О том, как закончился мятеж, мы знаем от Путина, Пригожина и Лукашенко. Но им же нельзя верить? Разбираем три версии восстания вагнеровцев (и вспоминаем принцип «Расемона»)

Мятеж Пригожина породил целый водопад интерпретаций. Поток был настолько интенсивным и богатым, что наверняка заинтересует представителей социальных наук, исследователей медиа и теорий заговоров. Коллективные усилия огромного количества профессионалов и энтузиастов, выступающих в роли комментаторов, привели не к появлению общей для всех истины, а к рождению огромного облака версий. Редактор рубрики «Идеи» Максим Трудолюбов напоминает, что нечто подобное происходит со всеми значимыми событиями, но история мятежа довела ситуацию до абсурда. Она показала, что в отношении политических событий дать один исчерпывающий ответ на вопрос «что это?» невозможно. У общества нет ничего, кроме версий. Правда, ложь и умолчания переплетены настолько, что каждый может увидеть в этом событии то, что ему хочется. 

Мятеж и после окончания продолжает создавать загадки. В вопросе «что это было?», судя по всему, есть лишнее слово — «было». История продолжается. О чем именно договорились участники сделки с Пригожиным, неизвестно. Пригожин, видимо, добился большего, чем казалось сначала. Этот «борец за справедливость» (в собственной версии), «предатель» и разжигатель гражданской войны (по Путину) и «человек с импульсивным характером» (по Лукашенко) сохранил жизнь и контроль над частью или даже всем своим войском, а уголовное дело против него прекращено. Он может свободно передвигаться между Россией и Беларусью, для вагнеровцев строится лагерь; более того, Пригожину вернули изъятые во время обысков 10 миллиардов рублей, за которыми, по сообщению издания «Фонтанка», просто заехал водитель с доверенностью. По данным того же издания, основателю ЧВК Вагнера вернули и ранее конфискованное оружие. 

Эффект Расемона 

В 1950 году японский режиссер Акира Куросава выпустил фильм «Расемон», в котором одни и те же события (убийство или самоубийство самурая, а также изнасилование его жены) показаны глазами его участников и одного свидетеля. Свои версии предлагают: дровосек, оказавшийся свидетелем преступления, разбойник, жена самурая и даже сам самурай — он рассказывает историю с того света через вызвавшую его дух прорицательницу. Разбойник говорит, что убил самурая в честном поединке, после того как овладел его женой. Самурай говорит, что, видя предательство жены, совершил сеппуку. Жена говорит, что в отчаянии от произошедшего протянула самураю кинжал и попросила убить ее, но потеряла сознание и не знает, как кинжал оказался в груди самурая. Дровосек излагает еще две версии, не похожие ни на одну из предыдущих. Возможности сопоставить показания участников с объективно изложенными фактами у зрителей нет, поскольку «реальные» события в фильме не показаны. Версии — это все, что есть. Исследователи кино назвали этот прием «эффектом Расемона». 

Фильм был восторженно принят на Западе и породил множество интерпретаций, заимствований и имитаций. Но Куросава считал, что на Западе фильм неверно поняли как притчу о природе истины, о невозможности найти правду. Сам он полагал, что «Расемон» — это фильм о человеческом эгоизме. «Человек не умеет рассказывать о себе правдиво, не может говорить, не приукрашивая действительность, — писал он в книге „Жабий жир. Что-то вроде автобиографии“. — Этот сценарий рассказывает о таких людях — тех, кто не может жить без лжи, благодаря которой они чувствуют себя лучшими людьми, чем они есть на самом деле. Первородный грех, неисправимый человеческий нрав и эгоизм людей являются движущими силами сюжета, разворачивая его подобно свитку… Нас, японцев, научили, что осознавать себя как отдельную личность — это эгоизм, а умалять себя — добродетельно». 

О героях фильма мы знаем только то, что говорят они сами. Разбойнику важно показать себя харизматичным мачо, нарушителем правил и обычаев, но благородным, готовым сразиться с самураем. Жена самурая представляет себя беспомощной жертвой насилия. Самурай, устами прорицательницы, говорит о себе как о жертве и хранителе самурайской чести, который совершает самоубийство. Дровосеку, возможно, следовало бы доверять больше других, ведь он независимый свидетель. Но он признает, что в суде солгал, и позже рассказывает историю еще раз, совершенно иначе. Под конец выясняется, что дровосек мог соблазниться оставленным на месте преступления дорогим кинжалом. Скорее всего (но не точно), он подобрал кинжал или вытащил его из груди самурая, а свой рассказ о событиях исказил так, чтобы скрыть это. Некоторые литературоведы и исследователи кино называют таких персонажей «ненадежными рассказчиками». 

Ненадежные рассказчики  

Версия Пригожина. Во время мятежа цели его участников оказались не вполне ясны. Основания видеть в мятеже путч, ставящий целью смену власти, были, поскольку разговоры об этом в вагнеровской среде уже ходили. Прекратив мятеж, Евгений Пригожин остановил и эти разговоры. Он объяснил, что его бойцы шли на Москву «для демонстрации протеста, а не для свержения власти». Этот «протест» был, по словам Пригожина, вызван стремлением сохранить ЧВК Вагнера, которую министерство обороны планировало сделать частью регулярной армии. Впрочем, Пригожин, по его собственным словам, боролся не только за сохранение управляемой им компании, но и за «справедливость», ведь свой поход он назвал «маршем справедливости». Справедливость, в риторике Пригожина, заключалась бы в том, чтобы привлечь к ответственности тех, кто «допустил ошибки в ходе СВО». Виновными в ошибках Пригожин многократно называл министра обороны Сергея Шойгу и начальника Генерального штаба Валерия Герасимова. Обращаясь к замминистра обороны Юнус-Беку Евкурову и заместителю начальника Главного управления Генштаба Владимиру Алексееву, он открыто, на камеру, требовал отдать ему Шойгу и Герасимова. 

Таким образом, Евгений Пригожин представил себя борцом за свои интересы и за справедливость. В картине, нарисованной Пригожиным, мирные жители встречали его бойцов с флагами и видели в их марше «борьбу с теми проблемами, которые есть в нашей стране».  

Версия Путина. В обращении к гражданам России в день мятежа Путин назвал мятеж «ударом в спину нашей стране и нашему народу». Подобный удар был, по словам Путина, нанесен России в 1917 году и обернулся в итоге трагедией гражданской войны. Путин пообещал защитить народ и государственность «от любых угроз, в том числе от внутреннего предательства». Он похвалил бойцов группы «Вагнер» за героизм, но сказал, что «те, кто пытается организовать мятеж», предали их славу и толкают страну к анархии, братоубийству, поражению и капитуляции. Путин пообещал, что «те, кто» понесут наказание, ответят перед законом и народом. После того как сам Путин в процессе урегулирования конфликта пообещал Пригожину свободу от наказания и возможность «уйти в Белоруссию», он обратился к военнослужащим и представителям спецслужб и поблагодарил их за то, что они «защитили конституционный строй, жизнь, безопасность и свободу наших граждан, уберегли нашу Родину от потрясений, фактически остановили гражданскую войну». 

Итак, Путин сравнил мятеж с попыткой совершить революцию и представил себя правителем страны, которой угрожала гражданская война. В картине, нарисованной Путиным, страна сплотилась вокруг правителя, а военные помогли ему не допустить гражданской войны. 

Версия Лукашенко. Правитель Беларуси Александр Лукашенко тоже посчитал нужным обратиться к своим военным и представителям спецслужб: «Вчера утром я принял решение, что пришло время на эту тему что-то сказать (естественно, не все), притом честно, открыто, ничего не скрывая». По словам Лукашенко, утром мятежного дня Путин позвонил ему сам и проинформировал о событиях. Лукашенко понял, что «Путин принял жестокое решение — мочить». Но белорусский руководитель уговорил коллегу подождать и предложил свои услуги переговорщика. Путин якобы уверял Лукашенко, что Пригожин не берет трубку, но Лукашенко решил попробовать — и тут выяснилось, что номера телефона нет. Поискали, нашли. После нескольких попыток Лукашенко уговорил Пригожина развернуть колонну, отказавшись от требования выдать ему Шойгу и Герасимова. «„Александр Григорьевич, я принимаю все ваши условия. Но… Что мне делать? Они начнут нас мочить“. Я говорю: „Не начнут. Я тебе гарантирую. Это я беру на себя“». 

Лукашенко представил себя мудрым, знающим жизнь политиком, старшим товарищем российского коллеги, способным охладить пыл всех участников конфликта, в том числе самого Путина. Причиной событий он назвал «межличностный конфликт». О войсках Пригожина, как и о Пригожине лично, отзывался с уважением и даже сказал, что «Пригожина можно понять». В этой картине Лукашенко может давать гарантии безопасности смутьяну и раздавать указания российским чиновникам.  

Версии — единственное, что у нас есть

Можно даже не задаваться вопросом о правдивости этих рассказов. Изложение событий в них определяется желанием предстать в определенном свете. По версии Пригожина, бунт выглядел как народное движение, потому что автор рассказа хотел показать себя борцом за самостоятельность и справедливость, о чем сам и сообщил. В изложении Путина бунт вырос до революции и почти гражданской войны, потому что он хотел предстать не слабаком Николаем II, а популярным национальным лидером, готовым противостоять таким вызовам. В истории Лукашенко бунт превратился в конфликт горячих голов, для разрешения которого понадобился мудрый старший товарищ. То, что публика услышала от трех непосредственных участников событий, — это истории не о мятеже, а о них самих. 

Способов установления истины у независимых наблюдателей в России в последнее время все меньше. Рассчитывать на органы следствия, суды и парламент как институты, заинтересованные в раскрытии информации, общество не может уже давно. Доступ к осведомленным источникам, к базам данных, к информации о собственности и доходах участников событий постепенно закрылся в ответ на действия независимых политиков и журналистов-расследователей. Данные опросов общественного мнения, проводимых в условиях авторитаризма и господства пропаганды, постоянно подвергаются сомнениям. Надежных фактов в последнее время все меньше, а интерпретаций — все больше. 

Если речь идет о непосредственных участниках событий (в данном случае — о Пригожине, Путине, Лукашенко), то рассказ связан с тем, как рассказчик хотел бы себя видеть. Сами различия в повествовании говорят именно об этом. Несмотря на то что эти версии не приближают слушателя к установлению истинной картины событий, они небесполезны. Во-первых, составленные ими истории проясняют, как эти персонажи хотели бы выглядеть в глазах общества. Во-вторых, их заинтересованность в определенном результате событий настолько очевидна, что мысленно сделать поправку на это обстоятельство несложно. Сложнее дело обстоит с интерпретаторами событий, которые не имеют прямого доступа к фактам. 

Что мы рассказываем о себе 

Многочисленные комментаторы, предлагая свои версии, имеют дело с фактами конкретного события лишь минимально. Нехватку фактов они компенсируют своими знаниями о прошлом, концепциями, сформулированными раньше, и убеждениями. Психологи хорошо изучили когнитивные искажения, которые незаметно подсовывают человеку вывод, скрывая процесс, с помощью которого вывод получен (см. в конце описание книги Даниэля Канемана «Думай медленно, решай быстро»). И вот, только услышав о мятеже, кто-то говорит, что, конечно, все дело в контрактах Пригожина с Минобороны и поставках продовольствия. Кто-то вбрасывает предположение о том, что бизнес в Петербурге у Пригожина перестал складываться: его дочери не предоставили участок под застройку. Все это дополняется знанием о том, что Пригожин сидел в тюрьме, и выученным представлением о том, что «всегда в России так», за всем стоят деньги. И вот мгновенно складывается концепция мятежа как делового конфликта или бандитской разборки. 

Те, кто привык разыскивать за фасадом событий их скрытые пружины, быстро выдвигают версии, что это «договорняк с Лукашенко». Все, оказывается, было затеяно для того, чтобы перебросить эффективное воинское соединение в Беларусь поближе к Киеву, западу Украины, Польше и Литве, а по времени — к открытию саммита НАТО в Вильнюсе. «Вагнер» может ударить по любой из этих целей. А еще в Беларуси теперь размещено тактическое ядерное оружие, и хотя у Пригожина нет к нему доступа, тревожно все равно. И кто-то, подумав, добавляет, что у Лукашенко теперь есть обученное, опытное воинское подразделение, способное защитить его в том числе и от Москвы. То есть все это мог затеять Лукашенко, чтобы заполучить «Вагнер». Эта версия красиво суммирована в меме, в котором фото Лукашенко сопровождается подписью: «Мошенник из Беларуси обманом выманил у доверчивого российского пенсионера частную военную компанию». 

Те, кто хорошо помнит советскую историю, думают, что мятеж мог быть провокацией того или иного рода. Например, Пригожина могли «развести»: внедренный в его окружение агент мог намекнуть хозяину ЧВК, что Путин готов избавиться от Шойгу и бунт окажется удачным. А может, агент — сам Пригожин. Его вполне можно представить провокатором, который громче других ругает руководство, чтобы выявить тех, кто согласится примкнуть к «движению». Так что бунт мог быть совместной операцией Кремля и Пригожина по выявлению нелояльных в армии и спецслужбах. Примеры найдутся легко — взять хотя бы дело «Нового величия». 

Версии могут определяться и желаемым конечным исходом событий. Комментаторы, принадлежащие разным лагерям, дают разные интерпретации разрешения конфликта. Те, кто хотел бы скорейшего крушения путинского режима, сразу заговорили о том, что Путин жестоко промахнулся, скрылся от публики, противоречил себе, привлек Лукашенко, иначе бы не справился. И значит, режим ослаб, скоро будет другой мятеж, а возможно, и революция. Те, кто поддерживает режим, говорят, что Путин отлично справился с ситуацией. Он бескровно и быстро свел бунт на нет, укрепил и собственный режим, и союзное государство с Беларусью. Те, кто поддерживает войну, и те, кто выступает против войны, дополняли эти версии предположениями о том, что мятеж может — в ту или иную сторону — повлиять на исход военных действий. Есть еще версия, что Пригожин отделался так легко, потому что помогает части элиты зарабатывать на африканском золоте и других ресурсах. 

«Люди считают правдой только то, что им выгодно», — говорит в фильме «Расемон» один из персонажей. Версии можно перебирать бесконечно, но главное их свойство в том, что они рассказывают не о мятеже, а об интересах, знаниях, убеждениях и мыслительных привычках тех, кто эти версии предлагает. Незаконченная история пригожинского мятежа — важный урок, который стоит использовать для того, чтобы перестать надеяться на существование одной-единственной «правильной» версии событий.

В нынешних условиях свободы авторства и крайне ограниченной роли редакторов, которые умеют проверять факты, все несут ответственность за свое восприятие сами. Конечно, брать на себя эту ответственность никто не заставляет — СМИ и социальные медиа заполнены чьими-то версиями и все это можно сколь угодно потреблять и распространять. Но лучше понимать, что в этом случае вы относитесь к информации как к развлечению. Аргумент в пользу ответственности за собственное видение о том, что качественная картина мира позволяет не становиться жертвой манипуляций и помогает лучше принимать решения. Хорошая новость также в том, что психологи умеют работать с предвзятыми точками зрения, а квалифицированные историки и журналисты всегда живут в режиме работы с версиями. Нужно всего лишь у них поучиться. 

Что об этом почитать 

Канеман Д. Думай медленно, решай быстро. Пер. Ю. Деглина. М.: АСТ, 2013

Нобелевский лауреат Даниэль Канеман обобщил в этой книге исследования в области психологии принятия решений, в особенности решений, которые приходится принимать быстро и в условиях неопределенности. За десятилетия исследований Канеман и его коллега Амос Тверски собрали целый каталог ошибок мышления, которые подводят людей в самые ответственные жизненные моменты. 

Данилевский И., Добровольский Д., Казаков Р. и др. Источниковедение. М: Издательский дом Высшей школы экономики, 2015

Основы работы с источниками — навык, необходимый не только историкам. В современной медийной среде, пронизанной пиаром, пропагандой, дезинформацией и анонимными высказываниями, каждому необходимо приучить себя осознанно подходить к источникам информации. В любом сообщении важно не только его содержание, но и его авторство, причины появления, нацеленность на определенную аудиторию. Очень часто разобраться с этими вопросами не так сложно — их важно осознанно перед собой поставить.

Hand D. Dark Data: Why What You Donʼt Know Matters. New York: Princeton University Press, 2020 

Книга лондонского профессора математики Дэвида Хэнда написана для того, чтобы обратить внимание исследователей и всех интересующихся на данные, которые от нас осознанно скрывают, которые остаются незамеченными или неучтенными. Хэнд приводит много примеров ситуаций, когда то, что мы не знаем, оказывается ключом к решению проблемы.