Семь лет назад в петербургском метро тоже произошел теракт. В нем тоже обвинили 11 мигрантов — и их тоже пытали (правда, силовики хотя бы пытались это скрыть) Рассказываем, чем все закончилось тогда — и чего стоит ждать сейчас

23 марта 2024 года, на следующий день после теракта в подмосковном «Крокус Сити Холле», ФСБ сообщила о задержании 11 подозреваемых. Вскоре в телеграм-каналах появились фото и видео, на которых силовики пытают задержанных. Российские правозащитники на протяжении многих лет рассказывали о насилии со стороны сотрудников спецслужб — но до сих пор правоохранительные органы пытались скрывать такие случаи. Так, например, было в другом деле о терроризме — после взрыва в петербургском метро в апреле 2017 года. Тогда обвиняемые рассказывали о пытках в «секретной тюрьме» ФСБ. «Медуза» вспоминает, чем закончилось дело о теракте в Петербурге — и рассказывает, чего от расследования ФСБ стоит ждать теперь.

Публичные пытки

«Скоро привезут… этих нелюдей», — вечером 24 марта 2024 года написал журналистам один из сотрудников пресс-службы московских судов (в распоряжении «Медузы» есть скриншот из чата).

Речь о четверых мужчинах родом из Таджикистана, задержанных по подозрению в теракте в «Крокус Сити Холле»: по последним официальным данным, в нем погибли 143 человека, еще 360 пострадали.

На фото и видео из зала Басманного суда хорошо заметны следы пыток. На лице 32-летнего Далерджона Мирзоева многочисленные ссадины и кровоподтеки, на шее — обрывки целлофанового пакета. Следы побоев видны и у 25-летнего Фаридуни Шамсиддина, его щека сильно опухла. У Саидакрами Муродали Рачабализоды (ему 30 лет) забинтовано ухо. 19-летнего Мухаммадсобира Файзова в зал суда занесли на носилках — в медицинском халате и с катетером.

О поимке предполагаемых боевиков ФСБ сообщила уже на следующий день после теракта. Тогда же в провоенных и близких к российским силовикам телеграм-каналах стали появляться фото и видео с пытками. 

Внимание. В следующем абзаце описаны сцены жестокости, а также присутствует мат. Просим чувствительных людей не читать его.

На одной видеозаписи человек в камуфляже отрезает кусок уха у Саидакрами Рачабализоды и пытается вложить плоть ему в рот, приказывая: «Жри, падла! Я тебе хуй отрежу и в рот засуну!» На другом опубликованном снимке Фаридуни Шамсиддин лежит на полу со спущенными штанами. Утверждается, что к нему подключен военный аппарат связи ТА-57, который силовики используют для пыток разрядами электричества. Также в телеграм-каналах сообщалось, что при задержании Мухаммадсобиру Файзову выдавили глаз (фото и видео, подтверждающие это, не публиковались).

Всего, по сообщению ФСБ, силовики задержали 11 человек. Помимо предполагаемых участников нападения на концертный зал, Басманный суд отправил под арест еще четверых — это бывший владелец «Рено», на котором передвигались террористы, 23-летний Диловар Исломов, его брат Аминчон и отец Исроил Исломовы, а также Алишер Касимов, который сдал квартиру одному из предполагаемых участников теракта. Об остальных задержанных (как и об их предполагаемой роли в нападении на «Крокус») пока ничего не известно. Несмотря на пытки, согласно сообщению Объединенной пресс-службы московских судов, вину признали только двое подозреваемых в нападении на «Крокус» — Саидакрами Муродали Рачабализода и Далерджон Мирзоев.

Российские власти почти не комментируют применение насилия к задержанным. Редкое исключение — уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова, заявившая о недопустимости пыток. Зампредседателя Совета безопасности (по совместительству кандидат юридических наук) Дмитрий Медведев, напротив, пишет, что «террористы понимают только ответный террор» и в этом деле «никакие суды и расследования не помогут». 

«Меня это удивило», — говорит «Медузе» о публикации видео и фото с пытками правозащитник Роман Ширшов. Он, с 2016 по 2022 год член петербургской Общественной наблюдательной комиссии, вспоминает, что раньше российские власти всячески препятствовали тому, чтобы о пытках стало известно даже правозащитникам. Например, силовики требовали, чтобы пострадавший говорил, что получил повреждения не при пытках, а при каких-нибудь других обстоятельствах. В противном случае угрожали — добавить срок или превратить жизнь в заключении в ад. 

Теперь же у Ширшова возникло ощущение, что сотрудники, которых и раньше редко удавалось привлечь к ответственности за незаконное насилие, вовсе не боятся возможного преследования. «Электровспоминатель» — аппарат, который используют для пыток током — это «внутренняя кухня, про которую [раньше] только слышали», отмечает Ширшов. «Все выложили в открытый доступ, а ведь это реальное преступление, — продолжает он. — Я думаю, это было сделано намеренно: люди стали очень толерантны к насилию. Есть враг, и есть государство. Если государство „хорошее“, ему можно все что угодно, даже пытать людей». 

С тем, что публикация пыток не выглядит «эксцессом исполнителя», а кажется «спланированными, сознательными действиями», согласна и бывшая коллега Ширшова по петербургскому ОНК правозащитница Яна Теплицкая. Переход к нормализации насилия в российском обществе, отмечает она, был постепенным: «Хотя война сильно ускорила такую деградацию». Правозащитница признается: «Я ощущаю растерянность, потому что я еще никогда не жила в обществе, где пытки не скрываются».

«Где пытка, там нет следствия»

Увидев новости о задержании подозреваемых в нападении на «Крокус Сити Холл», Роман Ширшов сразу вспомнил о другом деле о терроризме.

3 апреля 2017 года в Петербурге террорист взорвал бомбу в вагоне поезда на перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт». Погибли 15 человек, порядка 100 человек пострадали. Предполагаемый боевик — Акбарджон Джалилов, по версии следствия, участник террористической организации «Катиба Таухид валь-Джихад», обучавшийся минно-взрывному делу в Алеппо — тоже погиб при взрыве. Однако у него, посчитали силовики, остались помощники, которые якобы планировали продолжить теракты. 

Обвиняемыми стали одиннадцать человек. Все — из Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана, некоторые имеют российское гражданство. Больше половины из них были соседями по квартире на Товарищеском проспекте в Петербурге. Знакомство со смертником Джалиловым признал только один из них, Ибрагимжон Эрматов, — по его словам, за два года до теракта они вместе работали в кафе «Суши Вок». 

Все фигуранты настаивали на своей невиновности. А двое обвиняемых — братья Аброр и Акрам Азимовы (им тогда было по 26 и 28 лет) — рассказали, что весной 2017-го, еще до официального задержания, их пытали в «секретной тюрьме» ФСБ. 

Судебный процесс по делу о взрыве в метро начался весной 2019-го. Обвиняемых, во время следствия находившихся в московских изоляторах, перевезли в Петербург. «Я слышал, что кого-то из фигурантов дела пытали. Поэтому, когда их привезли в СИЗО „Кресты“, мы решили их посетить», — рассказывает Роман Ширшов. 

30 и 31 марта 2019 года Ширшов и Яна Теплицкая, тогда члены петербургской ОНК, поговорили в изоляторе с несколькими обвиняемыми в терроризме, в том числе с 28-летним Мухамадсюпом Эрматовым. «Обычный парень», как описывает его Ширшов, рассказал правозащитникам о том, что тоже подвергся пыткам в «секретной тюрьме» ФСБ.

В начале апреля 2019-го Ширшов и Теплицкая обратились в Следственный комитет и Генпрокуратуру с просьбой проверить рассказ Эрматова и привлечь к ответственности пытавших его сотрудников. Однако, как ранее и братья Азимовы, получили отказ из-за отсутствия «признаков преступления».

Незаконному насилию и давлению со стороны сотрудников подверглись и другие фигуранты дела. Махамадюсуф Мирзаалимов рассказал, что в Следственном комитете, куда его доставили после задержания 6 апреля 2017 года, его встретили четверо сотрудников; в руках одного из них была бита, у другого — кинжал. «Они мне сказали: „На колени!“ Потом зацепили руки наручниками за спиной, стали тянуть в противоположную сторону. Били втроем, но я ничего не знал и не мог сказать», — добавил Мирзаалимов. Сотрудники также избили его соседей по квартире на Товарищеском проспекте Петербурга —Азамжона Махмудова и Дилмурода Муидинова, следует из рассказа последнего. 

Об избиении перед обыском и допросом говорил в суде еще один фигурант дела, Содик Ортиков. По его словам, силовики подбросили ему взрывчатые вещества и оружие. О фальсификации доказательств рассказывали и другие обвиняемые. 

«Мы их взяли на контроль, регулярно посещали, опрашивали», — говорит «Медузе» о фигурантах дела о теракте в петербургском метро бывший член ОНК Роман Ширшов. Помимо помощи в решении бытовых вопросов, правозащитники стремились сделать так, чтобы на обвиняемых перестали давить силовики. «Террористы, педофилы — очень уязвленные категории, — объясняет Ширшов. — На них оказывают даже не организованное [сверху] давление, а просто так: он террорист — значит, с ним можно делать что хочешь». 

Так, когда в мае 2019-го члены ОНК в очередной раз посещали «Кресты», один из обвиняемых в терроризме, Содик Ортиков, попытался рассказать им о давлении, с которым столкнулся еще в московском СИЗО «Лефортово». Но сотрудники «Крестов» запретили ему отвечать на часть вопросов, следует из отчета ОНК, — например, о том, били ли Ортикова током.

Этот случай не единственный, когда работе общественных наблюдателей препятствовали. В апреле 2019-го они собирались опросить Аброра Азимова о пытках в «секретной тюрьме», но надзиратели прервали разговор с обвиняемым — якобы из-за того, что правозащитники «нарушили закон». На самом деле, говорит Роман Ширшов, это сотрудники СИЗО «пошли на нарушение закона, лишь бы мы не узнали про пытки». 

В декабре 2019-го суд приговорил фигурантов дела о теракте в метро к срокам от 19 лет и до пожизненного лишения свободы. При этом обвинения против девяти из одиннадцати человек так и не были доказаны, считают правозащитники из «Мемориала». А незаконное насилие по отношению к фигурантам осталось безнаказанным. 

«Я постаралась разобраться и считаю, что пытали и посадили на огромные сроки людей, не причастных к гибели петербуржцев», — говорит «Медузе» правозащитница Яна Теплицкая.

Как и Роману Ширшову, одиннадцать задержанных по подозрению в теракте в «Крокусе» напомнили ей о «петербургском» деле. «В очень многих делах ФСБ говорит, что задержала [именно] 11 участников. Я не знаю почему. Были версии, что для этого есть какие-то бюрократические причины. И для меня это число — косвенный аргумент за фальсификацию», — отмечает Теплицкая. 

«Параллели с питерским терактом прямые», — соглашается Ширшов. Он объясняет, что и тогда, и сейчас ФСБ задержала людей, причастность которых к преступлению вызывает большие сомнения. Например, бывшего владельца машины «Рено», на которой в день нападения на «Крокус» передвигались террористы, и его родственников. А также владельца квартиры, которую арендовал через «Авито» предполагаемый боевик. 

«Все идет по той же колее, — убежден правозащитник. — Наверняка задержат вообще всех: знакомых, друзей [предполагаемых четырех боевиков]. Тех, кому они отправляли эсэмэски. У следствия появилась версия, и оно под нее все делает. Это так работает: у всех под угрозами пыток или пытками будут выбивать нужные показания». 

«Но там, где пытка, — добавляет Ширшов, — нет никакого следствия».

«Любого можно сломать»

На вопрос о том, на какую помощь в защите своих прав могут рассчитывать обвиняемые в теракте в «Крокус Сити Холле», Яна Теплицкая отвечает: «Я не знаю, как сравнить беззащитность». 

«Террористов не любит никто», — говорит ее бывший коллега Роман Ширшов. Однако, вспоминает он, в 2019 году у фигурантов дела о взрыве в петербургском метро появилась группа поддержки. Активисты создали сайт, на котором подробно рассказали о нестыковках в деле и пытках. По словам Ширшова, они поддерживают фигурантов и сегодня — общаются с ними и реагируют на их жалобы. «Люди сидят и будут еще долго сидеть», — добавляет правозащитник. 

В том, что кто-то может объединиться для защиты прав обвиняемых в московском теракте, Ширшов сильно сомневается. «Сейчас большая группа, тем более открытая, невозможна», — убежден он.

При этом защищать подозреваемых в терроризме было небезопасно и раньше. На сайте, посвященном делу о взрыве в петербургском метро, рассказывается о давлении, с которым столкнулись родственники, пытавшиеся помочь фигурантам. 

• В декабре 2017 года Ахрала Азимова, отца братьев Азимовых, лишили российского гражданства и выдворили из страны — Ахрал рассказывал журналистам о пытках, которым подвергли его сыновей, из-за чего получал угрозы. Братьям Азимовым тоже угрожали, что их отцу подбросят бомбу, — из-за этого Аброр отказывался от показаний о «секретной тюрьме». 
• Защитой фигурантов активно занимался и отец братьев Эрматовых, Баходир: он общался со СМИ и искал свидетелей, которые могли бы подтвердить невиновность его сыновей. В мае 2019-го Баходир погиб в ДТП, подробности которого неизвестны. Это произошло примерно через месяц после того, как Мухамадсюп Эрматов рассказал о пытках. 

Сейчас ситуация похожая. «Ни один защитник не вызвался добровольно защищать фигурантов дела» о нападении на «Крокус Сити Холл», утверждает агентство ТАСС со ссылкой на пресс-службу Басманного суда. Во время заседания по избранию меры пресечения четверых обвиняемых в теракте представляли адвокаты, предоставленные государством («Медуза» рассказывала, как адвокаты по назначению стали частью правоохранительной системы).

«Дело в страхе, — считает Роман Ширшов. — Мне кажется, никто не хочет, чтобы ему тоже отрезали ухо. Поэтому в деле так называемые „положняковые“ адвокаты, которые будут сидеть и молчать». О том, что угрозы уже получили и назначенные государством защитники, 26 марта рассказала журналистка и член президентского Совета по правам человека Ева Меркачева. «От них требуют отказаться от участия в процессе. В противном случае грозят „отрезать уши“ и расправиться другими жуткими способами с ними и их семьями», — написала она. 

Не уверены Роман Ширшов и Яна Теплицкая в том, что фигуранты могут рассчитывать и на членов ОНК Москвы. Хотя председатель комиссии Георгий Волков в комментарии «Газете.ru» заверил, что наблюдатели планируют посетить обвиняемых в изоляторах. «Соблюдение прав человека в местах принудительного содержания едины для всех, и члены ОНК Москвы проследят за тем, чтобы права содержащихся там лиц не нарушались, в том числе этих лиц», — добавил Волков. Ответственный секретарь московского ОНК Алексей Мельников не смог ответить на вопросы «Медузы» из-за «нежелательного» статуса издания в России. 

Члены ОНК, отмечает Роман Ширшов, «по идее», должны опросить фигурантов о том, какие телесные повреждения они получили при задержании и во время допросов. Осмотреть их обязаны и врачи следственного изолятора.

«Раньше бывало, что [изоляторы] не принимали с очень сильными телесными повреждениями, происхождение которых [врачи] не могли обосновать, — рассказывает Ширшов. — Как медицинские службы в следственных изоляторах теперь будут это оформлять? Скажут, как обычно говорят, что он бежал и у него оторвалось ухо? Тем более есть видео. Или куда делся глаз у человека? Чтобы глаз вылетел, нужно с такой силой ударить!»

По мнению правозащитника, обвиняемых в теракте в «Крокус Сити Холле», вероятно, ждет пожизненное лишение свободы. Хотя не сомневается он и в грядущей отмене моратория на смертную казнь — этот вопрос вновь активно обсуждают российские политики.

«Я видел комментарии, что если бы они были террористами, то вели бы себя иначе: кричали „Аллах Акбар“, героически смотрели в глаза, — говорит Роман Ширшов. — Ничего подобного! Я считаю, что болью, угрозой применения еще большей боли можно сломать кого угодно. Какой бы лютый ни был человек, любого можно сломать».