«Наша современная большая русская актриса» Умерла звезда МХТ Евгения Добровольская. Она доказала, что интеллектуальный театр может быть эмоциональным

В пятницу, 10 января, умерла актриса Евгения Добровольская. Ей было 60 лет. Добровольская работала в МХТ имени Чехова 33 года: сначала сотрудничала с Олегом Ефремовым, затем — с Кириллом Серебренниковым, и все три десятилетия оставалась звездой труппы. По просьбе «Медузы» театральный критик Лера Пешкова рассказывает об артистке, которая смогла объединить эмоциональность российской актерской школы с интеллектуальностью современного театра.

Рассказывая о своей работе в Школе-студии МХАТ, Добровольская признавалась: уже по тому, как абитуриент называет свое имя и фамилию на вступительных экзаменах, можно понять, есть ли у него уверенность в своем таланте, видение себя в профессии. В самой Добровольской эта убежденность была с самого начала. Ролей типа «кушать подано» у нее фактически не было.

За 33 года работы в МХТ она стала ведущей актрисой своего поколения. Первого поколения, которому дали свободу, но не научили, что с ней делать. Добровольская нашла ей применение. Театр, кино и дети — вот три «проекта», которым она посвятила свою жизнь.

Дочь высокопоставленных советских инженеров, Добровольская выбрала профессию в 12 лет: недостаток родительского внимания она компенсировала чтением и театрально-танцевальными кружками. Ее переходного возраста в семье поначалу не заметили: сидит себе девочка с книжкой и сидит. Но в 16 лет она сбежала из дома: не поступив в московский ГИТИС, поехала в тогда еще Ленинград — на вступительные экзамены в ЛГИТМиК. Артист Игорь Владимиров, набиравший там курс, ее не принял — и объяснил свой отказ просто: «Ты, девочка, поступишь и в Москве». 

Еще до второго, удачного поступления в ГИТИС Добровольская сумела попасть на «Мосфильм»: Павел Чухрай пробовал множество актрис на главную роль в фильме «Клетка для канареек», а в итоге выбрал 17-летнюю дебютантку. Олеся, героиня фильма, характером напоминала саму исполнительницу: она тоже ушла из дома, тоже боролась с несправедливостью, бунтуя против типичных стереотипов того времени.

В 1983-м, когда фильм вышел на экраны, Добровольская уже училась на курсе Людмилы Касаткиной и Сергея Колосова в ГИТИСе. «Где же ты такие глаза прячешь?» — спрашивали сокурсники, потрясенные ее киногеничностью. Этот фильм принес дебютантке награду за лучшую женскую роль на Международном кинофестивале в Польше. То же повторилось и с ее второй картиной «Первый этаж», за роль в которой она получила спецприз жюри международного фестиваля «Звезды завтрашнего дня» в Швейцарии.

Никакой звездности эти премии молодой актрисе не прибавили. Да и вообще, перестройка была не лучшим временем для начала актерской карьеры: вчерашних театралов больше интересовали трансляции Съездов народных депутатов. Сенсацией казалось все: и прямой эфир вместо монтажа, и суть произносимого — с трибун говорили то, о чем раньше шептались на кухне. Актеры и режиссеры азартно уходили в бизнес, кто-то уезжал за границу. 

В 1987-м, когда Добровольская оканчивала ГИТИС, столп советского драматического искусства, МХАТ, разделился надвое, как бы предвещая раскол страны. «Враги сожгли родную мхату» — пели тогда в актерских капустниках. МХАТов стало два: один, имени Горького, возглавила Татьяна Доронина, другой, имени Чехова, Олег Ефремов. 

МХАТ Дорониной, унаследовавший вместе со зданием на Пушкинском бульваре имя Горького, станет со временем буревестником реакции: в его стенах будет вызревать ресентимент, который с 2014 года захватит всю страну. Ничего этого поначалу не было. В первые годы в «женском» МХАТе (неофициальное название того времени), куда попала Добровольская, репетировал Роман Виктюк, по признанию актрисы, многому ее научивший. Но внятной художественной концепции театр Татьяны Дорониной предложить не мог — кроме какой-то ностальгии, сперва казавшейся тоской по эпохе отцов-основателей театра.

Через год Добровольская позвонила Олегу Табакову — и вскоре очутилась в его недавно открывшейся «Табакерке». «Там были все свои, родные», — вспомнит потом актриса: курс Табакова она знала еще с ГИТИСа. Но умолчит о том, что в «Табакерке» к ее приходу были уже свои примы: Марина Зудина, Евдокия Германова и другие. Так что, работая у Табакова, Добровольская продолжала поиск.

В 1991-м Добровольская стала актрисой МХАТа, которым руководил Олег Ефремов. Режиссер ввел ее в свою «Чайку» на роль Нины Заречной, которую до нее исполняла Анастасия Вертинская. Треплева вместо Андрея Мягкова стал играть Михаил Ефремов.

«Мужской» МХАТ, который при расколе выбрали гении и корифеи — Иннокентий Смоктуновский, Евгений Евстигнеев, Татьяна Лаврова, Анастасия Вертинская, — в то время переживал не лучший период. У бескомпромиссного романтика театра Ефремова была алкозависимость. Вольница, вызванная болезнью главрежа, давала себя знать и влияла на молодых. 

«Да пить надо меньше!» — так резко и коротко объяснит впоследствии Добровольская, почему сошли на нет многие проекты их поколения. Например, «Современник-2» — возникший на гребне перестройки (и проработавший меньше пяти лет) театр, созданный выпускниками Школы-студии МХАТ со сплошь знакомыми фамилиями: Михаил Ефремов, Никита Высоцкий и другие. В одной из таких звездных компаний Добровольская и познакомилась со вторым мужем, Ефремовым-младшим. «У нас такая страстность была в спектаклях! Мы, наверное, с ним ошиблись, нам не надо было жениться, надо было оставаться партнерами по сцене» — так отзовется Добровольская об этом браке.

Ефремов-старший понемногу угасал, но в театре все же шла жизнь. Компания молодежи сделала спектакль «Злодейка, или Крик дельфина»: Михаил Ефремов поставил пьесу тогдашнего нонконформиста Ивана Охлобыстина — сегодня сторонника войны. Музыку написал Гарик Сукачев, роли исполнили Сергей Шкаликов, Констатин Чепурин и Евгения Добровольская. Персонажи Охлобыстина напоминали Марата, Лику и Леонидика из пьесы Алексея Арбузова «Мой бедный Марат» (1965), только помещенных в среду постмодернизма. Критика приняла спектакль без восторга, но это был поиск новых форм — нечто в духе Кости Треплева, героя Ефремова в «Чайке». Добровольскую — «Сонечку Мармеладову „проклятых“ 90-х», выводившую «Злодейку» на уровень трагедии, — отмечали все.

Бессмысленно рассуждать о том, что сегодня было бы с театром в частности и с российским обществом в целом, если бы представители этого поколения были строже к себе и больше реализовывались в творчестве. Добровольская смогла сохранить себя — для работы и для детей. Уникальная для актрисы биография: она фактически сама воспитала четверых детей от разных отцов, предпочитая независимость изжившим себя отношениям. Вот так же она уходила и из всех сомнительных проектов, предпочитая безденежье быстрому успеху третьесортных сериалов.

Хотя снималась она много. Блистала необычной красотой в «Королеве Марго», а потом ждала, по собственному признанию, три года, чтобы ее перестали ассоциировать с этой ролью. В 2007-м, почувствовав ее масштаб и «настоящесть», Добровольскую снял Станислав Говорухин в «Артистке» — фильме о внезапной перемене в судьбе одинокой неудачливой актрисы, живущей в коммуналке. Исполнительница главной роли собрала несколько кинопремий, но высказыванием фильм не стал: чувство времени режиссера уже подводило. Хотя сюжет разворачивался в нулевые годы, за окном был совсем не тот мир, что выстраивал Говорухин на съемочной площадке.  

Чуть надтреснутый голос, неожиданно усиливавшийся до пронзительных высоких нот, ясные глаза, переменчивая внешность, позволявшая играть мгновенные превращения серых мышек в фам-фаталь, и редкая внутренняя грация, помогавшая ей оставаться утонченной в роли любой оторвы — все это плюс что-то еще сделало Добровольскую одной из самых незабываемых театральных актрис. Пожалуй, это «что-то еще» — творческая неуспокоенность и тот внутренний стержень, который в ней всегда ощущался. 

В одном телеинтервью Женя (именно Женя, а не Евгения — так называли ее все, даже малознакомые) призналась, что ей очень больно было учиться в школе, пока она не поняла, что от учителей не надо ждать справедливости. Похоже, она научилась не ждать ее и от жизни. Добровольская проявляла неутолимую творческую жадность в театре, стараясь сделаться большой актрисой методом неустанных проб: наверное, потому, что устала ждать своего режиссера.

Режиссер, тем не менее, нашелся. Их встреча выглядела совершенно закономерной: многие работы Добровольской теперь кажутся прологом к ее сотрудничеству с Кириллом Серебренниковым. Это и необычная роль в «Злодейке», и участие в конкурсах и смотрах фестиваля современной драматургии «Новая драма» (до сих пор помню ее интонации в спектакле-читке по пьесе Екатерины Ковалевой «Мой голубой друг», где она играла саму авторку, заключенную, влюбившуюся в гея из соседней камеры).

Все началось с «Мещан», поставленных им в начале 2004-го на сцене МХАТа: Олег Табаков, придя на смену умершему Ефремову, взял резкий курс на обновление. В пьесе Горького знаменитые артисты, вроде Аллы Покровской и Андрея Мягкова, играли с совсем молодыми коллегами, принятыми в труппу новым руководителем. И те и другие учились говорить не как на сцене, а как в жизни: до Серебренникова в российском театре с классикой так никто не работал. Елену, сильную и свободную в затхлом мире купца Бессеменова, играла Добровольская. 

Потом вышел «Лес», спектакль-долгожитель, который играли до сезона 2023–2024 годов. Правда, со стыдным изобретением новейшего времени: напротив графы «режиссер» вместо фамилии «Кирилл Серебренников» просто повторялось слово «режиссер». Этот «Лес» был бы невозможен без Улиты-ключницы, которую играла Добровольская. Вместе с Гурмыжской — Натальей Теняковой они составили дуэт, достойный разбора во всех актерских школах: обе актрисы вели сложнейшие партии, у обеих были моменты соло, но обе удивительно тонко настраивались друг на друга. Впрочем, вместо всех описаний лучше один раз увидеть — видеоверсия спектакля доступна в сети.

В 2008 году актриса стала педагогом на курсе Серебренникова — том самом, из которого выросла «Седьмая студия», костяк команды «Гоголь-центра». Ученики Добровольской — Никита Кукушкин, Филипп Авдеев, Светлана Мамрешева — сегодня играют в Европе, продолжая работать с Серебренниковым.

Вместе с Серебренниковым Добровольская сделала еще три роли. В «Господах Головлевых» она играла юную, но сломанную жизнью Анниньку — и сама становилась в этой роли удивительно молодой и хрупкой; богема, водка и родовое проклятие Головлевых ломало ее на глазах. Потом был поставленный Серебренниковым юбилейный вечер «Вне системы» — признание в любви к Станиславскому, приуроченное к его 150-летию. Наконец, «Кому на Руси жить хорошо» в «Гоголь-центре», где Добровольская играла Матрену, ту некрасовскую «счастливицу», что рассказывает героям свою невыносимую жизнь — со смертью детей, побоями и принятием того, что «ключи от счастья женского, // от нашей вольной волюшки, // заброшены-потеряны // у Бога самого». 

Появление Матрены-Добровольской становилось мастер-классом для партнеров (ее бывших учеников) и испытанием на эмпатию для публики: современный театр обращен к интеллекту и редко заставляет зрителей так сильно переживать. Актриса Добровольская была очень современна, но каждый раз, в каждой роли, не щадила ни себя, ни зрителя. Трудно представить, кто еще мог так сыграть некрасовскую героиню.

Ее последним успехом стала роль нищей, раздавленной жизнью, но грезящей о любви учительницы в спектакле Нины Григорьевой по пьесе «Космос» Алексея Житковского. В декабре 2023-го Добровольская получила за нее премию «Звезда театрала», которую вручают по итогам зрительского голосования. В этом же спектакле она в последний раз выходила на сцену — в июне 2024-го, уже проходя курс тяжелейшей терапии и при этом не посвящая никого в подробности своей болезни.

«Наша современная большая русская актриса» — несколько лет назад сказал о ней Дмитрий Брусникин, актер и режиссер МХТ, также боровшийся с раком, но работавший до последнего дня.