«Смелость» — фильм о белорусских протестах на Берлинском фестивале Насколько обычный человек ответственен за судьбу своей страны?

На Берлинском кинофестивале показали дебютный документальный фильм режиссера Алексея Полуяна «Смелость», посвященный белорусским протестам 2020 года, начавшимся после объявления результатов выборов президента страны. В своей картине Полуян не только показывает события прошлого лета, но и обращается к теме 1990-х, а также рассказывает истории трех артистов, работающих в подпольном Белорусском свободном театре. Кинокритик «Медузы» Антон Долин — подробнее об этой картине.

Важность этого фильма невозможно переоценить. В этом же заключается сложность разговора о нем. Художественная рефлексия — неминуемый спутник социальных и политических перемен в любом обществе, а документальное кино — первая из «капсул времени», которую неминуемо закладывают и отправляют в будущее. Вместе с тем события последних месяцев в Беларуси далеки от какой-либо завершенности, и любое «подведение итогов» может грешить опасными упрощениями. Чрезвычайно трудно отделить зрительские впечатления от событий как таковых от впечатлений, связанных с их отражением в кино. А социальные сети поставляют такое количество самодеятельного и исключительно выразительного документального материала, что не очень понятно, зачем нужны еще и фильмы. Однако «Смелость» — полнометражный дебют молодого белорусского режиссера Алексея Полуяна — дает свою версию ответа на этот вопрос. 

Тема фильма и его центральный сюжет — протесты, начавшиеся в Беларуси после выборов президента 9 августа 2020 года. По официальной версии победителем был признан действующий глава государства Александр Лукашенко, тогда как свидетельства о масштабных фальсификациях и массовое возмущение населения говорили о скрытой от беларусов победе его главной соперницы, Светланы Тихановской. Полуян и расширяет контекст разговора об этих событиях, и предельно его конкретизирует. Расширение происходит за счет показанной уже в прологе хроники протестов в 1990-х (очень похожей на нынешние, только Лукашенко гораздо моложе) и рассказа об исчезновениях и убийствах оппозиционеров за последние четверть века. Сужение — за счет выбора трех главных героев, по профессии — артистов и музыкантов. 

Денис Тарасенко, Марина Якубович и Павел Городницкий ушли из государственного театра, чтобы работать в подпольном Белорусском свободном театре; с точки зрения репертуара и метода наиболее точным его аналогом, наверное, можно назвать российский «Театр.doc». Судьбы героев сложились по-разному — например, Марина растит с мужем ребенка и потому особенно остро боится ареста, а Денис оказался в неофициальном черном списке, его перестали снимать в кино, поэтому он был вынужден распроститься с искусством и пойти работать в автомастерскую. Тем не менее на улицах и площадях Минска они встречаются, скандируя одни и те же лозунги, идя вперед под бело-красным флагом, надеясь на скорые перемены, — и перемежая эти надежды со скепсисом и унынием. 

Как в настоящем эпосе, пусть и камерном («Смелость» длится меньше полутора часов), частное здесь нераздельно переплетено со всеобщим, а герои постоянно — с «гурьбой и гуртом». Операторы Таня Гаврильчик и Ессэ Мазух проникают в самое сердце протестующей толпы: мы побываем с ними у стелы, у здания КГБ, на центральных проспектах столицы, у изолятора, из которого выходят их задержанные товарищи и близкие. Станем свидетелями микродрам и микротриумфов — вот девушка рыдает у тюрьмы «Я одна!», а вот люди один за другим обнимают и благодарят растерянного молодого омоновца, украсившего свой щит белыми розами.

Меж тем в зале, на сцене, за кулисами театра, где режиссер Николай Халезин репетирует очередной спектакль по скайпу, находясь в Лондоне (он и его жена Наталья Коляда эмигрировали по политическим мотивам), артисты повторяют невыдуманные реплики из сцен допросов, признаний, воспоминаний. «А потом меня убили», — говорит один из героев фильма, падая на сцену. По негласным канонам современной документалистики в «Смелости» нет ни закадрового авторского текста, ни поясняющих титров — не считая одного, сопровождающего спектакль: «72% беларусов не могут найти определение для слова „демократия“». 

Образец не диктаторски-авторского, а именно демократического кино, внятная и выразительная «Смелость» Полуяна заставляет спросить самого себя о мере ответственности отдельной личности за судьбу страны — и в конечном счете за будущее. А заодно о том, на что способно априори слабое независимое искусство в патовой ситуации противостояния отлаженной тоталитарной машине, которая преспокойно лишает права на профессию или цензурирует спектакль на неугодную тему, объявив его «сатанистским». Не делая выводов, Полуян ставит задачи и обозначает стратегию — не политическую, но персональную. В этом и преимущество кино перед соцсетями. Не слишком опасаясь впасть в чрезмерный пафос, хочется сравнить его с лучом шахтерского фонарика в темноте или полыхающей книгой — два этих чрезвычайно ярких образа из спектаклей Белорусского свободного театра служат прелюдией к основному действию.

Неудивительно, что в свою программу «Смелость» отобрал именно Берлинале, а не любой другой фестиваль — недаром здесь же в разное время показывали картины о деле Ходорковского, процессе Сенцова, событиях украинского Майдана, преследованиях ЛГБТ-сообщества в Чечне. И, конечно, обидно, что премьера пока что вышла только виртуальной — практически подпольной, катакомбной, под стать Белорусскому свободному театру.