Вижу слухи о научном институте в Ухани, из которого мог «сбежать» коронавирус. Насколько им можно доверять и чем там на самом деле занимаются?

В последние несколько недель инфекция коронавируса стала главной темой мировых СМИ, и вокруг нее появилось много слухов. Говорят, например, что она могла стать результатом утечки «боевого вируса», который правительство Китая создавало в Ухани — недаром там есть вирусологический институт. Просто отмахнуться от этой теории не получится: в отличие от якобы целебной силы кунжутного масла и чеснока, Институт вирусологии в Ухани действительно существует. И там действительно работают с опасными инфекциями. «Медуза» рассказывает, что не так с этой теорией заговора, чем на самом деле занимались в Институте вирусологии Ухани, и почему работа местных ученых должна была (хотя и не смогла) предотвратить вспышку нынешней инфекции.

Все материалы «Медузы» о коронавирусе открыты для распространения по лицензии Creative Commons CC BY. Вы можете их перепечатать! На фотографии лицензия не распространяется.

Конспирологические теории стали неизбежным следствием огромного внимания к коронавирусу

С начала года, когда вспышка новой коронавирусной инфекции стала главной темой мировой повестки, вокруг нее быстро начали появляться самые разные слухи и теории заговора. Среди них были, например, выдуманные методы защиты от инфекции вроде поедания большого количества витамина С или чеснока, радикально большего числа жертв, которые китайские власти якобы скрывают, и супа из летучих мышей как главного источника инфекции. В ответ на распространение этих сообщений Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) запустила в твиттере кампанию по развенчанию подобных мифов, а фейсбук начал активно модерировать недостоверные сообщения.

Отдельный сюжет среди этих теорий заговора связан с якобы «боевым» применением нового вируса, над которым, согласно авторам этой теории, работал Китай. Ее первоисточником, по-видимому, стал израильский специалист по безопасности Дени Шохам, который в разговоре с редакцией правого американского сайта Washington Times высказал идею о том, что «некоторые лаборатории в институте [вирусологии Ухани], вероятно, были вовлечены в разработку [биологического оружия], по крайней мере, опосредованно». Никаких доказательств существования программы разработки биологического оружия в Китае он не привел, однако его сообщение было подхвачено некоторыми американскими СМИ и блогерами.

Некоторые из этих блогеров затем связали слова Шохама с историей китайской исследовательницы Цю Сяньго, работавшей в канадской Национальной микробиологической лаборатории в Виннипеге. В июле 2019 года канадская полиция выдворила ее и ее мужа Кедин Ченга из лаборатории в рамках, как позже сообщалось, «административного расследования».

Лаборатория в Виннипеге — одна из немногих в Канаде, где ведется работа с самыми опасными патогенными микроорганизмами; она сертифицирована по высшему уровню BSL-4. Сама Цю Сяньго является известным специалистом по лихорадке Эбола и, в том числе, участвовала в разработке вакцины ZMapp против этого вируса. Кроме того, в августе 2019 года, уже после отстранения китайских ученых от лаборатории, стало известно о прошедшей в марте того же года передаче образцов вирусов Эбола и Нипах из канадской лаборатории в Китай.

Все это — в сочетании с крайне скудной информацией об истинных причинах выдворения Цю Сяньго и ходе расследования — легло в основу теории заговора о том, что истинной «родиной» коронавируса является Канада, а китайские ученые пытались переправить его уже на свою родину, где он и стал причиной вспышки инфекции. Связь между нынешней вспышкой и расследованием в отношении Цю уже опровергли представители и канадской полиции, и канадского Агентства по общественному здоровью, назвав такие теории «дезинформацией».

Коронавирус совсем не похож на военную разработку

Попытки адаптации природных вирусов для использования в качестве биологического оружия предпринимались в XX веке как минимум в двух странах: в США и СССР. Однако теория о военном происхождении нового коронавируса выглядит неубедительной — даже не потому, что Китай отказался от разработок биологического оружия еще в 1984 году, присоединившись к международной конвенции 1972 года, а по двум более прозаическим причинам.

Во-первых, в арсенале биологов уже сейчас есть гораздо более опасные и показавшие свою эффективность в военных программах возбудители (оспа, вирусы Эбола, Марбург и многие другие — подробнее об их использовании в военных разработках можно почитать, например, в книге бежавшего в США советского ученого Кена Алибека). В этом контексте новый коронавирус, чьи родственники уже давно и не слишком заметно поражают только пожилых людей, не выглядит как удачный кандидат в «боевые вирусы».

Во-вторых, согласно всем открытым источникам, большинство пациентов из «первой волны» заболевших были напрямую связаны с уханьским продуктовым рынком, где в том числе продавались летучие мыши. Последние являются природными носителями множества коронавирусов — в том числе похожих на 2019-nCoV возбудителя «атипичной пневмонии» SARS-CoV и SATRS-CoV. В одном из первых исследований инфекции в медицинском журнале Lancet ровно половина пациентов оказалась постоянными работниками уханьского продуктового рынка, и еще несколько человек — его посетителями. Если бы источником вируса действительно был исследовательский институт, а не продававшиеся на рынке дикие животные, такую картину заболеваемости было бы сложно объяснить.

В Ухани действительно изучают опасные инфекции. И утечки в Китае тоже случались

Источник опасений о «военном» происхождении коронавируса понятен. В Ухани действительно расположен один из крупнейших вирусологических центров страны — Институт вирусологии Ухани Китайской академии наук, и в нем действительно работают с самыми опасными патогенами. В январе 2017 года лаборатории института были сертифицированы для работы с любыми существующими возбудителями, в том числе вирусами Эбола и Марбург. В России, например, с такими патогенами работают только в одном месте — в научном центре «Вектор» неподалеку от Новосибирска. Институт вирусологии в Ухани стал первым местом, сертифицированным по классу биобезопасности BSL-4 на территории материкового Китая.

По информации журнала Nature, к 2025 году китайское правительство планирует построить еще 5-7 подобных лабораторий. Сегодня, кроме центра в Ухани, с таким же уровнем допуска работает только харбинский Исследовательский институт ветеринарии.

Хотя программа по модернизации и сертификации лабораторий Института вирусологии Ухани завершилась в 2017 году, ее начало следует искать во вспышке SARS, случившейся еще в начале прошлого десятилетия. Эта программа стала ответом на серию утечек возбудителя вируса атипичной пневмонии, которые сильно испортили международную репутацию китайских исследователей.

В Ухани работают известные специалисты по коронавирусам, и они давно предупреждали о возможности новой эпидемии

Важной частью программы модернизации китайских лабораторий, помимо собственно постройки новых зданий и обновления материальной базы, стала программа тренировок китайских специалистов в западных лабораториях, работающих по самым строгим стандартам безопастности. В Ухань часто приезжали западные специалисты. Многие сотрудники Института вирусологии стажировались в Лионе, где расположена одна из лабораторий, сертифицированных по стандарту BSL-4. Вряд ли в условиях такого тесного международного сотрудничества в китайском институте могли бы проводиться секретные военные разработки.

Кроме того, здесь находится один из важнейших в Китае, да и в мире центров исследования SARS. В Институте работает Ши Чжэнли — вирусолог, которая обнаружила, что именно летучие мыши являются природным резервуаром вируса, вызывающего SARS. В течение почти 18 лет возглавляемая ей группа исследователей занималась исследованием подобных коронавирусов, их эволюции и природного распространения. И именно группа Ши Чжэнли стала первой, которой удалось выделить новый вирус 2019-nCoV у заболевших в Ухани пациентов. То, что вспышка нового вируса возникла именно в том городе, где находится главный центр изучения SARS, может показаться невероятным совпадением — если не учитывать, что изучение животных и заражающих их вирусов так или иначе привязано к среде их обитания. Ученые не слишком отличаются от охотников, которые ориентируются в своей работе прежде всего на местную фауну и торгуют ей на местных рынках.

А если почитать, что писали о вирусах летучих мышей Ши Чжэнли ее коллеги еще до вспышки, то история новой вспышки кажется случайностью еще меньше. Потратив много лет на изучение летучих мышей и поиски природных резервуаров коронавирусов, ученые уханьской лаборатории еще в 2017 году предупреждали, что переход инфекции на людей не только возможен, но и вполне вероятен. И нельзя сказать, что эти работы остались незамеченными — на них обращали внимание не только узкие специалисты, но и научные обозреватели журнала Nature. Предсказанное китайскими ученым, похоже, полностью сбылось — но это вряд ли их порадует. С момента прошлой вспышки была проделана огромная исследовательская работа, но, похоже, это так ничего и не изменило.