Что происходит на фронте в конце года? В 2023-м Украина сможет отвоевать все оккупированные территории? И будет ли новая мобилизация в России? Отвечают военные эксперты

В феврале 2022 года Россия напала на Украину. Довольно быстро российские военные смогли захватить до 27% всей территории страны, однако в начале осени ВСУ перешли в контрнаступление и освободили части Херсонской, Харьковской, Николаевской, Донецкой и Луганской областей. О том, кто удерживает преимущество на поле боя в конце 2022 года и как изменится ход войны в 2023-м, «Медуза» поговорила с военными экспертами.

— На начало декабря ВСУ удалось отбить 1888 населенных пунктов, которые были захвачены Россией с 24 февраля. Примерно столько же, по словам Владимира Зеленского, еще предстоит освободить. Что можно сказать об этом результате?

Игорь Куртуков, военный историк: Дело сейчас выглядит так, что для освобождения оставшихся двух тысяч [населенных пунктов] чисто военным путем потребуется намного больше усилий, чем ушло на первые две тысячи. Тем не менее результат первых десяти месяцев войны для украинской армии великолепный.

Только измеряется он не в количестве освобожденных населенных пунктов. Украина воюет с противником, превосходящим ее по населению в три с половиной раза, а по ВВП — в девять раз. То, что такого противника удалось не только остановить, но и обратить в бегство на ряде направлений, — это почти чудо.

Александр Коваленко, военно-политический обозреватель украинской группы «Информационное сопротивление»: Это большой успех. До 24 февраля российская армия значительно превосходила ВСУ по численности, составу подразделений, по возможности их подготовки, финансирования и так далее.

У российской армии были не просто более высокие технические показатели. У нее в разы больше танков, БМП, РСЗО, артиллерии, самоходок, по сути, безграничный боекомплект, авиационная составляющая, которая в 10 раз превосходила авиацию Украины.

РФ имела все возможности оккупировать значительную часть Украины. Но на сегодня мы видим, что в войне роль играет не столько количественное превосходство, сколько талантливое командование.

Юрий Федоров, военный обозреватель: Это явный успех. Еще до середины лета речь шла о том, что Украина проигрывает войну. Затем в начале осени произошел перелом и Украина оказалась способна изменить ход войны. Сегодня ситуация складывается в ее пользу.

Лоуренс Фридман, профессор военных исследований в Лондонском Королевском колледже: [Ранее] российские войска прибегали к стратегии удержания линий [обороны], что очень затрудняло работу ВСУ. Но потом украинцам удалось занять Херсон.

Стоит ждать от них новых прорывов ближе к весне. Украинские войска постепенно отбивают у противника свою инфраструктуру, но им все еще нужна ощутимая поддержка со стороны Запада.

— Западные страны пообещали продолжить поставки военной помощи Украине в 2023 году, сенат США уже одобрил бюджет на следующий год, который включает 45 миллиардов долларов расходов на статьи, связанные с войной в Украине. Значит ли это, что Украина продолжит освобождать территории?

Игорь Куртуков: Номенклатура поставок из стран, не входивших в Организацию Варшавского договора (ОВД), по-прежнему не включает танки и самолеты. Если поставки будут продолжать сокращаться, что-либо освобождать будет очень трудно. С другой стороны, если поставки нарастят, то Украина будет способна проводить успешные наступательные операции.

Если бы Запад полностью удовлетворил запросы Украины [в 2023 году], можно было бы рассчитывать как минимум на освобождение Запорожской и Херсонской областей.

Александр Коваленко: Цель Украины — освобождение признанных территорий [в границах] 1991 года. В 2023 году этот процесс будет происходить не столько в зависимости от поддержки [другими странами], сколько в зависимости от стратегии для конкретной территории. Украина — большая страна, и каждая локация требует отдельного подхода по военному освобождению. 

Если мы говорим об освобождении полуострова Крым, это отдельный сценарий: может занять месяц, а то и год — и это не зависит от поставок вооружения. Освобождение правобережной Херсонщины уже произошло. Освобождение, например, Бердянска, значительно упрощает давление на Крымский мост — логистическую артерию российской армии.

Юрий Федоров: Политическое руководство Украины и военное командование говорят, что боевые действия продолжатся до освобождения всех территорий. Это зависит от количества и качества вооружения, которое получает и будет получать Украина. Тут пока нет ясности. В странах Запада нет достаточного количества оружия, они стоят перед выбором: либо ослабить собственные силы, либо сократить помощь. 

— Будет ли «заморозка» конфликта на зиму и увеличится ли интенсивность боевых действий к весне?

Игорь Куртуков: Россия по-прежнему ведет методичное наступление на донецком направлении на Бахмут и другие пункты — и вряд ли будет замораживать его в связи с зимой.

Кроме того, Россия развернула методичную воздушную кампанию по разрушению украинской гражданской инфраструктуры — тут тоже заметных изменений не предвидится. Однако я не думаю, что стабильный уровень активности стоит называть «заморозкой». Я бы поставил на то, что, видимо, где-то в феврале можно ожидать крупного российского сухопутного наступления.

Будет ли украинское [наступление] — зависит от американцев, а не от климата. В августе американцы послали в Украину одних только 155-миллиметровых снарядов на 150 тысяч выстрелов, а всего вооружения и военных материалов — на 2,3 миллиарда долларов. С тех пор таких «жирных» в смысле американской помощи месяцев не было.

Обновление. После публикации материала Игорь Куртуков обратил внимание, что в предыдущем абзаце «Медуза» ссылалась на неверные данные. Мы приносим извинения читателям.

Александр Коваленко: Ничего не «заморозится» в зимний период, боевые действия будут развиваться. Мы увидим освобождение части Запорожской области и левобережной Херсонщины.

В военном плане в зимний период проведение боевых действий вполне допустимо — особенно той стороной, которая более подготовлена. Велась Зимняя война против Финляндии, Сталинградская битва также проходила в зимнее время. В 2014–2015 годы, в активный период гибридной войны, в зимнее время были бои за Дебальцево.

Зимний период не является препятствием: например, Луганская область болотистая, поэтому зимой вести наступление на этом направлении [даже] проще [чем осенью] — почва замерзает и техника не проваливается в грязь.

Юрий Федоров: Снижение интенсивности боевых действий там, где это произошло, вызвано осенней распутицей, а не морозами. Почва разбухла, движение техники на местности вне дорог было крайне тяжелым. Это вызвало и замедление боевых действий, за исключением городской застройки. Наоборот, когда в результате морозов почва затвердеет, активная фаза продолжится.

Лоуренс Фридман: У ВСУ будет возможность для прорыва, когда почва станет менее сырой. Тогда ускорится логистика и можно будет попробовать пойти в наступление. Но ключевая задача на сегодняшний день — сохранить то, что уже удалось отвоевать.

— Где следует ожидать новое украинское наступление? Запорожье? Север Луганской области? Белгород?

Игорь Куртуков: Ну точно не Белгород — на такую эскалацию украинцы вряд ли решатся. Удар в Запорожье на Мелитополь сулит наиболее решительные результаты. Но такой удар наиболее ожидаем, то есть к его отражению наиболее готовы.

Удар на севере Луганской области не дает никаких стратегически значимых результатов, если при этом не будет разгромлена крупная российская группировка. А эта война пока не дает примеров того, чтобы украинской армии такой разгром удался.

Я бы все-таки поставил на южное направление. Разве что [глава ВСУ Валерий] Залужный удивит нас всех и сумеет провести успешное форсирование Днепра [для контрнаступления на Херсонскую и Запорожскую области].

Александр Коваленко: Белгородская область Украине не нужна. В юго-западной части Луганской области созданы условия для контрнаступления — это [город] Кременная. Он находится в ситуации оперативного окружения и серой зоны, то есть когда позиции еще не заняты сторонами. А Кременная — это выход на Рубежное и дальнейшее движение на Северодонецкую агломерацию. От Кременной идет трасса Р-66 на Сватово, она полностью контролируется артиллерией ВСУ. 

При оптимистичном сценарии до конца декабря в Луганской области с освобождения Кременной и взятия в оперативное окружение Сватово может начаться полноценное контрнаступление. В менее оптимистичной ситуации наступление может произойти в январе, когда мороз скует болотистую местность и по ней сможет проходить колесная техника.

Юрий Федоров: Нет, любые приграничные области России для атаки ВСУ исключены. Я не думаю, что ВСУ и политическое руководство Украины пойдут на захват российской территории. Что касается оккупированной части, более вероятно наступление в Запорожской области.

Лоуренс Фридман: Сейчас украинцы подбираются к Луганску. Им понадобится время на то, чтобы прорваться в этом направлении. Пока не понятно, насколько им помогут погодные условия, реки еще не замерзли. Российская армия уже совсем рядом с Бахмутом, и украинцы стягивают в город войска, чтобы укрепить оборону. 

— Можно ли ожидать рождественского перемирия по примеру Первой и Второй мировых войн?

Игорь Куртуков: При нынешнем уровне взаимной вражды — крайне маловероятно. В Первую мировую рождественские перемирия были низовым движением, солдатской инициативой. Не думаю, что нынешние российские солдаты захотят дарить рождественские подарки «нацистам», а украинские — «оркам».

Александр Коваленко: Никакой жалости и перемирия не будет. Вся суть позиции Генштаба Украины — в полном выводе войск РФ с территории Украины с учетом Крыма. И только после этого мы можем сесть за стол переговоров, чтобы обсудить репарации и частичное снятие санкций.

Юрий Федоров: Перемирие сейчас невозможно. С точки зрения Москвы, такое перемирие приведет к тому, что Украина в большей степени сможет перегруппироваться и пополнить ресурсы. Передышка [сейчас] более выгодна Украине. С другой стороны, россияне причинили слишком много страданий украинцам [поэтому и украинцы вряд ли пойдут на перемирие и перерыв в военных действиях].

Лоуренс Фридман: Не думаю, что россияне придают этому событию такое значение. Если они прекратят на какое-то время боевые действия, я удивлюсь. Но кто знает, может быть, Папа Римский или еще кто-нибудь попросит о рождественском перемирии и его послушаются. Случиться может все что угодно. Но даже рождественское перемирие в конечном итоге не будет иметь никакого смысла — война ведь вскоре продолжится. 

— На ваш взгляд, российская армия будет способна вновь наступать в Украине? Следует ли ожидать, что мобилизация позволит России перехватить инициативу?

Игорь Куртуков: Российская армия и сейчас способна наступать. И наступает на Бахмут. Другое дело, что украинская армия способна обороняться и неплохо держит рубежи. Поэтому выходит пат.

Если переформулировать вопрос в «когда российская армия получит превосходство над украинской обороной», то тут опять-таки сильнее зависит от западных поставок Украине, чем от российской мобилизации. Российская мобилизация в нынешних объемах позволяет разве что выровнять ситуацию с живой силой, но никак не создать существенное превосходство.

Юрий Федоров: Российская армия уже активно наступает под Бахмутом. Вообще, на протяжении всего донецкого и луганского фронта российская армия продолжает наступать, но у нее этого не получается. Нет необходимых резервов, техники, нет компетентного командования, которое может принять нетипичные для советской военной школы решения. Я думаю, что успешных операций ожидать не стоит. Мобилизация поспособствовала остановке наступления ВСУ в Луганской области, усилилось наступление на Бахмут. Да, Россия может бросить в бой еще около 150 тысяч человек, но тут требуется не просто толпа людей. Требуется превратить их в боеспособные единицы, воинские коллективы.

Александр Коваленко: Нет, российская армия больше не сможет наступать в Украине, а исключительно имитировать наступление. Ресурса нет.

Лоуренс Фридман: Безусловно, мобилизация помогла Путину ограничить возможности украинцев. Но проблема в том, что российские солдаты плохо экипированы, не обучены, недостаточно мотивированы. У них менее продвинутое оборудование, элементарные перебои со связью, которые вынуждают военных использовать обычные мобильные телефоны и попадать на украинские радары. В такой ситуации крупное наступление невозможно. Перехватывать инициативу некому.

— Смогут ли российские войска существенно продвинуться в Донбассе (на направлениях Бахмут — Соледар, Угледар)? Смогут ли они сковать там украинские резервы?

Александр Коваленко: Нет, не смогут. Уже отмечается кризис со своевременным подвозом боеприпасов для артиллерии, а это существенно будет влиять на их наступательный потенциал.

Игорь Куртуков: Как показывает опыт этой войны, российские войска не способны на оперативный прорыв подготовленной украинской обороны — а под Бахмутом она именно такая. Они могут ее только «прогрызать» [то есть продвигаться вглубь обороны очень низкими темпами]. Сколь-нибудь существенное продвижение поэтому возможно лишь за длительные сроки. Например, на 100 километров можно продвинуться, скажем, за год.

Юрий Федоров: Теоретически нельзя исключать, что россияне возьмут Бахмут, Соледар, но это не приведет к принципиальным изменениям положения на фронте. Это будет бесспорный политический успех, но в военном положении российские войска столкнутся с тем, что им снова придется вести штурм украинских городов [находящихся дальше этой линии].

Лоуренс Фридман: В Донбассе россияне встретили серьезное сопротивление. Бои за Бахмут продолжаются уже несколько месяцев. И кажется, украинцам все-таки удастся его удержать.

Не думаю, что у русских осталось много современных танков, сложно представить, что Россия планирует крупную маневренную операцию. Куда опаснее для украинцев будет возможное наступление со стороны Беларуси. Но это может случиться ближе к февралю-марту.

— Приведет ли российская кампания по стратегическим бомбардировкам к истощению украинской ПВО? Или Запад сможет заместить системы ПВО советского производства собственными?

Игорь Куртуков: Я не знаю ответа на вопрос, что закончится раньше — российские ударные ракеты или украинские ракеты ПВО. Пока явных признаков истощения украинская ПВО не показывает. У Запада вполне достаточно ресурсов, но не заметно желания использовать их по полной.

Юрий Федоров: А вот этого никто, кроме нескольких людей в Киеве, не знает. Пока поставки западных комплексов могут помочь «закрыть небо» над несколькими городами. Основная нагрузка по-прежнему на системах советского производства. Кое-что [из боеприпасов] для них можно найти за рубежом, но, видимо, не много. 

Александр Коваленко: Истощения не произойдет, так как Украина имеет международную поддержку, в том числе боеприпасами как еще советского образца, так и современного вооружения. Украина комбинирует возможности и того и другого.

Лоуренс Фридман: Противовоздушная оборона сегодня не приоритет Зеленского. Процент защиты украинских городов и инфраструктуры все еще высок. Если в начале войны [системы] ПВО старого образца были уязвимы к обстрелам со стороны России, то теперь украинцы используют современное оборудование: частично оно состоит из того, что поставила НАТО. Еще более модернизированное оборудование достать очень сложно. Надо искать буквально по всему миру.

С чем действительно есть проблемы, так это со боеприпасами. Однако пусть и постепенно, но оборонная промышленность Украины восстанавливается. Со временем украинцы получат новое оружие от НАТО, управлять которым не составит труда. Практика тренировок под руководством натовских специалистов уже освоена.

— Насколько слухи об истощении запаса ракет у России правдивы?

Игорь Куртуков: Есть вполне наблюдаемые последствия такого истощения — уменьшение интенсивности ударов, переход к закупкам ракет и самолетов-снарядов за рубежом (в Иране), [возможный] переход к использованию зенитных ракет С-300 по наземным целям — последнее как раз «по слухам».

Истощение — это ведь не полное исчерпание, это снижение запасов до некоего уровня, который считается критическим. И даже после полного опустошения складов, что вряд ли случится, удары будут продолжаться за счет текущего выпуска.   

Александр Коваленко: Ракеты у России никогда не закончатся, потому что у России есть производство. Они могут производить ракеты Х-101, Х-59, Х-38, Х-31, крылатые ракеты «Калибр», П-800 «Оникс», и на все это есть производственные линии. Но в значительной степени в этих ракетах есть микросхемы иностранного производства, и, не имея этих комплектующих, невозможно будет производить это вооружение. 

Комплектующие поставляются контрабандой через Китай, Иран, ОАЭ и другие. Если оценивать возможности накопления ракет Россией, они составляют до двух недель, и сейчас этот потенциал истощается. Однако через месяц-полтора Россия с помощью своего производства сможет пополнить запасы. То есть мы говорим не об истощении, а об увеличении сроков между массированными ударами по территории Украины.

Юрий Федоров: Да, независимые эксперты и разведка Украины говорят, что запасы подходят к концу. Но кто и как считал? По данным Украины, запасы «Искандеров» у России правда подходят к концу, но противокорабельных ракет еще много. Считается, что без С-300 у России есть около 1,5 тысячи ракет. Можно ли это считать истощением?

Лоуренс Фридман: Какой-то запас этих ракет у России есть. Возможно, часть из них россияне получают от Ирана или еще от кого-нибудь. Но чем больше они бомбят, тем меньше у них остается ракет. Не думаю, что у Путина будет достаточно ресурсов, чтобы поддерживать эту кампанию весь следующий год, поэтому к весне украинцам будет легче справиться с ракетными обстрелами со стороны России. Зимой же такие обстрелы наиболее эффективны [с точки зрения ущерба, нанесенного населению], поэтому они [пока], скорее всего, продолжатся. 

— Проведет ли Россия новую волну мобилизации? 

Игорь Куртуков: Если война продолжится, то новая волна в 2023 году неизбежна. Формирование новых частей и соединений целиком из мобилизованных обычно случается не от хорошей жизни. Использование мобилизованных для пополнения существующих частей (отправка их в виде так называемых маршевых пополнений) гораздо более продуктивна, так как новобранцы смогут учиться уже у побывавших в боях товарищей.

Александр Коваленко: Всеобщая мобилизация в России произошла в сентябре, Путин ее своим указом не закрыл. Нет смысла говорить о новой волне, ибо старая не закончилась. Я слышал, что это делается для закидывания «мясом» при наступлении. Собрали 300 тысяч человек, а результат — потеря правобережной Херсонщины, потеря позиции на Луганщине. В ноябре был рекорд российских потерь. [Мобилизованные] это гражданские люди: бухгалтеры, программисты. Их выхватили в мясорубку войны.

Юрий Федоров: Конечно, этот вопрос решается росчерком пера Путина. Можно набрать еще 300 тысяч [мобилизованных], но их надо еще раз обучить.

Лоуренс Фридман: Мне кажется, что Путин будет действовать аккуратнее. Частичная мобилизация привела к довольно негативной реакции в России, много людей уехало из страны. А семьям тех, кого забрали на войну, после смерти родственника выплачивают большие деньги — это дополнительная нагрузка на экономику и бюджет.

— По вашему прогнозу, как будет меняться соотношение сил в 2023 году?

Игорь Куртуков: Главным образом это зависит от объемов поставок западного вооружения. Россия будет проводить дополнительные мобилизации и, видимо, нарастит численность действующей армии. Можно ожидать, что российское военное руководство всех уровней извлечет уроки из сделанных ошибок и российское управление станет эффективнее. Войска научатся компенсировать недостатки материального обеспечения, находить паллиативные решения. Одним словом, у России войск станет больше и воевать они станут лучше, чем раньше. 

Украина, видимо, еще не исчерпала свои людские резервы, но численность действующей армии лимитируется наличным вооружением и поставками боеприпасов. Нет смысла ставить человека в строй, если ему не из чего и нечем стрелять и его негде обучать. Пока что западные поставки скорее покрывают убыль, чем увеличивают наличие. Если поставки останутся на том же уровне, соотношение сил будет меняться в пользу России.

Александр Коваленко: В 2023 году мы впервые получим зенитно-ракетные комплексы западного образца большого радиуса действия. Например, ЗРК Patriot, что может еще больше изменить соотношение сил в нашу пользу.

Юрий Федоров: Украина будет получать еще больше оружия, это ощущается, номенклатура его расширяется. У России будет нарастать проблема с обеспечением своих войск.

Лоуренс Фридман: Я думаю, что сильного контраста с тем, что мы наблюдаем сейчас, не будет. Россияне выбрали стратегию истощения, которая принесла свои плоды. Я имею в виду удары по украинской инфраструктуре, которые повлекли за собой проблемы с электро- и водоснабжением. Для меня это эскалация конфликта. Сделать что-то еще более сокрушительное Россия не в состоянии, разве что начать ядерную войну, но сейчас это маловероятно. 

Путин наказал себя сам, потому что не может выиграть эту войну — нет способа, который бы остановил украинцев. Затягивание времени тут не поможет, рано или поздно Путин проиграет и ему придется признать, что все это было ужасной ошибкой. А это повлечет за собой уход с территорий, которые [с точки зрения российских властей] уже стали частью России. В какой-то момент российские военные поймут, что у них кончились силы.