Алексея Москалева (папу девочки, нарисовавшей антивоенную картинку) посадили на два года, а вскоре могут еще и лишить родительских прав Ему запретят общаться с дочерью?

6 апреля Ефремовский межрайонный суд Тульской области рассмотрит дело об ограничении родительских прав отца и матери школьницы Маши Москалевой. Ограничить права родителей потребовала комиссия по делам несовершеннолетних города Ефремова.

Девочка несколько недель находилась в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних, поскольку ее отца, Алексея Москалева, 28 марта приговорили к двум годам колонии по статье о повторной «дискредитации» российской армии (часть 1 статьи 280.3 УК РФ). Мать Маши несколько лет живет с другой семьей в Тамбовской области. Последний раз она виделась с Машей несколько лет назад, но 5 апреля забрала девочку из приюта. Ранее она говорила о том, что планирует присутствовать в суде по видеосвязи (подробнее об этом ниже).

В апреле 2022 года Маша Москалева нарисовала антивоенный рисунок на уроке изо. Сотрудники школы сообщили об этом властям, после чего девочке пришлось разговаривать с сотрудниками ФСБ, а на ее отца Алексея Москалева сначала составили административный протокол о «дискредитации» российской армии из-за комментария в «Одноклассниках», а затем завели уголовное дело в связи с повторной «дискредитацией» (за публикацию в той же соцсети). Еще до приговора Москалев сбежал из-под домашнего ареста, но в ночь на 30 марта его задержали в Минске. С тех пор о нем нет вестей — адвокаты не знают, где находится Алексей.

Пока только ограничить. Это разные процедуры.

Ограничение в правах, скорее, предупредительная мера. Суд может ограничить родителя или опекуна в правах, если находиться с ним небезопасно для ребенка по независящим от родителя причинам (например, из-за ментального расстройства, хронического заболевания или других тяжелых обстоятельств). Также статья 73 Семейного кодекса РФ позволяет ограничить человека в родительских правах, если ребенку опасно оставаться в семье по вине взрослого, но нет достаточных оснований для лишения родительских прав.

В решении об ограничении прав судья далеко не всегда указывает конкретный срок — но все же подразумевается, что это временная мера.

Лишение родительских прав — куда более строгая мера, при которой права не ограничивают на период действия решения суда, а полностью прекращают на неопределенный срок.

Все они описаны в 12 главе Семейного кодекса. Это, к примеру:

• право воспитывать своего ребенка;
• выбирать образовательную организацию и форму обучения до того, как ребенок пойдет в девятый класс;
• выступать в защиту прав и интересов детей в отношениях с любыми физическими и юридическими лицами (но только в случаях, когда между интересами родителей и ребенка нет противоречий);
• получать льготы, пособия, а после совершеннолетия ребенка — содержание от него, если суд решит, что родителю необходимы алименты.

Все эти права при ограничении временно передаются государству в лице органов опеки, а после лишения переходят к нему окончательно. При этом даже после лишения родительских прав суд не обязан отнимать у ребенка возможность жить с мамой или папой — Семейный кодекс обязывает судью решать этот вопрос по собственному усмотрению, опираясь при этом на жилищное законодательство.

При лишении или ограничении прав у родителя остаются обязанности перед ребенком — например, содержать его, выплачивая алименты. Также ребенок сохраняет возможность получить наследство.

Глава Комиссии по делам несовершеннолетних администрации Ефремова (именно этот орган обратился в суд) Светлана Давыдова заявила, что семья Москалевых с мая 2022 года состоит на «профилактическом учете семей, находящихся в социально опасном положении».

По ее словам, родители не шли на контакт с властями: отец дважды привлекался к административной ответственности и «не предпринимал попыток вернуть дочь к обучению в школе», а мать Марии жила отдельно и не интересовалась ее жизнью.

Юрист Никита Сорокин, специализирующийся на защите прав ребенка (с ним консультировались защитники Маши Москалевой), ознакомился с материалами дела и подтвердил «Медузе», что на Алексея Москалева составили несколько административных протоколов по статье 5.35 КоАП РФ (неисполнение родителями или иными законными представителями обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних) — причем не два, а три.

За что формально наказывают по этой статье?

Также в деле об ограничении родительских прав есть постановление Следственного комитета РФ по Тульской области о том, что в отношении Москалева возбуждено уголовное дело и по нему проводятся оперативные мероприятия, из-за чего его ребенок остался без надзора.

Комиссия по делам несовершеннолетних и защите прав привлекала Москалева к административной ответственности, исходя из нескольких причин (все они есть в материалах дела):

• Ребенок якобы «имеет неопрятный внешний вид, школьная форма отсутствует».
• У ребенка «неудовлетворительная успеваемость по некоторым школьным предметам, отец успеваемостью дочери не интересуется, родительских собраний не посещает, на контакт с педколлективом не идет».
• Отец «негативно влияет на патриотическое воспитание дочери, должным образом не исполняет обязанности по обучению, воспитанию и содержанию несовершеннолетней дочери».
• «Также установлено, что семья не имеет постоянного дохода, однако за мерами социальной поддержки Москалев в отдел социальной защиты населения не обращался».
• «Мать девочки проживает от нее отдельно, имеет другую семью, судьбой дочери не интересуется».

Мы не можем ответить наверняка. Но все три протокола были оформлены на Москалева уже после того, как Маша нарисовала антивоенный рисунок, а на семью обратили внимание силовики.

По мнению юриста Никиты Сорокина, дела по статье 5.35 КоАП (неисполнение родителями обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних) часто бывают сфальсифицированы:

По словам Сорокина, в случае любого происшествия (например, конфликта в школе) органы опеки могут начать активную дискредитацию родителей.

Кроме того, члены комиссии, которые выносят решение по административному делу, чаще всего не имеют юридического образования, А еще, как правило, по роду основной деятельности зависят друг от друга и от председателя комиссии (работая, например, в одной школе), уверен Сорокин.

По мнению юриста, в протоколах по статье 5.35 КоАП, оформленных на Москалева, можно найти стандартные формулировки, которые он уже встречал и в других делах. Единственное исключение — это «негативное влияние на патриотическое воспитание»: не ясно, что имеется в виду в этом случае, и авторы протокола не раскрывают, в чем заключается правонарушение.

Мнения юристов, опрошенных «Медузой» по этому поводу, разделились. Юрист Никита Сорокин уверен, что статья 73 Семейного кодекса не позволяет просто так ограничивать в правах родителей, которые находятся под следствием или приговорены к лишению свободы:

По мнению Сорокина, сложившаяся ситуация — это «отсутствие нормальной работы органов защиты детей». В практике юриста были случаи, когда органы опеки связывались с осужденным человеком и просили его добровольно написать заявление с просьбой поместить ребенка под временную опеку или передать в приют на время следственных действий, — и об ограничении родительских прав в этих делах речи не шло.

Похожей позиции придерживается правозащитный фонд, ведущий деятельность по защите прав и свобод человека. По мнению юристов организации, само по себе нахождение в колонии не может быть основанием для ограничения родительских прав по причине «стечения тяжелых обстоятельств» (такая формулировка есть в 73-й статье Семейного кодекса):

Но правозащитники делают важную оговорку:

Кажется, суд и правда может принять такое решение.

Эксперт по семейному праву и практикующий юрист рассказал «Медузе», что в 73-й статье Семейного кодекса описаны довольно расплывчатые причины, которые органы опеки могут использовать практически в любой ситуации при наличии должной мотивации.

Например, среди обстоятельств, из-за которых поведение родителей оказывается опасным для ребенка по независящим от них причинам, есть обширная категория «другие». «Опасностью», которая может угрожать ребенку с родителями, тоже можно посчитать самые разные вещи, в том числе их негативное влияние на психологическое состояние.

Другой адвокат с многолетним стажем также уверен, что для российского суда ограничение свободы — это существенное основание для ограничения прав родителя. По его словам, на практике такому ограничению нередко подвергаются осужденные родители, которые воспитывают ребенка в одиночку.

По закону он обязан это сделать.

В статье 57 Семейного кодекса сказано, что ребенок вправе выражать свое мнение при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, а также быть заслушанным в ходе любого судебного разбирательства. При этом суд обязан учесть мнения ребенка, если он старше десяти лет, за исключением «случаев, когда это противоречит его интересам». Маша Москалева учится в шестом классе и точно достигла этого возраста.

Кроме того, в Конвенции ООН по правам ребенка, которую ратифицировала Россия, указано, что ребенку, способному сформулировать собственные взгляды, должно быть предоставлено право свободно выражать их по всем вопросам, затрагивающим его. Причем взглядам ребенка нужно «уделять должное внимание в соответствии с его возрастом и зрелостью». С этой целью ребенку обязаны дать возможность высказаться в ходе любого суда.

К сожалению, совсем не обязательно. Суд просто обязан будет зафиксировать ее слова в протоколе.

Проблема как раз в формулировке из Семейного кодекса про случаи, в которых мнение ребенка «противоречит его интересам». Эксперт по семейному праву и практикующий юрист уверен, что на практике мнение ребенка не имеет большого значения в суде, особенно если он возражает против ограничения или лишения прав в отношении своих родителей. «Предполагается, что дети часто защищают своих родителей — даже тогда, когда столь суровые меры являются действительно обоснованными», — говорит эксперт.

В некоторых случаях органы опеки возражают против того, чтобы ребенок участвовал в заседании. «Встает вопрос, не побоится ли опека опросить ребенка в суде или будет прикрываться справками о том, что девочка не может говорить из-за ее психологического состояния. Они могут это сделать, в моей практике были случаи, когда опека, чтобы не опрашивать ребенка, предъявляла подобные справки», — говорит юрист Никита Сорокин.

То, что женщина никак не участвовала в судьбе дочери несколько лет, достаточно серьезный аргумент для суда, говорят опрошенные «Медузой» эксперты.

Кроме того, 4 апреля уполномоченная по правам ребенка Мария Львова-Белова заявила, что рассчитывать на то, что Машу отдадут матери, пока не стоит: девочке уже подбирают семью для «временной опеки» (омбудсмена не смутило, что по закону судьбу дочери Москалева должен будет решить суд). По словам Львовой-Беловой, мать Маши сама отказалась забрать дочь в начале марта после ареста бывшего мужа и лично написала тогда заявление о помещении девочки в приют. С тех пор она якобы «несколько раз обещала, что приедет, и не приезжала, с девочкой контакт не поддерживает», утверждала уполномоченная.

Правозащитники, с которыми поговорила «Медуза», посчитали, что заявление Львовой-Беловой вполне можно трактовать как попытку давления на суд, и сторона защиты может выступить с таким аргументом.

Однако уже 5 апреля мать Маши забрала ее из социально-реабилитационного центра (поскольку суд еще не ограничил ее в правах, для этого достаточно было написать соответствующее заявление). На этот раз Львова-Белова заявила, что Машу Москалеву не отдавали матери раньше, так как она не хотела этого сама, а «ее мнение по закону обязаны учитывать». Но теперь, по словам омбудсмена, девочка поменяла позицию.

Да.

Опрошенные «Медузой» юристы уверены, что это противоречило бы духу закона и сложившейся практике, но при желании опека вполне может воспользоваться расплывчатыми формулировками в Семейном кодексе и сделать это. Статья 69 кодекса позволяет лишить родителей прав в нескольких случаях, среди них:

• уклонение от выполнения обязанностей родителей, в том числе злостное уклонение от уплаты алиментов;
• отказ без уважительных причин взять своего ребенка из родильного дома или другой медицинской или образовательной организации;
• злоупотребление родительскими правами;
• жестокое обращение с детьми, в том числе физическое, сексуализированное или психическое насилие;
• хронический алкоголизм или наркомания;
• умышленное преступление против жизни или здоровья своих детей, другого родителя детей, супруга, в том числе не являющегося родителем детей, либо против жизни или здоровья другого члена семьи.

Статья 73 Семейного кодекса, как говорилось выше, предполагает, что спустя шесть месяцев после решения суда орган опеки и попечительства обязан будет обратиться в суд с иском о лишении родительских прав, если родитель или опекун после ограничения в правах не изменит своего поведения. «В интересах ребенка» это может произойти и раньше.

Многое. Например, родители, находящиеся в местах лишения свободы, не освобождаются от обязанности платить алименты (предполагается, что в колонии они имеют возможность работать и иметь доход, а в случае отсутствия дохода алименты рассчитываются исходя из среднего уровня зарплаты в регионе).

Алименты нужно платить в пользу родителя или опекуна, с которым проживает ребенок, либо в пользу организации, на попечении которой он находится. В ситуации Москалева выплата алиментов может находиться под особым контролем.

Эксперт по семейному праву и практикующий юрист считает, что «злоупотреблением родительскими правами» опека при желании вполне может назвать «неправильное патриотическое воспитание» дочери. Кроме того, в практике юриста есть прецеденты, когда преступление, пусть даже не против члена семьи, суд считал дополнительным основанием для лишения родительских прав.

«Лишение прав будет неверным и нелогичным в условиях, когда человек де-юре не может выполнять свои обязанности. Надеюсь, что до такого абсурда не дойдет. В случаях, когда дело осужденного не связано с политикой, суды так обычно не действуют. Впрочем, с ограничениями в правах тоже, как правило, так не происходит — ребенка просто помещают в интернат, но не ограничивают осужденного в правах», — говорит юрист Никита Сорокин.

Если суд ограничит в родительских правах обоих родителей, то над Машей будет установлена опека. Либо же она будет помещена в дом для детей, оставшихся без попечения родителей, на длительный срок (в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних она находится временно).

Опекунами в этом случае могут быть родственники и любые дееспособные лица, достигшие 18 лет, которые готовы взять девочку к себе (например, ранее о таком желании заявил брат Маши по материнской линии, который узнал о существовании сестры год назад). Преимущество отдается тем, кого ребенок знает давно: родственникам, крестным или давним друзьям семьи. Соответствующее решение будет принимать орган опеки.

Да, но с разными шансами на успех.

После решения об ограничении в правах человек может обратиться в суд с иском о том, что обстоятельства изменились и он снова способен выполнять свои обязанности или начал вести себя иначе. В иске о восстановлении в правах нужно будет показать, что родитель взаимодействует с ребенком. В случае Москалева это может быть, например, написание писем или перечисление алиментов.

Однако если родитель или опекун не изменит своего поведения (оценивать эти изменения должен суд), то спустя шесть месяцев после решения суда орган опеки и попечительства обязан будет обратиться в суд с иском уже о лишении родительских прав. «В интересах ребенка» это может произойти и раньше — но на усмотрение органа опеки.

После лишения родительских прав восстановить их будет гораздо сложнее. Если ребенка успеют усыновить или он будет возражать против возвращения к отцу, в иске точно будет отказано, рассказал «Медузе» практикующий юрист и эксперт по семейному праву.