Статья, которой нет. Это материал без текста — о том, чего не хватает в российском УК Пытки в России стали обычным явлением. Вот что мы можем с этим сделать
Мы говорим как есть не только про политику. Скачайте приложение.
Ничего не видите? Не беспокойтесь, так и должно быть. Просто попробуйте выделить текст курсором. На телефоне или планшете достаточно тапнуть по тексту.
В российском Уголовном кодексе нет статьи о пытках. Однако сами пытки, к сожалению, широко распространены: сообщения о жестоком насилии в тюрьмах и полицейских участках появляются с пугающей регулярностью. Мы считаем, что применение пыток абсолютно неприемлемо, и стремимся сделать так, чтобы об этой проблеме узнало как можно больше людей. Прочитайте текст, объясняющий, зачем нужно менять УК — и как новая статья может повлиять на ситуацию в стране. Этот материал — часть совместной акции «Статья, которой нет», которую проводят Комитет против пыток и российские СМИ. В рамках этой же акции рэпер Влади выпустил одноименный трек, в клипе на него снялись люди, пострадавшие от пыток.
После публикации «пыточного архива» из саратовской тюремной больницы о проблеме пыток стали говорить не только правозащитники, но и вся страна. 22 ноября Совет Федерации предложил ввести уголовную ответственность за пытки заключенных в колониях. А 20 декабря на сайте Госдумы появился текст нового законопроекта: в нем предлагают не выделять пытки в отдельную статью, а дополнить статьи 286 и 302 Уголовного кодекса (УК)
В российском Уголовном кодексе пытки сейчас вообще не упоминаются?
Упоминаются. В статьях 117 («Истязание») и 302 («Принуждение к даче показаний»). Определение пытки дается в примечании к 117-й статье:
…причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях.
Но это определение не соответствует международно-правовому пониманию пытки, согласно которому главный признак пытки — применение ее представителем государства. Здесь же получается, что действия сотрудника колонии ничем не отличаются от действий рэкетиров, выбивающих дань у предпринимателей.
Но хотя бы по этим статьям представителей власти все-таки привлекают к ответственности?
Довольно редко. На практике против должностных лиц чаще возбуждаются дела по статье 286 «Превышение должностных полномочий». Но с ней есть свои сложности.
Прежде всего, эта статья объемная и помимо пыток включает в себя множество преступлений. Друг от друга их не отделяют, и в итоге статистики по пыткам просто нет. А значит, даже у государства нет понимания масштабов проблемы. Комитет против пыток ООН с 2002 года настойчиво предлагает России криминализировать пытки и просит данные о том, как у нас привлекают за них к ответственности, — взамен государство предлагает статистику по всей 286-й статье.
Во-вторых, есть преступления, которые статья 286 не покрывает, хотя в реальности это именно пытка. Ольга Садовская, юрист Комитета против пыток (КПП) по международному праву, рассказывает о случае в Башкирии: врачи по настоянию родителей сделали принудительный аборт восемнадцатилетней девушке. Врачей привлекли к дисциплинарной ответственности за медицинскую манипуляцию без согласия пациента, но, по сути, это была пытка. «Физических последствий для здоровья нет, но психологические — ужасающие, — считает Ольга Садовская. — И проблема здесь не в том, что законодательство не исполняется, а в том, что оно в принципе не регулирует этот кейс».
А насколько часто возбуждаются «пыточные» дела по 286-й статье?
Редко. Добиться того, чтобы дело возбудили, сложно. По закону перед этим следователь сначала должен провести проверку — и решить, заниматься полноценным расследованием или нет. Как правило, следователи не горят желанием разбираться в ситуации: опрашивать пострадавшего, искать свидетелей, запрашивать видеозаписи. Часто по итогам проверки они пишут, что в деле «нет признаков состава преступления».
До возбуждения дела пострадавший в среднем получает шесть отказов, которые придется обжаловать. Есть дела, в которых постановления приходилось обжаловать по 20–25 раз. Это может тянуться годами. По опыту работы КПП, в 51% реальных преступлений дела не будет. Оставшиеся 49% — это результат вовлеченной работы правозащитников. Без нее не начали бы и 10% расследований.
В каких случаях дела все-таки возбуждают?
Вариантов обычно три:
- Если это крайне жестокий случай — возможно, повлекший смерть.
- Если дело получило широкий общественный резонанс — например, как саратовское.
- Если пострадавшие и их юристы все же «дожали» следствие и не бросили свои попытки после множества отказов.
Но тут важно отметить, что возбуждение дела — не гарантия эффективного расследования. Оно может приостанавливаться, прекращаться и тоже длиться годами: в среднем понадобится три года, чтобы добиться осуждения сотрудников, а рекордный срок — почти 15 лет. Причем в последнем случае также фигурировало похищение, а так дело бы закрыли за истечением срока давности, потому что сейчас по пыточным делам он составляет 10 лет.
Такая неторопливость часто если не обессмысливает, то затрудняет расследование: пока запросят видеозаписи — их уже сотрут, пока найдут свидетелей — те уже забудут все подробности дела. Только 20% возбужденных дел удается довести до приговора в российских судах, говорит Ольга Садовская. Если это не получается, правозащитники обращаются в международные инстанции — чаще всего в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ).
Надолго сейчас сажают за пытки?
По подсчетам Комитета против пыток, средний срок лишения свободы за такие преступления — 3,5 года. 43% осужденных получают условные наказания. И пока расследования затягиваются, все сложнее добиться реального результата.
Что могло бы изменить появление статьи о пытках?
Появление такой статьи значило бы, что государство наконец признало проблему реальной и значимой. Что власть готова называть вещи своими именами в соответствии с международным правом, а не подменяет пытку размытым «превышением должностных полномочий».
К тому же у государства появится внутренний стимул расследовать дела о пытках — в реалиях палочной системы придется отчитываться и по этой статье отдельно. Пока же в общую статистику по 286-й статье УК скопом попадают все дела о превышении полномочий, даже если они не связаны с пытками.
Есть примеры других стран, где пытки криминализировали и проблема пошла на спад. Например, в Швеции в 1950–1960-х годах было особенно распространено насилие по отношению к представителям ЛГБТ-сообщества в медицинской системе. «Когда приняли комплекс законодательных мер — конечно, сначала был всплеск дел, а затем пошло постепенное сокращение, поскольку с пытками реально начали бороться», — рассказывает Ольга Садовская.
Возможно, силовикам станет чисто психологически сложнее применять насилие. В КПП считают, что роль может сыграть даже формулировка возможного наказания для них. Одно дело, когда сажают «за превышение полномочий», а другое — «за пытки».
В отдельной статье о пытках можно зафиксировать все виды жестокого обращения, четко прописать, кого можно наказывать за пытки — и к какой ответственности привлекать. Например, в Конвенции против пыток ООН отдельно указывается, что пыткой могут считаться действия «иного лица с ведома и молчаливого согласия или по прямому указанию представителя государства». То есть, например, заключенных, договорившихся с администрацией колонии. В России за такое тоже наказывают, но в законе это напрямую не прописано.
Наконец, криминализация помогла бы наладить официальную статистику.
А почему статистика так важна?
Хорошая статистика нужна, чтобы понимать, сколько жалоб на пытки в принципе поступает, сколько бывает отказов по ним, как вообще расследуются дела — сейчас это черная дыра. В 2021 году КПП опубликовал собственную статистику, опираясь на дела, которыми занимается. Но это нельзя назвать репрезентативными данными: правозащитники просто не могут отследить ситуацию во всей стране.
Тот законопроект, который сейчас внесен в Думу, решает эти задачи?
Скорее всего, нет (хотя и не ухудшит ситуации).
В законопроекте появляется новое определение пыток, соответствующее международным нормам. Пыткой считается:
<…> Любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера.
Но, как отмечает юрист КПП Дмитрий Казаков, в законопроекте прописана ответственность далеко не для всех, кто может пытать, и не предусмотрели наказание в ситуациях, когда представители государства пытают не сами, а чужими руками. Нет ответственности и за другие случаи жестокого обращения с людьми — например, за чрезмерное применение силы и спецсредств при задержании или пресечении массовых акций. В международном праве это тоже под запретом.
К тому же авторы законопроекта пошли по пути наименьшего сопротивления, то есть внесли коррективы в существующие статьи УК. Отдельной статьи не появляется, и проблема адекватной статистики никуда не исчезает.
Срок давности привлечения к ответственности планируют увеличить с 10 до 15 лет. Однако в том же КПП есть масса примеров, когда следователи 10 лет неэффективно работали с жалобами на пытки. Вряд ли им что-то помешает делать это 15 лет подряд. Более правильно — учитывая и тяжесть преступления, и его общественную опасность — было бы вообще отменить предельный срок привлечения к ответственности, как, например, за геноцид.
Могу ли я как-то повлиять на ситуацию уже сейчас?
Да. Важно показать государству, что в обществе есть запрос на решение проблемы пыток, что это не временный всплеск, который скоро утихнет.
С чего можно начать:
- Показать этот текст близким, а также поделиться им у себя в соцсетях. Многие даже не подозревают о масштабе проблемы.
- Поддержать Комитет против пыток. Самое важное, на что идут такие пожертвования, — это судебно-медицинская экспертиза. Ее нужно провести как можно быстрее, чтобы зафиксировать физические последствия пыток. Кроме того, Комитет помогает с лечением, реабилитацией, услугами адвокатов. Иногда для безопасности заявителей приходится перевозить их с семьями в другой регион. Самый простой способ помочь — это подписаться на регулярные пожертвования.
- Говорите о проблеме чаще. Без большого общественного резонанса отдельной статьи о пытках и ответственности за них не появится, а преступления не начнут расследоваться по закону. Представители государства, которые жестоко издеваются над людьми, будут продолжать ежедневное насилие, чувствуя свою безнаказанность.
Другого пути, кроме криминализации пыток, правозащитники не видят, отмечает Ольга Садовская:
21 год назад не было ни одного приговора, ни одной статьи в СМИ, ни одного человека, который публично рассказывает про пытки, — это был вакуум, всех этих людей как будто не существовало. Сейчас мы каждый день видим кучу публикаций — это первый шаг к тому, чтобы сделать проблему не тотально латентной, а той, про которую говорят. Следующий шаг — когда ее начнет признавать государство. Потом — когда начнет меняться правоприменительная практика. Это будет длиться десятилетиями. Но криминализация — это как занести ногу, прежде чем сделать очередной шаг. Без этого невозможно.
Фото на обложке: Андрей Луковский / Коммерсантъ
(1) Есть исключение
«Не является пыткой причинение боли или страданий, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно». Оно тоже взято из международного права.