«Люди живут в ста метрах от сектора Газа. Их просто перерезали» Фотожурналист Сергей Пономарев одним из первых побывал в Кфар-Аза, где террористы убили сотни мирных жителей. Вот что он увидел в кибуце

Кфар-Аза на юге Израиля войдет в историю как место одного из самых страшных преступлений новой войны на Ближнем Востоке. Утром 7 октября боевики напали на приграничный кибуц; спустя три дня волонтеры израильской поисково-спасательной организации Zaka обнаружили там тела 200 мирных жителей (по неподтвержденной, но широко распространившейся информации, среди них может быть 40 детей). Вместе с волонтерами и военными в кибуц приехала группа международных журналистов. Среди них был Сергей Пономарев — российский фоторепортер, сотрудничающий с The New York Times. Он рассказал «Медузе» о том, что увидел в Кфар-Аза.

[Военные] заранее сообщили всем журналистам точку сбора — один из блокпостов на границе с Газой. Журналистов было много, человек 150–200. Военные просто собрали всех, кого знали, и привезли показать [последствия атак боевиков ХАМАС]. 

Мы не особо понимали, куда [именно] попадем и что будет. Накануне некоммерческая организация Zaka — она разбирает завалы и вывозит тела [погибших] в соответствии с религиозными нормами — сообщила, что в кибуце Беэри, рядом [с Кфар-Аза], нашли около ста тел.

[Нас отвезли в Кфар-Аза, а] на месте показали забор, через который ворвались боевики. [Некоторые из них] прилетели на парапланах: скорее всего, они приземлились и открыли ворота [изнутри для остальных террористов]. Может быть, еще отключили какую-то систему [безопасности]. Никаких серьезных разрушений в кибуце нет: практически все дома целые. Поскольку у боевиков было только стрелковое оружие, максимум РПГ, они в принципе не могли серьезно повредить здания.

[В кибуце] было много военных. Они занимались разминированием, собирали и вывозили тела погибших. Все происходило на наших глазах, но [открытых] тел мирных жителей мы не видели — их уже поместили в черные мешки.

Кфар-Аза разделен на маленькие кварталы по три-четыре одноэтажных дома. Тот квартал, где собирали тела, был закрыт — туда журналистов не пускали. Поэтому информацию о 40 обезглавленных детях я не могу подтвердить — я их не видел. Видел только тела в мешках. По виду это были взрослые. Но опять же я не видел всей картины — только около 20 тел в мешках. Возможно, остальных вывезли до нашего прибытия. Зато [тела] боевиков никто не убирал, они лежали нетронутые на земле. Я насчитал чуть больше десятка.

[Находясь в Кфар-Аза], я слышал стрельбу и взрывы достаточно близко — видимо, где-то рядом продолжалась зачистка. Прямо над нами летали дроны. Военные [действовали] достаточно спокойно: без слез, без эмоций. Но я не понимаю иврит, поэтому не мог с ними пообщаться или узнать, о чем они говорили между собой.

Журналистов никто не инструктировал. У нас даже не проверяли документы — единственное, потребовали надеть бронежилеты и каски. Мы просто вышли из машин, нам сказали: «Идите туда, там вы все увидите». А спустя два-три часа [после нашего приезда в кибуц] солдатам по рации дали команду попросить журналистов на выход. Все вежливо, без нервов, без криков.

Увиденное меня не удивило. Удивило то, что эта внезапная операция [ХАМАС] в принципе оказалась возможна. Как такое могло случиться? И в этом кибуце, и вообще. Люди живут метрах в ста от сектора Газа — и нет никакой защиты. Их просто перерезали.