«Generation П», «Чапаев и Пустота», «Священная книга оборотня». Вспоминаем все книги Виктора Пелевина — какая самая удачная? Рейтинг Галины Юзефович

Новый, семнадцатый по счету роман Виктора Пелевина «Искусство легких касаний» появится в продаже 22 августа 2019 года. Накануне выхода книги литературный критик «Медузы» Галина Юзефович составила свой персональный и необъективный рейтинг всех романов писателя — расположив их от худшего к лучшему. 

16. Шлем ужаса: Креатифф о Тесее и Минотавре (2005)

Небольшой роман (или скорее пьеса) вышел в рамках международного проекта «Мифы» английского издательства Canongate. В качестве декораций для своего римейка древнегреческой легенды о Тесее и Минотавре Пелевин выбрал пространство интернет-чата. Много архаичного «падонкаффского» сленга, шуток и реалий, актуальных для 2005 года, пустопорожней философической болтовни, а вишенкой на торте — разочаровывающе многозначительный финал. 

15. Смотритель (2015)

Двухтомный роман, скрещивающий биографию Павла Первого, альтернативную историю, философию субъективного идеализма и мистику в духе Карлоса Кастанеды. Самая несмешная (две удачные шутки на без малого семьсот страниц) и наименее динамичная книга Пелевина. 

14. Empire V. Повесть о настоящем сверхчеловеке (2006)

Первый роман «вампирской» серии, в котором впервые вводятся важные для Пелевина понятия «гламура» (демонстративного потребления) и «дискурса» (его псевдоинтеллектуального осмысления и критики) как двух фундаментальных начал человеческого бытия. Интересный сеттинг и мощная космогония, которыми, к сожалению, роман полностью исчерпывается: сколько-нибудь яркой истории в нем нет.   

13. Бэтман Аполло (2013)

Продолжение романа «Empire V», в котором история молодого вампира Рамы, знакомого нам по первому роману цикла, получает внезапную и эффективную прививку «Гарри Поттера». Мир вампиров обрастает подробностями и обретает глубину, а сюжетную динамику обеспечивают «школьные» и отчасти романтические приключения в Замке Дракулы, куда герой прибывает на курсы повышения квалификации.

12. Любовь к трем цукербринам (2014)

«Любовь к трем цукербринам» открывает новый этап в творчестве Виктора Пелевина: с этого момента его романы превращаются, по сути дела, в ежегодные бюллетени настроений в обществе, а также быта, нравов и интеллектуальных поветрий. На этот раз в фокусе пелевинского внимания события в Украине, торжество социальных сетей, толерантность как основной социальный тренд и терроризм как едва ли не основной тренд политический. 

11. t (2009)

Лейтмотив этого романа-метафоры — взаимоотношения автора и героя, творца и твари, предопределения и свободы воли. Мастер боевого искусства «незнас» (сокращение от «непротивление злу насилием») граф Т бежит из Ясной Поляны от родных и одновременно от жандармов, чтобы добраться в русскую мистическую Шамбалу — Оптину пустынь. Однако в ходе духовного странствия Т предстоит узнать, что он вовсе не так свободен, как привык думать, а также познакомиться со своим создателем и выяснить, что у того тоже имеется создатель. Сложная и красивая авторская мысль немного страдает от вялого и путаного изложения, зато многие недостатки компенсируют знаменитый поединок на топорах между графом Т и Ф. М. Достоевским и дорогие сердцам фанатов отсылки к «Чапаеву и Пустоте». 

10. Числа (2003)

Самый маленький роман Виктора Пелевина — собственно, не роман даже, а составная часть сборника «ДПП (NN)». Банкир Степа с детства истово поклоняется числу 34, а во взрослом состоянии вступает в непримиримую схватку с конкурентом, выбравшим себе в покровители число 43. Более всего «Числа» похожи на предыдущий роман — «Generation П»: те же роскошные каламбуры, остроактуальные (и потому не всегда понятные сегодня без комментария) аллюзии и постоянное ощущение развеселого капустника на краю бездны экзистенциального отчаянья.  

9. Тайные виды на гору Фудзи (2018)

Прошлогодний и самый, пожалуй, буддистский со времен «Чапаева и Пустоты» роман Виктора Олеговича, сфокусированный вокруг идей толерантности и движения #MeToo. Из (относительно) нового для Пелевина нужно отметить, что его подспудная неприязнь к женщинам выходит в этот раз на поверхность и обретает мистическое обоснование: именно наделенная темной властью над миром женщина в «Тайных видах» становится главным препятствием для мужчины в деле достижения нирваны.  

8. Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами (2017)

Как и «Тайные виды на гору Фудзи», «Лампа» относится к новейшему периоду творчества Виктора Олеговича, когда каждый роман — это обзор всего важного за прошедший год, и потому содержание ее легче всего восстанавливается по ключевым словам. На сей раз это «финансы», «либералы/патриоты», «русская национальная идея», «прошлое и будущее». Роман распадается на несколько полусамостоятельных новелл, самая запоминающаяся из которых — история офисного клерка, в результате некоего мистического опыта начинающего испытывать сексуальное влечение к древесине и становящегося «дендросексуалом». 

7. Generation П (1999)

Роман, сделавший Пелевина из нишевого интеллектуального автора литературной звездой общероссийского масштаба. Без преувеличения, самая смешная и самая злободневная книга писателя, поставившая в отечественный фольклор едва ли не больше мемов и устойчивых оборотов, чем «Горе от ума» Грибоедова. История копирайтера Вавилена Татарского, от производства рекламы через разреженную область политического пиара медленно восходящего к вершинам эзотерического знания, аккумулировала в себе все фирменные приемы Пелевина, которые он будет отрабатывать в дальнейшем. Единственный недостаток — как все остроактуальные книги, сегодня «Generation П» читается не столько как художественный текст, сколько как исторический источник, и многое в нем уже непонятно без пространного комментария.  

6. Омон Ра (1992)

Первый (и почти такой же компактный, как «Числа») роман Виктора Пелевина, написанный на сломе эпох и представляющий собой пронзительный реквием по космической романтике и всей советской идеологии в целом. Мальчик по имени Омон (позывной — Ра) поступает в летное училище им. Александра Маресьева и обнаруживает, что все, что он знал о своей родине, было неправдой. Вскрывая все новые и новые слои лжи в надежде обнаружить под ними твердую основу, он проваливается в пустоту и понимает, что опоры нет — вся советская действительность, такая устойчивая и надежная с виду, сверху донизу была фальшью.

5. S.N.U.F.F. (2011)

Роман часто называют пророческим, поскольку в нем Пелевин, как кажется многим, предугадал будущие события в Украине. Мир, описанный в «S.N.U.F.F.», разорван на две неравные части. «Цивилизованный» «офф-шар» парит над землей, и там процветают богатство, стерильность, цинизм, высокая культура и права личности. Поверхность земли — так называемая «Уркаина» — населена нищими, грубыми и невежественными орками, годными, по мнению цивилизованных обитателей офф-шара, разве что в качестве пушечного мяса для ритуальных войн. Помимо всегдашних и узнаваемых пелевинских приемов (материализация метафор, игра слов, скрытые и явные отсылки к современности, буддистские и, шире, мистические мотивы, объективация женщин) в «S.N.U.F.F.» есть и нечто выходящее за рамки обязательной для писателя программы: беспримесная печаль и тонкая, обаятельная самоирония.

4. Чапаев и Пустота (1996)

«Чапаева и Пустоту» принято считать главным романом Пелевина, своего рода инвариантом всех его последующих текстов. В самом деле, именно здесь впервые проявляется глубокий интерес писателя к Востоку и восточной мистике, формируется его метод иронического переосмысления актуального через трансцендентное и древнее, складывается система лингвистических шуток, и все это — в наиболее чистом, оригинальном и совершенном виде. Проблема, однако, в том, что по меньшей мере две (из четырех) сюжетных линий романа, увы, изрядно устарели и нуждаются в пояснениях. Словом, проблемы примерно те же, что и у «Generation П», но в несколько более легкой форме: не столько самоценный роман, сколько бесценный источник по истории русских 1990-х. 

3. Жизнь насекомых (1993)

Наименее привязанный к актуальным реалиям, а потому наименее устаревший роман Пелевина. Все его герои (узнаваемые человеческие типажи, равно характерные для любой эпохи, но в данном случае локализованные в начале 1990-х) имеют сразу две ипостаси: человеческую и членистоногую, насекомую, которые не противопоставлены друг другу, как у Кафки, но неразрывно связаны и дополняют друг друга. Мощный философский месседж и по-настоящему виртуозное исполнение. 

2. iPhuck 10 (2017)

И вновь проще всего реконструировать содержание романа по его ключевым словам: искусственный интеллект, гендер (а вместе с ним семья, сексуальность и все с этим связанное), бытование искусства в современном мире. Герои — литературно-полицейский алгоритм Порфирий Петрович и его клиентка, арт-критик и куратор Маруха Чо — оказываются вовлечены в детективное расследование на правах партнеров, однако каждый из них ведет собственную многоуровневую тайную игру. Отлично (хотя, как водится, и не без иронии) отрабатывая все обязательные для детективного жанра прыжки и отжимания, Пелевин в то же время выстраивает очень реалистичную и крайне стройную модель будущего. Отказываясь быть забавным (в «iPhuck 10» рекордно низкий для Пелевина процент шуток на единицу площади текста), писатель взбирается на не досягаемую прежде ни для него, ни для современной русской литературы в целом интеллектуальную высоту. 

1. Священная книга оборотня (2004)

Самый нежный, простой и печальный роман Виктора Пелевина, лишенный острой актуальности и потому почти неподвластный течению времени, а также с большим отрывом лучшая любовная история в его творчестве. Отношения главных героев — лисицы-оборотня по имени А Хули и «оборотня в погонах», молодого генерала ФСБ, — разворачиваются на фоне щемящего оскудения русской земли, распада привычного (хотя и далеко не безупречного) уклада. Лиричная, музыкальная (неслучайно к первому изданию прилагался диск с музыкальными треками, звучащими в романе) и по-настоящему трогательная «Священная книга оборотня» — определенно лучший текст Виктора Пелевина с точки зрения литературного мастерства и в целом одна из сияющих вершин русской прозы ХХI века.