Я был самым милым подсудимым на свете Как прошли прения по делу «ветеран против Навального». Репортаж Кристины Сафоновой

В Бабушкинском районном суде Москвы продолжается рассмотрение дела Алексея Навального о клевете на ветерана Игната Артеменко. На заседании 16 февраля состоялись прения сторон: прокурор запросил для Навального штраф в размере 950 тысяч рублей, а его защитники заявили о невиновности политика. Выступил в суде и сам Навальный — заявил об абсурдности дела, рассказал анекдот и спросил у судьи совета, что делать в СИЗО с переданными ему огурцами и солью. О ходе заседания рассказывает спецкор «Медузы» Кристина Сафонова.

На заседания с участием Алексея Навального прокурора Екатерину Фролову сопровождает группа мужчин. Обычно их двое или трое. Короткостриженые, в неприметной одежде, они каждый раз проходят с прокурором в зал суда и занимают ближайшую к ее месту скамью в первом ряду. По данным источника «Интерфакса», спутники Фроловой — государственная защита. Почему она понадобилась 33-летнему подполковнику, неизвестно.

Сама Фролова с приставленными к ней мужчинами держится дружелюбно. «А потом [меня] спрашивают, как худеть!» — весело говорила она им во время одного из перерывов на прошлом заседании 12 февраля. В тот день участники процесса провели в суде около 11 часов. И хотя в здании есть столовая, поесть во время коротких перерывов успевали не все.

Но оказавшись в зале, прокурор всякий раз будто забывает об охране. Перед началом заседания Фролова методично перекладывает бумаги: достает толстую стопку листов из красной папки, выравнивает, кладет поверх другой, не меньшей по размеру. Внимательно все изучает. И отрывается от чтения, только когда в зале появляется судья Вера Акимова.

Прокурор встает с места и озвучивает неожиданную просьбу — передать часть материалов уголовного дела в Следственный комитет для проведения проверки. На прошлых заседаниях, считает Фролова, Навальный оскорблял и ее саму, и ветерана Игната Артеменко, и судью. Последнюю политик на прошлом заседании назвал оберштурмбанфюрером и отметил, что она «хорошо бы смотрелась рядом с пулеметом».

Адвокаты Навального — Вадим Кобзев и Ольга Михайлова — против ходатайства возражают: на их взгляд, оно ничем не мотивировано. К тому же говорит Кобзев, непонятно, какие именно документы прокурор хочет передать следователям.

Навальный просьбы прокурора тоже не понимает. «Серьезно? Мои оскорбления? Мне кажется, я был самым милым подсудимым на свете», — удивляется он. И добавляет, что все сказанное им в суде в адрес Фроловой — это «комплименты». Среди прочего Навальный называл прокурора «лживым, бессовестным человеком, настоящим холуем».

Судья Акимова уходит в совещательную комнату, но Навальный продолжает недоумевать:

— Новое дело! Только что мы присутствовали при рождении нового дела!

— Двух! — поправляет его Михайлова, имея в виду, что одно дело будет об оскорблении ветерана, а другое — судьи и прокурора.

— Потерпевшая Фролова, — обращается следом политик к прокурору, — вы тоже потом будете говорить: «Когда я услышала слова Навального, мне стало плохо, у меня защемило сердце?»

Фролова не отвечает и продолжает изучать лежащие перед ней документы. Тогда вмешивается адвокат Кобзев. Через пристава он передает Навальному распечатанный манифест Константина Богомолова «Похищение Европы 2.0» и, пока тот бегло читает, сообщает:

— [Арестованный главный редактор «Медиазоны»] Сергей Смирнов передает тебе огромный привет.

— Новый дивный мир! Можно передавать приветы прямо из «аквариума» в спецприемник, — откликается Навальный. И чуть тише добавляет: «Передай ему спасибо».

— Можешь записаться на прием к начальнику, обсудить с ним манифест Богомолова, — шутит адвокат.

В зал судья Акимова возвращается только через полчаса. И сообщает, что решила рассмотреть просьбу прокурора позже — при вынесении решения по делу. 

Тогда прокурор снова встает со своего места и зачитывает преамбулу Конституции России, в которой говорится о правах россиян и «демократической основе» государства, — этот же текст звучал в агитационном ролике Russia Today, в котором снялся ветеран Артеменко. «Эти слова предопределяют судьбу наших граждан, предоставляя им права и обязанности», — поясняет прокурор.

И напоминает, что людей, прочитавших на камеру преамбулу, Навальный назвал «голубчиками, командой продажных холуев, людьми без совести и предателями». Среди этих людей, продолжает прокурор, оказался и Игнат Артеменко, «даровавший всем нам жизнь».

«И мне, и всем вам, — настаивает Фролова. — Он стоял в мундире, а под роликом размещались слова [Навального], граничащие с безумием». «Безумие», считает прокурор, оправдывало бы поступок Навального, но комментарий, по ее словам, он написал «умышленно».  

«На что же надеялся подсудимый?» — вопрошает Фролова. И сама отвечает: что с ним «никто не будет связываться» и «что мы позабыли своих предков».

«Но мы не забыли! Мы чтим память наших предков. Именно это сказал в ролике Russia Today Игнат Сергеевич. Именно это гласит Конституция», — эмоционально говорит прокурор. И после долгой паузы добавляет: «Спасибо вам, Игнат Сергеевич, за это!»

На первом заседании, напоминает Фролова, ветеран попросил Навального извиниться, но этого не произошло. «Он продолжил оскорблять его словами, которые я в силу своего уважения к Игнату Сергеевичу произнести не могу», — говорит прокурор. И тут же цитирует Навального: «Нужно действительно мочить всех людей, которые снимаются в таких роликах». 

Навальный в это время ходит по клетке и почти не смотрит на прокурора. «Все, что происходило [в процессе], заставило меня вспомнить о простых человеческих ценностях. Что объединяет всех нас, россиян — честь и достоинство», — с чувством говорит Фролова. И утверждает, что Навальный об этих ценностях забыл.

Его вину сторона обвинения считает полностью доказанной. А то, что политик не раскаялся, приводит прокурора к неожиданному выводу: клевета в адрес ветерана — это часть кампании Навального «по дискредитации роли СССР в победе в Великой Отечественной войне». 

— Что? — недоумевает Навальный. Теперь он стоит вплотную к стеклу клетки и неотрывно смотрит на Фролову. 

Прокурор, все так же не обращая на него внимания, объясняет, что на это указывает и биография политика — например, то, что Навальный ходил на «Русские марши». А также, по мнению прокурора, «использовал риторику» генерала Андрея Власова, перешедшего на сторону Третьего рейха во время Великой Отечественной войны.

«Есть все основания говорить, что Навальный сознательно распространяет антипатриотическую идеологию и подрывает общечеловеческие ценности, — говорит Фролова. — Игнат Сергеевич Артеменко олицетворяет все, что ненавидит подсудимый, — силу России».

— Обвинение просит… — наконец говорит Фролова. И неожиданно замолкает. 

— Расстрелять? — нарушает тишину Навальный. 

Прокурор на политика по-прежнему не смотрит и просит назначить ему штраф в размере 950 тысяч рублей «в доход государства». В заключение Фролова говорит: 

— Я прекрасно понимаю, что никакое наказание не восстановит того урона, который был причинен потерпевшему. Но от лица государства я хочу извиниться перед Игнатом Сергеевичем за таких сограждан в лице подсудимого. 

«У меня есть соль и огурцы. Ваша честь, знаете рецепт?»

«Лучший момент речи [прокурора] был о том, что дело заставило ее вспомнить о чести и достоинстве, — начинает выступление в прениях Навальный. — Работа помощником прокурора Москвы предполагает, что в какой-то другой момент ты не можешь вспомнить о чести и достоинстве». 

Политик сетует, что хотя против него фабрикуют уже не первое уголовное дело, работа причастных к этому людей не становится лучше. И над делом о клевете, по его словам, с самого начала посмеялся бы «любой юрист». 

Навальный подчеркивает, что в своем комментарии не упоминал конкретно Игната Артеменко. И рассказывает о допрошенных в суде специалистах: Альбине Глотовой, проводившей лингвистическую экспертизу для Следственного комитета, и профессоре Анатолии Баранове, написавшем свое заключение по просьбе защиты.

«Они притащили [в суд] какого-то эксперта. Какую-то девочку из университета, находящегося под контролем Следственного комитета. А мы подумали: „А мы против этой девочки выставим профессора, на которого она ссылается [в своей экспертизе]“, — говорит Навальный. — Но даже ваша девочка, стоя на трибуне, сказала: „Там нет распространения сведений, там есть оценочные суждения“». 

Затем Навальный напоминает, что просил провести почерковедческую экспертизу подписей ветерана, которые есть в материалах дела. Однако суд ему в этом отказал, а сторона обвинения продолжала доставать «новые и новые документы». «Там каждый второй документ подделан!» — убежден политик.

После паузы Навальный неожиданно решает рассказать анекдот, который ему прислали в СИЗО.

«Человек засовывает руку в карман, там презерватив. Думает: „Интересно“. Достает, а это чайный пакетик. Он: „Оказывается, я еще более скучный человек, чем думал о себе“, — говорит Навальный. — Наш прокурор — не скучный человек. Она каждый раз засовывает руку в карман и достает что-то новое». 

Вспоминает Навальный и о внуке ветерана Игоре Колесникове, называя его «недобитым торговцем дедом». Он объясняет, что на прошлом заседании поинтересовался у Колесникова его заработком, потому что хотел показать суду: «Это семейство торгует своим дедом постоянно». «Есть такое выражение: „торговать лицом“. А они торгуют дедом», — говорит Навальный.

При этом политик отмечает: скорее всего, в качестве награды за этот судебный процесс Колесников получил не деньги, а известность. «Его везде подписывают „внук ветерана“. Вот такое звание появилось в стране. И смотреть на это отвратительно», — объясняет политик. 

Наконец, Навальный признается, что не знает, как комментировать дело с юридической точки зрения, и называет его «очевидной бессмыслицей». Вместо этого он рассказывает, что уже почти месяц сидит в СИЗО без соли.

«Я ее заказываю в ларьке, ее не везут. Я еще раз заказываю, ее не везут. Жену прошу: „Закажи соль“. Она говорит, что заказала, а ее не везут. При этом она заказала огурцы, и их привезли, — говорит он. — А позавчера открывается окошечко, и мне передают три килограмма соли. Теперь у меня соль и огурцы».  

Продолжает Навальный, уже повернувшись к судье: «И поскольку о юридических моментах здесь говорить бессмысленно. Может быть, ваша честь, вы знаете какой-нибудь рецепт?»

Судья Акимова молчит. «Есть идеи?» — снова обращается к ней Навальный. Но судья рецептом с ним так и не делится.

«Не просто физическое лицо, а ветеран»

Как и прокурор Фролова, адвокат Ольга Михайлова начинает свое выступление с вопроса о правах человека и чтения преамбулы. Но читает она уже не российскую Конституцию, а Всеобщую декларацию прав человека. «Защита настаивает, что уголовное преследование Навального в очередной раз является надуманным и произвольным», — говорит адвокат.

Игнат Артеменко, продолжает Михайлова, действительно снялся в политическом ролике Russia Today, но телеканал в заголовок его имя не выносил. «Теперь обвинение делает вид, что Навальный оклеветал именно ветерана», причем якобы умышленно, отмечает адвокат.

Михайлова настаивает, что слова политика не клевета, а его отношение к снявшимся в ролике людям. «„Каждый человек имеет право свободно высказывать свое мнение“, гласит десятая статья Конвенции», — в заключение говорит Михайлова. Она просит суд не нарушать ни этот документ, ни российское законодательство — и оправдать Навального.

Коллега Михайловой, адвокат Вадим Кобзев, в свою очередь настаивает: юридически для этого процесса личность потерпевшего не важна. «Каждая страница дела просто кричит: „Ветеран! Ветеран!“ — недоумевает Кобзев. — Даже эксперт называет его [Артеменко] ветераном. Он у нас не просто физическое лицо, а ветеран!» 

Пенсионеры, продолжает адвокат, больше обижаются на слово «холуй», а студенты — на «читер». «Мои дети, когда ругаются, называют друг друга нубами. Я не знаю, что это», — признается Кобзев. И интересуется, было бы уголовное дело, если бы Навальный назвал Артеменко «нубом». 

«Все эти слова грубые, да, задевающие, да, обидные. Но их невозможно проверить, утверждений о фактах в них нет… Нельзя проверить, Кобзев холуй или нет. Это зависит от того, каково отношение человека ко мне», — говорит адвокат.

В заключение он объясняет судье Акимовой, что снимать агитационный ролик RT пришлось только потому, что «огромное количество людей не согласны с вечным президентством Путина» — и их пришлось убеждать в обратном.

После выступления адвокатов Навальный хочет еще что-то сказать, но судья его перебивает и откладывает заседание до 14:00 20 февраля. Политик и адвокаты объясняют, что в этот день провести заседание невозможно: на десять утра уже назначена апелляция на решение Симоновского суда отправить политика в колонию по делу «Ив Роше». Но судья Акимова только сухо повторяет дату и быстро выходит из зала. Навальный и адвокаты продолжают возмущаться. 

Чуть позже уже у забора, окружающего территорию суда, Ольга Михайлова говорит журналистам, что поведение судьи защите непонятно. Она добавляет, что Навальный и сегодня был готов выступить с последним словом, но по какой-то причине такой возможности ему не дали. Не понимают адвокаты и как будут организованы два процесса в один день. «Каким образом мы разорвемся на два судебных заседания — совершенно непонятно, — сетует Михайлова. — И как Алексея будут доставлять, тоже неясно».