Это ад и концлагерь В Минске рабочие встретились с Лукашенко, а к изоляторам пришли тысячи протестующих — но задержанных не отпустили. Репортаж «Медузы»

В Беларуси продолжаются протесты против Александра Лукашенко. 17 августа он выступил перед рабочими двух заводов — те встретили его свистом и криками «Уходи!». А вечером протест продолжился акцией на площади Независимости, откуда тысячи демонстрантов пришли к минским изоляторам с требованием освободить задержанных за последнюю неделю. В ответ им сказали, что политзаключенных там нет. По просьбе «Медузы» за происходящим в Минске наблюдала белорусская журналистка Людмила Погодина.

Утром Александр Лукашенко прилетел на вертолете на Минский завод колесных тягачей. Выступая перед рабочими, он подчеркнул: новых выборов не будет «пока вы меня не убьете». И добавил, что сотрудники заводов — «рабочие люди», которые всегда поддерживали его. В ответ рабочие освистали Лукашенко и скандировали: «Уходи!»

К 18 часам ручейки людей стекаются к площади Независимости — здесь должен начаться «Марш освобождения» к городским изоляторам, где находятся задержанные на акциях протеста.

Главпочтамт, который находится недалеко от площади, работает в обычном режиме. Но в продаже уже нет воскресного выпуска белорусской версии «Комсомольской правды» — в нем первую полосу заняли фотографии людей, избитых силовиками. «Его раскупили за час, — говорит продавец. — Вряд ли вы его сейчас где-нибудь найдете».

В редакции КП свое решение объясняли тем, что многие читатели бумажной версии — пожилые люди, которые не пользуются интернетом. «Они звонят в редакцию и шепотом (потому что боятся даже спрашивать) уточняют: „А это правда, что людей побили? Правда, что по всей стране протесты и что белорусы вышли против насилия? Ведь по телевизору ничего не показывают“. Да, все правда. Посоветуйте своим бабушкам и дедушкам, мамам и папам пойти купить КП. Они газете поверят больше, чем вашим словам по телефону», — пояснял собеседник в редакции.

Рядом с Домом правительства находится одна из главных минских достопримечательностей — Красный костел. Его двери открыты. На входе антисептик, внутри в тишине молятся 16 человек. У входа еще трое оставляют подписи за сохранение костела верующим: в середине июля, в разгар предвыборных кампаний, храму выставили большой счет по налогам. Здание рискует отойти Мингорисполкому.

Рядом со сбором подписей — лист бумаги. На нем текст (орфография и пунктуация сохранены): «В нашем храме МОЛЯТСЯ о Божьей СПРАВЕДЛИВОСТИ над теми, кто виновен в убийствах и страданиях людей Беларуси в мирное время. О раскаянии тех, кто фальсифицировал результаты выборов, кто этому способствовал и тем самым спровоцировали народное возмущение. О раскаянии тех, кто избивал, наносил увечья и издевался над мирным населением. Эти люди вызывают Божье проклятие на себя, свои семьи и своих близких. Их раскаяние должно быть немедленным и публичным, с полным признанием своей вины перед Богом и БЕЛОРУССКИМ НАРОДОМ и компенсацией за совершенное зло. ГОСПОДИ! Услышь наши молитвы!»

Напротив Дома правительства собираются протестующие, они скандируют: «Уходи!» Мужчина лет 35 говорит, что уже неделю не может работать из-за происходящего — о том, что сейчас не до работы, говорят многие.

Кто-то рядом рассказывает шутку о том, как толпа шла мимо дома, в котором женщина мыла окна, и ей начали скандировать: «Вы-ти-рай!» На улицах Минска сейчас много фольклора. Частично он основан на реальных событиях. Так, у протестующих родился анекдот про человека, которого избивал ОМОН. В нем человек кричит: «Не бейте меня, я голосовал за Лукашенко!» — но его продолжают избивать. ОМОН отвечает: «Не ври, никто не голосовал за Лукашенко!»

Кто-то периодически раздает еду — мимо проходит человек в велосипедном шлеме с коробкой печенья и весело кричит: «Печеньки от Госдепа, пара штук осталась! Денег нет, но вы держитесь!»

В толпе протестующих выделяется группа десантников с флагами «Никто, кроме нас». Смуглый парень рядом рассказывает, что вчера вечером у стелы «Минск — город-герой» силовики жестоко побили девушку. Тут же стоит молодой преподаватель Университета физической культуры. Он рассказывает, что несколько дней назад прятал у себя дома медиков, в которых омоновцы кидали светошумовые гранаты. И добавляет, что часть силовиков — выпускники именно его вуза. А некоторые студенты уже попали в списки на отчисление за участие в протестах, утверждает он. Один из учеников до сих пор находится в изоляторе на улице Окрестина. «Его видели там, вживую. Мы знаем номер камеры, но его нет в списках», — говорит он.

В это время люди у Дома правительства скандируют: «Лукашенко в автозак!» У подножья костела семья с ребенком трех лет — на щеках у него бело-красно-белый флаг. Мы идем ближе к памятнику Ленина. Его облепили фотографы, толпа скандирует «На Володарку!» и разворачивается в сторону следственного изолятора на улице Володарского. Там сидит блогер Сергей Тихановский — муж Светланы Тихановской, который изначально сам планировал участвовать в выборах президента, но был арестован.

Мы проходим мимо волонтеров, сортирующих мусор, рядом с ними — мужчина в белых рабочих перчатках с красной полосой. У него в руках плакат «Глас народа — глас Бога. Уходи».

Толпа скандирует: «Свободу!» Перед нами выскакивает женщина и обращается к случайному мужчине, который идет вместе со своей женой: «А вы — предприниматель?» Мужчина продолжает идти и отрицательно качает головой. «Рабочий?» Мужчина кивает.

Во главе толпы — люди с портативной колонкой. Кто-то кричит «Один за всех!» — и рабочие подхватывают: «И все за одного!» Потом скандируют «До конца!» и «Выпускай!».

Слева стоят телевизионщики. Репортер протягивает микрофон женщине, которая эмоционально просит журналистов рассказать правду по телевизору: «Вас смотрят люди, которые сидят дома и кроме телевизора ничего не смотрят. Наконец-то они узнают правду!» В ответ журналист говорит, что у них своя правда. Мужчина, который идет рядом с нами и слышит все это, закипает: «Ничего себе! Это значит и [про] пытки — для нас одна правда, а у них своя!»

В это время толпа скандирует забытый лозунг протестов прошлых лет «Луку на муку!». Кто-то предлагает вспомнить еще недавно популярный призыв «Милиция с народом!» — в ответ на это толпа стихает. Мужчина пробует еще: «Давайте вернем „милицию с народом“!» Но кто-то впереди не выдерживает и кричит в ответ: «Ага, сегодня она с тобой, а завтра избивает!»

Толпа заполняет всю улицу Володарского и останавливается у входа в следственный изолятор № 1 — он занимает Пищаловский замок, историческое здание в центре Минска. Люди скандируют «Выпускай!», министра внутренних дел Юрия Караева предлагают отдать под суд, а главу ЦИК Лидию Ермошину — отправить в тюрьму.

У СИЗО собирается несколько тысяч человек, и начинается импровизированный митинг. Толпа тянется до проспекта Независимости, поэтому когда кто-то говорит в микрофон, хвост колонны ничего не слышит.

Высказываются все желающие. Кто-то начинает перечислять политических заключенных. Люди в ответ скандируют их имена и «Не забудем! Не простим!». В толпе добавляют: «Пора менять лысую резину!» и «Спасибо заводам!». 

Мужчина спрашивает у ребенка, который сидит у него на плечах: 

— Там много людей?

— Много!

— А там много?

— Там вообще очень много!

Ораторов слышно не всем, кто-то периодически не выдерживает: «Хватит говорить! Пора что-то делать! 25 лет уже говорим».

Прямо у стен СИЗО протестующие решают, стоит ли идти к изолятору на Окрестина или нет. Какая-то женщина цитирует слова волонтеров из лагеря помощи под стенами изолятора — они уверены, что задержанных внутри бьют больше, когда у стен собирается шумная толпа протестующих. Ей отвечают, что задержанных все равно будут бить — вне зависимости от того, придут ли протестующие.

В это время микрофон берет мужчина:

— Я волнуюсь, извините. Я простой рабочий, строитель. За последнее время мы стали другими, мы стали чище. Эти люди [которые сейчас задержаны] уже сделали свою жертву, они за решеткой, и мы тоже должны идти до конца.

Толпа скандирует: «До конца!» Микрофон берут священнослужители православной церкви и приглашают все-таки пойти к Окрестина. Женщина с собакой на руках, проходя мимо, говорит на это: «Наконец-то они созрели».

Толпа разворачивается в сторону проспекта Дзержинского — по направлению к Окрестина. Рядом с одним из пешеходных переходов мы встречаем молодого человека с перебинтованным коленом, он раздает прохожим батончики мюсли. Он говорит, что утром 12 августа его за одиночный пикет с плакатом «Забастовка» забрала милиция, сутки он провел в одной майке во дворике Советского РУВД. Потом его перевезли на Окрестина, а оттуда забрала скорая помощь. Он показывает синяк от паха до колена и говорит, что гематома от ударов уже немного рассосалась: 

— Сейчас мы с ребятами раздаем еду и сок чувакам, которые идут с протестов. С самого утра и до сих пор. Мне трудновато стоять на самом деле и ходить, но дома сидеть тоже так себе, поэтому я здесь.

— Тебе сильно досталось?

— Да. Хотя в сравнении с некоторыми можно сказать, что мне повезло, но это все равно ад и концлагерь.

На развязке у театра Музкомедии все перекопано, здесь роют новую линию метро, поэтому толпе приходится переходить без пешеходных переходов. Из припаркованной рядом машины звучит «Грай» «Ляписа Трубецкого». Здесь же мы встречаем молодую поэтессу: «Я пришла посмотреть на людей, такие все красивые. Сегодня первый раз за две недели я смогла поработать». Люди слышат звук сирены и напрягаются, а когда видят, что это скорая — благодарно приветствуют.

В толпе продолжают шутить на тему оскорблений, которые сыплются на митингующих из государственных СМИ: «Смотри не сорви голос сегодня, а то завтра не сможешь кричать — заплатят меньше». Впереди на многоэтажке люди видят огромный флаг:

— На десять этажей!

— Нет, на восемь!

— Да? Ну, я подслеповатый.

— Да скажи просто — наркоман.

Мимо проезжает велосипедист, у него из колонки звучит песня «Мы не быдло, стадо и трусы. Мы — мы живой народ, мы белорусы!»

Перед мостом недалеко от изолятора стоит пара девушек — они регулируют поток людей. На мосту — парень с громкоговорителем. Каждой новой группе протестующих он повторяет одну и ту же фразу: «Пожалуйста, после моста не шумите. В Окрестина на шум с улицы бьют людей. Давайте не подставлять тех, кто внутри».

Люди начинают сомневаться — идти или нет. После моста они делятся на группы. Кто-то говорит, что не стоит «сливать протест»: люди прошли половину города. Кто-то — что только что вышел из изолятора на Окрестина и что на крики снаружи там действительно бьют. Пожилой мужчина отвечает, что бывал в Окрестино раньше и знает, что для людей внутри важно слышать поддержку снаружи.

Из-за нерешительности до самого сквера перед изолятором доходят не все. В темноте между деревьями собирается до 700 человек. Люди разговаривают о политике, спорят, периодически скандируют «Свобода!» и «Выпускай!».

К стенам изолятора волонтеры пускают не всех протестующих, а только журналистов. По толпе расползается слух, что на Окрестина едет Мария Колесникова — глава штаба Виктора Бабарико, участница «женского триумвирата» и соратница Светланы Тихановской. Но это оказывается неправдой. Вместо нее к изолятору приезжает представитель штаба Светланы Тихановской Ольга Ковалькова. Она поясняет: ей обещали, что к людям выйдет представитель изолятора. Но из-за стен никто не выходит. Тогда Ковалькова подходит к входной двери и звонит в изолятор по домофону.

Там ей отвечают: «Здесь нет политических заключенных».