Александра и Лидию Невзоровых объявили «экстремистским объединением» и отняли у них имущество. Теперь это может произойти с любой семьей в России? А дети в таком «объединении» — тоже «экстремисты»?

Октябрьский районный суд Санкт-Петербурга объявил журналиста Александра Невзорова и его жену Лидию Невзорову «экстремистским объединением» и запретил их деятельность в России.

Также суд постановил, что российское имущество Невзоровых перейдет государству: по словам юриста Алексея Прянишникова, который представляет интересы семьи, это земельные участки, жилой дом, автомобиль и «доли в ООО». Руководитель Объединенной пресс-службы судов Санкт-Петербурга Дарья Лебедева подтверждает эту информацию.

Александр Невзоров, комментируя решение суда, заявил, что его два месяца «шантажировали, предлагая „хорошее решение суда“ в обмен на „корректировку позиции“ в отношении войны, Украины и кремлевского упыря». «Основной формальный пункт обвинения — два реанимобиля, которые я отправил на фронт, для раненых ВСУ», — утверждает Невзоров.

Да, насколько мы знаем, таких примеров в российском «правосудии» до сих пор не было.

Важно, что в этом деле судебные власти нарушили несколько норм, которые формально мешают признать семью «объединением» (тем более экстремистским):

• В Федеральном законе (ФЗ) «Об общественных объединениях» сказано, что общественное объединение — это «добровольное, самоуправляемое, некоммерческое формирование, созданное по инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов для реализации общих целей». Вполне подходит под описание семьи, но есть нюанс: «общие цели» должны быть прописаны в уставе общественного объединения. Маловероятно, что у Невзоровых был такой устав.
• У общественного объединения должны быть учредители, которые созывают съезд или конференцию. На этой конференции формируются «руководящие и контрольно-ревизионные органы». Сомнительно, что сторона обвинения доказала существование таких органов в семье Невзоровых.
• Формулировка, позволяющая обратить в доход РФ имущество объединения, указывает, что речь идет об организации, у которой есть обособленное имущество, переданное ему учредителями или кем-то еще, отмечает представитель Невзоровых Алексей Прянишников. В случае с семьей это условие тоже не выполняется.
• Любые семейные отношения регулируются Семейным кодексом. Однако в этом случае суд явно исходит из норм Гражданского кодекса.

Ранее российские суды уже объявляли «экстремистскими организациями» формально несуществующие структуры без устава и учредителей (например, штабы Алексея Навального и молодежное движение «Весна»). Но с семейной парой такое произошло впервые.

«Закон, конечно, не может распространяться на семейные пары, это бред», — подтверждает в разговоре с «Медузой» адвокат Валерия Ветошкина. «Практика использования антиэкстремистского законодательства с каждым днем становится все более абсурдной», — соглашается координатор по уголовным делам проекта «ОВД-Инфо» Ева Левенберг.

По закону процесс в подобных случаях должен начинаться с того, что прокуратура выносит общественной организации (или тому, что она ею считает) письменное предупреждение. Его можно обжаловать в суде.

Юрист Алексей Прянишников, представляющий интересы семьи, в разговоре с «Медузой» утверждает, что «никаких предупреждений ни Александр, ни Лидия Невзоровы не получали, поскольку их семья не является ни общественным, ни религиозным объединением».

Если обжаловать предупреждение не удалось (и если «нарушения», описанные в предупреждении, не устранили в отведенный срок) — прокуратура может обратиться в суд с требованием ликвидировать «объединение», признать «экстремистским» и запретить его деятельность на территории страны. Именно это и случилось с Невзоровыми (как бы абсурдно ни звучало решение о «ликвидации» семьи).

По словам юриста Алексея Прянишникова, основанием для подачи и удовлетворения иска стало «распространение экстремистских материалов». Больше нам ничего не известно — иска и решения суда мы не видели (как рассказал «Медузе» Прянишников, в его распоряжении пока есть только резолютивная часть — и в ней нет нужных подробностей).

При этом процесс провели в упрощенном, письменном порядке — без устного разбирательства (такую возможность в некоторых случаях дает Кодекс административного судопроизводства).

Стоит еще раз отметить, что мы не видели решения суда. Но если опираться на пост руководителя Объединенной пресс-службы судов Дарьи Лебедевой, судья четко очертила, что членами «экстремистского объединения» являются только два человека — Александр и Лидия Невзоровы.

«Мне очень хочется думать, что детей бы туда не включили, потому что есть основание для подачи и удовлетворения такого иска — распространение „экстремистских материалов“. И тогда в „экстремистское объединение“ должны входить только те, кто экстремистскую деятельность осуществлял, и вряд ли в этом можно даже в теории заподозрить детей», — объясняет адвокат Валерия Ветошкина.

Наверняка мы не знаем, но, скорее всего, нет.

Валерия Ветошкина в разговоре с «Медузой» предполагает, что, вероятнее всего, у семьи отобрали только то имущество, для которого необходима государственная регистрация. Это как раз автомобили, жилые дома, земельные участки, доли в юридических лицах. При этом личные вещи (мебель, драгоценности и множество других предметов) государство не требует регистрировать — а значит, не имеет достаточно подробной информации о том, что именно можно изъять.

Алексей Прянишников рассказал «Медузе», что суд решил обратить в собственность государства «все движимое и недвижимое имущество в РФ, на данный момент принадлежащее на праве собственности Александру и Лидии Невзоровым», — то есть, по сути, всю их российскую собственность.

Власти пытались использовать другие методы — но ничего не вышло.

Координатор по уголовным делам проекта «ОВД-Инфо» Ева Левенберг напоминает, что прокуратура подавала к Александру Невзорову четыре гражданских иска — безуспешно. По информации «Новой газеты», суд пришел к выводу, что журналист купил земельные участки, на которые нацелились власти, еще в середине 1990-х — и законным путем. Как пишет издание, это подтвердили в суде продавцы.

Еще один возможный метод — отнять имущество по уголовному делу против Невзорова (статья 207.3, «фейки» об армии). Проблема в том, что у осужденных по этой статье можно экспроприировать только деньги и ценности, полученные в результате совершения преступления, а также предметы, с помощью которых человек нарушил закон. К тому же Невзоров был осужден еще до принятия закона о конфискации, что делает применение этой нормы невозможным, объясняет «Медузе» Ева Левенберг:

Скорее всего, заведут — на это указывает практика всех структур, которые были признаны экстремистскими, рассказывает адвокат Валерия Ветошкина. Это среди прочего уже упомянутые штабы Навального и движение «Весна».

«Заведение уголовного дела опционально, но вполне ожидаемо», — подтверждает Ева Левенберг.

Защитник Невзоровых Алексей Прянишников уверен, что так и будет:

Валерия Ветошкина не уверена, что у власти есть подобные намерения. «Мы не можем знать наверняка, но мне хочется думать, что это точечное решение для отбора недвижимости», — говорит адвокат.

Ева Левенберг считает дело Невзоровых «штучной историей, но с большим потенциалом для масштабирования»:

Кроме того, власти уже используют экстремистское законодательство для отъема собственности — но не у семей, а у предпринимателей. Так, 3 июля суд признал экстремистской деятельность владельца бренда водки «Столичная» Юрия Шефлера и решил взыскать в пользу государства принадлежащий ему спиртзавод «Амбер Талвис». Генпрокуратура заявила, что Шефлер поддерживает власти Украины, а подконтрольные ему компании финансируют фонд помощи ВСУ. «Коммерсант» ведет список подобных решений — на момент публикации материала в нем есть еще четыре случая, в которых у бизнесменов отнимали собственность под предлогом «экстремизма».