Умер духовник патриарха, старец Илий. Кем он был и что значил для российского православия? Рассказывает исследовательница церкви Ксения Лученко

Схиархимандрит Илий (Ноздрин), которого многие прихожане РПЦ знали как духовника патриарха Кирилла, или старца Илия, умер в Оптиной пустыни в возрасте 93 лет. В последние годы визиты к старцу обрели особенную популярность у звезд, бизнесменов и политиков самых разных уровней. Встречался он и с Владимиром Путиным, который однажды во время прямой линии даже рассказал журналистам, что «любит» старца и «всегда слушает, что он говорит». По просьбе «Медузы» исследовательница церкви и автор телеграм-канала «Православие и зомби» Ксения Лученко рассказывает, как история современной РПЦ нашла отражение в жизни старца, прославившегося «патриотическим православием» и чудесами, и что на самом деле означал его статус для патриарха.

Попрощаться со схиархимандритом Илием (Ноздриным), умершим на 94-м году жизни, в Оптину пустынь приехали тысячи человек. Пока гроб с его телом находился в Казанском соборе, монастырь дважды на несколько часов закрывали для посетителей. 

Отпевание возглавил патриарх Кирилл; на нем присутствовали главы регионов (петербургский губернатор Александр Беглов, губернаторы Калужской и Орловской областей Владислав Шапша и Андрей Клычков), сенатор от Калужской области Анатолий Артамонов, чиновники рангом пониже и больше десяти архиереев РПЦ. Сюжеты о том, как россияне прощались со старцем, вышли на федеральных телеканалах. Прямую трансляцию отпевания вел телеканал Московской патриархии «Спас».

Как Алексей Ноздрин стал никодимовцем — членом влиятельного клана внутри РПЦ — и отправился на важную миссию

Формально схиархимандрит Илий не играл важной роли в церковной иерархии и не обладал никакими статусами, кроме одного — с 2009 года патриарх Кирилл демонстрировал его как своего духовника. У предыдущих патриархов публичных духовников не было: в церковных документах вообще не говорится, что патриарх обязан сообщать о том, что он исповедуется и кто принимает у него исповедь. Какими в действительности были отношения Кирилла и Илия, как часто они виделись и в чем конкретно заключались функции, которые при патриархе выполнял его духовник, неизвестно. Тем не менее Илий стал известен и даже популярен именно в качестве патриаршего духовника. Его благообразный облик — невысокий старик с длинной белой бородой, тихим голосом и неразборчивой речью — превратился в классический медийный образ старца. Этот образ был скорее похож на оракула, чьи прорицания нуждаются в толковании, или жреца, у которого есть доступ к высшим силам.

Будущие патриарх и схиархимандрит, Владимир Гундяев и Алексей Ноздрин, были знакомы с 1960-х, они в одно время учились в Ленинградской духовной семинарии. У обоих был один покровитель и учитель — могущественный в те годы митрополит Никодим (Ротов). Он занимал пост председателя Отдела внешних церковных связей, «церковного МИДа», а позже — патриаршего экзарха Западной Европы. Это означало, что именно Никодим обеспечивал все контакты РПЦ по линии внешней политики в годы холодной войны, когда советская власть использовала церковь как один из инструментов «мягкой силы». 

Стратегия самого Никодима заключалась в том, чтобы идти на максимальные компромиссы с государством: так он мог обеспечить стабильность для церкви и даже иметь некоторые привилегии. Одну из таких привилегий Никодим получил лично для себя — он смог сформировать круг учеников и позже назначать их на ответственные церковные посты. Для этого он отбирал перспективных молодых людей и добивался для них разрешения на поступление в семинарию и рукоположение в церковный сан (без санкции КГБ и Совета по делам религий это было невозможно, а они старались не допускать до семинарий талантливых, амбициозных и получивших светское образование людей). 

Ученики Никодима, которые на протяжении десятилетий после его смерти, наступившей в 1978 году, оставались влиятельным кланом внутри РПЦ, получили прозвище никодимовцы. Самый успешный из них, Кирилл (Гундяев), которого митрополит Никодим постриг в монашество и рукоположил в священный сан, стал патриархом и воплотил идеи учителя о воцерковлении государства. Но Илий, также постриженный и рукоположенный Никодимом, пошел по другому пути.

Бо́льшую часть жизни Илий провел в монастырях. Сначала в Псково-Печерском — монастыре, важном для всей истории РПЦ XX века. Этот монастырь не закрывался после революции, потому что находился на территории независимой Эстонии, и во время Второй мировой войны стал одним из центров Псковской миссии — антисоветского церковного движения на территориях, оккупированных Германией. После 1945 года, когда эти земли были включены в состав РСФСР, монастырь оказался в административных границах Псковской области, но ему удалось сохранить монашескую традицию. Это был один из двух действовавших монастырей в РСФСР (вторым была Троице-Сергиева лавра).

В самом монастыре и городе Печоры рядом с ним, вдали от крупных городов, селились монахи и верующие миряне, пережившие сталинские лагеря. В позднесоветские годы сюда, к знаменитым старцам, со всей страны приезжали молодые люди, заинтересовавшиеся религией. Прежде всего они ехали к архимандриту Иоанну (Крестьянкину). Среди этих молодых людей был и будущий митрополит Тихон (Шевкунов), который в 2000 году успел привезти к старцу Иоанну молодого православного президента Владимира Путина.

Но Илий Ноздрин этого не застал. Проведя в Печорах 10 лет, в 1976-м он улетел на греческий полуостров Афон. Для тех лет командировка в капиталистическую страну, хоть и переживавшую политический крен влево после падения режима «черных полковников», была невероятной удачей. Отъезд в таком стратегически важном для советской власти направлении был невозможен без согласования с КГБ. Возможно, это было совместное решение митрополита Никодима и советских спецслужб: русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне к тому времени опустел — монахи, которые приехали еще в дореволюционные времена, умерли, эмигрантов было мало. Вероятнее всего, со временем русский монастырь постепенно заселили бы греки, поэтому монахам из СССР было необходимо закрепиться на этом плацдарме.

Ответственным за эту миссию назначили Илия: он обладал опытом жизни в монастыре и был своим для митрополита Никодима. На Афоне Илий провел 13 лет. Он стал духовником Свято-Пантелеимонова монастыря и постепенно обрел образ «настоящего афонского старца». На само́м же консервативном Афоне к Илию относились с подозрением — как к экуменисту и «тайному католику». С этой афонской репутацией он вернулся в СССР — и снова получил ответственное назначение. 

Как старец Илий помог митрополиту Кириллу стать патриархом

Во второй половине 1980-х, когда советское руководство приняло решение отпраздновать тысячелетие Крещения Руси как церковно-государственный праздник (первый в истории СССР), церкви стали постепенно возвращать монастыри и храмы — для подготовки к этому событию. Среди первых переданных объектов был знаменитый мужской монастырь в Калужской области — Оптина пустынь. 

Он получил известность в XIX веке, когда стало известно, что там сформировалась особая традиция: опытные монахи-пустынники руководили духовной жизнью насельников обители, которая тогда стала «школой российского монашества». В Оптину пустынь приезжали паломники со всей страны, среди них философы и писатели-славянофилы, к примеру Федор Достоевский (прототипом старца Зосимы из романа «Братья Карамазовы» позже стал один из оптинских монахов). В Российской империи оптинские старцы стали духовным брендом. Но после революции монастырь разорили и традиция прервалась. 

Возрождать ее в 1989 году направили «настоящего афонского старца» из проверенных кадров — схиигумена Илия. Он стал духовником новой Оптиной пустыни, а административно-хозяйственными делами, как было и в XIX веке, занялись настоятели. В Козельск, поближе к Оптиной пустыни, в начале 1990-х переселились десятки московских и петербургских интеллигентов. Со временем вокруг монастыря сформировалась своеобразная православная коммуна. Появились и спонсоры среди предпринимателей, и покровители из чиновников. Всех этих людей объединяло желание воссоздать мифическое православие, какое было в «России, которую мы потеряли». Старец Илий активно участвовал в этой реконструкции. 

В последующие десятилетия вокруг российских монастырей сложилась специфическая субкультура, представителей которой характеризовало прежде всего недоверие к официальным институтам вроде школы или государственной медицины, политикам, чиновникам, церковной иерархии, которая, по их мнению, была слишком секулярной, обмирщенной. В этой субкультуре подлинным считалось то православие, которое было скрыто — в монашеских кельях, паломнических корпусах, за стенами обителей. 

Для членов этой субкультуры митрополит Кирилл олицетворял отступническую, мирскую власть в церкви: с 1989 года до своего избрания патриархом в 2009-м он был председателем Отдела внешних церковных связей, слыл либералом, говорил современным языком и вел передачу на Первом канале («Слово пастыря» продолжает выходить до сих пор). Кирилла обвиняли в «ереси экуменизма» — сближении с католиками и протестантами. Под этим подразумевалась в том числе его работа на советскую власть, а участие в официальных экуменических структурах было ее следствием. 

В качестве противовеса «экуменистам» и «либералам» выступали старцы. Эти монахи вульгаризировали монашеские аскетические практики передачи духовного опыта от учителя к ученику и переносили их на неподготовленных и малообразованных мирян, приходивших к ним за чудесами, тем самым подчиняя себе их волю.

Старцы распространяли суеверия и мифы, которые не имели отношения к классическому православному вероучению. Иногда в монастырях возникали закрытые секты, в которые попадали даже дети — как добровольно отданные в монастырь родителями, так и воспитанники приютов.

Начиная с 1990-х старцев охотно поддерживали богатые спонсоры, у них появились и покровители из спецслужб. Это низовое, якобы подлинное православие, патриотическое и полное чудес, казалось привлекательным многим бывшим советским функционерам и временно утратившим власть силовикам.

Проблема внутрицерковного двоевластия, горизонтальной сети монастырей и старцев, параллельной официальной иерархии, особенно ярко проявилась на рубеже веков, когда от американских протестантских радикалов через Афон и Грецию распространились взгляды фундаменталистского антиглобалистского движения против штрихкодов и индивидуальных номеров налогоплательщиков (ИНН). Православные в Греции и России массово отказывались вставать на налоговый учет, покупать продукты со штрихкодами на упаковке и обменивать советские паспорта на российские, объясняя отказ боязнью перед установлением «нового мирового порядка» и приходом Антихриста. 

Питательной средой для распространения этих настроений стали монастыри и старцы. Даже архимандрит Тихон (Шевкунов) тогда — единственный раз в своей карьере — выступил против государства. На странице его Сретенского монастыря, одном из первых православных сайтов в Рунете, появился целый раздел, рассказывающий о вреде штрихкодов. В газетах «Русский вестник», «Русь православная», «Православная беседа» и разнообразных брошюрах против «числа зверя», которые раздавали в церковных лавках, одновременно продвигали антиглобализм и постоянно критиковали митрополита Кирилла.

Незадолго до смерти патриарха Алексия в 2008 году Синод РПЦ лишил сана епископа Диомида (Дзюбана) за то, что тот написал открытое письмо ко всем священникам и верующим РПЦ, где раскритиковал священноначалие за «ересь экуменизма» и оправдание «персональной идентификации граждан». Обращение Диомида собрало тысячи подписей, православные россияне выходили на митинги и пикеты в поддержку епископа.

На этом фоне началась предвыборная кампания будущего патриарха Кирилла. Хотя главным в этой борьбе было получить голоса епископов на Архиерейском соборе, митрополиту к тому же требовалось убедить весь церковный народ в своей легитимности. Будущего патриарха должны были принять не только члены официальной церковной иерархии и администрация президента, но и носители «народного православия». Нелюбовь к нему фундаменталистов стала серьезным препятствием. 

Незадолго до Поместного собора, где должны были избрать нового патриарха, церковные медиа опубликовали совместную фотографию митрополита Кирилла и схиигумена Илия. Цель этой публикации была в том, чтобы продемонстрировать православному обществу, что у набожного митрополита всегда был духовник из самых консервативных и уважаемых старцев. Стать таким духовником, несмотря на то что он много лет не общался с Кириллом, согласился никодимовец Илий. 

Как старец Илий и Владимир Путин нашли общий язык

После успешного избрания Кирилла в январе 2009-го старец Илий в официальном статусе духовника патриарха поселился при его резиденции в Переделкине, где стал принимать многочисленных посетителей. Среди них были десятки чиновников разного уровня, крупные бизнесмены, звезды шоу-бизнеса. Певица Вика Цыганова в интервью Юрию Дудю рассказывала, как ее познакомил с Илием «человек из бандитской группировки». Во время аудиенции, еще даже не узнав, с чем пришла Цыганова, старец, как вспоминала певица, плакал вместе с ней, «накрыв ее своей бородой».

После того как патриарх объявил старца своим духовником, об Илии стали ходить легенды. В эфире официального телеканала РПЦ «Спас» не раз рассказывали историю из детства Ноздрина о том, что мальчиком он якобы предрешил исход Курской битвы: будущий старец нашел планшет с картами, который потеряли немецкие офицеры, и передал его советскому командованию. Героический подвиг во время Отечественной войны должен был примирить аудиторию старца с его нелюбовью к Советскому Союзу. 

Идеологически старец Илий был антикоммунистом (возможно, это объясняется опытом его общения с КГБ). Однако, проклиная советскую власть, он благословлял и превозносил власть современной России. Илий постоянно высказывался о политике и много ездил по стране — все это было совсем не характерно для традиционного старчества.

В 2012 году Илий резко осудил участников протестных акций. «Вопли, которые раздавались на Болотной площади, по свидетельству очевидцев, нередко оплачиваемые организаторами этих событий, являются проявлением страсти ненависти к нашему Отечеству», — говорил он в эфире телеканала «Союз». Илий вообще сравнивал любой протест против действующей православной власти с революцией 1917 года, когда ненавистные ему коммунисты ввергли страну в «кровавый хаос». 

Это сравнение стало очень популярным, если не доминирующим в православной среде. Власть путинских элит, которая демонстративно поддерживала церковь на всех уровнях, у большой части православной общественности ассоциировалась с процветающей Российской империей, а любое недовольство и тем более уличные акции — с получившими деньги от Запада большевиками, которые пытались уничтожить церковь и страну. Те же параллели в своих исторических фильмах, книгах и кандидатской диссертации проводит митрополит Тихон (Шевкунов). 

Спустя шесть лет, в 2018-м, старец Илий участвовал в агитационной кампании на президентских выборах — он открыто призывал голосовать за Путина. «Он не без веры, христианского настроения, у него есть желание оградить нашу страну в эти смутные времена», — цитировала тогда Илия «Независимая газета». С Путиным старца связывали личные отношения: в 2018 году Илий был на молебне в Благовещенском соборе Кремля по случаю очередной президентской инаугурации. Президент и схиигумен несколько раз созванивались, поздравляя друг друга с днем рождения. 

Не только патриарх, но и президент демонстрировал связь с народной духовностью через «ручного» старца. Во время последней прямой линии с Владимиром Путиным 19 декабря 2024 года корреспондент телеканала «Спас» в своем вопросе президенту перечислила три названные старцем Илием условия победы в «спецоперации»: «запретить аборты, запретить матерную брань и похоронить тело Ленина». Путин ответил: «В целом Илья, конечно, прав. Я его люблю и слушаю всегда, что он говорит. Я знаю, он мне об этом говорил». 

Но одобрение слов 90-летнего старца президентом вовсе не предполагает реализацию хотя бы одного из пунктов «победоносной программы» Илия, опубликованной еще в 2022 году в письме от его имени. В ней он также утверждал, что «русский народ» на поле брани сражается со «вселенским злом», а «малороссы-украинцы обманулись в своих идеалах и подняли оружие на нашу Святую Русь». «Прощение им, — заключал старец, — теперь только через страдания и глубокое раскаяние перед Самим Господом и матерями, чьих сыновей они толкнули в эту кровавую бойню». 

Как благословение старца Илия стало бизнесом для его «духовных чад»

В феврале 2024-го официальный сайт Московской патриархии сообщил, что патриарх Кирилл отослал старца Илия в Оптину пустынь. Эта новость выглядела странно: к тому времени Илий уже почти не бывал в Переделкине и в основном жил в Оптиной пустыни. Как рассказывали люди, видевшие в тот период Илия, у него уже были заметны типичные признаки старческого угасания, такие как, например, спутанное сознание. 

В той же новости на сайте патриархии с едва скрываемым раздражением упоминались некие «лица, именующие себя духовными чадами схиархимандрита Илия». Дело в том, что вокруг Илия, как и вокруг многих других старцев, в последние годы сформировался круг «помощников». Эти помощники возили Илия на «лендроверах», распространяли от его имени тексты и регулировали доступ к старцу журналистов и посетителей. Патриарх, вероятно, не мог или не хотел взять этот круг под свой контроль. 

Бо́льшую часть времени Илий проводил даже не в Оптиной пустыни, а на родной Орловщине, куда его возил местный бизнесмен Геннадий Цурков. Он входил в ближний круг сначала губернатора Орловской области, а затем полпреда президента в СЗФО Вадима Потомского и много лет состоял при Илии то ли водителем, то ли начальником неформальной охраны, то ли продюсером активностей старца. Цурков повсюду сопровождал Илия, организовывал его встречи, выбирал и менял его келейников — и все это буквально в резиденции патриарха. 

За это время Цурков построил в Орловской области два огромных православных комплекса. Первый, «Духовно-просветительский центр „Вятский посад“» с храмом и православной гимназией, возникший буквально в поле, приезжал освящать патриарх Кирилл. Второй, сельскохозяйственное предприятие «Орловский колос» с храмом и гимназией, построен приблизительно в 30 километрах от первого. На открытии гимназии 1 сентября 2023 года первый звонок дал сам старец Илий — в присутствии директора «Ростеха» Сергея Чемезова, полпреда президента Вадима Потомского, председателя правления «Сибура» Кирилла Шамалова и посла Беларуси в РФ Дмитрия Крутого.

Хотя Цурков привлекал инвестиции для строительства под имя старца Илия, официально имущество и бизнес были оформлены на его семью (Орловская епархия РПЦ юридически тоже не имеет отношения к этим объектам). По словам источника из Орловской епархии, «суммарный штат этих комплексов больше, чем суммарный штат епархии»: 

Весной 2024 года, вскоре после новости о высылке Илия из Переделкина, Цурков приехал в Оптину пустынь и увез Илия в Орловскую область, объяснив это отсутствием в пустыни условий для «надлежащего медицинского сопровождения» старца. Там Илий провел несколько месяцев, в это время к нему продолжали приезжать знаменитые посетители и давать деньги на проекты Цуркова. 

В начале сентября 2024-го Цурков и Илий планировали поездку в Ростовскую область, но перед ней бизнесмену понадобилось съездить в Москву. По дороге в столицу Цуркова задержала полиция: по данным силовиков, он похитил человека. Пока полиция обвиняла предпринимателя в похищении старца Илия, его сотрудники обвиняли в том же самом оптинских монахов: те приехали в «Орловский колос» ночью, тайно увели старца из его кельи и увезли в монастырь (видеозаписи с камер наблюдения, подтверждающие это, позже опубликовали аккаунты хозяйств Цуркова). С тех пор новостей о старце не появлялось. 

15 марта старец Илий умер в Оптиной пустыни.