Безупречно красивая музыка с непременным изъяном Умер Анджело Бадаламенти — композитор, написавший главные саундтреки к фильмам Дэвида Линча. Вот как он стал его другом и важнейшим соавтором

13 декабря на 86-м году жизни в своем доме в Нью-Джерси умер Анджело Бадаламенти — композитор, долгие годы работавший вместе с Дэвидом Линчем. Он написал музыку к «Твин Пиксу», «Синему бархату», «Диким сердцем», «Простой истории», «Малхолланд Драйву» и «Шоссе в никуда». Сумрачными саундтреками его карьера не исчерпывалась: Бадаламенти также сотрудничал с Дэвидом Боуи, Ниной Симон, Полом Маккартни, Ширли Бэсси, Долорес ОʼРиордан и другими музыкантами. По просьбе «Медузы» критик Лев Ганкин рассказывает, из чего состоит музыка Бадаламенти.

«Представь, что мы в темном лесу. Легкий ветерок колышет ветви сосен. На небе светит луна. Вдали слышны звуки разных лесных животных, уханье совы. Мы в лесу. Давай, Анджело, изобрази мне эту волшебную тьму с легким ветерком!» 

Так, в эмоциональном пересказе Анджело Бадаламенти, говорил ему Дэвид Линч — через 20 минут на основании этих режиссерских указаний была сочинена тема Лоры Палмер из сериала «Твин Пикс». Сначала Бадаламенти заиграл остинатный ритм в нижнем регистре электропиано, потом по просьбе Линча выбрал более медленный темп, а дальше, мгновенно реагируя на свежие режиссерские ремарки («Появляется одинокая девушка, ее зовут Лора Палмер, она движется прямо к камере, подходя все ближе, ближе, ближе!»), придумал модуляцию в мажор и последующее вдохновенное движение вверх по звукоряду.

Линч, однако, был безжалостен: «Да, Анджело, это прекрасно! Это разрывает мне сердце! Но вот она уходит… Поэтому пошли вниз… ниже… ниже… еще ниже». Композитор повиновался, и музыка вернулась в тот же самый пустой и темный лес, откуда она стартовала несколькими мгновениями ранее, — в Гоствудский лес, растущий на окраине городка Твин Пикс.

Ни один кадр из сериала в тот момент еще не был снят: Линч и Бадаламенти работали, полагаясь исключительно на свое богатое воображение. Много лет спустя фанаты «Твин Пикса» обратили внимание на совпадение, хорошо вписывающееся во всю таинственную мифологию сериала: если графически изобразить тему Лоры Палмер в ее первом проведении — мрачное «лесное» остинато и две восходяще-нисходящие фигуры посередине, — получается буквально «два пика», twin peaks. 

Анджело Бадаламенти было уже под пятьдесят, когда в его жизни состоялось судьбоносное знакомство. Линч искал всего-навсего человека, который сможет натренировать актрису Изабеллу Росселлини для исполнения заглавной композиции Бобби Винтона в «Синем бархате» (кстати, композитор ей лично там аккомпанирует), а нашел ближайшего творческого партнера и соавтора на долгие годы.

До встречи с режиссером карьера Бадаламенти шла ни шатко ни валко — под американизированным псевдонимом Энди Бадале он создал пару киносаундтреков, а еще сотрудничал с пионером электронной музыки Жан-Жаком Перре и смог протолкнуть ряд своих композиций в репертуар нескольких певцов и певиц (самые знаменитые из них — Нина Симон и Ширли Бэсси). «Синий бархат» — в особенности песня «Mysteries of Love», спетая в фильме Джули Круз, — превратила Бадаламенти в востребованного кинокомпозитора. Среди его работ последних 30 с небольшим лет — все, что только может прийти в голову: от очередной итерации «Кошмара на улице Вязов» до «Сталинграда» Федора Бондарчука. Но, несмотря на это, мир знал его прежде всего как создателя звуковой вселенной лучших фильмов Дэвида Линча. 

Вселенная «Твин Пикса», как и было сказано, началась с музыки. Бадаламенти почти никогда не работал «по картинке», ориентируясь вместо этого лишь на описания — порой весьма загадочные, под стать фактуре линчевских фильмов, — которые давал ему режиссер. Как минимум это лишало его необходимости подгонять саундтрек под готовую раскадровку — композитор мог пользоваться существенно большей творческой свободой, чем его коллеги, вынужденные посекундно вымерять хронометраж своих киномузыкальных тем. С другой стороны, у Дэвида Линча появлялась возможность снимать и монтировать не «всухую» и даже не под так называемый temp track — временную аудиодорожку, отдаленно похожую на предполагаемый саундтрек к картине, — а в согласии с уже готовым звуковым сопровождением, отталкиваясь от его темпоритма. Который, напомним, во многом сам Линч и определял, прося Бадаламенти играть как можно медленнее. 

Категории темпа и ритма прямо связаны с тем, как музыка развивается во времени. А феномен времени — один из тех, что всегда завораживали Линча: время течет по-своему в мире городка Твин Пикс и в Черном Вигваме, оно лениво ползет в «Простой истории» и конвульсивно дергается в «Малхолланд Драйве» и «Внутренней империи». Сама продолжительность его фильмов примечательна: редкая картина режиссера длится меньше двух часов, а одним из стимулов к созданию «Твин Пикса» для Линча стал предоставляемый телевидением потенциал бесконечного сторителлинга (сколь угодно длинный полнометражный фильм все равно обречен на то, чтобы рано или поздно закончиться, а сериал в теории может неограниченно возрождаться сезон за сезоном).

Растягивая время, Линч — о чем неоднократно говорилось — уподобляет кино сну, ведь именно во сне мы лишаемся чувства времени и, открыв глаза, поначалу не понимаем, сколько проспали: 10 минут или целую ночь. Но и Бадаламенти вслед за ним охотно играет в эти игры: например, органично сопоставляя в своих саундтреках стили и звучания, ассоциирующиеся с разными эпохами. В том же «Твин Пиксе» два одновременных звуковых плана: с одной стороны, современный сериалу дрим-поп (синтезаторы, гитары с эхо-эффектом, Джули Круз, звучащая как родная сестра Лиз Фрейзер из Cocteau Twins), а с другой — глубокие 1950-е годы (кул-джаз, беглые партии контрабаса, Джимми Скотт, поющий «Sycamore Trees»). В какое время, стало быть, помещено действие сериала? В свое собственное, ирреальное, галлюцинаторное твин-пиксовское время — вот единственный правдивый ответ. 

Уловив чаяния Линча, Бадаламенти длит не только целые музыкальные темы, но и каждый отдельный звук. Акустический мир «Твин Пикса» сплошь состоит из плавных, реверберирующих, медленно затухающих тембров — в нем отсутствует стаккато. Таков звук электропиано Rhodes, на котором сочинялась тема Лоры Палмер: характерные, узнаваемые на раз мерцающие ноты с долгим звуковым послевкусием. Такова гитара из главной темы, звучащей на титрах (на ней же основана хитовая песня «Falling» с вокалом Джули Круз). Таковы даже ударные, сыгранные джазовым ветераном Грейди Тейтом. Вместо палочек он использует щетки, дающие характерный приглушенный звук: где-то елозит ими по малому барабану, а где-то легко касается ими тарелок — каждое прикосновение оборачивается долгим искрящимся эхом. 

То же касается и многих других саундтреков Бадаламенти к фильмам Линча. «Dub Driving», ключевой музыкальный отрывок из «Шоссе в никуда», построен на протяжных нотах двух электрогитар, одна из которых к тому же снабжена характерным «квакающим» эффектом (основной массив музыки к этой ленте писал Трент Резнор, но именно трек Бадаламенти, по ощущению, стал шаблоном для всей остальной звуковой дорожки).

В «Простой истории» формально иное решение: весь саундтрек — сплошь струнные да акустические гитары. Но и здесь — долгие мелодические блуждания без ярко выраженных кульминаций или странные, слегка дисгармоничные соположения звуков, как в скрипичном дуэте из «Alvinʼs Theme». Все это вроде бы мелочи — но они сбивают с толку ровно настолько, насколько это нужно Бадаламенти (и Линчу).

Другой такой пример — песня «Into the Night» из «Твин Пикса» в исполнении Джули Круз. Нежная и красивая баллада — как и примерно все, что порождал творческий союз Круз, Бадаламенти и Линча, — она обретает дополнительную выразительность из-за одной-единственной диссонирующей ноты в вокальной мелодии, которая приходится на слог the и не принадлежит тональности аккомпанемента. 

Общее место в контексте фильмов Дэвида Линча — он, дескать, демонстрировал загадочную, мистическую, порой пугающую изнанку жизни одноэтажной Америки. Но если так, то Бадаламенти столь же мастерски озвучивал ее безупречно красивой музыкой с непременным, намеренным изъяном. Летаргически медленные темпы; слишком долгое эхо, из-за которого звуки порой могут наползать друг на друга; мимолетные гармонические фокусы, как в «Into the Night»; постобработка звука, благодаря которой саксофон в джазовых фрагментах саундтрека к «Твин Пиксу» звучит как будто бы из-за какого-то физического препятствия (из-за красной ширмы в Черном Вигваме?). Из этих легких несоответствий слушательским ожиданиям (соло и грувы — не то, чем кажутся!) и складывалась звуковая и эмоциональная специфика линчевских саундтреков. «Мелодически и гармонически композиция [„Audreyʼs Dance“ из „Твин Пикса“] была немного странной, смещенной, — рассказывал сам композитор в интервью Vulture. — Когда слушаешь ее, понятно, что что-то в ней не так, но не сразу понятно, что именно». 

Производство этих еле заметных изъянов — тончайшая, филигранная работа. Конечно, экспрессивно пересказанная Бадаламенти история создания темы Лоры Палмер за 20 минут навсегда останется в наших сердцах (и в интернет-фольклоре — этот отрывок из расширенного DVD-издания «Твин Пикса» стабильно заливают на ютьюб заново после того, как предыдущая версия исчезает по жалобе правообладателей). Но очевидно, что тот случай был скорее исключением — большинство «линчевской» музыки требовало от композитора дотошного перфекционизма: сначала сочинительского, а потом студийного.

Особое внимание уделялось расстановке микрофонов: им надлежало улавливать только звук конкретного инструмента, чтобы в случае необходимости музыку можно было бы разъять на атомы и использовать по кусочкам (отдельно барабаны, отдельно бас, отдельно саксофон или гитару), тем самым, к слову, лишая ее ансамблевой живости, натуральности и, опять-таки, переводя в регистр сна — прерывистого, лоскутного, нелинейного. Линч и Бадаламенти называли эти дискретные дорожки «дровами для растопки» (firewood) — спустя много лет более 200 из них были опубликованы под вывеской «The Twin Peaks Archive». 

Анджело Бадаламенти всего дважды лично появлялся на экране в фильмах Дэвида Линча: в уже упоминавшейся сцене с заглавной песней «Blue Velvet» из «Синего бархата», а также в запоминающемся эпизоде «Малхолланд Драйва» — здесь он играл привередливого мафиозного босса, выплевывающего на салфетку «лучший эспрессо в мире». Ирония очевидна: несмотря на итальянское происхождение и выразительную фамилию, которую в самом деле носили сразу несколько членов коза ностра, композитор, по всем свидетельствам, был добрейшей души человеком, долгие годы духовно и финансово поддерживавшим свое разветвленное семейство, — весьма содержательное интервью с ним несколько лет назад сделала родная племянница, а новость о его смерти первым опубликовал в инстаграме внучатый племянник Бадаламенти, подписав, что тот был для него «самым интересным человеком на свете».

Работать с Бадаламенти, судя по всему, было легко и приятно, причем он не избегал самых диковинных экспериментов: среди его творческих партнеров в разные годы оказывались Дэвид Боуи и Пол Маккартни, Pet Shop Boys и треш-металлическая группа Anthrax. Не отказывал он и там, где речь шла об использовании семплов его музыки, — популярный артист Moby заполучил свой первый хит благодаря четырем нотам темы Лоры Палмер («Go!»), а Николас Джаар в 2012 году пошел еще дальше: в его миксе для BBC была семплирована не только сама тема, но и рассказ о ее написании — тот самый, с которого начинается этот текст. 

Но ирония у Линча всегда идет не сама по себе, а в комплекте с чем-то еще, и, кажется, камео Анджело Бадаламенти в «Малхолланд Драйве» вновь это подтверждает. В этой сцене, разумеется, есть инсайдерская шутка — выведем-ка симпатягу-композитора в суровой криминальной роли! — но есть и искреннее благодарное восхищение Линча вышеупомянутым перфекционизмом Бадаламенти, который позволил ему придумать для сновидческой реальности фильмов режиссера идеальное звуковое воплощение. «Лучший эспрессо в мире» заслуживал того, чтобы оказаться на салфетке, — ведь в нем не было изъяна.