Война России с Украиной снова зашла в тупик. Западные страны все чаще говорят о мирных переговорах. Они все-таки начнутся? Выпуск рассылки «Сигнал» на «Медузе»

В западных медиа вышло сразу несколько резонансных материалов о российско-украинской войне. В них представители официального Киева, включая президента Украины Владимира Зеленского и главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного, признают, что мир от этой войны устал, а ситуация на фронте зашла в тупик. По неофициальным данным, американские и европейские политики уже обсуждают с Киевом возможность возобновления мирных переговоров. 

В прошлый раз Россия и Украина вели переговоры весной 2022 года в Стамбуле. Нельзя сказать, что они были совершенно безрезультатными: по их итогам российские войска отошли от Киева и стала возможна «зерновая сделка». Однако позиции сторон по принципиальным вопросам (статус Крыма и Донбасса, стремление Украины в НАТО) оказались непримиримы — и война продолжилась. 

С тех пор кто только не предлагал «мирные планы» для России и Украины: Китай, Бразилия, Индонезия, ряд африканских государств. Но принесут ли они мир? Да и получится ли возобновить переговоры?

Этот текст — о возможных мирных переговорах России и Украины, а также о планах урегулирования конфликта — с небольшими изменениями и сокращениями собран из нескольких писем «Сигнала». Эта имейл-рассылка от создателей «Медузы» анализирует язык, с помощью которого мы говорим и думаем о войне, власти и устройстве мира. Подписаться можно здесь.

Почему государства хотят помирить врагов?

Потому что им это выгодно.

После небывало кровавой первой половины ХХ века война окончательно перестала восприниматься как нормальное, естественное состояние человечества. Все и всегда теперь стремились к тому, чтобы боевые действия, если они где-то и разразились, как можно скорее прекратились. Миротворчество стало почти столь же престижно, как победоносные войны.

Трудность в том, что оптимальной стратегии миротворчества так и не придумали — а еще так и не определили, кто должен им заниматься. ООН, которая вроде бы для того и создана, чтобы решать конфликты политическим и правовым путем вместо силового, слишком часто с этой задачей не справляется (и у наших друзей из рассылки Kit есть письмо об этом). 

Страны, готовые взять на себя функцию «мировых жандармов» (США, например), во-первых, заботятся сначала о собственных интересах, а потом уже о мире во всем мире. А во-вторых, эта их готовность непрочна: быть «мировым жандармом» накладно и любая «великая держава» то и дело уклоняется от исполнения этой функции.

Бывает, что с посреднической миссией лучше всего справляется кто-то полностью нейтральный. Скажем, Израиль и Палестину кто только не пытался помирить. Но добиться хоть каких-то практических договоренностей первой удалось Норвегии. Это были так называемые соглашения Осло 1993 года. Сейчас, впрочем, не работают и они.

Чаще всего военные конфликты пытаются купировать всеми способами одновременно. Все желающие предлагают свои посреднические услуги и мирные планы наперебой. 

Характерный пример — конфликт в Сирии. Его пытались урегулировать сразу в нескольких «форматах»: Астанинском (с участием России, Турции и Ирана), Женевском (стороны гражданской войны при посредничестве ООН), а также переговорами между Россией, США, Израилем, Саудовской Аравией, Турцией, Ираном и другими странами в разных сочетаниях. 

Невозможно сказать, что какой-то один из этих «форматов» сработал или полностью провалился. С одной стороны, каждый сыграл какую-то роль, а с другой — сирийский конфликт по-прежнему далеко не исчерпан.

Мирный договор гарантирует мир? 

Нет. Но ничего лучше этого механизма пока так и не придумали. 

Прежде всего отметим: мирный договор, в общем-то, не обязателен для мирных отношений. СССР и Япония так и не подписали такой договор по итогам Второй мировой. После японской капитуляции состояние войны между двумя странами официально сохранялось вплоть до Московской декларации 1956 года, хотя боевых действий не было, а спор о принадлежности Южных Курил не урегулирован до сих пор. Отсутствие мирного договора (собственно говоря, сохраняющиеся территориальные претензии Японии к России) всплывает при любых российско-японских контактах, но ни дипломатическим, ни экономическим отношениям это до российского вторжения в Украину никак не мешало.

Впрочем, обычно государства все-таки предпочитают формализовывать свои мирные отношения. Проблема в том, что из всех мирных договоров, заключенных между 1975 и 2018 годом, как минимум 37% не помешали возобновлению войн. Причем в большинстве случаев — в течение всего лишь двух лет.

Далеко за примерами ходить не надо. В 2014-м, с началом вооруженного конфликта на востоке Украины, несколько стран пытались урегулировать конфликт в разных форматах. Во-первых, в «минском»: в нем принимали участие, собственно, Россия и Украина, а также ОБСЕ, Александр Захарченко и Игорь Плотницкий (без уточнения, кого они представляли, — это были руководители самопровозглашенных республик Донбасса) при посредничестве Беларуси. Стороны заключили вторые Минские соглашения, условиями которых было прекращение огня, отвод тяжелого вооружения и проведение в Украине конституционной реформы. 

🪄 Отправьте этот текст своим друзьям и близким в России — они смогут прочитать его, даже если у них нет VPN. Вот как это сделать: найдите кнопку с волшебной палочкой на верхней панели и нажмите на нее — так вы получите волшебную ссылку, которую можно вставить в сообщение (и куда угодно). Это наш новый инструмент, помогающий нам бороться с цензурой. Он так и называется: Magic Link.

Читать наши материалы — абсолютно безопасно. Но за «распространение материалов» может грозить административное и уголовное наказание. Разумеется, ради того, чтобы внушить нам страх, власти и объявили «Медузу» «нежелательной». Ничего не бойтесь. Но будьте осмотрительны — и не отправляйте ссылки на «Медузу» (даже волшебные) тем, кому вы не доверяете.

Во-вторых, существовал «нормандский формат», куда входили Россия, Украина, Франция и Германия. 

Проблема в том, что никто из участников всех этих форматов не рассматривал достигнутые договоренности, включая Минские соглашения, как постоянные. 

Участники переговоров находились в неравном положении. Украинская армия недавно потерпела серьезное поражение в Дебальцеве, и российские военные приняли в этом непосредственное участие, хотя власти это официально отрицали. Поэтому условия диктовал именно Кремль, а наибольшую выгоду из соглашений извлекли самопровозглашенные донбасские республики (точнее, их руководство). Киев, по признанию Ангелы Меркель, надеялся выиграть время и укрепить вооруженные силы. А Москва стремилась подорвать суверенитет Украины — в частности, навязать ей федеративное устройство и обеспечить себе максимальное влияние в тех частях страны, где тогда предпочитали ориентироваться на Россию, а не на Запад. 

Задним числом очевидно, что отдельные положения Минских соглашений были попросту несовместимы с существованием Украины как суверенного государства. Едва ли даже в момент их подписания кто-то (в особенности Путин) всерьез полагал, что конфликт на этом исчерпан.

«Мирные планы» по Украине помогут остановить войну? 

К сожалению, вряд ли. 

Пока самым успешным посредником между Россией и Украиной остается Турция. У Реджепа Тайипа Эрдогана в этом конфликте было нечто важное на кону — безопасность Черного моря. Но полноценного урегулирования у турецкого президента все равно не получилось. 

Зато стамбульские соглашения среди прочего сделали возможной «зерновую сделку». И она действовала до лета 2023-го — пока всем сторонам это было нужно. 

Среди «планов урегулирования», которые появились с тех пор, многие продиктованы опять-таки соображениями собственной выгоды. Скажем, африканские страны хотят поскорее помирить Россию и Украину или хотя бы возобновить «зерновую сделку», потому что в противном случае многим из них грозит голод. 

Все эти планы грешат одним и тем же: они исходят из того, что прекращение огня прямо сейчас — это бесспорное благо, абсолютная ценность и безусловный приоритет. То есть продиктованы тем самым соображением, которое после Второй мировой войны стало почти инстинктом: если где-то начался вооруженный конфликт, его надо первым делом остановить, а потом уже все остальное. 

Очень понятное и очень человеколюбивое соображение. Вот только именно так были заключены те же Минские соглашения — и к чему это привело?

А гарантии безопасности предотвратят новое вторжение?

Мы не знаем наверняка. Буквально все страны — союзницы Украины говорят о необходимости многосторонних гарантий безопасности. Но точный формат этих гарантий пока непонятен.

В середине июля 2023-го «Большая семерка» опубликовала совместную декларацию, в которой каждое из государств поручилось взять на себя долгосрочные обязательства в области безопасности Украины.

Великобритания, Германия, Италия, Канада, Франция, Япония и США пообещали предоставлять помощь в снабжении и обучении Вооруженных сил Украины, а также оказывать финансовую, техническую и политическую поддержку Киеву. Есть в декларации и пункт о действиях государств-гарантов в случае новой российской военной агрессии. Правда, сформулирован он размыто — и сводится к консультациям о необходимых мерах поддержки.

Более конкретные обязательства каждая из семи стран должна будет сформулировать в отдельном договоре с Украиной. По словам президента Украины Владимира Зеленского, к гарантиям безопасности для Украины собираются присоединиться еще 12 европейских стран: Бельгия, Дания, Ирландия, Исландия, Испания, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Румыния, Финляндия, Чехия и Швеция.

Вероятнее всего, первой страной-гарантом выступят США, и косвенно в офисе Владимира Зеленского это уже подтвердили. Незадолго до публикации декларации G7 Джо Байден даже заявил, что США готовы предоставить Украине помощь по аналогии с меморандумом о взаимопонимании с Израилем. Речь идет о масштабных и долгосрочных поставках вооружений, необходимых для обороны страны от российской агрессии. 

Кроме того, США могут наделить Украину официальным статусом «важнейшего союзника вне НАТО». Его уже имеют 18 стран, включая Израиль, Японию, Южную Корею, Аргентину, Египет и Пакистан. Украина претендовала на него еще до начала полномасштабного вторжения. Гарантий, подобных пятой статье Североатлантического договора, это не дает, но сильно упрощает военное сотрудничество.

Украинские власти оценивают начавшиеся переговоры о гарантиях безопасности положительно. Но с важной оговоркой — такие соглашения не могут быть альтернативой вступлению в НАТО. Потому что ни у кого нет иллюзий: гарантии безопасности работают, пока это выгодно гаранту. И никто не хочет заранее брать на себя обязательство воевать за чужие интересы.

А что если «дать шанс войне»?

Звучит чудовищно и цинично, но все же рассмотрим и этот вариант.

В 1999 году бывший советник президента США Рейгана Эдвард Люттвак написал статью под заглавием «Дайте войне шанс» (обыгрывая пацифистский гимн Джона Леннона «Give Peace a Chance» — «Дайте миру шанс»). Иногда, писал он, сторонам лучше пройти «кульминационную фазу насилия» и прийти к миру естественным путем — победой одной стороны или выстраданным компромиссом. А всевозможные «сделки», демилитаризованные зоны и перемирия зачастую только ухудшают ситуацию: прекращение огня позволяет сторонам восстановить силы, чтобы потом огонь возобновить.

Очень похожие рассуждения звучат и сейчас. Зеленский открыто говорит американским политикам, что без помощи Штатов Украина войну проиграет, поэтому западные союзники продолжают оказывать Киеву военную помощь (хотя это поддерживает все меньше людей в самых разных странах). Международное сообщество до сих пор воспринимает российско-украинскую войну как борьбу «зла с добром», поэтому ни о каких переговорах речи идти не может. Считается, что любая передышка в войне будет как минимум преждевременной, как максимум — гибельной для Украины. Если наступит прекращение огня, значит, страна выстояла, справилась с экзистенциальным врагом — и энтузиазм западных союзников иссякнет окончательно.

Дальше начинаются нюансы. Во-первых, сам Люттвак совсем не имел в виду конфликты такого масштаба, как нынешняя война. Его логика применима к ситуациям, когда «ни американцы, ни россияне не склонны конкурентно вмешиваться в конфликты малых держав». В остальных случаях война грозит использованием ядерного оружия. Дипломатическое сдерживание этого исхода перевешивает издержки вроде перехода конфликтов в затяжные.

Во-вторых, существует мнение, что затягивание войны «на руку Путину» (ему, впрочем, что угодно может оказаться «на руку»). Сейчас западные союзники пытаются создать глобальную коалицию и надавить на Москву, чтобы изменить ситуацию. Крупнейшую переговорную инициативу последних месяцев — встречу в Джидде, прошедшую в августе, — как раз трактовали как одну из первых кампаний по «пиар-давлению» на Кремль: Россию туда не позвали. 

Но чем дольше идут боевые действия, тем тяжелее последствия для стран Глобального Юга. И для Запада это представляет угрозу: недовольство стран Азии, Африки и Латинской Америки может ударить не по Кремлю, а по имиджу «прогрессивных» государств. 

Трудность нынешнего положения в том, что альтернатив «шансу войне» не так уж и много. Санкции пока что не принудили Кремль к переговорам, а глобальная коалиция еще не сформировалась — и неизвестно, сформируется ли вообще. От давления на Киев ООН и западные союзники (как минимум публично) отстранились: они подчеркивают, что решения должны приниматься исключительно украинскими властями.

О том, что любая война заканчивается переговорами, твердят с разных сторон с самого февраля 2022 года. Но это, строго говоря, не совсем так: еще война может закончиться безоговорочной капитуляцией одной из сторон. 

Однако в случае российско-украинской войны такой перспективы пока не просматривается. А значит, каждая из сторон на поле боя стремится в первую очередь к тому, чтобы обеспечить себе более выгодную позицию на будущих переговорах. И пока считает возможным эту позицию улучшить — соглашаться на переговоры не будет.

Тем временем западные журналисты (а за закрытыми дверями, видимо, и дипломаты тоже) все более прозрачно намекают, что возможности Украины близки к исчерпанию. Впрочем, Владимир Зеленский отказывается с этим соглашаться.