В онлайн-прокат вышел «Нескучный сад» Виктора Гинзбурга — фильм 30-летней давности о сексе во время перестройки Это предельно откровенный портрет России, которой больше нет

Документальный фильм режиссера Виктора Гинзбурга «Нескучный сад» впервые вышел на экраны в 1993 году. Проект о сексе в СССР накануне перестройки вырос из серии короткометражных фильмов, снятых по заказу Playboy. Картина шла в кино недолго, в 1990-е ее много критиковали, после чего широкий зритель практически не имел возможности ее увидеть (впрочем, в 2021-м ее показывали на «Артдокфесте»). В год тридцатилетия фильма Гинзбург, снявший с тех пор фильмы «Generation П» и «Ампир V», внес в «Нескучный сад» небольшие правки и опубликовал его на стриминговом сервисе Votvot, созданном «Радио Свобода». О «Нескучном саде» рассказывает кинокритик Антон Долин.

Когда в 2011-м вышла экранизация Пелевина «Generation П», о режиссере Викторе Гинзбурге публика не знала почти ничего. Фактически это стало дебютом автора, до того снимавшего исключительно клипы, рекламу и документальное кино. Сообщалось, правда, о его скандальном неигровом фильме «Нескучный сад» — по слухам, настолько откровенном, что кто-то принял его за порнографию. Ни громкой фестивальной судьбы (несмотря на показы в Сан-Паулу и IDFA в Амстердаме), ни проката у картины не случилось.

В 2023-м, когда уже вторая пелевинская картина Гинзбурга, «Ампир V», окончательно пролетела мимо экранов, неожиданно состоялся запоздалый релиз «Нескучного сада». В 2021-м его показали на «Артдокфесте», а теперь выложили в открытый доступ: с момента завершения работы над картиной прошло 30 лет. Внезапно оказалось, что документальный фильм Гинзбурга самобытнее и актуальнее двух игровых. 

Название вполне можно расценивать как метафорическое обозначение СССР и России рубежа 1980–1990-х, но также речь о конкретной локации — месте действия фильма. По сюжету в старейшей части парка Горького летом 1991-го, за считаные дни до крушения Советского Союза, московские неформалы разыгрывают друг для друга и всех желающих эффектное и странное эротическое шоу.

Камера Гинзбурга — а он здесь и оператор тоже — фиксирует происходящее, одновременно похороны то ли страны, то ли эпохи, и ритуал плодородия, насыщенный соответствующей символикой. Полуобнаженные женщина и мужчина извиваются, имитируя секс, на фоне сурового барельефа с подписью: «Парад Победы над фашистской Германией»; сегодня такое и представить себе невозможно.

Символами, впрочем, здесь насыщено все. Самый яркий из них — сам парк Горького, давший название предперестроечному голливудскому фильму и рок-группе Стаса Намина (он же — генпродюсер картины), а также ставший местом действия песни Scorpions «Wind of Change». 

В принципе, картина Гинзбурга производит грандиозное впечатление уже просто как документ эпохи. Не так это было давно, но поверить в реальность происходящего на экране крайне сложно. Сексом пропитан каждый кадр, и касается это отнюдь не одного Нескучного сада. На глазах зрителя разрушаются нынешние стереотипы о том, что краткий период политической свободы в России был сбоем по фазе, случайностью, а то и имитацией, розыгрышем. Перед нами развернута панорама страны, в которой свобода стала высшей ценностью. Гражданское самосознание в этой новой системе приоритетов неразрывно связано с телом. 

Фотограф эротического издания «Андрей» — «русского Playboy» — уверенно постулирует главное: «Журнал для мужчин — не только эротика, журнал для мужчин — это прежде всего политика», продолжая это рассуждениями о карнавализации культуры и бунте против порядка и режима, против властей и церкви. Обнаженная модель признается, что сегодня разделась перед камерой впервые, так-то она швея; ее жених одобрительно кивает рядом. «Свобода — понятие относительное, главное, чтобы муж мне верил», — формулирует она. «Поживем — увидим», — шутливо отвечает тот, и мы со смешанными чувствами узнаем в кавалере Петра Марченко, будущую телезвезду сначала свободного НТВ, а потом — Первого канала. Меж тем все участники съемки, проходящей на обочине дороги — мимо проезжают «Жигули» и «Москвичи», — неторопливо одеваются и отправляются «кушать бигмаки и пить шампанское». 

«Нескучный сад» — монументальное опровержение вошедшего в анекдоты тезиса о том, что «в СССР секса нет», когда-то казавшегося абсурдным, а в последние годы, с ужесточением цензуры, вернувшегося. Очевидно влияние американской культуры эротического кино и стриптиза на поздний СССР, но недаром один из героев фильма сравнивает западных девушек с розами, а российских — с дикими лесными цветами. Доморощенность и страстность этой эротики сегодня смешит и восхищает в равной мере. Воедино сходятся интеллигентский культ бунинских «Темных аллей» и разгульные концерты «Коррозии металла», где на сцене всегда появлялись голые девушки. Одна из них за кулисами признается, что получила оргазм во время выступления и собирается стать порнозвездой. Мотивация — та самая комическая фраза, мягко переформулированная: «У нас в стране не так уж много секса».

Не разнузданность, а невинность этих Адамов и Ев производит самое сильное впечатление. У Наташи Кудрявцевой, танцующей стриптиз в ресторане «Арбат», балетная выучка, а миссия — «показать не развращенность, а красоту женского тела». В ее движениях нет предсказуемости, они и не похожи на стриптиз: еще страннее этот танец выглядит под живой саундтрек — музыканты поют шлягер Малинина с рефреном «Дай бог».

Не возникает никакого контраста с фрагментами из ранних спектаклей совсем еще молодой, но уже прославленной Аллы Сигаловой — она рассуждает перед камерой о намерении передать «состояние тремоло внутри», о том, как «танцевать глазами, кончиками губ или носом», цитирует Ахматову. Органично смотрится и показанный встык репортаж из эротического «Театра Абсурд» Валерия Баглая, новоявленная актриса которого простодушно признается: «Я бы хотела быть звездой… в хорошем смысле этого слова». 

В художественном пространстве «Нескучного сада» царит нешуточная, всамделишная демократия. Нет разделения на высокое и низкое, искусство и эксплуатацию, стилизацию и пошлость (хотя сама эксплуатация и объективация женщин в картине, безусловно, показана). Металлисты веселятся так же разнузданно, как хипари. И невозможно, по словам Сигаловой, отделить жизнь тела от жизни духа.

Последние кадры дают возможность заглянуть в политическое пространство страны. Две подруги оказываются в небольшой толпе о чем-то ожесточенно спорящих людей, мелькают антикоммунистические плакаты и портреты Ельцина, потом мы видим танки на улицах Москвы. В нескольких кадрах встает «Россия, которую мы потеряли» — на сей раз не дореволюционная идиллия и не советский искусственный рай, а царство необузданных желаний и добродушных иллюзий, в которое страна ненадолго превратилась на рубеже двух государств и десятилетий. Напоминание о том, что если и не свободная, то искренне жаждавшая свободы Россия тоже была возможна — и даже существовала на самом деле.