«Память» — фильм Апичатпонга Верасетакуна, в котором Тильда Суинтон ищет источник странного звука Но фильм ли это вообще? Или что-то совсем другое?

В прокат вышла картина тайского режиссера Апичатпонга Верасетакуна «Память». Эту работу режиссер снимал в Колумбии, главную роль в фильме сыграла Тильда Суинтон. Ее героиня однажды просыпается от необъяснимого звука, после чего совсем теряет сон — и решает найти источник этого шума. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает о новой работе Верасетакуна и пытается понять, можно ли вообще называть его фильмы — фильмами.

Этот текст был впервые опубликован 16 июля 2021 года, после премьеры фильма на Каннском кинофестивале.

Просто нужно перестать называть фильмы Апичатпонга Верасетакуна фильмами. Как их окрестить вместо этого? Не так уж важно, можно подобрать любое слово. Например, дебют Верасетакуна назывался «Таинственный полуденный объект». А новая работа, «Память», включает в себя явление неопознанного летающего объекта. Спойлер ли это? Да и нет, ведь заспойлерить картины Апичатпонга так же сложно, как пересказать. 

В конце концов, это лишь дань традиции — показ его объектов на фестивалях и в кинотеатрах (хотя в предыдущем проекте тайского режиссера-новатора изображения проецировались прямо на клубы дыма в театральном зале). Избавившись от слова «фильм», можно было бы справиться со зрительскими ожиданиями и недоумением, добиться главного — чтобы публика была готова к любым неожиданностям. И воспринимала бы увиденное, отрешившись от ожиданий и привычек. 

Например, кинематограф — это ведь движущиеся картинки, так? В «Памяти» они не двигаются. Речь не о стоп-кадрах, а о буквальной остановке движения в кадре — замирающем человеке, лежащем на траве у реки, которого камера снимает несколько бесконечных минут. Может даже показаться, что изображение поставлено на паузу, но нет, рядом с телом на ветру слабо колышется травинка. Потом мужчина приходит в себя. «Как это было?» — интересуется сидящая рядом женщина. «Что?» — уточняет он. «Смерть», — отвечает она. «Хорошо», — умиротворенно отвечает проснувшийся. 

Тема сна и снов — ключевая для кинематографа Верасетакуна: в его «Кладбище великолепия», например, спал целый взвод солдат. Сравнения его работ со сновидениями — общее место. Для Роттердамского фестиваля несколько лет назад режиссер обустроил специальный отель (номера в нем разобрали за считанные минуты), где можно было спать в гамаках под кино, которое безостановочно проецировалось на специальном круглом экране. Если для большинства режиссеров спящий в зале зритель — оскорбление, то Верасетакун вполне может принять такую реакцию с радостью. 

В Каннах в этом году он представил две картины — кроме конкурсной «Памяти», это новелла из коллективного альманаха «Год нескончаемой бури», посвященного эпохе коронавируса. Апичатпонг показал себя в нем королем минимализма: никакого текста, кроме нескольких фраз за кадром, ни одного актера — только возникающая в кадре чья-то рука. Главные герои здесь — бесчисленные насекомые, ползающие по простыням и подушке кровати, освещенной неоновыми лампами. Будто сам спящий улетучился во сне, растворился в воздухе под шум вечного дождя. Но контекст охватившей мир эпидемии делает медитативный образ опустевшей постели пронзительно горьким.  

«Память» начинается с пробуждения главной героини, Джессики (Тильда Суинтон), приехавшей в Боготу проведать больную сестру. Та очень слаба и постоянно спит. Сама же Джессика больше не способна заснуть с того мига, когда ее внезапно разбудил резкий громкий звук. На протяжении всего действия она будет искать его источник. Сначала отыщет звукорежиссера по имени Эрнан (Хуан Пабло Эррего), который поможет ей искусственно сгенерировать аналог странного шума. Потом, когда они уже соберутся вскладчину купить холодильник для орхидей, сообщник Джессики вдруг бесследно исчезнет. Тогда она отправится в сельскую местность, где и подберется к искомому, вновь встретив Эрнана — но совершенно другого (Элкин Диаз). Тот способен заснуть в любую секунду, но не умеет видеть сны. Зато готов поделиться с незнакомкой своими воспоминаниями, у него их хватит на всех: ведь Эрнан не способен ничего забыть.  

Вот еще одно важное отличие работ Верасетакуна от того, что мы привыкли считать фильмами: в кино обычно показывают, а этот режиссер самое интересное, напротив, любит скрывать от глаз, пересказывать своими словами, давать в проброс (например, историю Невидимых, скрывающегося от цивилизации амазонского племени). А в «Памяти» — еще и помогает зрителю услышать невидимое, оживить слуховую галлюцинацию. Это кино надо слушать не в меньшей степени, чем смотреть. Тогда есть шанс прикоснуться к невероятному, как это удалось чуткой Джессике, в отличие от ее прагматичных сестры и зятя. 

Джессика, о которой мы знаем крайне мало, — пустой сосуд, в который могло бы вместиться что угодно; она, как верно замечает переполненный воспоминаниями Эрнан, — своеобразная антенна. Очевидно, такой же антенной для Верасетакуна стала многоликая Тильда Суинтон, неподвластная возрасту женщина-инопланетянка, и сама — таинственный неопознанный объект. Назвать ее существование в фильме актерской игрой было бы тоже крайне неточным.  

По причинам скорее политическим, чем экономическим, Верасетакун задумал и снимал «Память» вдали от родины, в Колумбии, с международным актерским составом: кроме Суинтон, здесь заняты мексиканец Даниэль Хименез Качо и француженка Жанна Балибар. И тем самым создал зрителю дополнительную проблему. Неординарный кинематограф Верасетакуна всегда был для западной публики объектом экзотическим, причудливость экранных образов удачно подкреплялось полным незнакомством с культурным контекстом. В Таиланде Верасетакуна зритель был, короче говоря, восхищенным чужаком. Но в Колумбии и сам режиссер, и его героиня — приезжие, туристы. Гиды из них никудышные. Вместо того, чтобы наслаждаться роскошными ландшафтами, они томятся в мегаполисе, углубляются в неоконченный горный тоннель, да попросту закрывают глаза, попадая таким образом в собственный параллельный мир. 

Большинство из нас думает, что знает, чему служит кино: развлекает или образовывает, поучает или задает вопросы. Ни одна из этих задач Верасетакуна не интересует. И он, похоже, понятия не имеет, зачем нужно кино. Для него то, чем он занимается, — прежде всего уникальный проживаемый опыт. Каковым, без сомнения, его загадочные экранные объекты станут для каждого, кому хватит авантюризма и любопытства с ними соприкоснуться.