Вооруженный мятеж в России продолжался сутки. Военные в Судане пытаются захватить власть уже два месяца Вот что нужно знать о конфликте в стране, где ведет бизнес Евгений Пригожин

Мятеж бойцов ЧВК Вагнера продлился около суток — и привел к тому, что бунтовщикам и их главе Евгению Пригожину пришлось отступить. В Судане, одной из беднейших стран мира, где у Пригожина есть свои бизнес-интересы, мятеж полевого командира Мухаммеда Хамдана Дагало (Хамидти) и его армии развивается совершенно иначе. Боевые действия между регулярной армией и некогда лояльными ей «Силами быстрого реагирования» продолжаются с апреля и уже привели к тысячам жертв. В конце июня глава мятежников Хамидти объявил двухдневное одностороннее прекращение огня — уже не первое за эти два месяца. После этого конфликт, причиной которого стало нежелание «Сил быстрого реагирования» окончательно перейти под командование армии, разгорится с новой силой.  

Как два генерала свергали правительство и подавляли революцию

Судан, страна, в которой живут 40 миллионов человек, занимает 23-ю строчку в мире по разведанным запасам нефти и десятую — среди экспортеров золота. С момента обретения независимости в 1956 году страна пережила более десятка военных переворотов (шесть из них были успешными) и две гражданские войны, в ходе которых погибло не меньше полутора миллионов человек. Нынешний конфликт между двумя военными лидерами тоже начался с революции и военного переворота.

49-летний генерал-лейтенант Мухаммед Хамдан Дагало (которого чаще называют просто Хамидти) возглавляет «Силы быстрого реагирования» (СБР) с момента их создания в 2013 году. Тогда боеспособная структура понадобилась для борьбы с повстанцами в регионе Дарфур — СБР привели в подчинение не армии, а Национальной службы разведки и безопасности. По предположению директора суданского исследовательского центра Confluence Advisory Холуд Хаир, в альтернативном силовом ресурсе был заинтересован и лично президент Омар аль-Башир, который переживал за свою уязвимость перед военными. Однако де-факто «Силы быстрого реагирования» существуют гораздо дольше. 

Союз вооруженных групп кочевых племен арабского происхождения, «Джанджавид» активен по крайней мере с конца 1980-х и неоднократно проявлял себя в конфликтах на территории Судана и соседних стран. Как и других полевых командиров «Джанджавида», преобразованного в СБР, его главу Хамидти неоднократно обвиняли в преступлениях против человечности — в частности, в этнических чистках в Южном Дарфуре, где суданские боевики сжигали целые деревни, расстреливали безоружных мужчин и подвергали систематическому сексуализированному насилию женщин. 

Особой жестокостью «Силы быстрого реагирования» отметились и во время суданской революции в 2019 году. Массовые протесты в Судане к тому времени не стихали уже год: они начались в декабре 2018-го, после того как хлеб в стране резко подорожал в три раза. Несмотря на объявленное чрезвычайное положение, репрессии и периодическое отключение в стране интернета, протестующие продолжали требовать отставки Омара аль-Башира, правившего страной 30 лет. В середине апреля представители Вооруженных сил Судана отстранили аль-Башира от власти и отправили под домашний арест по обвинению в коррупции. 

На следующий день генерал-лейтенант Абдель Фаттах аль-Бурхан возглавил Переходный военный совет — специально созданный орган из нескольких представителей армии и спецслужб. Это поначалу обнадежило протестующих: во время протестов аль-Бурхан активно участвовал в переговорах с улицей. На протяжении нескольких месяцев военная администрация, казалось, шла на уступки протестующим, выпуская политических заключенных из тюрем и отправляя в отставку высших чиновников правительства аль-Башира. 

Однако ключевое требование протестующих — немедленную передачу власти гражданским — Переходный военный совет выполнять отказался, а уже 3 июня военная хунта бросила «Силы быстрого реагирования» на разгон мирного сидячего протеста в Хартуме. В ходе разгона СБР применили огнестрельное оружие, более 100 человек были убиты, десятки женщин сообщили о сексуальном насилии со стороны солдат. 

Через месяц представители Переходного военного совета и гражданской коалиции «Силы свободы и перемен» в присутствии международных наблюдателей подписали соглашение о постепенном трансфере власти. Для этого был созван временный Суверенный совет из 11 человек (с пятью местами для военных), а через 39 месяцев, в ноябре 2021 года, были запланированы всеобщие свободные выборы. 

Правда, Суверенный совет просуществовал и того меньше. Уже в октябре 2021 года, «чтобы избежать гражданской войны», глава совета генерал аль-Бурхан разогнал его — вновь с помощью «Сил быстрого реагирования». Совершив таким образом второй военный переворот за два года, аль-Бурхан де-факто стал первым лицом Судана, хотя официально в стране с республиканским строем до сих пор есть пост премьер-министра. 

Как поссорились аль-Бурхан и Хамидти 

Хамдан Дагало помогал аль-Бурхану не только в свержении режима аль-Башира и подавлении протестов. В последние годы его роль в политике и экономике заметно выросла. Хамидти занимал должность заместителя аль-Бурхана в Суверенном совете, проводил мирные переговоры с повстанцами в 2020-м и ездил в Москву заключать «соглашения в сфере безопасности» с секретарем Совбеза Николаем Патрушевым. 

По оценке Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США, в последние годы численность «Сил быстрого реагирования» под началом Хамидти достигла 100 тысяч бойцов (для сравнения: ЦРУ оценивает численность регулярной армии Судана в 200 тысяч человек). Они стали чаще участвовать в качестве наемников в региональных военных конфликтах — например, в Йемене и Ливии. 

С 2017 года СБР контролировали золотодобывающие предприятия в регионе Джебель Амер в Дарфуре — самом восточном регионе страны на границе с Республикой Чад. Как выяснили расследователи из Global Witness, доходы от добычи, минуя бюджет страны, через компании родственников Хамидти оседали именно на счету полевого командира в Национальном банке Абу-Даби. К началу 2020-го генерал обещал вернуть контроль над приисками правительству Судана. 

По словам бывшего члена Суверенного совета Судана от гражданских сил Сиддига Тауэра, очевидные проблемы в отношениях между двумя генералами начались с разгона совета в 2021 году. После второго за два года военного переворота аль-Бурхан принялся возвращать на ключевые посты представителей дореволюционного, башировского режима. Это не сулило ничего хорошего для Хамидти. 

В политической элите Судана традиционно преобладают выходцы из регионов вокруг Хартума и бассейна реки Нил, в то время как Хамидти происходит из клана арабов-шоа с востока страны и, если верить его биографии, описанной журналистами «Аль-Джазиры», после третьего класса начальной школы будущий генерал торговал верблюдами. По словам Алекса де Ваала, исследователя африканских элит из Университета Тафтса, хартумские элиты сходятся во мнении, что Хамидти не может править Суданом, «потому что он необразованный дарфурец». 

При этом политическая самостоятельность Хамидти, его экономические интересы и силовой ресурс сделали дарфурского генерала одним из самых могущественных людей в стране — и очевидным конкурентом аль-Бурхана. Как объясняет Холуд Хаир из Confluence Advisory: «Они [аль-Бурхан и Хамидти] начали лоббировать разные источники прибыли, разные дипломатические курсы, разную внутреннюю политику. Мы получили два государства в одном». 

В декабре 2022 года аль-Бурхан, Хамидти и представители «Сил свободы и перемен» подписали рамочное соглашение. Оно предполагало двухлетний период перехода власти от военных к гражданским. Согласно документу, «Силы свободы и перемен» должны были выбрать премьер-министра, который будет наделен статусом верховного главнокомандующего. При этом армию, успевшую обрасти сетью бизнес-интересов в самых разных отраслях суданской экономики, обязали передать все необоронные активы под контроль министерства финансов. СБР должны были наконец перейти под официальное командование Вооруженных сил Судана. 

Если в намерении генерала аль-Бурхана соблюдать соглашение эксперты сомневались с самого начала, Хамидти выглядел скорее его бенефициаром. Во-первых, как отмечает редактор ближневосточного отделения Центра Карнеги Майкл Янг, соглашение фактически уравнивало Хамидти и аль-Бурхана, во-вторых, открывало первому дорогу к борьбе за власть на выборах 2024 года. Еще в январе этого года Холуд Хаир предсказала вооруженное противостояние, к которому приведет документ: «Оно [соглашение] лишь усилило напряжение между аль-Бурханом и Хамидти, что может вылиться в военный конфликт, если ставки окажутся достаточно высоки». 

Силы сторон примерно равны — конфликт может затянуться на годы

11 апреля истекал дедлайн, до которого аль-Бурхан и Хамидти должны были договориться о порядке перевода СБР под командование армии. Глава вооруженных сил настоял на сроке в два года, но Хамидти обозначил, что его структуре понадобится 10 лет на постепенный переход к статусу армейского подразделения. Оба генерала стянули своих солдат в Хартум, и уже 15 апреля в столице началась стрельба.  

Несмотря на преимущество сил Судана в воздухе, бои на территориях столицы и других городов продолжаются уже больше двух месяцев, в том числе за стратегические объекты: аэропорт Хартума, президентский дворец и здание главного национального телеканала Sudan TV. Обе стороны успели неоднократно обвинить друг друга в атаках на мечети, церкви, больницы и другие гражданские объекты. В воскресенье, 25 июня, в СБР сообщили об успешном захвате штаб-квартиры Центрального резерва полиции в Хартуме. 

По данным Министерства здравоохранения Судана на середину июня, с апреля в результате столкновений погибли уже более трех тысяч человек, более шести тысяч были ранены. По оценкам Верховного комиссара ООН по делам беженцев Филиппо Гранди, за два месяца более двух миллионов суданцев вынужденно покинули свои дома. Местные жители рассказывают, что с 22 июня в Хартуме нет электричества, а в некоторых районах перестал работать и водопровод. 

Тактика уличных боев, которой придерживается Хамидти, пока что нивелирует преимущество официальных вооруженных сил в воздухе. Но даже если армии удастся выбить мятежников из столицы, те вряд ли уступят контроль над родным регионом Дарфур на востоке страны, отмечает африканист Тереза Ногейро Пинто. Наиболее вероятным сценарием она считает затягивание конфликта — в таком случае к нему могут подключиться и повстанческие группы, которые находятся на границах с Чадом и Южным Суданом. 

В самом начале июня казначейство США объявило о санкциях в отношении компаний, связанных как с официальной армией, так и с «Силами быстрого реагирования». Пока что это наиболее решительная из попыток повлиять на ситуацию извне. Свои союзники есть у обоих участников конфликта. Главный внешний источник поддержки аль-Бурхана — Египет, где у власти также находятся кадровые военные. Стране важно сохранять максимально лояльного лидера в Судане на случай потенциального конфликта с Эфиопией, чей мегапроект «Дамбы великого возрождения» угрожает обмелить воды Нила. 

Хамидти же неоднократно давал понять, что открыт к диалогу с Эфиопией: генерал летал туда на переговоры о спорных территориях в январе прошлого года. По мнению аналитиков британского консалтингового агентства Maplecroft, если СБР попытаются захватить контроль над нефтепроводами Судана, в войну может вмешаться Южный Судан. Бюджет страны критически зависит от экспорта нефти, а он выполняется по нефтепроводу на территории северного соседа.

Среди потенциальных союзников Хамидти сразу несколько региональных тяжеловесов. Его бойцы участвовали на стороне саудовской коалиции в войне в Йемене, а с Объединенными Арабскими Эмиратами, куда еще в прошлом году отправлялось 100% добытого в Судане золота, Хамидти связывают давние деловые отношения. 

Имя Хамидти также часто упоминают в связи с Россией. В апреле CNN со ссылкой на суданские дипломатические источники сообщила о том, что ЧВК Вагнера передавала СБР боеприпасы через территорию Ливии. При этом, как выяснили в прошлом году журналисты-расследователи OCCRP, ранее структуры Евгения Пригожина сами закупали оружие при помощи суданской военной разведки, а принадлежащая российскому бизнесмену суданская компания Meroe Gold получала льготные концессии на разработку золота. 

Впрочем, в отличие от Пригожина, на официальном уровне Кремль контактирует в первую очередь с центральной властью Судана. Страна стала одним из первых и немногих государств, чье правительство в 2014 году признало аннексированный Крым территорией России, тогда у власти находился Омар аль-Башир. Официальные Вооруженные силы Судана на 87% укомплектованы боевой техникой российского производства, а соглашения об открытии военно-морской базы ВС РФ в Порт-Судане Сергей Лавров подписывал уже с военным режимом под руководством аль-Бурхана. Поэтому в нынешнем конфликте суданских генералов для России, полагает исследователь международных отношений из Университета Триеста Федерико Донелли, приемлема победа любой стороны.