«Это несколько дополнительных кирпичей в стену изоляции, которую строит Россия» Власти решили отказаться от Болонской системы для вузов. «Медуза» поговорила с учеными и профессорами о том, чем это грозит

В конце мая министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков заявил, что Россия выходит из Болонской системы высшего образования. Она начала действовать в России в 2004 году и подразумевала, что Россия будет включена в европейскую систему образования с сопоставимыми стандартами. Сейчас Фальков говорит, что Болонскую систему в России заменит некая «уникальная система образования». «Медуза» поговорила с российскими ученными и профессорами о том, к чему это приведет.

Илья Шаблинский

доктор юридических наук, бывший профессор НИУ ВШЭ

На мой взгляд, у нас сейчас создаются условия для дальнейшего отставания в экономике во всех сферах. Выход из мировой системы образовательных стандартов — лишь один из факторов.

Кем и как была введена Болонская система? Группой наиболее развитых с экономической, технологической и культурной точки зрения стран. Дело не только в двухступенчатости этой системы, а в целом ряде других деталей: сотрудничестве вузов, обмене студентами и информацией. Это целостная система. И наша система высшего образования выходит из системы сотрудничества и взаимодействия с лучшими университетами мира. Это гарантирует нам замедление развития. Может быть, сохранят двухступенчатую систему с бакалавриатом и магистратурой, но отношения с самыми передовыми экономиками мира мы прерываем.

Российские дипломы и без того не особо котировались. Вы попробуйте с нашим дипломом приехать в другую страну — вам придется его восстанавливать, бороться за это. У некоторых вузов, например Высшей школы экономики, где я раньше работал, были соглашения с другими университетами, которые позволяли приравнивать наши дипломы к европейским, но таких вузов в России единицы. В основном же те специалисты, которые нужны на рынке — математики, химики, физики, — могли бы найти спрос на свои знания, но сейчас наши дипломы помогать им в этом не будут. 

Андрей Зорин

доктор филологических наук, профессор Оксфордского университета и Шанинки

Попытка перехода на Болонскую систему в России проходила одновременно с переходом на двухуровневую систему бакалавриата и магистратуры, но это не одно и то же. Двухуровневая система — бакалавриат и магистратура — существовала в мире давно и полностью себя оправдала, она близка к идеальной. Что касается Болонской системы, то эта система основана на стандартизации формальных подходов к обучению; на том, чтобы людям было легче переключаться с программы на программу в разных местах; на возможности учиться в разных университетах Европы.

Те, кто в России отменяет Болонскую систему, тоже могут думать, что они отменяют двухуровневую систему, а ее отмена — катастрофа для образования. Существует мировой опыт, который работает очень хорошо. Суть его в том, что человек, получивший базовое образование в одной области, имеет возможность пойти в магистратуру в другой. В принципе, есть области, где человек не может учиться в магистратуре без знаний в смежных областях, но это решается вступительными требованиями. Система специалитета может более или менее работать в каких-то отдельных специальностях, но в целом она, конечно, очень устаревшая и конкуренции с двухуровневой системой не выдерживает. Упразднение двухэтапной системы и возвращение к гораздо менее эффективной системе специалитета будет большой бедой для образования.

Трудно сказать, будет ли котироваться российское образование в мире. Конечно, если университеты будут разрушаться так, как это происходит сейчас, то оно не будет котироваться. Образование в целом ряде ведущих университетов в России котировалось не столько из-за Болонской системы, сколько из-за их серьезной репутации. Однако этот выход из Болонской системы — это несколько дополнительных кирпичей в стену изоляции, которую строит Россия. 

Михаил Гельфанд

доктор биологических наук, кандидат физико-математических наук

Надо понимать, что пока никакой отмены двухуровневой системы не произошло. В Думе народ верещит, но он там всегда верещит.  

Если двухступенчатая система реально будет демонтирована, будет очень плохо — в первую очередь для студентов. Молодой человек, которому 16 лет, не может однозначно сказать, чем он будет заниматься всю жизнь. Двухступенчатая система была хороша тем, что она позволяла людям получить базовое образование, а потом уточнять свою специализацию. Помимо этого, она позволяла молодым людям, которые очень хорошо учились, продолжать академическую карьеру в более сильном университете. Эта система способствовала расширению возможностей. 

Хорошие, настоящие университеты в России берут в свои магистратуры не только своих выпускников. А, к примеру, ректор МГУ Виктор Антонович Садовничий всю жизнь был главным драйвером саботажа Болонской системы. Это наша большая беда, что во главе нашего флагманского университета стоит такой человек.

После известного заявления ректоров европейские университеты уже сказали, что они с официальными российскими организациями дел иметь не будут. Я должен напомнить, что перед этим было не менее известное письмо российских ученых, которое подписало более восьми тысяч человек, и оно как раз было воспринято очень хорошо и начавшуюся волну разрывов контактов с Россией в значительной степени сбило. В начале марта отношение научных и образовательных организаций к России было относительно положительным: все говорили, что контакты должны сохраняться.

Студентов российского происхождения и сейчас никто не исключает и не преследует. Но после того, как ректоры подписали письмо, что они всячески поддерживают то, что происходит, конечно, весь мир сказал, что раз вы такие ****** [чудаки], то мы с вами работать не будем. Вот за это надо сказать спасибо нашим ректорам. 

Григорий Голосов

декан факультета политических наук Европейского университета в Санкт-Петербурге

Чем это кончится для самой системы образования, я не знаю. Говорить о возвращении специалитета политикам гораздо проще, чем осуществить это, потому что вся система вузовского образования завинчена на двухступенчатую модель и отказ от нее будет действительно широкомасштабной перестройкой. Это потребует полной переработки учебных планов. Я не уверен, что это как-то решится. 

Что касается академической мобильности — думаю, сейчас на нее будут влиять другие факторы. Хоть академический обмен не привязан к взаимному признанию дипломов, сейчас появились очевидные причины, которые препятствуют этому, — и понятно, что отказ России от Болонской системы не поможет этому.

Сергей Попов

астрофизик, доктор физико-математических наук, профессор РАН

Россию вряд ли можно назвать активным участником Болонской системы, все-таки полноценное участие в ней подразумевает высокий уровень мобильности студентов между странами, в России этого не наблюдалось. Кроме того, система «бакалавр — магистр» предполагала достаточно многочисленные случаи смены специализации учебных заведений — [в России] это не работало по причине общей инертности системы. 

Сейчас часто звучит тезис о том, что теперь наши студенты не будут иметь возможности продолжить образование в странах Болонской системы. О чем не говорят — об иностранных студентах, которые приезжают в Россию. Для России было бы важно развивать свои вузы в смысле представительства на международном рынке. К этому были приложены огромные усилия — участие в рейтингах в первую очередь продвигало российские университеты на международном рынке образования. Теперь это все брошено.

За выходом из Болонской системы надо видеть утверждение о том, что все усилия по привлечению студентов и преподавателей на международном рынке выбрасываются. Участие в международном рынке — это огромный стимул для развития и совершенствования. Теперь мы оказываемся в ситуации, когда все это не нужно. 

Люди потратили огромное количество сил и времени на составление бакалавровских и магистерских программ, а теперь оказывается, что все это не нужно и будет заново переписываться. Кроме всего прочего, это большая дополнительная нагрузка на российскую систему высшего образования в и так непростое время, что, конечно же, приводит к дополнительным разочарованиям и печалям.

Я бы не сказал, что российские дипломы перестанут котироваться. Образование в топовых российских вузах как было с советских времен, так и остается каким-то котирующимся. Если человек окончил математический факультет Вышки или физфак МГУ — его диплом будет котироваться, и это ничего не изменит.

Будут некоторые проблемы в том, чтобы зачесть этот диплом как эквивалент магистра. В худшем случае выпускник российского вуза, если он захочет получить образование в другой стране, потратит лишний год на получение магистерской степени. Если полноценное участие в Болонской системе подразумевает очень легкое продолжение обучения дальше по другой специальности, то сейчас будут бюрократические сложности с взаимозачетами, но это не утверждение о котировке или не котировке российского образования.

Те, кто сейчас поступил на бакалавриат, получат дипломы бакалавров, выход из системы не означает, что что-то произойдет единомоментно, очевидно, что текущих бакалавров доведут до выпуска. Я не знаю, что будет с теми, кто поступает в этом году. Как мне кажется, с 2023 года точно будут исчезать бакалавриаты и люди будут поступать на специалитет. Это, конечно, не очень хорошо, потому что бывают такие случаи, когда студенты к третьему курсу понимают, что они попали не туда. Если раньше у них была возможность доучиться еще годик и получить бумажку, позволяющую продолжить образование по другой специальности, то сейчас им надо будет смириться с тем, что их время выброшено.

Это инертная система, и она будет реагировать инертно, поэтому ждать того, что резко прекратится существование двухступенчатой системы как таковой, не стоит. Я не думаю, что это возможно. Если решение о переходе на специалитет будет приниматься на местах, то администрации вузов столкнутся с нежеланием преподавательского состава переписывать все образовательные программы под новый формат — потому что нельзя взять старую программу 20-летней давности и ее представить как новую программу. Никто не захочет делать эту работу. Все громкие заявления, которые мы сейчас слышим, — это демонстрация лояльности общему курсу на самобытность.