«Это уже как в 1937-м или еще надо подождать?» Журналисту Ивану Сафронову дали 22 года. Вот первые реакции на этот безумный приговор

Бывшего журналиста «Коммерсанта» и «Ведомостей» Ивана Сафронова приговорили к 22 годам колонии строгого режима, признав виновным в государственной измене. По версии обвинения, он передал секретные сведения спецслужбам Германии и Чехии. При этом доказательств вины в деле нет — а почти все «секретные сведения» можно найти в открытом доступе в интернете. «Медуза» собрала первые реакции на этот приговор.

Ксения Миронова

журналистка, невеста Ивана Сафронова

Под нашей с Сафроновым квартирой жил алкаш Мишаня. Два года назад Мишаня до смерти изнасиловал бутылкой товарища, но в тюрьму не поехал. В этом году Мишаня насмерть выкинул собутыльника из окна и уехал на 5 лет. Ване сегодня дали 22.

Екатерина Шульман

политолог

22 года колонии строгого режима плюс 500 тысяч [рублей] штрафа и два года ограничения свободы после освобождения. Но что-то подсказывает, что столько он не просидит — ибо не вечны ни эмир, ни ишак, и стены не так непроницаемы, как сперва кажется.

Илья Красильщик

руководитель проекта «Служба поддержки», бывший издатель «Медузы»

Я всегда верил и верю, что справедливость восторжествует. Столько лет уже верю. Но с каждым разом, с каждым делом, с каждой войной все меньше понятно, что для них будет справедливо. Кажется, уже нет никакой справедливости, на такое количества зла нечем ответить, чтобы баланс восстановить.

Павел Чиков

глава правозащитной группы «Агора»

Честно говоря, не нашел приговоров по делам о госизмене со сроками больше 20 лет. Нужно понимать, что санкция статьи 275 УК [о госизмене] предполагает максимальное наказание именно в 20 лет. Ивану Сафронову суд назначил больше, потому что он обвинялся в двух эпизодах, наказание по каждому из которых назначается отдельно. Затем окончательный срок суд определил путем частичного или полного сложения.

Сроки по делам о госизмене всегда были большими. Но в последние годы заметна тенденция их роста. Десять лет назад обычно это была вилка от 6 до 9 лет, в последние пять лет уже нередки приговоры в 12–15 лет.

Доцент кафедры ракетных двигателей Московского авиационного института (МАИ) Алексей Воробьев в апреле 2021 года был приговорен к 20 годам колонии.

Как правило, по этой статье привлекают людей, имеющих доступ к гостайне. Кроме того, на срок по этим делам, действительно, влияет признание вины и сотрудничество.

Ивану Сафронову наказание назначено совершено изуверское, демонстративно жестокое, соответствующее нынешним реалиям России.

Таисия Бекбулатова

главный редактор издания «Холод»

Я помню, как за пару лет до ареста Ваня заметил за собой слежку. Он не знал, с чем это связано. Я тогда спросила его, не хочет ли он уехать, а он сказал, что не уедет никогда, несмотря на все риски, потому что это его страна и здесь его семья.

Лиза Фохт

корреспондент «Русской службы Би-би-си»

Иван Сафронов сегодня получил 22 года. Слова найти невозможно. Как и понять, как этим справляются близкие Ивана — например, мама, которая сначала потеряла мужа, а теперь вынуждена смотреть, как ее сына бросают за решетку на четверть века.

Леонид Волков

политик, соратник Алексея Навального

Про 22 года строгого режима.

Вот в 2015 году Вася Федорович, юрист из Екатеринбурга, главарь банды, которая убивала узбеков и таджиков (в основном с целью развлечения), получил 22 года строгого режима. Там было около 40 убийств, в суде было доказано 14 убийств и 5 покушений.

Сейчас уж, небось, в Украине воюет. Еще и медаль от Путина получит (надеюсь, посмертно).

Сафронов не просидит свой срок. Все это закончится гораздо раньше. Но людоедство тех нелюдей, которые 24 [года] запросили и 22 дали, кто это «дело» придумал и вел, — это все уже записано и никогда не будет забыто.

Анастасия Сечина

координатор проекта «Грибница»

Если бы меня посадили на 22 года, я бы вышла, когда моему старшему сыну было бы 34 — это почти как мне сейчас. Моей дочери было бы 30. Моему младшему [сыну] 28. Моему мужу 70. Ну вот посчитала я и сижу смотрю в одну точку, больше сказать мне нечего.

Полина Никольская

журналистка

Это письмо мне прислал Ваня Сафронов из СИЗО «Лефортово».

Сегодня Ваня получил 22 года колонии строгого режима за то, что занимался журналистикой. Как мы знаем, в материалах дела нет секретной информации, которая не содержалась бы в открытых источниках. За то, что общался с источниками, публиковал эксклюзивы, говорил правду, Ваню обвинили в госизмене.

Я не знаю, как держаться, Ваня, и верить в лучшее. Ты обязательно выйдешь раньше. Посадившие тебя люди должны за это ответить. [Держаться возможно] только, наверное, верой в это.

Виталий Егоров

основатель ютьюб-проекта «Открытый космос»

Мы Иван Сафронов.

22 года за недоказанное обвинение в шпионаже для человека, который не шпион, не имел доступа к гостайне и получил 248 долларов от иностранца. Два года просидел в «Лефортово», пока следствие копало доказательства, и ничего не накопало, и теперь 22 года будет шить рукавицы в колонии. Чистые руки Родины будут в тепле.

А теперь подумаем: Ване не повезло, что перешел дорогу какому-то полковнику ГРУ [Главное разведывательное управление] или… повезло? Он уже отмучился, за ним не прилетит группа быстрого реагирования, ему не выслушивать угрозы родным и близким от следаков, не торговаться со своей совестью, что лучше — чистосердечное и 12 лет или честь и 22 года. Сейчас он накормлен и имеет государственные гарантии своего стабильного будущего на двадцать с лишним лет. У него есть то, чего нет у большинства граждан России. Может быть, даже ни у кого.

Кто-то знает, чем сегодня заняты следаки, которые вели дело Сафронова? Кто-то полагает, что эти замечательные люди с холодным сердцем и горячей головой уехали на пенсию в Крым растить капусту с чувством выполненного долга? К кому на балкон вломится спецназ завтра? Чей приговор, написанный прокурором, деловым голосом зачитает судья следующим утром?

Эта машина, сожравшая Ваню, не подавилась, не наелась, не остановилась. Ее винтики продолжают ходить на работу, им нужны новые звания, новые премии, им нужен кипиай [KPI]. Им нужны мы. Это раньше брали только заметных, кому было больше всех надо, кто сам нарывался. Ваня был не из таких, Пыж, Заякин, Колкер, Горинов — знакомые фамилии? Это не навальные, не немцовы, большинство россиян никогда не слышало этих фамилий, а их машина надкусала или уже сожрала.

Завтра… да нет, уже сегодня, следующим может быть каждый гражданин России.

И ты тоже.

И я.

Я не нагнетаю, не запугиваю, не угрожаю. Я довожу информацию к сведению. Примите ее как данность и принимайте решения. Пока у вас на балконе тихо.

Ирина Якутенко

научная журналистка

Ивану Сафронову дали 22 года. За 22 года можно родиться, выучиться в школе, окончить вуз, начать работать, встретить первую любовь, жениться и даже ребенка завести. Это целая жизнь. И еще 500 тысяч штрафа, чтобы родителям тоже хорошо было. Любители сравнений, это уже как в 1937-м или еще надо подождать?

Алексей Пономарев

музыкант, редактор подкастов

Ване Сафронову дали 22 года колонии по сфабрикованному делу о «госизмене». 22 года назад я окончил школу, в которой мы учились с Ваней вместе. ******** [сойти с ума] можно, честно говоря.

Борислав Козловский

научный журналист, писатель

Однажды я сел и написал текст про разные научные проекты, которые объединяло только одно — дата запуска в неправдоподобном будущем. Ну, типа, к 2040-му NASA отправит в далекий космос такой-то зонд для поиска экзопланет, а европейские физики собираются включить термоядерный реактор DEMO в далеком 2033-м. Самым главным двигателем текста было то, что все эти даты, которые в другом контексте не встретишь — 2033, 2040, — начинали казаться чем-то осязаемым.

Ну и вот сегодня я прочел новость про 2044 год. В 2044 году собираются выпустить из тюрьмы — если он доживет до конца срока — журналиста Ивана Сафронова, который писал в «Коммерсанте» про космос и армию. Ему только что дали 22 года по обвинению в шпионаже. Когда Сафронов выйдет на свободу, ему будет 54.

Он младше меня на 8 лет, это чувак 1990 года рождения.

Про состоятельность обвинения можно почитать на сайте «Проекта» — не делитесь ссылкой, если вы в РФ, вас за это тоже могут посадить в тюрьму, потому что «Проект» — «нежелательная организация».

Фраза «свободу Ивану Сафронову» мне кажется на редкость бессмысленной — она выглядит как обращение к тем, кто его свободой распоряжается, то есть к банде военных преступников, которые по шею в крови. То есть они почему-то должны, продолжая заниматься своими обычными делами — прежде всего, массовым размазыванием в фарш живых людей от Славянска до Николаева, — отвлечься от них на секунду и Сафронова отпустить.

Вместо этого я, конечно же, желаю и Сафронову, и [задержанному за распространение «фейков» о российской армии Илье] Яшину, и Навальному только одного — дожить до момента, когда разную кровавую нежить во главе с Путиным кто-нибудь обезвредит. И вопрос их свободы решится сам собой. А до этого, к сожалению, не решится никак.

Евгений Попов

заместитель председателя комитета Госдумы по информационной политике

Как журналиста цифры меня шокируют. Но обвинение тяжелое. Я надеюсь, что это только начало. Защита заявила, что будет обжаловать приговор и все свои аргументы предъявит. Уверен, что если есть хотя бы малейшая надежда на то, что Иван невиновен, если есть шансы и аргументы, то они будут реализованы в вышестоящих инстанциях. Конечно, цифра огромная, просто невероятная.

Я бы не усматривал в этом какую-то тенденцию и тем более не разбрасывался такими терминами, как репрессии. Я надеюсь, мы увидим аргументы следствия, хотя шансов все меньше.

Нюта Федермессер

глава благотворительного Фонда помощи хосписам «Вера»

22 года.

И нет смысла спрашивать «за что?». Потому что, как всегда, правильный вопрос «для чего?». Для того, чтобы другие боялись.

Чего боялись? Всего и всех. Себя, своей тени, родни, друзей, начальства, подчиненных, отражения в зеркале, детей, собственных слов и мыслей.

Для чего? Чтобы властвовать не за счет собственного интеллекта и профессиональных качеств, а за счет людского страха. История показывает, что метод действенный. Но на ограниченное время.

Никита Могутин

журналист

Двадцать два года Ване Сафронову — это история не про правосудие и не про борьбу за справедливость. Двадцать два года строгого режима — журналисту за его профессиональную деятельность — это история про принципиальную мстительность российского государства. Это история про поражение системы летом 2019 года, когда было сфальсифицировано дело Вани Голунова. Под давлением система была вынуждена сдать назад — и тогда Ваня остался на свободе, анаконду заставили отрыгнуть ее добычу.

Тем принципиальнее было не уступить в деле Сафронова. Кто бы ни стоял за этой фальсификацией — СВР или ФСБ, — они мстили за то унизительное для них поражение. Еще летом 2019 года мы обсуждали, что «страшно стать следующим журналистом» — его не отпустят и не спасут. «За себя и за Ваньку».

Именно поэтому история с двадцатью двумя годами для журналиста Сафронова — это история про месть униженной власти, месть каждому из тех, кто вышел тогда за Ваню Голунова, принципиальный ответ каждому, кто думал, что позиция общества в России на что-то влияет.