Как в России с младших классов готовят детей к службе в армии Фильмы «Уроки мужества» и «Сын» рассказывают о патриотическом воспитании (от рождения и до смерти)

«Медуза» продолжает представлять фильмы из конкурсной программы фестиваля документального кино «Артдокфест» — он пройдет с 19 по 23 октября в Риге и с 6 по 12 декабря в Москве. Еще две картины — «Сын» Александра Абатурова и «Уроки мужества» Александр Зубовленко — рассказывают о молодом солдате, погибшем в Дагестане, и школьниках, которых готовят к службе в армии. Журналист «Медузы» Дмитрий Карцев рассказывает, как фильмы о патриотическом воспитании и военной службе перекликаются с сериалами «Кадетство» и «Солдаты».

Те, кому в 2000-е было от 15 до 25, должны помнить, как в России началась война. Не с первых выстрелов по Цхинвали в 2008-м и не c высадки в Крыму «зеленых человечков». Война началась с выхода на экраны сериалов «Кадетство» — о тех, кто только готовится к службе в кадетском корпусе, и «Солдаты» — о тех, кто уже принял присягу в «уездном городе N». Женщины и дети в пилотках на День Победы — это будет уже потом. Новый образ армии был создан со скоростью особенно впечатляющей, если вспомнить, как недавно и крепко она ассоциировалась исключительно с кадрами разрушенного Грозного и «грузом 200» из Афганистана.

Один сериал «из армейской жизни» появился на развлекательном канале СТС, другой — на РЕН ТВ, и в этом нет парадокса. В гламурной телеармии служба совершенно не мешала тому, чтобы «строить любовь» и заниматься прочими вполне гражданскими делами, как годами делают на другом развлекательном канале. Службу представляли не героической, не пафосной, не «маскулинной», а обыденной, веселой, разухабисто-буржуазной, как и вся российская жизнь нулевых. Самое главное — в ней вообще не было военных действий. Тогда забыли только сообщить, что это не навсегда и основные задачи не изменились: солдат должен быть готов умереть в любой момент, когда прикажет родина.

Кажется, документальные фильмы «Урок мужества» и «Сын» — как будто «Кадетство» и «Солдаты» наоборот, но все-таки не совсем.

В первом речь идет о военной подготовке в обычной российской школе. «Мы пока обычные ребята, но настанет этот день и час — станем мы российскими солдатами, рад служить стране любой из нас», — поют школьники в пилотках и георгиевских ленточках, а в голове звучат агутинские «Так что, аты-баты, мы теперь солдаты».

Следующие полчаса зрителю показывают, как теоретическая готовность превращается в практическую сноровку, а два эпизода, пожалуй, ярче других демонстрируют, как ко всему происходящему относится режиссер картины.

Школьники на скорость собирают автомат Калашникова — одна из девочек, похоже, обгоняет инструктора. Попытка, еще одна. У девочки на руках проступает кровь, она порезалась. Никто, даже она сама, не обращает на это внимания, только операторская камера — у всех остальных есть дела поважнее.

Еще несколько сцен — и военрук разговаривает с детьми о «смысле жизни», когда позади него возникает фигура уборщицы, которая вклинивается в духоподъемную беседу вопросом: «Когда расходитесь? Должны были в начале седьмого!» «Я вообще никому ничего не должен», — огрызается человек в военной форме, за минуту до этого объяснявший детям, что смысл жизни состоит в том, чтобы быть полезным другим.

Короткометражка заканчивается кадрами с военной спартакиады в условиях, приближенных к боевым: зимой, ночуя в заснеженном лесу, школьники бессмысленно ждут неизвестно чего. Под утро они приходят в какой-то ангар, где их уже ждут родители, младшие братья, сестры и православные священники, у которых вместо воинского приветствия — молитва. Левиафановский гротеск оттеняют возникающие как бы между делом кадры с мамой, которая просит кого-то объяснить младшему сыну, как правильно держать в руках автомат. А пока мальчика учат, камера выхватывает старшеклассников — после бессонной ночи они утомленно протирают глаза: эти ребята еще не воевали, но, возможно, кое-что уже начали понимать.

Фильм «Сын» словно продолжает эту сцену — он рассказывает о рядовом спецназа Дмитрии Илюхине, погибшем в мае 2013 года во время спецоперации в Дагестане. В одной сюжетной линии семья поминает погибшего, в другой — спецназ готовит новых бойцов, которые под конец фильма с улыбкой говорят, что едут куда-то «убивать». Вторая — это еще и история жизни Димы в последние месяцы, показанная через повседневность его сослуживцев. Режиссер ленты, Александр Абатуров, — двоюродный брат Илюхина.

Здесь крестятся перед тем, как торжественно надеть краповый спецназовский берет, здесь произносят пламенные патриотические речи со стеклянными глазами, здесь, наконец, тоже проливается кровь, и предсказуемо больше крови и насилия. Но настоящая смерть все равно остается за кадром. Она только подразумевается — и даже о деталях гибели Димы говорят мельком, без подробностей.

Неслучайно Александр Абатуров отмечает, что не хотел снимать традиционное антивоенное кино. Зритель, понятное дело, сопереживает родителям погибшего Дмитрия Илюхина, но не испытает вместе с ними никакого катарсиса. Есть смиренное принятие, которое трудно спутать с переосмыслением всего предыдущего опыта: «Я отцу так и сказала: нам надо жить долго, чтобы память о Диме жила».

Нельзя назвать лобовым антивоенным фильмом и «Уроки мужества». Обе ленты показывают не ужас смерти или то, что можно было, используя штамп, назвать истинным лицом армейской службы. Напротив: зритель видит, что у девочки течет кровь, но, вообще-то, интересно, успеет ли она собрать автомат быстрее инструктора. Что военрук не знает, как поступить с уборщицей, но, помимо этого, он симпатичный и, как минимум, не злобный дядька, как, кстати, и почти все взрослые, показанные в «Уроке мужества». Что военные учения из фильма «Сын» проходят во вполне буколических пейзажах и, как говорит один из бойцов, ничего в них нет опасного, кроме укусов комаров.

Это не «Кадетство» и не «Солдаты» — но это и не их разоблачение. Тут кажется, что служба действительно может быть привлекательна, а армия — заразительна, особенно до тех пор, пока смерть «бывает с другими» и напоминает о себе только кровью на деталях автомата.