объявлений о поиске квартиры именно на пару месяцев, не больше. Некоторые, впрочем, предполагают, что останутся тут подольше. 

Кирилл Сахманов с семьей давно планировал провести хотя бы месяц в Израиле. Жена, няня и дети улетели из Москвы 16 февраля в отпуск, а Кирилл присоединился к ним позже — 25 февраля, но уже взяв на всякий случай важные документы. И у Кирилла, и у его жены гражданство уже было: жена жила в Израиле в начале 2000-х, а Кирилл стал гражданином в 2016 году. «Через пять дней после начала войны я подошел к жене и сказал: „Я думаю, мы не возвращаемся в Россию“. Еще полгода назад я говорил, что невозможно закрыть интернет, отключить банковскую систему — это же слишком серьезные меры. В конце февраля мы увидели, как за пять дней можно разрушить все, что строилось 25–30 лет. Сейчас я понимаю, что возвращаться некуда», — говорит Кирилл. 

Они договорились, что будут строить жизнь исходя из того, что происходит здесь и сейчас: если не возвращаются в Россию, то нужно разобраться с местной бюрократией, снять квартиру, устроить детей в детский сад, найти работу в новой стране, адаптировать московскую работу под онлайн-формат. 

В Москве Кирилл был тесно связан с еврейской общиной города: ходил в синагогу, покупал продукты в местных кошерных магазинах, водил детей в еврейский детский сад. 

Отвечая на вопрос о том, что будет с российскими евреями дальше, он подчеркивает, что сам себя в первую очередь идентифицирует просто как еврея, без определения «российский». «Сейчас я как еврей должен жить в еврейской стране, а это только Израиль. Уроки истории и катастроф, которые произошли с моим народом, учат нас в любой небезопасной ситуации быть вместе. Сегодня самая многочисленная еврейская „община“ в Израиле. У нас есть сильная армия и демократическая политическая система, которая обеспечивает политическую и жизненную безопасность для нашего народа», — объясняет Кирилл свое решение переехать в Израиль сейчас. 

«Не думаю, что у евреев, которые остаются сегодня в России, есть какое-то будущее. Сегодня наложили санкции, а завтра, например, не будет денег на содержание еврейского детского сада», — добавляет он. 

По мнению Кирилла, евреям из России и Украины уже с 2014 года было порой непросто общаться друг с другом, особенно если заходил разговор о политике. А после 24 февраля могут потребоваться десятки лет на восстановление отношений. «Я каждый день пишу своим друзьям из Харькова и Киева, некоторые из них уже уехали в Западную Украину. Спрашиваю, как у них дела, говорю, что люблю их, что всем сердцем с ними. Поддержка — это максимум, который я могу сейчас им дать. Мне страшно и неприятно, что я могу ассоциироваться с людьми, которые по локоть в крови», — говорит он. Самый верный способ сохранить тепло в отношениях — это общаться как евреи с евреями: встречаться на свадьбах друзей, устраивать бар- и бат-мицвы детям, отмечать вместе праздники, считает Кирилл.

Фотограф Борис Стругацкий — младший, внук и тезка писателя, давно собирался в Израиль. Еще год назад он заполнил анкету на репатриацию в израильском консульстве в России, в декабре прошел собеседование, получил визу репатрианта. Изначально он планировал получить гражданство, съездить на время в Израиль, а потом вернуться работать в родной Петербург. Еврейское агентство «Сохнут» назначило дату вылета на 29 марта. Когда началась война, Борис решил узнать, можно ли уехать раньше. Сотрудники агентства сначала отказали, но через пару дней «из-за большого количества просьб» сообщили, что добавили рейс на 8 марта. 

За пять дней до новой даты вылета все чаще стали появляться слухи о том, что в стране вот-вот введут военное положение. Тогда Борис быстро собрал вещи и начал мониторить билеты. Если с утра еще было довольно много вариантов во все открытые страны — Грузию, Узбекистан, Армению, Турцию, — то через несколько часов оставался уже один оптимальный — «Победой» за 120 тысяч рублей из Москвы в Стамбул. Дальше было два часа, чтобы уладить все вопросы, добраться до столицы на «Сапсане» и оттуда улететь в Турцию. 

«Ночью я сидел в Москве и чистил телефон: все сообщения, чаты, галерею. Ходили слухи, что на границе задерживают и проверяют все приложения и переписки. Я ужасно волновался все время, пока самолет не взлетел. Хотя в итоге в аэропорту никаких проблем не было», — рассказывает Борис. 

Пробыв в Стамбуле четыре дня, он полетел в Тель-Авив 8 марта, как и было запланировано. Поскольку Борис заранее предупредил «Сохнут», что приедет в тот же день, но самостоятельно, все бюрократические моменты получилось решить в аэропорту Бен-Гуриона, как если бы он прилетел рейсом для репатриантов. Борис получил удостоверение репатрианта, первую часть денежной помощи, местную сим-карту, направления в другие инстанции и такси до сестры, у которой он решил остановиться на первое время. 

В Россию в ближайшее время он не собирается. Во-первых, из-за призывного возраста, во-вторых, его работа связана с инстаграмом и съемками для брендов, что в сложившихся условиях делать невозможно. «За те две недели, что я в Израиле, меня больше всего поразили две вещи. Первое — насколько все свободно: это заметно даже по тому, как люди одеваются и выглядят. Второе — это, конечно, высокие цены. Пока я не зарабатываю в шекелях, надеюсь, скоро начну, но в рубли уже перестал все пересчитывать — это бессмысленно», — говорит Борис. 

Юлия, учительница русского языка и литературы в частной московской школе, и ее молодой человек сейчас живут в Тбилиси, откуда планируют в апреле-мае поехать в Израиль. В конце осени у них должен родиться ребенок. В Тбилиси Юлия уже второй раз за месяц: сначала приехала просто в отпуск к друзьям на неделю. Тогда все вокруг обсуждали, что война начнется 16 февраля, но в тот день ничего не произошло, и Юлия спокойно вернулась в Москву. Но буквально через пару недель снова уехала из России — «в каком-то смысле поддавшись панике коллег», которые обсуждали в учительской возможное введение военного положения и смотрели билеты в разные страны. Сначала Юлия и ее молодой человек оказались в Бухаре, куда были самые дешевые билеты. Оттуда через несколько дней они отправились на поезде до Ташкента, а затем — в Тбилиси, где на тот момент уже было много друзей. 

О получении гражданства Израиля Юлия думала последние пять лет, но никак не могла собраться. В итоге в конце января отправила документы на консульскую проверку, рассчитывая, что к лету их рассмотрят и она полетит в Израиль на все каникулы. Спустя месяц, когда стало понятно, что уезжать нужно быстрее, она обратилась за помощью в агентство, которое, как Юлия предполагала, помогает ускорить процесс. Там ей ответили, что на очередь повлиять никак не могут и ждать придется точно до осени. 

Теперь они с молодым человеком планируют прилететь в Израиль и получить гражданство уже на месте. «Когда я уезжала из России, мама дала мне с собой папку с еврейскими документами и сказала, что я могу потерять все, но только не это», — рассказывает Юлия. При этом, по словам девушки, ни она, ни молодой человек не собирались жить в Израиле и до сих пор сомневаются, что эта страна им подходит. «Меня смущает сама идея того, что я получаю гражданство и льготы по национальному признаку — просто потому, что могу доказать, что я еврейка. А еще здесь для меня слишком жарко и я не знаю языка и культуры. Никакого родства у меня со страной пока нет», — признается Юлия. 

Юлию все устраивало в ее жизни, и уезжать из Москвы она не хотела. Но с началом войны стабильность и определенность исчезли. «Ездишь по разным странам с чемоданами, пытаешься понять, куда и как вывести деньги. Израиль на фоне всего этого показался понятным вариантом: меня там примут, у меня будет хотя бы какой-то период, когда я смогу не беспокоиться о завтрашнем дне», — говорит Юлия. 

Сейчас, как рассказывает Юлия, в Тбилиси собрались многие ее близкие друзья с еврейскими корнями, которые потом тоже собираются репатриироваться. «Возможно, это прозвучит некрасиво и нечестно, но Израиль для нас всех вдруг оказался спасительным вариантом. Как будто мы откладывали это на черный день. И вот этот черный день настал. Возможно, если бы я была одна, я бы вернулась в Москву, ела бы непонятно что, получала бы зарплату, которая [со временем бы все больше] обесценивалась, но зато была бы там, где мне привычно. Но рожать ребенка в стране, где [идет] война и где могут быть проблемы с медикаментами, мне не хочется», — говорит она. 

Виолетта с мужем и сыном, как и Борис Стругацкий — младший, добирались до Израиля через Стамбул, куда они вылетели 26 февраля. По словам девушки, Израиль они выбрали, потому что, в отличие от других стран, здесь их ждут и им помогут. А быть кочевниками и перемещаться между государствами они с семьей не хотят.

Запланированную на апрель репатриацию пришлось перенести на месяц раньше. Никакого конкретного плана на жизнь не было: семья просто прилетела и сняла на сутки квартиру через Airbnb в городе Хайфа на берегу Средиземного моря. Несмотря на то, что сотрудники израильских ведомств, по словам Виолетты, загружены сейчас работой с беженцами и репатриантами из Украины, их связали с координатором, который помогает с процедурой оформления статуса нового репатрианта. 

Обратиться за помощью пришлось уже через сутки: бронь следующего жилья автоматически слетела, потому что российские карты в Израиле перестали работать. Понять, где жить и чем платить за квартиру, нужно было за несколько часов до начала Шаббата, когда в стране все закрывается. В итоге Виолетту с семьей экстренно поселили в квартире, которую государство предоставляет новым репатриантам, — они въехали туда сразу, как только предыдущие жильцы нашли новое жилье. «В остальном мы с мужем стараемся решать все вопросы сами — есть те, кому сейчас помощь нужнее», — говорит Виолетта. Никакого негативного отношения в Израиле к россиянам она не замечает — наоборот, все стараются помочь и на каждый совет дают вдогонку еще три. 

Сейчас они с мужем ищут жилье, работу, надеются закрепиться в Израиле и начать новую жизнь. «В России я не чувствую себя в безопасности и не могу повлиять на то, что происходит, — говорит Виолетта. — По нынешним российским законам прийти могут к любому. Я решила не ждать, когда и ко мне придут за лайк. Мне некомфортно видеть, как каждый день права человека в стране ущемляются. Особенно больно от того, что родину я люблю».