«Дезертировал из мирной жизни в СИЗО» Всем, кто открыто выступает против войны, в России грозит уголовное дело о «фейках» — и срок до 15 лет. «Медуза» рассказывает, кого и как преследуют по этой статье

Вскоре после начала войны в Украине — четвертого марта — в России ввели уголовную ответственность за распространение «заведомо ложной информации о деятельности вооруженных сил РФ». Новая статья предусматривает до 15 лет лишения свободы — и именно по ней чаще всего заводят уголовные дела на тех, кто открыто выступает против войны. «Медуза» рассказывает, как появляются дела о «фейках» и как следствие определяет, что считать «заведомо ложной информацией» о российском вторжении в Украину.

Активно следить за новостями 17-летний Алексей из Новосибирска стал после начала войны. Вечером четвертого марта школьник обратил внимание на пост в телеграм-канале Ateo Breaking: «На захваченных ядерных объектах управляют кадыровцы. Они убили сотрудников, которые контролируют ядерную безопасность. Террористические группировки захватили ядерные объекты — Подоляк».

Алексей перепостил эту запись в один из оппозиционных чатов, а через месяц стал обвиняемым в распространении «заведомо ложной информации» о войне (часть 1 статьи 207.3 УК). Об этом «Медузе» рассказал адвокат подростка Егор Солунин. 

Статью 207.3 УК, по которой новосибирский следователь Михаил Третьяков предъявил школьнику обвинение, Государственная дума принимала в спешке. Третьего марта депутаты внесли соответствующую поправку в законопроект 2018 года (уже прошедший первое чтение), а на следующий день собрались на внеплановое пленарное заседание — и приняли законопроект сразу во втором и третьем чтении. 

В силу новая статья вступила в тот же день. Сразу после официального опубликования: ее текст появился на «Официальном интернет-портале правовой информации». Судя по метаданным pdf-файла, документ был создан в 23 часа 0 минут 56 секунд по московскому времени. А свой репост Алексей сделал в 21 час 22 минуты по Москве (и в 17 часов 22 минуты по Новосибирску). 

Следом в чате он написал: «Надеюсь он [Подоляк] врет <…> Ну потому что если он не врет то это возможно худшая новость 21 века» (орфография и пунктуация сохранены, — прим. «Медузы»).

Самая популярная статья

Помимо статьи о «фейках», Госдума 4 марта одобрила введение наказания за «дискредитацию использования российских войск». Оно может быть как административным, так и уголовным — за повторное нарушение в течение года или в случае ряда тяжких последствий. А за распространение «заведомо ложной информации» сразу предусмотрена уголовная ответственность — и до 15 лет лишения свободы.

«Если грубо сказать, то ответственность за „дискредитацию“ — это ответственность за мнение. То, что в нормальном демократическом обществе вообще не может влечь за собой никакой ответственности. <…> Уголовная ответственность за „фейки“ — это ответственность за утверждение факта», — пояснил глава международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков. 

Вместе с тем само понятие «фейк» для российского законодательства новое, отметил адвокат Егор Солунин:

«Весь подход, который сейчас используется по делам о военных „фейках“, был разработан на „коронавирусных фейках“», — подчеркнул Павел Чиков. Статья 207.1, предусматривающая до трех лет лишения свободы за «недостоверную информацию» о ковиде, появилась весной 2020-го — по данным судебной статистики, за два года по ней осудили девять человек.

«Подход в ней был сформулирован следующий: любая распространенная информация, утверждения о фактах, которые противоречат официальной позиции Роспотребнадзора, являются фейком, — продолжил Чиков. — Ровно то же самое с военными „фейками“. Достоверной является только информация, которую распространяет Министерство обороны (или другие государственные органы)».

Юрист резюмирует: «Если Министерство обороны сказало, что российская армия не бомбила роддом в Мариуполе, то любой человек, который публично утверждает, что это было не так, рискует уголовной ответственностью».

С 24 февраля правозащитники насчитали 138 россиян, которых обвиняют по различным уголовным статьям из-за антивоенных выступлений. Минимум 46 из них, по данным «Агоры», заведены по статье о «фейках» об армии. Среди обвиняемых журналист Александр Невзоров, бывший издатель «Медузы» и бывший гендиректор «Яндекс. Лавки» Илья Красильщик, блогер Вероника Белоцерковская и политик Владимир Кара-Мурза.

«Пугали. Говорили, что жена сядет»

Дела о «фейках» возбуждают по всей России — в Москве и Санкт-Петербурге, Томске и Кемерово, Петрозаводске и Магасе. При этом о самом факте «распространения заведомо ложной информации» следователи узнают по-разному. Иногда — от неравнодушных граждан: 

• Так, в конце марта 75-летняя жительница Санкт-Петербурга заметила, что в супермаркете «Перекресток» на Васильевском острове появились антивоенные листовки, вставленные в отделения для ценников. Пенсионерка пожаловалась в прокуратуру (по другой информации — в МВД), и 11 марта силовики задержали художницу Сашу Скочиленко. Ее отправили в СИЗО, по статье о «фейках» ей грозит от пяти до десяти лет лишения свободы (пункт «д» часть 2 статьи 207.3 УК). 
• Примерно в те же дни восьмиклассники из училища олимпийского резерва в Пензе передали в правоохранительные органы запись разговора со своей учительницей иностранного языка Ириной Ген. На записи Ген, пытаясь объяснить ученицам, почему они не поедут на соревнования в Европу, высказала точку зрения о войне в Украине, отличную от официальной. Теперь 55-летнюю учительницу, как и Сашу Скочиленко, могут приговорить к реальному сроку. 

Но в основном правоохранительные органы — например, ФСБ и Центр по противодействию экстремизму МВД — находят «заведомо ложную информацию» сами во время мониторинга соцсетей. 

Например, 9 апреля старший лейтенант Юферев А. А. — оперуполномоченный Службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом УФСБ России по Кировской области — обнаружил в инстаграме ролик, в котором говорилось, что мирных жителей в Буче убили российские военные. Это видео опубликовал житель Кирова, 36-летний Ричард Роуз. Такой же ролик оперативники нашли и на странице во «ВКонтакте» у жены Роуза, 31-летней Марии. 

Четырнадцатого апреля на супругов завели уголовное дело из-за распространения «заведомо ложной информации» о российской армии «по мотивам политической ненависти и вражды» (п. «д» ч. 2 ст. 207.3). Тем же вечером в квартире Роузов провели обыск, допросили их и задержали. Ричарда отправили под арест, Марию отправлять в СИЗО не стали, ограничившись «запретом определенных действий» (например, ей нельзя пользоваться интернетом).

«Киров очень маленький город — не Москва, не Питер. Здесь нет широкомасштабной протестной деятельности. Я вообще удивилась, что у нас в Кирове такое дело возникло», — отметила адвокат Инна Кошелева, сотрудничающая с «Агорой». Вскоре после появления этого дела она стала представлять интересы Ричарда, а затем и Марии. 

Роузы — молодая семья. У них есть шестилетний сын, которого зовут так же, как отца. По словам самого Ричарда (ответы на вопросы «Медузы» он передал через своего адвоката из СИЗО), у него два высших образования: концертмейстер и режиссер театра. Но по профессии он не работал: занимался грузоперевозками и логистикой, а также был звукорежиссером в студии, которую открыл вместе с другом.

В последнее время Роуз работал водителем автобуса. «Лет пять назад Ричард попал в автоаварию, последствием чего явилась закрытая черепно-мозговая травма. Я подозреваю, что она недолечена, так как у него очень сильный тремор рук и вообще всего тела, — рассказала адвокат Кошелева. — А она [Мария] на момент возбуждения уголовного дела не работала».

На допросах Ричард отказался отвечать практически на все вопросы, воспользовавшись 51-й статьей Конституции. Но указал, что по национальности он — украинец. «Медузе» Ричард пояснил, что его бабушка родом из Львовской области. При этом Роуз отметил, что считает себя украинцем еще и потому, что он «свободный человек». «Быть украинцем сейчас — это символ свободы и символ стойкости, — написал Роуз. — Они [украинцы] показывают, как надо стоять за свой дом, свою землю, демократию».

«Органы считают, что он хотел уехать туда [в Украину]», — отметила адвокат Инна Кошелева.

В подтверждение этой версии следствие привело телефонные разговоры Ричарда и его переписку в телеграме (с 29 марта по 11 апреля 2022 года). Разрешение на прослушку и чтение мессенджера сотрудники ФСБ получили в суде 13 апреля, за день до задержания Роузов. 

По данным следствия, в конце марта Ричард дважды звонил в посольство Украины в Армении — и интересовался, как он, будучи гражданином России, может присоединиться к Интернациональному легиону территориальной обороны, о формировании которого ранее объявил Владимир Зеленский. А в телеграме связывался с неизвестным, который пользуется номером с кодом Латвии. Его он расспрашивал о возможности: а) эвакуировать всю семью из России; б) оказать помощь Украине. Примерно в это время Мария Роуз обратилась в МФЦ, чтобы выписать из квартиры себя и ребенка. По словам Ричарда, семья планировала переехать в Москву.

Роуз не отрицает подлинность звонков и переписки, но говорит, что следствие сделало неверные выводы. «Я даже в армии не служил, пацифист, — написал он „Медузе“. — Вести войну можно и без человеческих жертв, то есть информационную, которую я вел, веду и буду вести».

По словам Ричарда, он подозревал, что его прослушивают, а потому «часто провоцировал и троллил слушателей».

До этого в практике Инны Кошелевой не было случаев, когда суд давал разрешение на доступ к переписке в телеграме. Более того, как именно и когда (до или после задержания Роузов) следствие получило к ней доступ — неизвестно. Вместе с тем глава «Агоры» Павел Чиков отметил, что в деле о блокировке Telegram в 2018 году фигурировали ссылки на судебные решения о доступе к переписке предполагаемых террористов: «Самих решений никто не видел».

«Вы видели, кто там ОРМ [оперативно-разыскные мероприятия] проводил, какая структура? Там же не просто МВД… Там соответствующие органы работали, — подчеркнула Кошелева. — Удивительно, конечно, почему они его [Ричарда Роуза] так пасли». 

Мария Роуз, в отличие от мужа, не стала отказываться от дачи показаний. Во время первого допроса, вечером 14 апреля, она в присутствии адвоката по назначению подтвердила, что сама публиковала во «ВКонтакте» видео и картинки о действиях российских военных, которые «оценивала негативно». А на вопрос следователя об отношении к российской армии ответила, что оно неоднозначное: «Я не знаю, кто врет, а кто говорит правду». В конце допроса Роуз заявила, что «раскаялась», — и сказала, что не должна была ничего публиковать в соцсетях.

В письме «Медузе» Ричард Роуз подчеркнул, что из него пытались выбить показания: «Меня шесть часов держали в ФСБ, били, заставляли стоять с широко расставленными ногами, с застегнутыми в наручники руками. Угрожали расправой над семьей».

Адвокат Инна Кошелева добавила, что признательные показания от Роуза пытались получить и позже, уже в СИЗО (там на дело Ричарда, по его словам, наклеили экстремистскую полосу, что означает усиленный надзор). «Приходили какие-то сотрудники, фамилий он не запомнил, и склоняли его к признанию, — рассказала со слов Ричарда адвокат. — Его пугали, говорили, что жена сядет и все такое прочее. Он больше переживает за нее, чем за себя». 

«Медуза» отправила вопросы о деле Ричарда Роуза в Управление ФСБ России по Кировской области, но на момент публикации не получила ответа.

Избирательность закона

«В некоторых случаях ровно такие же действия, как у Саши Скочиленко [заменившей в магазине ценники на информацию о погибших в Мариуполе], в других городах приводили лишь к административной ответственности [по статье о „дискредитации“ армии]», — подчеркнул глава «Агоры» Павел Чиков. 

Подобная избирательность встречается и по другим уголовным статьям, которыми российские власти пользуются для наказания за антивоенные выступления. В пример Чиков привел статью о вандализме (статья 214 УК), которая находится на втором месте по числу всех уголовных дел, связанных с войной в Украине, — с 24 февраля таких дел не меньше 27:

На противоречивость правоприменения статьи о «фейках», по мнению Чикова, влияет и то, что практика по ней пока еще формируется: «Нет единых методичек о том, в каких случаях возбуждать уголовные дела или не возбуждать, как их расследовать». 

Всего статья 207.3 УК состоит из трех частей: 

• По первой фигурантам грозит лишение свободы до трех лет, либо штраф от 700 тысяч до 1,5 миллиона рублей, либо исправительные работы на срок до одного года, либо принудительные — до трех лет; 
• Вторая часть вменяется, если действие было совершено а) с использованием служебного положения, б) группой лиц, в) с искусственным созданием доказательств обвинения, г) из корыстных побуждений или д) «по мотивам ненависти к социальной группе». Она предусматривает наказание от пяти до десяти лет колонии, либо штраф от трех до пяти миллионов рублей, либо принудительные работы до пяти лет. 
• По третьей части — если действие повлекло «тяжкие последствия» — срок заключения увеличивается: от десяти до 15 лет. Что именно является такими «тяжкими последствиями», в законе не прописано. 

«Первый месяц [после введения статьи] большинство дел было именно по первой части, — отметил Чиков. — Потом такое ощущение, что было принято политическое решение возбуждать именно вторую часть, как правило, по мотиву политической ненависти, а в ряде случаев — использование служебного положения. А поскольку это уже тяжкие преступления, то по такой категории дел тоже явно есть политическое решение — заключать обвиняемых под стражу». 

По мнению адвоката Инны Кошелевой, в том, что следствие предпочитает возбуждать дела не по первой, а по второй, более тяжелой, части статьи о «фейках», нет ничего необычного.

«Когда я еще училась в институте [на юридическом факультете] в начале девяностых, нам преподаватель по уголовному праву всегда говорила: „Вменяйте [обвинение] с запасом. Что не надо, отвалится в суде. Если вмените меньшее, на большее уже не переквалифицируете“, — пояснила Кошелева. — До сих пор, сколько лет прошло, все следователи работают по этому принципу». 

«Руки на стол, *****»

Алтан Очиров — 40-летний специалист управления городского хозяйства, транспорта и благоустройства администрации Элисты — уже месяц находится под арестом по делу о «фейках». 

Утром 12 апреля Очиров сидел за своим рабочим столом, когда в офис, следует из оперативной съемки ФСБ, вбежали люди в камуфляжной форме и масках. Они крикнули: «Руки на стол, ***** [блин]! Руки на стол, сука!» Растерявшись, Очиров, наоборот, поднял руки — силовики набросились на него, повалили на пол и начали избивать. Удары не прекращались ни после того, как он назвал пароль от своего телефона, ни после того, как на руках за его спиной защелкнули наручники. 

«Можно надеть башмак?» — обратился Алтан Очиров к старшему следователю СУ СК РФ по Республике Калмыкия Константину Манджикову (на видео его имя не звучит, но оно есть в протоколе обыска), когда его наконец подняли с пола. А получив разрешение надеть обувь, слетевшую с ноги, добавил: «Невиновен, вину не признаю». «Это вы мне чуть позже скажете», — ответил следователь.

В тот же день Очирову предъявили обвинение сразу по двум пунктам второй части статьи 207.3 — «а», «б» и «д». По версии следствия, он опубликовал в созданном им телеграм-канале «Вольный Улус» «ложные сведения о количестве погибших военнослужащих и обстоятельствах проведения специальной военной операции в Украине». Что именно это за сведения, в материалах, которые есть в распоряжении «Медузы», не уточняется.

При этом Очиров, считает следствие, действовал «умышленно, испытывая ненависть в отношении военнослужащих Вооруженных сил Российской Федерации как социальной группе» — а также использовал свое служебное положение «вопреки интересам службы, с применением служебного компьютера» и интернета. 

К материалам дела следствие приобщило несколько характеристик Алтана Очирова, составленных участковыми, работающими по его адресу в Элисте. В одной из них говорится, что Очиров «зарекомендовал себя с отрицательной стороны, склонен ко лжи, по характеру скрытный». Отдельно отмечается, что он уже привлекался к уголовной ответственности по статье о мошенничестве (часть 4 статьи 159 УК). При этом адвокат Очирова Игорь Колдунов в разговоре с «Медузой» подчеркнул, что его доверитель не судим. Говорится в характеристике и о том, что в феврале 2022-го суд оштрафовал Очирова на тысячу рублей по статье о «демонстрации нацистской символики» (статья 20.3 КоАП) во «ВКонтакте». А потому полицейские характеризуют его так: «Должные выводы он для себя не делает и положительных намерений, а также очевидного желания покончить с уголовной субкультурой у него не наблюдается».

«Я в далеких девяностых годах сам работал следователем прокуратуры, — отметил адвокат Игорь Колдунов. — Бывало так, что задержишь человека, звонишь участковому, говоришь, что нужна характеристика. А участковый говорит: „А какая характеристика нужна? Положительная или отрицательная?“»

Алтан Очиров с 2018 года в разводе, у него двое детей. «Алтан — ответственный, заботливый отец. Полностью занимается детьми, — добавил друг Очирова, попросивший не называть свое имя. — Всегда все сам делает своими руками. Увлекается садоводством, кулинарией, в том числе кондитерскими изделиями. Как человек — справедливый, трудолюбивый, ответственный». 

Но по мнению следствия, Очиров — «активный участник несистемной оппозиции» в Калмыкии. Друг Очирова отметил, что до ареста Алтан любил читать «Медузу». Но телеграм-канал «Вольный Улус», говорят друг Очирова и его адвокат, ему не принадлежит. Опровергают это и сами авторы анонимного канала. «Хозяин канала находится за границей, — пояснил адвокат Игорь Колдунов. — То ли в феврале, то ли в марте он [владелец канала] сделал Алтана вторым модератором, что ли». 

Не согласен адвокат и с тем, что его доверителю вменяют распространение «заведомо ложной информации» с «использованием служебного положения». «Этот квалифицирующий признак, — пояснил Колдунов, — обычно связан с исполнением должностных обязанностей. А что компьютер рабочий — мне кажется, это не совсем правильная трактовка». К тому же, добавляет адвокат, Очиров отрицает, что публиковал что-либо со служебного компьютера.

Попав в следственный изолятор, Алтан Очиров написал обращение, которое «Медузе» передал его адвокат:

«Чувство тревоги, страха, беспокойства и незащищенности со стороны государства»

По трем пунктам — «а», «б» и «д» — второй части статьи 207.3 УК обвиняют и 60-летнего муниципального депутата из Москвы, правозащитника Алексея Горинова.

Уголовное дело против него возбудили 25 апреля, а уже 1 мая Горинову предъявили обвинение в окончательной версии. «Следствие длилось всего пять дней», — подчеркнул адвокат депутата Сергей Тельнов. И добавил, что скоро дело поступит в суд — на ознакомление с материалами защите дали только два дня.

Поводом для преследования Горинова стало обсуждение плана «досуговой работы» на заседании Совета депутатов Красносельского округа Москвы 15 марта, в котором он принял участие.

С выступлением согласилась муниципальный депутат Елена Котеночкина — позже следствие предъявило ей аналогичное обвинение по статье о «фейках». А в обвинительном заключении по делу Горинова, рассказал его адвокат, появились утверждения о том, что он и Котеночкина вступили «в предварительный преступный сговор», разработали «план преступления» и распределили между собой «преступные роли».

После чего муниципальные депутаты публично дискредитировали российские войска, «используя свое служебное положение», «руководствуясь мотивом политической ненависти» и «предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий». А также то, что их действия «вызовут у граждан чувство тревоги, страха, беспокойства и незащищенности со стороны государства». 

О преступлении, пояснил Сергей Тельнов, следователи узнали из разных источников. В том числе после обращения в прокуратуру двух депутатов Госдумы — Александра Хинштейна из «Единой России» и активиста поисковой команды «Лиза Алерт» Олега Леонова, который прошел в парламент как независимый кандидат.

«В материалах дела есть около десяти или даже больше показаний свидетелей со стороны обвинения. У многих они просто целыми абзацами под копирку написаны», — добавил адвокат. И цитирует показания одного из свидетелей: 

По словам Тельнова, аналогичные показания свидетели дали и о его доверителе. Сам Алексей Горинов на вопросы следствия отвечать отказался, пользуясь 51-й статьей Конституции. «Алексей до сих пор не понимает сути предъявленных ему обвинений. Да чего уж про Алексея говорить, я и сам не очень понимаю суть обвинения», — признался адвокат. 

Тельнов уверен: обвинение «абсолютно ни на чем не основано». «Откуда они взяли, что это были заведомо ложные сведения? — недоумевает адвокат. — Он [Горинов] не читал брифингов Минобороны и вообще освободился из спецприемника только десятого марта — его арестовали на 15 суток за участие в мирном антивоенном мероприятии. Он особо не владел информацией о происходящем в мире». 

* * *

«У меня не существовало умысла на введение кого-либо в заблуждение путем распространения заведомо ложной информации под видом достоверных сообщений. Все высказанное мной на заседании Совета депутатов является моим личным мнением и убеждением», — так на последнем допросе Алексей Горинов сформулировал свое отношение к обвинению.

Статья о «фейках» об армии не правовая, уверен его адвокат. И обращает внимание на ее формулировку. «Если толковать статью буквально (а любой юрист должен толковать любую статью буквально), — добавил Тельнов, — получается, что ответственность по этой статье наступает за распространение под видом достоверных сообщений ложной информации о том, что Вооруженные силы РФ действуют в целях поддержания международного мира и безопасности. И мне, уже начиная с этого, вообще не понятно, в чем тогда суть претензий к Горинову?»

Несмотря на то, что фигурантов статьи 207.3 обвиняют в распространении «заведомо ложной информации», признак «заведомости» следствие никак не доказывает. «Предполагается, что раз человек распространил информацию, значит он сделал это заведомо», — пояснил Павел Чиков. 

«За 20 лет работы я постоянно сталкиваюсь с тем, что обычно никто не собирается доказывать по всем правилам наличие состава преступления и все обстоятельства по делу, — заочно согласилась адвокат Инна Кошелева. — Если мы говорим о юридической квалификации действий лиц, то они [следователи] просто переписывают диспозицию [статьи] и считают, что этого достаточно. И сколько бы мы в суде ни говорили, что нет доказательств этой квалификации, это уже не имеет значения». 

При этом пока по делам о «фейках» об армии нет ни одного приговора — и говорить о том, какой именно будет позиция суда, окончательно нельзя. «Скорее всего, суды воспримут эту позицию следствия и оправдывать на этом основании вряд ли будут, — предположил Чиков. — Административные дела о распространении „коронавирусных фейков“ прекращались именно на том основании, что не был доказан признак заведомости. Но уголовные дела прекратить обычно гораздо сложнее». 

Юрист уверен, что закрыть их помешает и политическая составляющая: «Очевидно, что цель этих уголовных дел — не допустить вирусного распространения антивоенных акций, перформансов и протестов. И перехватить какую-то инициативу в информационном пространстве».