«Спасибо государству за то, что заставило почувствовать себя ничтожеством» Читатели «Медузы» рассказывают, что для них значит приговор Алексею Навальному

Симоновский районный суд Москвы заменил политику Алексею Навальному условный срок на реальный. Мы попросили читателей поделиться с нами тем, что они чувствуют после вынесения приговора. Меньше, чем за сутки, редакция получила тысячи писем. В основном они об отчаянии, боли и страхе.

Письма приводятся полностью — мы только чуть-чуть их отредактировали, чтобы удобнее было читать.

Елизавета

Я плачу и мечтаю попасть сейчас на Невский, но не могу: детей не с кем оставить. Мне стыдно перед всем миром. Но я слышу, как у соседей этажом ниже играет песня «Перемен», и я включаю ее у себя погромче, хотя никогда особо не любила «Кино». Я горжусь, что являюсь современником Алексея!

Виктория

Для меня это решение суда обнуляет всякое понимание новой российской реальности. До этого я считала, что Навального нельзя убить или посадить — из-за его политического капитала. А теперь я убеждаюсь, что не существует никаких запретов для российской власти. И это самое страшное.

Ирина

Мне больно видеть, во что превратилась моя страна. Мне отвратительно думать, что я живу в одном городе с теми, кто совершает эти ужасные преступления в отношении Навального и моих сограждан. И мне страшно, что мы все в заложниках у преступников, захвативших нашу страну. Но моих детей они не получат. Россия будет свободной!

Алина

Я плакала. Просто как девчонка плакала. Как будто в очередной раз всем показали, что есть те, кто решает правила игры, и у тебя нет выбора не согласиться и не поставить эту сраную галочку в поле «я принимаю условия лицензионного соглашения». А я не принимаю. Я не хочу принимать.

Александр

Я поступил на юрфак в 2012-м, окончил бакалавриат и сразу за ним — магистратуру. За шесть лет учебы я прошел долгий путь от «ууух ты, прикольно, всегда хотел ловить плохих парней», через «конституционное право, оказывается, интересное», продолжая «какаааая же нудятина этот ваш процесс», закончив пятый курс на «я никогда не буду работать юристом», и первые два месяца работы стажером меня в этом убедили.

А потом… мне понравилось. Я поработал в консалтинге помощником юриста, прошел через госслужбу, устроился помощником адвоката, и сейчас я замначальника юротдела. В 26 это вполне неплохо (на самом деле у нас юротдел просто из двух человек, но это неважно). И я правда начал искренне любить свою профессию. Я реально проперся от осознания того, что мне в кайф быть юристом. И я не могу вам описать свои эмоции сейчас. Все, чему я учился и о чем мне рассказывали, не работает. Оно зачем-то есть, и все. Вот честно, лучше бы о закон ноги вытерли, тогда его наличие хоть чем-то было бы оправданно. Его просто задинамили сегодня. Как будто и не было.

А знаете, что хуже всего? Я не знаю, как мне идти на работу завтра. Мне реально стыдно за то, что я работаю в госкомпании. А самое поганое — у меня прямо сейчас нет выбора. У меня вообще нет сбережений, чтобы что-то открывать. А в других местах зарплата ниже раза в полтора. Я пока не знаю, что со всем этим делать. Мне противно от своей работы, мне противно от своей профессиональной сферы, и я хочу что-то с этим сделать. Я хочу работать юристом в нормальной стране, где не приходится воевать с пенсионными фондами за пенсию (привет, незаконные отказы о включении периодов работы в трудовой стаж), где людям не проломят голову за мирную акцию, где, в конце концов, не назначают административные штрафы за юридическую помощь участникам митингов.

Спасибо государству за то, что заставило почувствовать себя ничтожеством. Я не хочу больше бояться.

Василий

Что это значит для меня? Это значит, что Навальный понес ответственность по закону, как обычный гражданин РФ в схожем положении.

Хотя что это я, обычному человеку за такие нарушения условку сменили бы на реальный срок быстрее. Собственно, свершилось правосудие, и это хорошо. Но ведь вы это не опубликуете, правда? Вам бы только подавать информацию о кровавом режиме, писать так, будто бы полицейский, просто стоя на месте, решил достать табельный пистолет и направить его на толпу без какой-либо на то причины, да писать про прогрессивный Запад с АОС и другими. Ах да, на политика ваш Навальный не тянет. Страшно подумать, но людей интересует не только «борьба с коррупцией», но и решение более обыденных дел и проблем. Но ведь о них не покричать, что это чертов Путин виноват, а?

Влад

Мне отвратителен Путин, настолько же мне отвратителен Навальный. Я не сторонник его идей, взглядов и творчества. Но я считаю, что за его деятельность он не заслуживает тюрьмы. Выпишите штраф за неуважение к власти, лишите гражданства. Но сажать человека в колонию на два с половиной года из-за его всем известной деятельности — это недопустимо. Случившееся сегодня сделало неравнодушными даже тех, кому было абсолютно далеко до политики.

Никита

Это просто сюрреализм и антиутопия. Для меня сегодня умерла Россия. Это не красивые слова, это на уровне ощущений скорее, просто рухнули остатки доверия к власти, к судебным системам, просто ко всему. Я не могу назвать себя сторонником Навального, но то, что произошло сегодня, просто вообще не может происходить, это невозможно. Меня эта новость застала в московском метро и просто ошарашила, за свои 22 года я еще не видел, чтобы вот так вот взяли и насрали на законы, не стесняясь ничего. У меня и раньше проскакивали мысли уехать из России, однако теперь эти мысли превратились в цель, если в ближайшее время ничего не изменится, я готов даже через границу ползти.

Дмитрий

Летом 2020 года Навальный приезжал в мой город, и мне его удалось встретить и пожать ему руку. Но только после его отъезда я понял, что забыл попросить его расписаться на моем велосипеде, а я это очень хотел сделать. Потом Алексея попытались убить, а сейчас посадили в тюрьму. Но я уверен, что он все равно когда-нибудь распишется на моем велосипеде — рано или поздно. И я сделаю все, чтобы это произошло.

Ульяна

Когда я увидела новость о решении суда, внутри будто оборвалась последняя надежда на нормальную жизнь в нормальном государстве. Хоть я и ожидала, что Навального посадят, я оказалась совершенно не готова к этой новости. На данный момент мне страшно. Страшно, что будет дальше, особенно страшно, что все это замнут. Доверия к действующим властям нет, теперь нет никакой веры в людей, имеющих к этой власти отношение.

Галина

Навальный не мой кумир, но он был тем самым ярким лицом и надеждой на новую Россию. Чувство максимальной беспомощности перед будущим, страх за своих близких, злость в связи с абсолютным отсутствием свободы слова.

Алексей

Мне 32 года. Живу в Красноярске, городе сером и грязном, где даже воздух имеет цвет. Занимаюсь мототехникой и запчастями, по клиентам очень хорошо видно, что люди беднеют с каждым годом. Или даже месяцем. Цены растут так, что стыдно менять ценники. Купить новую технику решительно невозможно: стоимость даже соотнести нельзя с размером зарплат. Ахи и вздохи клиентов. Тотальная безнадега и понимание, что дальше будет только хуже.

Осознание, что такую порочную политическую систему поменять не дадут, приводит в постоянное уныние. Серый и грязный не только наш город, но и наше государство, правосудие, власть. Свободно дышать становится все сложнее, а в последний месяц полиция особенно рьяно сапогами выдавливает из груди остатки воздуха. Митинги кажутся бессмысленными, а теперь еще и опасными, остатки права умирают в режиме онлайн. Но вот ты видишь Навального и думаешь, что если бы такого человека не было, то его надо было бы придумать — он с абсолютной уверенностью дает тебе понять, что все будет хорошо, что не надо бояться, что все не напрасно. И ты начинаешь верить, надеяться на перемены, на адекватность власти. Слушаешь его риторику, заряжаешься, кажется, что вот-вот государство признает, что оно в конец охренело, еще чуть-чуть, ну вон же, там ведь такие же люди сидят, они же все понимают… А потом… Бах! Фиг тебе! Не будет перемен! Сидите, заткнитесь! И более того: теперь они даже не пытаются делать вид законности происходящего, даже не пытаются придумать оправдания или причины, бах дубинкой — и все, просто потому что могут.

Произошедшее в очередной раз ставит полярный выбор: уезжать из этой страны или смириться. Третьего варианта, что в России стало лучше, нет. Казалось, что Навальный видит выход, что он идет в его сторону и готов показать его другим. Но потом случается очередной перл наших властей, и надежды рушатся, около каждого такого выхода тебя ждет автозак. Уезжать очень не хотелось бы, но ситуация, видимо, вынуждает…

Мария

Я рыдала 40 минут, когда огласили приговор. От бессилия и злобы, от страха, что завтра это могу быть я или мой муж, моя сестра, сосед. Мне 27 лет, я в первый раз вышла на митинг восемь лет назад — тоже за Навального. Я вижу, как за эти восемь лет мы опустились в пучину беспредела. Я больше не чувствую себя в безопасности в собственной стране. Я теряю ощущение реальности от того, что с одной стороны вижу золотые ершики, а с другой — людей, которых ОМОН избивает в автозаках. Которые стоят, как лошади в стойле, в автобусе почти двое суток без еды, воды и туалета. Я хочу перемен, я боюсь за свою семью, я не знаю, что делать.

Екатерина

Я плачу, не могу остановиться. Россия, кажется, не будет свободной. Мой оптимизм закрыли вместе с Алексеем сегодня. У меня нет особой истории, есть просто боль. Я хочу выйти на улицу! Но я боюсь, зная, что закон — это просто пять букв и ничего больше. Боюсь оставить ребенка без мамы. Вся моя боль за страну сегодня просто испепелила меня, я не знаю, что делать.

Виктория

Есть ощущение, что арест Навального — это крайняя точка кипения для многих. Очередное и самое яркое проявление того, что свободной журналистики в этой стране точно нет. На журфаке нас учили независимости, критическому мышлению. История Навального показывает всему следующему поколению, что все это неважно. Важно быть удобным, молчать, смиряться.

Для меня это еще и история про то, что завтра к каждому из нас могут прийти домой, выломать дверь и просто посадить. По любой статье. Нас, наших родителей, друзей, даже детей. А мы так и будем продолжать смиренно стоять в стороне и молчать. Как всех и научили за много лет. Это какая-то выученная беспомощность, которой мы продолжаем следовать.

И больно, просто по-человечески больно смотреть на то, как Алексей рисует сердечко Юлии на стекле «аквариума» в суде. Он может не нравиться многим как политик, но с человеком в целом так поступать беззаконно и отвратительно. Это подлость и трусость. А такая подлость и такая трусость пугают и одновременно заставляют очень сильно злиться.

Олег

Мне 35 лет, живу и зарабатываю в Москве. В целом все в моей жизни неплохо, можно «не высовываться». Но вот что интересно: следя за Навальным, я вдруг понял, что живу в своей стране с перманентным ощущением страха. Боюсь полиции, боюсь госслужащих в госконторах, боюсь врачей на скорой и в поликлиниках, боюсь буйных соседей, горластых продавщиц в магазинах. Просто на уровне ДНК. А теперь смотрю, как метелят на улицах моих сограждан наевшиеся озверина силовики, смотрю, как нарушаются все мыслимые права и законы, и тело мое начинает отлипать от дивана. Я верю, что Навальный выйдет из тюрьмы еще до окончания срока. Потому что он запустил необратимый процесс, когда люди перестанут бояться и будут бороться за свободную жизнь без страха. В том числе и я.

Антон

Я никогда не был сторонником Навального и долгое время доверял действующему президенту, вверяя тем самым свое будущее существующему порядку вещей. И я до сих пор не доверяю Навальному. При этом меня не удивляют ни масштабы воровства, ни наличие дворцов и тому подобного — я всю жизнь работаю в госструктурах. Я осуждаю воровство, но также понимаю, что глупо полагать, будто Путин без греха. Однако озвученный приговор и вся предшествующая этому цирковая церемония приводят меня к осознанию важного чувства. Это разочарование. Разочарование, переходящее в отчаяние, подобного которому я никогда в своей жизни не испытывал. Звучит патетично, но это так. По какой-то неизвестной причине все это время во мне жила надежда на верховенство закона. А еще — на то, что даже если над нами и стоят обманщики, то по крайней мере это расчетливые и умные обманщики, способные думать наперед, найти выход из сложной ситуации и не дать нашему кораблю затонуть. А оказалось, что надеяться так же глупо, как и думать, что наша власть считается с нашим мнением. И особенно показателен тот факт, что я пишу эти слова вам. Потому что больше и некуда. Это как крик в подушку. Громкий и отчаянный. Но его никто не слышит. Потому что он интересен только мне. Важно другое: нужно решить, что нам делать после того, как мы прокричимся.

Мария

Оказалось, что предугадывать исход и столкнуться с ним — разные вещи. После оглашения приговора чувства были смешанными. С одной стороны, чувство бессилия и печаль, с другой — ярость. С одной стороны, обреченность, с другой — надежда. Сознание ищет способы справляться: работать волонтером в «ОВД-Инфо», передавать или собирать передачки задержанным, поддержать ФБК деньгами. Спустя ночь понимаю, что пытаюсь найти свое место в борьбе за лучшую жизнь, что конкретно я могу сделать, чтобы обыграть систему насилия и равнодушия. Что будет приносить конкретную пользу и на что у меня хватит моральных сил? Я сочувствую Юлии, то, что она переживает, страшно и несправедливо. Чувствую, что нуждаюсь в том, чтобы чувствовать дружеское плечо рядом, стараюсь быть на связи с друзьями, это помогает не проваливаться. Спасибо за возможность высказаться!

Анастасия

Это точка невозврата. Я впала в апатию, обреченность, смирение с дальнейшей эмиграцией, но эти люди сегодня, вышедшие на улицы сами, без призывов, без маршрута и управляющего канала, — они взбодрили меня, вернули тень надежды, не для нас — уже, наверно, все равно, — но для наших детей, я надеюсь.

Евгения

Лежу, пытаюсь заснуть — и не могу, внутри очень мерзко. Как будто отравилась. Как и многие, сегодня я поняла, что не может быть компромисса, не может быть принятия тех, кто одобряет подобные действия властей. Это настолько расходится с моими понятиями о справедливости, с моими базовыми ценностями в жизни, что я готова прекратить всякое общение с любым, кто оправдывает эту мерзость.

Мария

Хочется плакать от несправедливости и бессилия. Признаю, что все население страны, и я в том числе, допустили настоящий порядок дел, дотерпели, пропустили мимо ушей, довели до того, что власть чувствует полную безнаказанность, творя беспредел не только на международной арене, но и внутри страны, против своего же населения. Но наши дети не виноваты. У меня в прошедшем году родилась дочь, в 2036 году ей исполнится 16 лет. У меня буквально шевелятся волосы от мысли, что ей придется жить так: терпеть репрессии, нищету, жить в страхе или во лжи. И нужно еще постараться, чтобы развивающаяся и распускающая щупальца уже на школы и детей политпропаганда не затуманила ей рассудок до взросления. Мне страшно за будущее, поэтому я не боюсь заявлять об этом сейчас. А еще мне одиноко и больно, когда мои пожилые родители вторят голосу ТВ и восхваляют власть, смеясь над моими страхами.

Владимир

Я обычный гражданин России. Средние заработки, семья, дети. Старшей дочери уже 18, и меня напрягает та страна, которая ей досталась. Следил за расследованиями Навального практически с первых роликов. Есть люди, которые думают, что им достаточно быть лояльными к власти, и их не обкрадут, не отожмут бизнес, и пока они в комфорте, но сегодняшний (нет, он постоянный) беспредел показал: права в нашей стране больше нет. Защиты простому человеку ждать неоткуда.

Максим

Моя жена плачет и спрашивает меня, что нам делать. У меня нет для нее ответа. Мы уже откладываем деньги на будущие штрафы и готовимся к митингам. Я не знаю, чем ее утешить. Мне больно смотреть ей в глаза.

Лара

Знаете, мне страшно тревожно. Я всегда думала, что в случае каких-то серьезных проблем в стране возьму и уеду. Сейчас смотрю на то, что происходит, думаю — ну, вот оно, — а вслед за этим задаюсь вопросом: «А что с родными, которые останутся здесь?» Для меня это точка. Я пока не знаю, чего именно. Я никогда не была сторонницей Навального, но сегодня, когда узнала, что срок заменили на реальный, я расплакалась — потому что реальным вдруг стал и весь тот кошмар, в который до последнего не хотелось верить. Не знаю, как будет дальше. Например, я жутко боюсь выходить на митинги — посылаю деньги в «ОВД-Инфо», чтобы как-то сгладить чувство вины за это, но сама выходить дико боюсь. Но я знаю, что буду искать силы, чтобы перебороть этот страх. Буду искать возможности делать что-то. И черт возьми, я не хочу уезжать — но я очень хочу, чтобы люди в России не были вынуждены думать о политической эмиграции. Потому что это больно.

Даша

Как будто посадили близкого родственника. Страх и тоска, а еще огромное уважение к Алексею и Юле. То, как они борются и поддерживают друг друга, — самое светлое и грустное, что мы видели в последнее время. Самое страшное, что государство открыто объявило нам, что отныне даже не будет пытаться выглядеть правовым, а насилие теперь норма.

Александра

Для меня арест Алексея означает полную беззащитность, хочется бежать из этой страны, где законы ничего не значат, где законы пишутся и трактуются так, как удобно властям. Мне стыдно, что власти отказываются услышать народ, что их совсем не волнует, почему же столько людей протестуют, что ими движет?

Мнение народа властям не интересно, они ненавидят нас за наше мнение и готовы бить и убивать за инакомыслие. Я не ходила на митинг, у нас маленький ребенок, мне просто было страшно, что он может там увидеть, как полицейские ведут себя, как бьют беззащитных людей, которые всего лишь хотят, чтобы их услышали. Ходил муж, мы очень волновались, чтобы он вернулся, я просила, чтобы он взял с собой сушки и воду на случай, если его задержат. Хочется бежать из этой страны. Стыдно и страшно.

Таня

Мне почему-то больно. Больно, и челюсти сжимаются от бессильной злобы. Чувствую себя крошкой, неважной песчинкой, которую очень просто раздавить или смахнуть. Ужасают цинизм и масштаб происходящего.

Анастасия

Я живу за границей и дистанционно учу детей по всему миру русскому языку и литературе. Завтра мои ученики-подростки зададут вопросы о том, что происходит в России. Современное поколение детей удивительное. Они умеют критически мыслить, умеют ставить вопросы и анализировать прошлое и настоящее, они сравнивают информацию на нескольких языках и делают выводы. И мне больно, что мы обсуждаем сегодняшнюю Россию, мою родину и родину родителей моих учеников, используя слова «пропаганда, беззаконие, нарушение прав человека». Я ожидаю и боюсь завтра услышать от учеников вопрос: «Почему люди в России терпят и молчат даже после такого бессовестного судилища?» Я не знаю, что им ответить. И мне стыдно смотреть им в глаза.

Карен

Живу в Армении. Вижу, что Россия идет по тому же пути, что и Армения. Сначала борьба против режима, затем приходит сияющий, в белых доспехах освободитель-драконоборец (у нас — Никол Пашинян, в России потенциально — Навальный), поначалу почти все счастливы, а потом страна начинает разваливаться и скатываться в хаос и намного худшую диктатуру, чем было при прошлом «кровавом режиме».

Вдруг оказывается, что сияющий драконоборец, кроме как чесать языком и делать лайвы, ничего другого не умеет и учиться не хочет. Что вся его команда — сияющие пустышки. Что все его «простые рецепты» в реальности не работают, а, наоборот, ухудшают то, что было. Чтобы удержать власть, он начинает, как и все популисты, сеять вражду, назначать виновных и демонизировать любого, кто осмелится его критиковать, и раздувать культ собственной личности.

Я понимаю, что в редакции «Медузы» такой взгляд на события крайне непопулярен. Происходящее сейчас в Армении та же «Медуза» почти не замечает и не освещает (а ведь у нас до сих пор в стране военное положение, хотя капитуляция была подписана 9 ноября!).

Но я рад, что Навального закроют.

P. S. Нет, я не фанат Путина.

Мария

Вся эта ситуация — это одна сплошная метафора. Здесь даже не важно, прав Навальный или нет, иностранный агент он или нет, лучший ли он как лидер оппозиции или нет. Важно отсутствие честности, справедливости, которое ярко проявляется в действиях силовиков и судей. Все принципы, на которых я выросла, сейчас рушатся, и мир, который я хочу видеть вокруг, складывается как карточный домик. Вот почему сегодня я плачу

Майя

Я вижу бессилие нынешнего режима. Его слабость, трусость и мерзость. Суд над Навальным для меня — как суд над каждым гражданином России. Нас пытаются прогнуть, сделать удобными — молчаливыми и боязливыми. Но у нашей власти нет бесконечного ресурса. Они должны служить народу! Я думаю, что каждый гражданин России должен осознать, что он и есть ресурс власти. Каждый водитель автобуса, учитель, полицейский или чиновник. Никогда не поздно начать жить по совести, по нормальным человеческим принципам, становиться каждый день лучше себя вчерашнего.

Диана

Мне очень страшно.