Венеция-2025. Кинофестиваль открыл новый фильм Паоло Соррентино — «La Grazia» Это история об удивительном президенте: он правда соблюдает законы, да и в жизни хороший человек

В Венеции начался 82-й международный кинофестиваль. В этом году заявлена беспрецедентно насыщенная программа: от нового Джима Джармуша до фильма «Кремлевский волшебник» о Владимире Путине. О главных премьерах смотра «Медуза» будет рассказывать каждый день, пока идет фестиваль. Эту серию материалов кинокритик Антон Долин начинает с текста о фильме открытия — «La Grazia» Паоло Соррентино, где его бессменный актер Тони Сервилло играет вымышленного президента накануне пенсии.

Нет лучшего выбора для открытия Венецианского фестиваля, чем новый фильм Паоло Соррентино, как к нему ни относись. Потому что Соррентино — визитная карточка итальянского кино, символ его силы и слабости, его обаяния и провинциальности, его странности и красоты — возможно, великой. Ну а международных звезд в Венеции собирается столько, что это даже элегантно — открыть престижный смотр фильмом звезд сугубо локальных: итальянского лауреата «Оскара» Соррентино и его постоянного актера — многоликого, неизменно самоироничного Тони Сервилло. 

66-летний актер пришел в кинематограф из театра, у Соррентино играл реальных политиков — Джулио Андреотти («Изумительный») и Сильвио Берлускони («Лоро»). Однако их общий новый персонаж, полностью вымышленный — подобно «молодому папе», — куда ближе бухгалтеру мафии из «Последствий любви» и незабываемому Джепу Гамбарделле из «Великой красоты». Ведь накануне пенсии его, президента Италии Мариано де Сантиса, занимают лишь мысли о покойной жене, любви его жизни Ауроре. А еще терзает вопрос: с кем она ему сорок лет назад изменила? 

Жанр новой картины Соррентино, в противоположность недавней избыточно-декадентской «Парфенопе», — неторопливая меланхолическая элегия. Герой, как часто бывает у режиссера, — немолодой мужчина в перманентном кризисе, только уже не среднего возраста, а отцовства (отца у Соррентино Сервилло тоже уже играл, в «Руке бога»). Каким бы преувеличенно итальянским, порой доходящим до карикатуры на национальные стереотипы, ни выглядел мир фильма, перед нами произведение не столько эпическое, сколько лирическое. Портрет не страны или государства, а личности. Даже зарисовка с официальным визитом президента Португалии, разыгранная как немое кино, без единого слова, превращается в живописное полотно о принятии старения и тщете бытия. 

Зелено-бело-красный дым от самолетов в день парада развеивается в воздухе еще на начальных титрах, сменяясь дымом от сигареты стареющего президента (которому курить, разумеется, не рекомендуется). Все сущее — прах, тлен, дым над пепелищем прожитой жизни. Или скупые строки в саркастических финальных титрах, посвященных дальнейшим судьбам выдуманных персонажей. 

Название «La Grazia» настолько красиво, что переводить его не хочется. Тем более и непонятно как. «Благодать»? В самом деле, прощаясь с высокой должностью после семилетнего служения отчизне, де Сантис испытывает что-то наподобие просветления. «Грация»? Не самое глубокое кино, но, несомненно, грациозное. А может, «Милость божья»? Герой — наследник традиции христианских демократов, убежденный католик, близкий друг понтифика. «Милосердие»? И это справедливо: весь фильм строится на последних указах, которые предстоит подписать главе государства, — один из них посвящен легализации эвтаназии. А может, просто «Помилование»? Ожидая поблажек от судьбы, де Сантис рассматривает дела двух отбывающих наказание убийц: женщина зарезала мужа, который над ней измывался; мужчина задушил жену с Альцгеймером. 

Три переплетенных сюжета — двое преступников, которых предложено помиловать президентским указом, и проклятый вопрос эвтаназии — нужны Соррентино не ради общественной дискуссии о морали. По сути, это штрихи к выдуманному портрету почти что идеального президента.

Лишенный помпезности и самовлюбленности легист, специалист по уголовному праву, прожил жизнь, которой можно гордиться: был беззаветно предан единственной женщине, а теперь заботится о выросших детях — композиторе Рикардо и пошедшей по отцовским стопам юристке Доротее. Самые крупные его даже не грехи, а грешки — редкое пренебрежение диетой (раз в году он рискует заказать пиццу) и пристрастие к популярной музыке, которая ему милее торжественных премьер в Ла Скала (за кадром звучит музыка популярных в Италии диджеев и рэперов).

Так же и самый большой грех Соррентино в «La Grazia» — самозабвенная любовь к тишайшему обаятельному герою с несуразным прозвищем «Армированный Бетон». Тем более Сервилло играет его с такой сдержанной сердечностью, что не влюбиться в де Сантиса невозможно. 

Сохранивший верность жене и после ее смерти, не реагирующий даже на сигналы неотразимой высокой блондинки — уходящей в отставку посла Литвы в Италии — де Сантис близок к безупречности. Его способность к самокритике, вдумчивый анализ каждого политического решения и не задушенная годами юридической практики эмпатия поражают. Президент сохранил друзей детства, умудряется поддерживать отношения со взрослыми отпрысками и не решается пристрелить умирающего коня по кличке Элвис. Он и вправду самый человечный человек, способный найти общий язык хоть с застрявшим на орбите астронавтом, хоть с эксцентричным папой (еще один придуманный Соррентино понтифик на этот раз — африканец, мотоциклист и обладатель седых дредов). Даже охотно признаваемые президентом трусость и склонность к компромиссам не могут не растрогать. 

«La Grazia» помогает вывести формулу кинематографа Соррентино. Визуальная виртуозность и выверенность, близкие к глянцевым (недаром последнее интервью де Сантис дает лично главной редакторке итальянского Vogue), обеспечены лучшими художниками-постановщиками, монтажерами и операторами — дежурное «браво» снимающей последние фильмы режиссера Дарье дʼАнтонио. Но автору они служат не для самолюбования, а для рефлексии о слабостях жителя XXI века.

Работает классический, неизменно щемящий контрапункт: прекрасно, потому что бренно. Обратное так же справедливо. Те же выдающиеся формальные качества помогают облечь фильм в форму заветной мечты — например, об удивительном политике, который и законы бы соблюдал, и человеком был бы хорошим. Существуй такие в реальности, и вправду настала бы благодать. 

«Плот» — это телеграм-канал, где говорят о культуре в эпоху плохих новостей. Каждый день редакторы «Медузы» Софья Воробьева и Антон Хитров рассказывают о кино, сериалах, музыке, литературе и современном искусстве. Подписывайтесь: будем вместе спасаться в бурю.