«Даже в самые страшные моменты никто не отменяет ни небо, ни солнце, ни любовь» Борис Гребенщиков — о новом альбоме и жизни «Аквариума» во время войны

В 2022 году «Аквариум» должен был отправиться в большой гастрольный тур по России в честь пятидесятилетия группы. Но вместо этого «Аквариум», как и в советские времена, вдруг снова оказался запрещен на родине. После 24 февраля бессменный лидер коллектива Борис Гребенщиков открыто выступил против войны в Украине, уехал в Лондон и теперь дает концерты в Европе. 16 сентября в стримингах вышел новый альбом «Аквариума» «Дом всех святых», а на платформе Planeta.ru можно оформить его предзаказ на дисках и виниле. По этому случаю Борис Гребенщиков письменно ответил на вопросы журналиста «Медузы» Александра Филимонова.

— Я давно наблюдаю за вашим творчеством и уже знаю, что, когда настает тяжелый для родины час, вы, словно предчувствуя этот момент, задвигаете в сторону коллективный «Аквариум» и ведете диалог со слушателем сольно, как БГ. Так повелось еще с «БГ-бэнда» и «Русского альбома», вышедшего после событий 1991 года. Это же случилось в 2014-м, когда вы выпустили первую часть альбомной трилогии «Соль» (а затем «Время N» и «Знак огня»). Может быть, это подгонка фактов под концепцию, но вы уже объясняли, что те мрачные песни для вас были несовместимы с «Аквариумом», поэтому они вышли под другой вывеской. Казалось бы, в тяжелом 2022 году должно было быть так же. Тем не менее «Дом всех святых» — это альбом «Аквариума». Почему?

— Потому что настал новый этап. Я совершенно не думал «о тяжелом часе родины» во время «Русского альбома» — были новые песни, явно не «Аквариум», и мы их играли. Это могло повториться и в 1994-м. [Альбом «Аквариума»] «Навигатор» записывался как БГ, соло, но потом все-таки это оказался «Аквариум». В 2014-м тоже так вышло само собой. И вообще, [альбом «Аквариума»] «Архангельск» в 2011 году тоже мог быть БГ. 

Название — это не вопрос сознательного решения. Записываешь альбом, а потом становится ясно, как его называть.

Так что похоже, что это действительно подгонка фактов под концепцию; хотя в итоге картина получается правильной. Видимо, жизнь больше наших представлений о ней.

— На самом деле я прекрасно понимаю, почему «Дом всех святых» — альбом именно «Аквариума». Он звучит ровно как «Аквариум», причем как the best of сразу из нескольких эпох группы. Здесь нашлось место и монументальным балладам в духе 1990-х, и абсурдистским зарисовкам как в «Треугольнике», и регги. Очень тонкая и выверенная работа. Это была изначальная концепция — или же это результат сотрудничества со множеством разных единомышленников? Часто ли вообще удается добиться, чтобы альбом звучал именно так, каким он зародился у вас в голове?

— Дело в том, что хороший альбом нельзя придумать. Он появляется естественно. У «Дома всех святых» не было никакой «концепции». Я писал песни, они постепенно собирались в альбом; потом стало понятно, что это будет альбом именно «Аквариума», а не БГ. Альбом этот менялся во время работы над ним. А когда началась война, стало вдруг понятно, куда он менялся. Поразительно, как песни вдруг обрели новый смысл: что-то, что было непонятным, стало хрустально ясным. Даже «абсурдистские зарисовки» на самом деле говорят о важной и глубокой тайне. Для меня, во всяком случае. 

Работа продолжалась полтора года, почти каждый день я ехал в студию. Существует по несколько десятков вариантов каждой песни. Вообще записано было больше 20 песен, некоторые выпали из альбома в последний момент. Он начал выступать из тумана и диктовать свою логику. 

И он получился — про то, что жизнь продолжается и торжествует даже в тяжелое и мрачное время. Даже в самые страшные моменты никто не отменяет ни небо, ни солнце, ни любовь. И нельзя закрывать на это глаза. Без этого незачем жить. 

— В этом альбоме много гостей. Я услышал и порадовался тому, что в песне «Вино из песка» участвует грузинская группа «Мгзавреби». Как вы познакомились и как сложилось ваше сотрудничество? И что именно на грузинском поет фронтмен группы Гиги Дедаламазишвили?

— Пять лет назад я пригласил «Мгзавреби» на фестиваль «Части света», и они оказались чудесными людьми. И с тех пор мы все собирались сделать что-то вместе; и вот бесследно потерянная, а потом чудесным образом обретенная «Вино из песка» как раз оказалась правильной для этого песней. 

Гиги прислал мне перевод того, что они поют: «Виноградная лоза мысли ветра поглощает и себя с этими мыслями родственно отождествляет».

— С кем еще из приглашенных гостей в этом альбоме у вас связаны памятные моменты записи? Интересно, например, как были созданы «Ворожба», «Не выходи за дверь», «Махамайя», которые я бы отнес к своим личным фаворитам.

— «Ворожба» сложилась естественно, по-другому не могла. Было ясно, что к почти народному распеву нужен брейк-бит; а в середине был нужен ужас, по части которого Лео Эбрамс большой мастер. 

«Дверь» была написана еще в мае 2020-го, но в [альбом] «Знак огня» входить не хотела. А чтобы записать ее как надо, я позвал старых моих знакомых, легендарных архитекторов музыки регги — Sly & Robbie. 

«Махамайя» написалась неожиданно, и слова приходили в голову так, что я не успевал их записывать. А потом полгода искал скрипача, который сыграл бы то, что нужно. Перепробовал много замечательных людей — в итоге в записи играют три скрипача: наш Андрей, главная народная скрипка Британии Элайза Карти и великолепный шотландец Дункан Чизхолм. 

В «Учение свет» собрались классики: король укулеле, близкий друг Джорджа Харрисона Джо Браун; духовая секция The Kickhorns; оркестр Всех Святых, собранный Андреем Суротдиновым; и для меня — особенный мистический шарм в том, как свистит Лиам. В этом свисте — особая тайна. 

В двух песнях играет главная в мире мастерица терменвокса, внучатая племянница его изобретателя Льва Термена, наша старинная знакомая Лидия Кавина.

А для песни «Дом всех святых» мы несколько месяцев собирали лучших индийских музыкантов со всего мира. 

Для меня вот это алхимическое смешение и есть подлинный «Аквариум». 

— Как вы считаете, насколько уместен этот альбом именно сейчас, учитывая контекст войны? Много ли в нем песен, написанных после 24 февраля? Кажется, только «Ворожба» и «Обида». В остальном он может на первый взгляд показаться благостным, что ли. Как поется в одной из песен: «Ты посмотри, какая вокруг благодать, нет таких слов ни в одном языке». Или вот еще из другой: «Перестань волноваться за судьбы Земли, она много прочнее, чем ты». Вот что-то, извините, не получается пока перестать.

— А стоило бы перестать. Волноваться — одно, делать — другое. Чем больше волнуешься, тем меньше можешь сделать.  

Кстати, «Обида» была написана еще зимой, до начала войны. Вот только никакой «благостности» я в нашем альбоме не вижу. Для меня эта музыка говорит: «Как бы страшно и плохо ни было, как бы глубоко ты ни падал, вставай и продолжай идти». 

И одно замечание по поводу «военного контекста»: а что, остальные войны не считаются? Около двух миллионов погибших в Афганистане только в 1980-е годы, пять миллионов — в начале этого века в Конго, полмиллиона — в 2000-е в Ираке, столько же сейчас в Сирии — они что, не люди? Мы живем во время непрекращающегося военного конфликта, просто закрываем на это глаза. Понятно, что реакция сильнее, когда война приходит к нам в дом; но просто волнением делу не поможешь. 

— Сейчас пропаганда искажает реальность, выдавая черное за белое и постоянно увиливая от того, чтобы называть вещи своими именами. Не считаете ли вы, что настало время для прямых и однозначных высказываний в искусстве? Да, возможно, это уже и не искусство будет, но есть же, например, «То, что я должен сказать» Вертинского, которую вы часто вспоминаете и сейчас.

— Пропагандистские методы — красивое название постоянной лжи. Теперешние российские газеты читать стало физически стыдно.

А что до искусства — поймите, что настоящее искусство идет не от головы. Его нельзя придумать, ему нельзя навязать концепцию, оно приходит из сердца, где нет идеологии. Если нужен агитпоп, то недорогие изготовители всегда найдутся. А истинная алхимия не спрашивает, какой она должна быть. Она появляется, и нужно ее передать людям в самом чистом виде. 

— «Дом всех святых» можно трактовать как религиозный альбом. Смысл заглавного трека прост и ясен — жизнь как путь к Богу. Это главный рецепт спасения в нынешней ситуации?

— Нет никакого рецепта спасения, и не от чего спасаться. Эта песня — еще одна констатация простого факта, что Царство Божие внутри нас и только истерика и суета в голове не дает нам это увидеть.

— Вы сыграли концерт в Петербурге 23 февраля, за несколько часов до начала войны. Это был старт большого юбилейного тура в честь пятидесятилетия «Аквариума». На следующий день вы открыто выступили против войны, отменили все концерты и уехали из России. Раздумывали ли вы хоть секунду над этим решением? Взвешивали его последствия?

— Весь этот концерт у меня было ощущение, что мы играем в 1939 году в Мюнхене. Почему не знаю. Но утром, когда началась война, стало понятно. Слава Богу, билеты [в Лондон] были взяты задолго до этого. 

Вот только в Лондон я переехал за два года до этого, мы здесь поселились в январе 2020-го. Просто в этом городе мне работается значительно лучше. 

— Последние два десятка лет дела группы успешно вел Максим Ланде, уроженец Одессы, гражданин Украины. После 24 февраля он объявил, что не может больше занимать должность директора пусть и легендарной, но российской группы «Аквариум». Как вы приняли это его решение? Поддерживаете ли вы отношения?

— Максим принял такое решение, это его право. Отношения у нас остались дружеские, но он пошел своим путем. Я, как могу, пытаюсь его поддержать.

— Лично для меня один из самых трудных моментов сейчас — это общение с украинцами. Я, как русский по национальности, подспудно чувствую вину за происходящее. Наверное, коллективная ответственность не самая лучшая идея, но меня не покидает чувство стыда из-за того, что правительство моей страны от моего фактически имени бомбит и убивает людей в соседней дружественной стране. Есть у вас такие же ощущения и как вы с ними справляетесь? Возникают ли у вас трудности в общении с украинцами?

— По поводу вины и стыда — никак не могу понять. Если твой дом заняли бандиты и хозяйничают в нем, то несешь ли ты ответственность за то, что они делают? Какая «коллективная ответственность»? Я никогда не был членом их коллектива. Зло, которое они творят, никак не от моего имени. Часто украинцы сейчас подходят после концертов и благодарят за мою позицию. А разве возможна другая? 

— Приходилось ли вам лично сталкиваться с «культурой отмены» всего русского? Что бы вы ответили тем, кто применяет отмену русской культуры как еще одну антивоенную санкцию?

— Невежество и идиотизм встречаются в любой стране. Они вообще присущи человеку. 

Можно отменять Баха и Гете из-за Третьего рейха; можно отменять Шекспира из-за колониальной политики Британии; отменять Дилана из-за войны во Вьетнаме; Сартра и Азнавура — из-за Кореи и Алжира. Вот только с чем мы останемся? Культура и политика обычно диаметрально противоположны. С какой стати Чайковский и Пушкин должны отвечать за преступления теперешней власти?

Для тех, кто любит воевать, культура обычно вещь чуждая и незнакомая. Потому что культура напоминает о законах Неба и мирном решении всех проблем, а значит, не дает зарабатывать на войне. Неграмотный солдат — находка для вождя. 

— А та культура, которая сейчас на службе государства, не культура? Думаю, среди артистов «по ту сторону» есть немало признанных, по-настоящему талантливых людей, которые внесли значимый вклад в нашу культуру. Если отмести «злых гениев», допускаю, найдутся и те, кто сейчас заблуждается, а потом будет горько раскаиваться.

— Вы всерьез считаете, что люди, хоть немного умеющие думать, способны так заблуждаться? И потом культура НЕ МОЖЕТ быть на службе у государства. Культура бесконечно важнее любой власти. Власть существует, чтобы упорядочивать жизнь людей, а культура учит этой жизни. 

— Поехали бы вы сейчас выступать в Украину, если бы вас позвали?

— Зовут, но я не могу. Нельзя. Что-то в сердце не позволяет. 

— В недавнем интервью «Радио Свобода» вы сказали, что ваши слушатели уехали вместе с вами и теперь вы играете для них в Европе. Но это, будем честны, ничтожная часть, большинство все же осталось в России. Почувствовали ли вы какое-нибудь отторжение со стороны поклонников из-за того, что отменили российские концерты? Или, может быть, наоборот, поддержку и понимание?

— Не соглашусь, что несколько миллионов человек творческой интеллигенции — это ничтожная часть. Это очень много. И судя по тому, что мы везде играем в наполненных залах, мы продолжаем быть нужны. А тем, кто остается в России, мы, как в 1980-е годы, передаем свою музыку в записи. 

— Что все-таки говорят сейчас ваши слушатели в России?

— Люди пишут мне и жалеют, что не могут пойти на концерт. Нет слов сказать, КАК я об этом жалею. Трагедия, что нас разлучили. Опять пришло время, когда за песни грозят тюрьмой. Но мы как делали, так и делаем то, что можем. 

— В каком концертном составе «Аквариум» теперь выступает? Всевозможные визовые ограничения вряд ли способствуют тому, чтобы российские музыканты выезжали играть с вами.

— Поскольку Алексей Зубарев и Игорь Тимофеев остаются в России, то «Аквариум» теперь — это снова группа виртуальная, существует только в записи. И наш теперешний концертный состав мы назвали «БГ+». А люди там все те же: я, Тит, Костя, Лиам, Брайан, Андрей и Глеб. Позавчера была премьера концертного фильма «15/4», снятого на нашем первом концерте в легендарном лондонском клубе «Трубадур». 

— Меркантильно-финансовое: а концерты в Европе вообще могут прокормить БГ и «Аквариум»? Ведь понятно, что в России вы могли бы давать на порядок больше выступлений.

— Предложений выступать по миру столько, что нам физически не успеть сыграть даже половину. Я почти не успеваю бывать дома. 

— Какие у вас ощущения от того, что спустя 40 лет «Аквариум» снова оказался в списке запрещенных музыкантов? Хотя оба списка, и нынешний, и тот, что составили в начале 1980-х, кажется, считаются скорее мифическими. Впрочем, запрет работает. Когда ситуация была сложнее именно с точки зрения концертов, тогда или сейчас?

— Быть запрещенным — комплимент. А ситуации несравнимы: в 1980-е играть было просто нельзя, а сейчас предложений сыграть слишком много. 

— Но это все-таки разные географии. В России вам тоже, как и многим другим, нельзя играть.

— Нет, география в мире одна. Просто власти России решили нас запретить. Поэтому мы продолжаем играть там, где это возможно. И люди, которые нас слушали в России, теперь приходят нас слушать во всем остальном мире. 

— Вы весьма успешно выпускали записи в России с помощью краудфандинга. Новый альбом также можно профинансировать, но уже на западной платформе. Эта акция оказалась успешной? На что пойдут собранные средства?

— Деньги приходят со всего мира. Полтора года записи альбома, его микс и мастеринг стоят, мягко говоря, довольно дорого. А музыка в наши дни денег не приносит, поэтому приходится делать записи на пожертвования. Честь и хвала и огромная моя благодарность тем, кто хочет нам помочь. 

— Что происходит с вашей легендарной просветительской программой «Аэростат»? Она 17 лет благополучно выходила на «Радио России». В мае ее закрыли, потом был анонс, что передача вернется в эфир на «Нашем радио», но ее молниеносно отменили, как утверждалось, после «атаки возмущенных слушателей».

— «Аэростат» продолжает выходить в интернете. Есть специальное приложение «Радио Аэростат». Его можно скачать и слушать на здоровье все 900 с лишним выпусков.

— Сейчас есть музыканты, которые открыто заявляют антивоенную позицию, — вы, Шевчук, Нойз, Оксимирон. Есть те, кто, наоборот, ездит на пропагандистские музыкальные фестивали. Сложно сказать наверняка, но вторых, кажется, пока больше. Либо первые больше молчат. В 1980-е была своя война. Насколько тогда музыканты активно высказывали антивоенную позицию? «Аквариум» как-то выступал на эту тему или скорее предпочитал оставаться аполитичной группой?

— Не бывает аполитичных групп. Молчание — тоже позиция, которую власть активно использует. И я что-то не помню, чтобы мы когда-либо молчали. А в 1980-е годы никому и в голову не приходила мысль протестовать: зачем, когда есть музыка — значительно более мощное средство? И история показала, что мы были правы. 

— Приходится ли вам сейчас разочаровываться в друзьях и коллегах из-за их отношения к текущим событиям? И как часто?

— Ни разу не разочаровывался. Все поступают ровно так, как поступали всегда. Достойные люди остаются достойными людьми. Ни одного неприятного сюрприза. И Сашка Васильев меня очень порадовал. 

— То есть не удивили даже те, кто поехал на Z-фестивали или спели «Я остаюсь»?

— Не удивили. 

— Скучаете ли вы по родине? Вас, конечно, скорее назовешь человеком мира. Но вряд ли кто-то за последние 30 лет больше вас ездил с гастролями по всей России.

— Теперь мы играем для тех же людей, просто в других краях. Позволять себе скучать нельзя. 

— Когда вы рассчитываете вернуться в Россию? Допускаете, что дорога туда закрыта навсегда? Вот, например, Пугачева и, судя по всему, Оксимирон вернулись. А Шевчук вообще не уезжал и не собирается.

— Все будет так, как должно быть. И гадать по этому поводу бессмысленно.

— Как вы думаете, много ли среди поклонников «Аквариума» тех, кто поддерживает войну? Вы отвернетесь от них или, наоборот, попытаетесь образумить? 

— Нельзя образумливать человека. Мы можем только дать человеку возможность увидеть, что можно думать и жить по-другому. 

Альбом «Дом всех святых» доступен для прослушивания в Apple Music, Spotify, YouTube Music, «Яндекс.Музыке» и других стриминговых сервисах.