«Однажды… в Голливуде» с Ди Каприо и Брэдом Питтом: Квентин Тарантино выходит на новый уровень!

21 мая в Каннах состоялась премьера фильма Квентина Тарантино «Однажды… в Голливуде». Это история разворачивается в 1969 году — незадолго до убийства жены Романа Полански Шэрон Тейт членами секты Чарльза Мэнсона. Других подробностей немного — режиссер настаивает, чтобы зритель ничего не знал о сюжете. Кинокритик Антон Долин без лишних спойлеров рассказывает о дуэте Леонардо Ди Каприо и Брэда Питта и объясняет, почему это Тарантино, которого мы не знали. Премьера фильма в России — 8 августа.

Внезапно и ненавязчиво в Каннах стало ясно, что Квентин Тарантино — важнейший из живущих сегодня режиссеров. Многие не согласятся, другие обидятся, будут сыпать именами более актуальными или, наоборот, более заслуженными. Но такой бури любви и ажиотажа не способен вызвать попросту никто. Возвращение Тарантино на фестиваль ровно четверть века спустя после его триумфа с «Криминальным чтивом» напомнило о многом. И о том, что прошла целая жизнь, а мы провели ее вместе с его кинематографом — и с этим конкретным фильмом, изменившим многих (уж точно автора этих строк). И о том, что юбилей двойной: за четверть века до премьеры «Криминального чтива» в 1969 году была убита беременная жена Романа Полански — актриса Шэрон Тейт — членами секты Чарльза Мэнсона. Казалось, так давно и, вместе с тем, недавно: Тарантино тогда уже родился. А теперь снял свою новую — девятую — картину о тех событиях, назвал ее «Однажды… в Голливуде» и снова привез в Канны.  

История повторяется — необязательно как фарс, но непременно иначе, чем в первый раз. Собственно, об этом и «Однажды… в Голливуде». На этом описание фильма можно завершить, уважив просьбу режиссера. Тарантино обратился к публике в Каннах, умоляя не раскрывать подробностей и позволить будущим зрителям открыть для себя картину самостоятельно. А это значит, что рассказывать нельзя вообще ничего. Ведь речь не может идти только об интриге. У Тарантино форма и содержание нераздельны, и не в меньшей степени, чем история, впечатляет то, как именно он ее рассказывает (его фильмы иллюстрируют предложенное русскими формалистами разделение фабулы и сюжета еще лучше, чем какой-нибудь «Герой нашего времени»). 

Поэтому те, кто хочет сюрприза, должны удовольствоваться утверждением: «Однажды… в Голливуде» — великолепная картина, лучше не бывает. И совсем другой Тарантино, не тот, к которому вы привыкли. Как минимум, более зрелый. Он больше не стремится в каждой сцене сострить или процитировать редкую классику старого кино, вызвав экстаз у немногочисленных зрителей, способных узнать цитату. Он просто (хотя что уж тут простого!) плетет из воздуха потрясающий мир, объемный и живой, волшебный и правдоподобный, и позволяет нам два с половиной часа в нем побыть. Ценнее подарка не придумаешь. 

Дальше — то, что можно расценить как спойлеры (но, как и просил автор, без намеков на кульминацию). 

Место действия — Лос-Анджелес, город-шкатулка с тысячей потайных отделений, гламурных или мерзких, уютных или страшных. Город-иллюзия, галлюцинация, многосерийный сон, кажется, выстроенный Тарантино заново и раскрашенный в цвета, позабытые полвека назад. Время действия — преддверие убийства Тейт. Сама Шэрон — ангельская и вечно счастливая блондинка, воплощение беззаботности, которая способна зайти к букинисту за первым изданием «Тэсс из рода дʼЭбервиллей» (подарок для мужа), а потом усесться в ближайшем кинотеатре, закинув босые ноги на кресло спереди, и хохотать от гэгов в фильме с собственным участием. Марго Робби воздушна и прекрасна как никогда, каждое ее движение — танец. Но она — еще один прекрасный и невозможный калифорнийский фантом, фантазия или проекция. В центре событий другие персонажи: вымышленные соседи Шэрон, двое мужчин в самом расцвете лет, но на закате профессиональных сил. 

Рик Далтон (Леонардо Ди Каприо) — звезда телевизионных вестернов, которому осточертели роли как героев, так и злодеев. Он готов плакать от обиды, когда предприимчивый продюсер мистер Шворц (Аль Пачино) предложит ему роль в итальянском спагетти-вестерне; жанр только рождается и пока вызывает в Голливуде презрение. Неразлучный с Риком Клифф Бут (Брэд Питт) — его ассистент, шофер, каскадер и лучший, а также единственный друг. Рик много пьет, постоянно жалеет себя, периодически плачет, тонет в комплексах и неуверенности. Клифф — который, по слухам, убил жену и теперь живет с питбулем по имени Брэнди — тоже изредка выпивает, но за руль садится только трезвым, избегает искушений, соглашается на любую работу и всегда, даже в кровавой драке, хранит благодушное спокойствие. 

Приключения Рика и Клиффа — их соперничество, партнерство, братство — и есть каркас, на котором держится картина. Актерский дуэт Ди Каприо и Питта, которых мы, казалось, видели уже в любых ролях (в том числе, у Тарантино), вышибает искру, от которой невозможно не вспыхнуть. Мужественные и несчастные, солидарные и одинокие, фанфаронистые и комичные, они делают невероятное — заставляют к финалу начисто забыть, что мы смотрим на двух самых востребованных голливудских артистов, и поверить, что перед нами Рик и Клифф. Эти персонажи и образы — одновременно реквием Тарантино по старому Голливуду и остроумная пародия на него, плач по ушедшей эпохе сильных мужчин и честный портрет той слабости, которая скрывалась за видимостью силы. 

Принципиальная разница между ними в том, что актер Рик Далтон всю жизнь профессионально притворяется, и от этого его нервная система износилась. Он мечтает лишь о том, чтобы на съемочной площадке случилось настоящее перевоплощение, чтобы игра хотя бы на мгновение показалась чем-то большим, чем просто игрой; когда режиссер очередного вестерна просит его «дать злого Гамлета», он всерьез пытается превратить смехотворный монолог усатого негодяя в шекспировский. Это и есть его высшее достижение, почти подвиг. В то время, как не допущенный на площадку за очередную драку (между прочим, с самим Брюсом Ли) каскадер Клифф Бут ничего не имитирует и никем не прикидывается. Он переживает настоящее приключение, опаснее, чем в вестерне: соблазненный юной автостопщицей, попадает на старое ранчо, где живет «семья» Чарльза Мэнсона. Тарантино, только-только зачаровав нас сценами съемок, одним движением возвращает к реальности, напоминая при помощи закадрового голоса и всплывающих на экране дат о скорой трагедии. 

Вымысел и история сосуществуют, мчатся по соседним полосам одного шоссе, пытаясь друг друга обогнать. Темп все выше, столкновение неизбежно. Оно непременно случится, и Тарантино, который уже показался совсем другим режиссером — зрелым, серьезным, меланхоличным, нежным, — в этот момент окажется тем, кого мы полюбили 25 лет назад. Режиссером, владеющим уникальным умением остановить время и повернуть его вспять, заставив тебя запомнить этот момент навсегда, запечатлеть каждую фразу и каждый кадр, которые отныне будут для тебя необъяснимо важны. 

«Однажды… в Голливуде» наполнен отсылками к кинематографу и поп-культуре эпохи, тщательнейшим образом воссоздан ее звуковой портрет (вы услышите полный хит-парад 1969 года), одежда и декорации. Хватает отсылок к собственным картинам Тарантино, мелькают в кадре его актеры, от Майкла Мэдсена и Курта Расселла до любимой каскадерши Зои Белл. Если честно, этот аспект фильма — самый неинтересный, потому что привычный. Разумеется, Тарантино по-прежнему умеет мыслить и разговаривать цитатами, как автобот Бамблби — фрагментами из радиопередач. Но на этот раз имеет смысл прислушаться к сути высказывания. «Однажды… в Голливуде» — фильм о том, на какие чудеса способно кино, и о том, как этот прекрасный искусственный мир может положить на лопатки реальность, в которой вынужденно обитаем все мы. Живем и миримся с этим — в отличие от Тарантино, который с упорством, достойным лучшего применения, продолжает искать по ту сторону камеры запасной выход.