HIMARS — западные ракетные системы, с помощью которых Украина лишает Россию ключевого преимущества последних месяцев. Может ли российская армия что-то им противопоставить?

Не успело российское командование отпраздновать первый за три месяца оперативный успех, достигнутый в районе Лисичанска, как украинская армия вернула противника к трудным будням войны на истощение. Россия добилась успеха благодаря количественному преимуществу в артиллерии (по западным оценкам, в разы — в стволах, на порядок — в запасах снарядов на одно орудие). Украинское командование нашло способ сократить это преимущество с помощью поставок продвинутого западного оружия — ракетных систем залпового огня (РСЗО) HIMARS с высокоточными ракетами к ним. Удары были нанесены по самой слабой детали российской военной машины — логистике. Теперь от российского командования требуется перестроить систему снабжения группировок в Донбассе и Херсоне, и не факт, что без мобилизации оно на это способно.

В этом тексте редакция пытается оценить боевую обстановку в Украине на основании доступных данных. «Медуза» последовательно выступает против войны.

Операция по захвату Лисичанска еще не окончилась, а украинские военные начали наносить удары по складам артиллерийских боеприпасов в глубине территории, контролируемой российской армией. Всего было подорвано около двадцати крупных складов — по крайней мере в большинстве из них сдетонировал весь запас снарядов и ракет. Все (или почти все) были атакованы в 40–80 километрах от линии фронта с помощью высокоточных ракет только что поставленных в Украину из США и Великобритании РСЗО HIMARS и M270 (установки на колесной и гусеничной базе соответственно). Атаки оказались безнаказанными: доказанных потерь установок залпового огня не было.

Таким образом, украинское командование показало, что: 

• обладает дальнобойным высокоточным оружием и умеет его использовать;
• может найти ключевые цели противника, которые до поставок HIMARS уничтожить было не в состоянии;
• может поставить под угрозу всю систему логистики передовых частей российской армии и ее преимущество в артиллерийской мощи.

Чем HIMARS отличается от советских систем?

Система имеет три основных преимущества перед советскими системами залпового огня, которые в ходе боевых действий использовали и Россия и Украина («Град», «Ураган» и «Смерч»):

• Во-первых, стандартные ракеты для HIMARS — GMLRS — имеют систему самонаведения по GPS, которая делает их намного более точными, чем советские ракеты. КВО GMLRS составляет всего несколько метров против 200 метров у «Урагана» (на дальности стрельбы в 35 километров). Таким образом, HIMARS может поражать цель при меньшем расходе ракет, а также позволяет использовать мощную унитарную фугасно-осколочную боеголовку для поражения укрепленных (например, бетонных) целей, тогда как «Ураган» чаще всего использует ракеты с кассетными боевыми частями, чтобы (пусть и не очень точно) накрывать большую площадь с целями вроде живой силы и легкой бронетехники.
• Меньшее количество ракет в залпе (всего шесть направляющих с GMLRS) позволило сделать HIMARS более легкой, но более бронированной, чем советские РСЗО. Это делает ее гораздо более защищенной: для ее уничтожения требуется близкий разрыв крупного боеприпаса. То есть надежно поразить ее можно только высокоточным оружием.
• Ракеты поставляются в готовых контейнерах по шесть штук в каждом, что позволяет быстро (за минуты) перезаряжать систему. Советские системы перезаряжаются по одной ракете в течение десятков минут. Это влияет как на скорострельность системы, так и на ее защищенность от ударов (HIMARS не нужно долго оставаться на одном месте для перезарядки).

По эффективной дальности стрельбы (до 85 километров) HIMARS (калибр 227 миллиметров) соответствует намного более тяжелой и менее мобильной РСЗО «Смерч» калибром 300 миллиметров — и намного превосходит «Ураган» (калибр 200–210 миллиметров). При этом точность «Смерча» при дальности стрельбы 70 километров также намного уступает HIMARS: КВО составляет около 150 метров. Из-за этого «Смерч», как и «Ураган», использует кассетные боевые части.

Российский ВПК разработал аналог HIMARS (в габаритах РСЗО «Смерч») — систему «Торнадо-С» с корректируемыми ракетами 9М544. Ракета, однако, вряд ли обладает точностью, близкой к GMLRS, поскольку использует инерциальную систему наведения. К тому же таких ракет в российской армии мало, тогда как GMLRS произведено более 40 тысяч штук.

В итоге американские и советские РСЗО предполагают разную тактику применения. HIMARS можно использовать как аналог относительно дальнобойной оперативно-тактической ракеты (хотя и менее мощный, чем, например, «Искандер»). Советские РСЗО в массе своей на большой дальности могут работать только кассетными боевыми частями по площадям и «мягким» целям.

Почему украинское командование выбрало в качестве целей именно склады боеприпасов?

Склады не единственная цель. Так, вероятно, в результате удара GMLRS 11 июля погиб командир 20-й гвардейской мотострелковой дивизии полковник Алексей Горобец и несколько офицеров его штаба.

Однако склады боеприпасов были и останутся приоритетом для украинских РСЗО:

• Главное преимущество российской армии на фронтах в Донбассе, Харьковской, Херсонской и Запорожской областях заключается в количестве артиллерии и хорошо отработанной системе подвоза боеприпасов к ней. Снаряды доставляются по железной дороге на передовые склады в нескольких десятках километров от фронта, а с них — по несколько раз в день автотранспортом непосредственно в передовые артиллерийские части. Артиллерия российских группировок могла непрерывно вести огонь по украинским позициям, в том числе «беспокоящий» — который не наносит непосредственного ущерба, но разрушает логистику войск и лишает их маневра. До сих пор украинская армия ничего не могла поделать с этим артиллерийским конвейером, а теперь у нее появилась возможность уменьшить преимущество российской армии.
• Склады, в отличие от собственно артиллерии, отлично подходят под характеристики GLMRS: они имеют известные и несменяемые координаты (а ракеты, напомним, наводятся именно по географическим координатам), их местоположение легко разведать как с помощью агентуры, так и технических средств (например, американских спутников). Замаскировать сооружение рядом с железной дорогой, куда постоянно заезжают десятки военных грузовиков, невозможно.

Это значит, что украинская армия получила решающее преимущество?

До решающего преимущества, вероятно, еще очень далеко. Пока можно сказать, что украинское командование получило сильное оружие в войне на истощение. Но нельзя сказать, как бомбардировка складов повлияла на возможности российской армии: она совпала по времени с перегруппировкой сил, окончивших операцию под Лисичанском. Вероятно, сейчас часть подразделений (в том числе артиллерийские) перебрасывается на другие направления, а потому интенсивность использования артиллерии снизилась явно не только из-за недостатка снарядов и разбитых складов.

Что можно сказать точно, так это то, что российской армии придется тратить большие ресурсы на охоту за HIMARS и M270 и изменение системы логистики — причем без гарантии успеха.

Что может сделать российская армия с этой угрозой?

В целом есть два варианта ответа:

• Попытаться уничтожить немногочисленные современные РСЗО украинской армии.
• Вывести склады из-под угрозы удара или сделать эти удары менее эффективными, уменьшив размеры передовых складов.

Оба варианта, скорее всего, вызовут у российской армии большие трудности.

Уничтожение даже двух десятков (а именно столько HIMARS и M270 будет поставлено Украине до конца июля) хорошо защищенных и мобильных РСЗО, которые могут вести огонь, находясь за десятки километров от линии фронта, — почти невыполнимая задача для российской армии.

• Артиллерии будет тяжело попадать в такие цели из-за их мобильности и хорошей защищенности, а также того факта, что они могут действовать из глубины территории противника, где трудно вести разведку и давать быстрое целеуказание. Если украинские операторы HIMARS не будут совершать ошибки, то уничтожение их систем российской артиллерией маловероятно.
• С этой задачей могла бы справиться авиация, обладающая системами для выявления наземных целей и ведущая постоянный мониторинг местности. Но, как показала практика этой войны, российская авиация не может постоянно действовать далеко за линией фронта, так как опасается неподавленной ПВО противника.

Изменить логистику, чтобы вывести склады из-под удара, тоже будет крайне непросто.

• Можно убрать передовые склады из зоны действия HIMARS, то есть отодвинуть их на 90 и более километров от фронта. Но это сразу в разы ухудшит снабжение передовых частей. Дело в том, что боеприпасы поставляются из России в зону боевых действий по железной дороге. На станциях в Южной и Восточной Украине они разгружаются руками солдат (российская армия не имеет специализированных погрузчиков и кранов) и помещается на склад рядом со станцией. С этих складов загружаются грузовики, поставляющие боеприпасы передовым частям. Грузят в них боеприпасы снова солдаты и снова руками. Загрузка боекомплекта для батареи может занимать несколько часов. Еще несколько часов требуется на то, чтобы колонны грузовиков преодолели 40–60 километров до фронта; несколько часов уйдет на разгрузку и обратный путь. Когда склад располагается в тех самых 40–60 километрах от фронта, грузовики имеют возможность сделать два рейса в день, если расстояние увеличится до 90 и более километров, будет возможен только один рейс. Просто увеличить число грузовиков российская армия не может: их и до войны было мало (в сравнении с соединениями армии США и некоторых стран НАТО), а после потери более тысячи грузовиков в феврале и марте наверняка возник острый дефицит машин. 
• Рассредоточение боеприпасов со складов (с одного большого во много маленьких) было бы действенным средством. Именно так решает проблему ракетных ударов по складам украинская армия. Однако задача украинских логистов, очевидно, намного меньше по масштабу (меньшее количество боеприпасов, чем у России, нужно распределить на меньшее количество орудий). Российской армии без массовой мобилизации будет трудно сделать то же самое со своей мощной артиллерией: в мирное время тыловые, логистические и складские подразделения были укомплектованы в основном срочниками, которых по-прежнему нельзя отправить в зону боевых действий. Логистикой в зоне боевых действий, судя по всему, занимались специальные части, подчиняющиеся командованию группировки (в мирное время — военного округа), укомплектованные контрактниками. В Донбассе им помогали грузить снаряды местные и приехавшие из России волонтеры. Вероятно, эффективно децентрализовать систему логистики, страдающую от дефицита рабочих рук, невозможно: задача перераспределения боеприпасов по множеству мелких складов потребует автоматизации, четкого планирования — всего, в чем российская армия не сильна.

Однако, даже если эффективность логистики российской армии (а вместе с ней и могущество артиллерии) снизится, это не значит, что украинская армия сможет остановить российское наступление и тем более быстро освободить оккупированные территории. Падение темпов подвоза снарядов даже в разы не устранит преимущество российской армии полностью. И главное, РСЗО сами по себе не могут захватить и удержать территорию. Как написал отставной австралийский генерал Мик Райан, HIMARS — это всего лишь один слой военного потенциала, который нужен Украине для победы в войне.