«Пускай все знают, что я — агент» «Медуза» рассказывает историю Всеволода Осипова — либертарианца, которого завербовали эшники. А потом отправили в Грузию следить за эмигрантами из России

You can read an abridged translation of this article in English.

«Ну чего, лось? Тебе ***** [кранты]. Доигрался». Так к Всеволоду Осипову, 19-летнему члену Либертарианской партии России (ЛПР), обратился незнакомый мужчина — невысокий, подтянутый, с темно-русыми волосами. Разговор произошел в коридоре Главного следственного управления МВД России по Москве. 

В полицию Осипова привезли после обыска в квартире, где либертарианец жил с мамой. В тот день, 27 мая 2021 года, полицейские пришли и к другим членам партии — в Москве, Красноярске и Санкт-Петербурге. Их, как и Осипова, задержали по делу о перекрытии дорог (часть 1 статьи 267 УК) на акции 31 января в поддержку оппозиционного политика Алексея Навального.

Внешность мужчины, который угрожал Осипову, показалась активисту знакомой. «Вы случайно не присутствовали у меня на обыске? Потому что я не помню», — спросил он. Мужчина ответил: «Это же я, Рома Корх».

Только в кабинете следователя Всеволод вспомнил, что видел Корха на зимнем митинге. В тот момент Корх уже несколько месяцев состоял в Либертарианской партии. Так Всеволод понял, что его однопартиец — майор полиции из Центра «Э».

Вскоре помогать Корху в «противодействии экстремизму» пришлось и ему самому.

Майор

О либертарианцах, рассказывает «Медузе» Всеволод Осипов, он узнал еще в школе и уже тогда «как-то ассоциировал себя с ними». А когда в 2019 году его одногруппник по юридическому факультету РГГУ Иван Чинаров — член ЛПР и будущий заместитель председателя организации — предложил ему вступить в партию, «это было вау».

«Меня привлекала свобода, — объясняет Осипов. — Что каждый человек в либертарианстве, грубо говоря, сам выбирает, каких взглядов придерживаться. Самая известная фраза [либертарианца, одного из лидеров ЛПР Михаила] Светова, по крайней мере для меня, что мы должны объединиться, чтобы потом разделиться и не трогать друг друга». 

На вопрос, что он делал в партии, Осипов отвечает емко: «Ничего». И объясняет: «Просто ждал, когда получу членство, и ходил на собрания. Пытался участвовать в съездах, пытался стать делегатом, но не выходило». После раскола ЛПР летом 2020 года он принял сторону Михаила Светова.

Митинг в поддержку Навального (его арестовали сразу после возвращения в Россию из-за границы), прошедший в Москве 31 января 2021 года, стал для Всеволода, тогда 18-летнего, первым в жизни «выходом на площадь». «Мы [члены ЛПР] разделились по группам, и меня назначили ответственным за некоторых людей. Чтобы мы не разбредались и следили друг за другом: если кого-то задержали, сразу написать [другим] и вызвать адвоката», — рассказывает он.

В его группе оказался Роман Корх. Всеволод вспоминает, что на митинге тот «просто стоял и смотрел». Потом Корха задержали. 

Позже Осипов узнал, что Корх — ненастоящая фамилия его однопартийца, а сам он — майор МВД. В действительности его зовут Роман Подборонов. Ему 33 года, и, по словам Всеволода Осипова, до того, как внедриться в ЛПР, Корх-Подборонов занимался «террористами и свидетелями Иеговы». «Он гордился своей работой и политические преследования рассматривал как необходимое зло», — добавляет Всеволод. 

Об одном из дел Подборонова писали СМИ. В 2015–2016 годах тогда капитан полиции Подборонов был в составе группы сотрудников Центра «Э», которая помогала Русской православной церкви в борьбе с москвичами, протестующими против строительства храма в парке «Торфянка».

Несмотря на то что публикации с упоминаем Подборонова появились в СМИ еще в 2017 году, а его внешность уже была известна, он без проблем внедрился в Либертарианскую партию. Подозрения возникли только во время зимних протестов 2021-го, рассказывает «Медузе» председатель ЛПР Ярослав Конвей (он сменил Светова на посту руководителя партии; в этой же ЛПР после раскола состоял Осипов). По словам Всеволода Осипова, именно тогда Подборонов собрал информацию, которая впоследствии помогла связать либертарианцев с уголовным делом о перекрытии дорог. 

«Он себя странно вел [на митинге], — рассказывает о внедренном в партию полицейском Ярослав Конвей. — Мы проверили его по боту „Глаз бога“. Это типичные ошибки всех этих странных сотрудников, когда они указаны у других людей в контактах как „Рома ЦПЭ“, „Рома Центр Э“ и так далее (ЦПЭ — Центр противодействия экстремизму, — прим. „Медузы“)».

После того как все это выяснилось, Корха-Подборонова выгнали из партии. Но о том, что в ряды либертарианцев проник эшник, знали немногие. Не было это известно и Всеволоду Осипову. 

И уже через несколько месяцев к либертарианцам — как они считают, именно с подачи Романа Подборонова — пришли с обысками.

Допрос

«Я проснулся в шесть утра, — вспоминает Всеволод Осипов события 27 мая 2021 года. — Мама открывает дверь — и ко мне заходит орава сотрудников полиции, дают мне постановление [об обыске], сажают на кухне и говорят: читайте». 

Осипов признается, что не думал о том, что к нему могут прийти после первого же похода на митинг. «Я думал, что это [выход на протесты] была подготовка к моей будущей политической деятельности. А случилось так, что это была первая и последняя моя попытка [протестовать] в России», — добавляет он. 

Полицейские забрали у Всеволода телефон, жесткий диск и книгу «Почему РФ — не Россия». После обыска его посадили в автозак и отвезли в здание Главного следственного управления МВД России по Москве на Новослободской улице. 

«Я решил поспать, потому что до этого работал в ночную смену [официантом] и не успел выдохнуть, как пришли с обыском, — рассказывает Всеволод. — Я просыпаюсь и слышу, как сотрудники полиции обсуждают меня между собой: „Был координатором группы“. — „Надо сажать этого ублюдка“». Осипов признается, что в этот момент «подсел на страх». 

Перед тем как уйти из квартиры, Осипов успел попросить маму связаться с его знакомыми, рассказать им о случившемся и попросить вызвать ему адвоката. «Я знал, что не остался без адвоката, но решил сразу [до его приезда] сдать [рассказать] следователю какие-то базовые вещи, чтобы допрос прошел быстрее», — рассказывает Всеволод.

Следователя интересовало, когда и почему он вступил в ЛПР и чем занимался в партии. Однако с появлением в кабинете Романа Подборонова вопросы стали более конкретными и жесткими, говорит Осипов: «Перекрывал ли я дороги? Сталкивался ли с ОМОНом? Призывал ли к противоправным действиям?» 

«Меня там чуть ли не в экстремизме обвиняли. Потом уже [окончательную] статью [о перекрытии дорог] назвали, — рассказывает Всеволод. — Все строилось так, что мне намекали, что я сейчас пойду под суд. А мне 19 лет, я сонный, трус и боюсь всего. Я размышлял, что, если меня хотят посадить, адвокат мне не поможет». 

Затем полицейские сменили тактику. Они показали Всеволоду отрывок видео, снятого на митинге 31 января, где видно, как за час до акции он и другие либертарианцы делятся на группы. Осипов уверен: эту запись втайне от них — при помощи скрытой камеры и микрофона — сделал Роман Подборонов. 

Полицейские предложили Всеволоду дать показания, что координатором группы либертарианцев на митинге его назначил Иван Чинаров — тот самый друг, пригласивший Осипова в партию. Всеволод согласился («Я понимал, что на меня могут завести еще и дачу ложных показаний, если я не скажу то, что сами сотрудники полиции уже знают об этом») — но только после того, как убедился, что проходит в деле как свидетель. Разговор с полицейскими Всеволод пересказывает так:

— Чинаров тебя назначил координатором группы?

— Нет, Чинаров мне предложил, я согласился.

Сам Чинаров в разговоре с «Медузой» подчеркнул, что знает об этом и считает, что в целом Осипов «очень сильно выгораживал его» в общении с полицией.

Из кабинета следователя Всеволод Осипов сразу отправился в курилку. Роман Подборонов — за ним. «А ты нормальный парень. Давай встретимся и поговорим через несколько дней», — обратился майор к Всеволоду. «Я стою и понимаю, что меня вербуют». 

Вербовка

На то, чтобы не любить российские власти, говорит Всеволод Осипов, у него есть «личные» причины. 

Отец Всеволода много лет работал в «одной силовой структуре». Дослужился до полковника и в 2008 году ушел в отставку, занявшись бизнесом. 

Пойти по стопам отца хотел и Всеволод. В 11 лет стал кадетом, затем планировал поступить в Институт ФСБ России в Санкт-Петербурге. Но вскоре от этой идеи отказался: после увольнения со службы с его отцом начали происходить странные вещи. Например, однажды неизвестные пробрались к нему на работу и из всех вещей украли только компьютер. «А потом, — рассказывает Всеволод, — совершенно здоровый человек стал инвалидом первой группы». Причину этого, по его словам, врачи так и не смогли определить. В 2017 году отец Всеволода умер.

О разговоре с майором Центра «Э» Осипов рассказал только близким друзьям, не имеющим отношения к политике. Связываться с однопартийцами он боялся. Еще на допросе, объясняет Всеволод, полицейские убедили его, что с ними уже согласился сотрудничать другой либертарианец. Осипову их слова тогда показались правдоподобными: он видел, как одного из членов ЛПР привезли в полицию в наручниках, а уже через несколько часов тот «спокойно ушел». «У меня в голове это не укладывалось, — говорит Всеволод. — Я боялся довериться кому-то из [своего] политического окружения. Я не мог сказать, что мне нужна помощь». 

Либертарианцы, в свою очередь, считали поведение Всеволода подозрительным, объясняет Иван Чинаров. «Роман Подборонов [во время допросов] пытался манипулировать, и в какие-то моменты у него это получалось, — рассказывает Чинаров. — Он говорил [одному из допрашиваемых либертарианцев], что Сева уже все им рассказал. И был момент, когда кто-то из ребят видел [в полиции], как Сева разблокировал телефон и показал сотрудникам». 

На общее мнение повлияло и поведение Осипова после допроса, убежден его друг. «Когда после обыска я пытался с ним общаться [по телефону], он очень-очень… Я понимаю все, что ему было страшно и все дела, но он очень холодно общался, как будто ему есть что скрывать, — объясняет Иван. — Я пытался узнать, что он успел наговорить [полиции]».

Чинаров вспоминает, что спросил у друга, ссылался ли тот на 51-ю статью Конституции России, которая позволяет отказаться от дачи показаний, а Осипов ответил: «Я не говорил ничего про себя». «Такие фразы звучали максимально странно», — подчеркивает Иван.

Все это привело к тому, что, когда многие члены ЛПР решили покинуть Россию, Осипова они с собой не позвали.

8 июня 2021 года Всеволод впервые после своего задержания встретился с Романом Подбороновым. Встреча проходила в «Шоколаднице» у метро «Октябрьская», и на нее Подборонов пришел не один, а с полковником ФСБ по имени Андрей.

«Он сам так сказал. Но у меня нет сомнений, что он из ФСБ, — комментирует Всеволод. — Просто так совпало, что Корх [Подборонов] был по ЛПР, а Андрея волновали эмигранты в Тбилиси. После „дорожного“ дела почти все уехали [туда]».

«Они мне говорили, что на самом деле тоже не любят режим, просто хотят исключить „экстремистские элементы“, — пересказывает Осипов слова силовиков. — [Говорили, что] есть нормальные ребята, которые присоединяются к „Единой России“, меняют систему изнутри… Говорили, что это будет сотрудничество. Например, если Либертарианская партия захочет [где-нибудь] повесить плакат, нужно звонить [сотруднику ФСБ] Андрею — и он постарается выиграть 10 минут». 

Всеволод утверждает, что не поверил им. Но попросил дать три дня, чтобы подумать о предложении. Ему хотелось поговорить о происходящем с соратниками по партии. Но связываться с ними по телефону он боялся.

«Я тогда еще не знал, что могу завести новый телеграм-аккаунт — и все эти мероприятия безопасности. Просто не знал, как могу оформить симку, например, не на свой паспорт, — объясняет он. — На паранойю тебя сажает с самого начала. Кажется, что вокруг враги, все присоединились к полиции и так далее. И звучит это все очень убедительно, особенно когда ты без связи со всеми». 

В ЛПР, по его словам, оставалась девушка, которой он доверял. Связаться с ней Всеволод попытался через администратора либертарианского пространства «Новая искренность». Ни она, ни кто-либо другой из партии на него так и не вышел.

«[Сначала] он не выходил на связь. А потом попытался с девушкой, которая уже уехала [из России], организовать личную встречу. И не говорил, в чем дело. Нам показалось это подозрительным», — говорит о поведении Всеволода в то время председатель ЛПР Ярослав Конвей. 

Три дня истекли. 11 июня Осипов снова встретился в «Шоколаднице» на «Октябрьской» с майором Центра «Э» Подбороновым и полковником ФСБ Андреем. «Я говорю: „Нет, ребята, я не буду, сажайте меня“. Но они начали приводить минусы моего решения. Говорить, что сейчас достанут кого-то из эмиграции, кто точно подпишет сотрудничество. И меня это убедило. Я подумал, что пускай лучше все [либертарианцы] знают, что я агент, чем если это будет какой-то [по-настоящему] засланный человек», — вспоминает Осипов. 

Он признает: «Это была еще и глубокая обида, злость. Все уехали сразу после обысков. Тогда я уже знал, что ко мне есть какое-то недоверие. Но я думал, что их вывозила партия, а на меня просто все забили. И я остался здесь разбираться с этим дерьмом». 

«Я решил пойти на жертву, — рассуждает Всеволод. — Грубо говоря: раз меня не вывозят, давайте я отыграю один на один с полицией в игру. [Я хотел] спасти свою шкуру, никого не подставить в полной мере и при этом обыграть полицию в их же игре».

Соглашение о сотрудничестве с Федеральной службой безопасности Всеволод Осипов подписал в тот же день, прямо в «Шоколаднице».

«Там было написано буквально две строчки — что я обязуюсь передавать любую интересующую информацию сотрудникам ФСБ, как-то так, — описывает документ Осипов. — Мне было страшно. Потому что я знал, что если ошибусь, то это будет уже разглашение гостайны или даже госизмена, а это уже намного больший срок».

Проверка на лояльность

«Ты знаешь, кто такой Роман Юнеман?» — спросил у Всеволода Осипова в середине июня 2021 года Роман Подборонов. Как и прежде, они встречались на «Октябрьской», но теперь не в кафе, а в хинкальной. Полковник ФСБ Андрей на эти встречи не приходил.

Заняться политикой 27-летний Роман Юнеман решил в 2019 году, после работы в крупной консалтинговой компании и учебы в Высшей школе экономики (он изучал международные отношения). В том же 2019-м Юнеман как независимый кандидат участвовал в выборах в Московскую городскую думу, проиграв ректору Государственного института русского языка имени Пушкина Маргарите Русецкой, которую поддержала «Единая Россия». В 2020-м создал политическое движение «Общество.Будущее» (свои политические взгляды Юнеман четко не обозначает, но многие считают его правым политиком). А в 2021-м заявил о намерении баллотироваться как самовыдвиженец в Государственную думу. 

«Посмотреть внутреннюю кухню» избирательной кампании Юнемана, а также определить, «радикальный» он политик или нет, майор Роман Подборонов и предложил Всеволоду Осипову. 

Осипов лично не знал Юнемана, хотя заочно ему симпатизировал. «Я понимал, что Юнеман точно не пройдет в Государственную думу, — говорит Всеволод. — И понимал, если я где-то сейчас совру [органам о нем] прямо на масштабном уровне, и об этом [в Центре „Э“] узнают, я дальше уже ничего не смогу сделать. У меня была палка о двух концах — я или он».

Вскоре после обысков у либертарианцев, говорит Иван Чинаров, он поделился своими подозрениями в адрес Осипова не только с однопартийцами, но и с членами юнемановского движения «Общество.Будущее». Тем не менее Осипова взяли туда волонтером на время предвыборной кампании (это «Медузе» подтвердил и сам Юнеман, сказав, что о каких-либо предупреждениях насчет Осипова «не помнит»). «Подписи собирал — и не только», — описывает свою работу в штабе Всеволод, добавляя, что планировал и лично пообщаться с Юнеманом под видом интервью, но оно не состоялось.

О работе штаба Всеволод рассказывал Подборонову — в телеграме (в распоряжении «Медузы» есть скриншоты переписок) и при личных встречах. «Мы постоянно встречались, — вспоминает Осипов. — И уже не только в хинкальной. Меня возили на служебной машине. Я говорил, что это [команда Юнемана] — максимально мирные ребята, никакого радикализма, а задача — активного муниципального парня вывести в Госдуму». 

В конце июля Подборонов прислал Осипову план здания, где располагался штаб Юнемана, и попросил отметить «наиболее интересные помещения». В них, говорит Всеволод, сотрудники Центра «Э» собирались установить прослушку. Осипов посоветовал переговорную и административный блок («Там, где не сидел Роман Юнеман», — уточняет он). Поставили ли полицейские там в итоге прослушку или нет, он не знает.

«По Юнеману», говорит Всеволод, он работал около полутора месяцев: «Я так понял, что это было проверочное задание на мою лояльность к ним. В шпионских играх это классика, что первое задание несложное, никак особо не отражается на работе полиции, то есть они сами все могут сделать. Они зачастую уже знают, что делать и что происходит».

Время от времени, говорит Всеволод, полицейские задавали ему вопросы о Либертарианской партии: некоторые ее члены все еще оставались в России.

«Меня спрашивали: „Съезд проводит световский ЛПР или [партия] Бойко?“ — приводит Осипов пример. — Естественно, я всегда говорил, что бойковская, даже если предполагал, что это были наши (сам он состоял в той ЛПР, которая осталась со Световым, — прим. „Медузы“). Они [силовики] не знали, что меня выгнали из всех чатов, и я говорил, что в наших чатах все пусто, никакого собрания нет. Мне приходилось откровенно врать». 

Обида и злость на однопартийцев, говорит Всеволод, к тому времени уже прошли. Он продолжал искать способы связаться с ними. Чтобы привлечь к себе внимание ЛПР, рассказывает Всеволод, он принялся убеждать Подборонова провести у него еще один обыск. «Как я это аргументировал? — говорит Осипов. — Чтобы поднять себе медийность, чтобы по Юнеману было легче работать. Медийному лицу, у которого прошло уже несколько обысков, больше доверяют». 

Подборонову, по словам Всеволода, идея с обыском понравилась. «Я думаю, он считал, что мы прекрасные приятели, — говорит Осипов. — Он мне не доверял полностью, но связь информатора и сотрудника у нас была крепкая. Я для него был доверенным источником».

Тем не менее обыск по разным причинам откладывался. А в начале августа от идеи провести его вообще отказались. Роман Подборонов и полковник ФСБ Андрей нашли Всеволоду Осипову новое задание. 

Грузия

«Мне сказали, что в России уже нет ничего интересного. И весь интерес сейчас в эмиграции, в Грузии. Там можно собрать намного больше информации», — рассказывает Всеволод Осипов.

Подготовка к командировке, по его словам, была «минимальной». Большую часть времени заняло изготовление заграничного паспорта (у Всеволода его не было). Инструктаж провели всего за неделю до вылета. «Не задавать никаких вопросов, выяснять все по мере разговора [с людьми] и подмазываться к председателю ЛПР [Ярославу] Конвею и [менеджеру проектов фонда Free Russia Антону] Михальчуку», — пересказывает задание Всеволод. 

Тогда он решил «пойти ва-банк». Купил у метро симку (для этого не нужен был паспорт), зарегистрировал новый аккаунт в телеграме и через знакомого попросил Ивана Чинарова связаться с ним.

Рассказ Всеволода о том, что он работает на Центр «Э», не удивил Чинарова. «На самом деле даже спокойнее стало, что, слава богу, он не оказался [негодяем и признался]», — говорит Иван.

А, почитав переписку Осипова с силовиками, Чинаров и вовсе «убедился», что друг работал с теми «неискренне»: «Явно видно, что он их за нос водит и пытается максимально съезжать с сотрудничества, по крайней мере [по темам, которые касаются] ЛПР».

Иван Чинаров решил помочь своему другу:

Перед Грузией Чинаров предложил Осипову приехать в Армению, где сам жил в то время. Чтобы обосновать силовикам странный маршрут, придумали легенду: якобы Всеволод связался в секретном чате телеграма с Ярославом Конвеем и тот сказал ему лететь именно так. «Это, наверное, было самое страшное, что было за все время вербовки», — говорит Всеволод Осипов.

Силовики ему поверили. Выдали 214 тысяч рублей на расходы (впоследствии Всеволод запрашивал еще деньги у силовиков и сумма выросла до 300 тысяч) и напутствие вернуться через полтора месяца под предлогом болезни бабушки: «Посвети лицом и приезжай обратно, мы дадим тебе более крупное задание». 

27 октября Всеволод прилетел в Ереван, а уже через несколько дней оказался в Тбилиси. Общаться с силовиками он не перестал — рассказывал, как якобы сблизился с интересующими их людьми и заручился их доверием.

«Это было коллективное решение, — объясняет Иван Чинаров. — Пока он нам пересказывает разговоры с ФСБ и Центром „Э“, это выгодное взаимодействие. Таким образом, например, нам удалось предупредить об обысках [других] ребят [в России], чтобы они при этом не уходили из дома, но спрятали всю технику». 

Рассказы Всеволода о его успехах в Грузии помогли продлить командировку на полгода. Иван Чинаров вспоминает о «самом забавном» задании, которое силовики как-то дали его другу: «Сходить в неплохой бар или еще какое-то место, отметить его на карте». 

И все-таки зачем силовики отправили Осипова в Тбилиси, глава ЛПР Ярослав Конвей до конца не понимает — при этом признавая, что в городе, скорее всего, полно российских «агентов». «Ну хорошо, завербовали людей, они приехали следить, и что? За чем они хотят проследить? Отравить? Тогда этого [отравления мне] не избежать. А если собрать какую-то информацию… Не то чтобы я имею доступ к какой-то важной информации, из-за которой нужно следить», — рассуждает Конвей. 

В отличие от Чинарова, он к Осипову при первой встрече отнесся с недоверием. «Было довольно тревожно, — вспоминает Ярослав Конвей. — Где-то за месяц-три до этого по мою душу сюда [в Тбилиси] приехала съемочная группа „РЕН-ТВ“. Стучали в дверь, звонили. Ходили по барам, показывали мою фотографию, спрашивали, откуда у меня деньги, кем я работаю, почему родину продал. Плюс, как выяснилось — опять же, от Всеволода и других людей, — майор Центра „Э“, который ведет дело ЛПР, всем говорил, бравировал, что нашу организацию [хочет] сделать „экстремистской“. Ожидаемо в целом, но, конечно, неприятно и тревожно».

Ярослав Конвей осторожен в общении с Осиповым и сейчас, хотя говорит, что хочет ему помочь. «Как должен действовать агент, если думает, что его скомпрометируют? Сказать: „Меня завербовали, теперь я хочу реабилитироваться“ — и продолжить сливать данные, — объясняет Конвей. — Поэтому механизм получения обратного доверия довольно сложный и долгий». 

«Он [Осипов] пришел и сразу сказал, с какой целью его сюда прислали», — рассказывает Дария Женисхан о первом появлении Всеволода Осипова в ее баре «Плохо» в Тбилиси в ноябре 2021-го. В Грузию Дария переехала из Казахстана в августе 2021-го, а уже в октябре открыла бар, ставший популярным у эмигрантов. В «Плохо», говорит Дария, и раньше появлялись люди, сотрудничающие с российскими властями («Мы всегда имели в виду, что такое может случиться, потому что очень много политических в одном месте»), однако еще никто не признавался в этом сразу и так открыто. Поэтому она решила не выгонять Осипова.

«Я видела, что ему не очень легко в целом, — говорит Дария. — У него нет особо знакомых, а бар наш для этого и создавался, что, если тебе тяжело в эмиграции, ты можешь прийти и хорошо провести вечер, найти друзей, отвлечься от всего, что происходит, или, наоборот, обсудить все». 

Спустя полгода, в марте 2022-го, Дария и Всеволод начали встречаться. До апреля, помимо бара, Женисхан работала журналисткой «Медиазоны. Центральная Азия». Коллеги, говорит Дария, от ее отношений с агентом Центра «Э» «были не сильно в восторге». Сторонились Осипова и некоторые их общие знакомые. «Я потеряла пару подруг, [одна из них] жена политзэка, — рассказывает Женисхан. — Это люди, травмированные системой. То есть те, для кого это более личная тема». 

Сама она в честности Всеволода не сомневается: «Это все длилось не один месяц. Он показывал мне переписки. Я наблюдала, как он разговаривает с другими людьми, которые связаны с этой историей. То есть все [его] действия были максимально прозрачными». 

«Очень бесит, когда ты не сделал ничего плохого, но ты все равно темная лошадка», — добавляет Дария. 

* * *

«Всеволод, где ты?» — за последние месяцы Всеволод Осипов получил немало сообщений с подобным текстом. Все они — от майора Центра «Э» Романа Подборонова и полковника ФСБ Андрея.

Месяц назад, когда Осипов проверял телефон в последний раз (по его словам, устройство спрятано в людном месте, а сам он пользуется другим), силовики еще пытались с ним связаться. 

Осипов перестал отвечать майору Центра «Э» и полковнику ФСБ после 24 февраля. «Если я до этого считал себя не очень хорошим человеком, то тут вообще гнидой последней», — объясняет он. Всеволод говорит, что в начале марта пытался присоединиться к интернациональному легиону территориальной обороны Украины. Но из-за российского гражданства, утверждает он, получил отказ.

Публично рассказать о своем опыте работы на российских силовиков, объясняет Всеволод, он планировал и до войны:

Из Либертарианской партии, говорит Всеволод, он вышел и теперь просто ее сторонник. На вопросы о дальнейших планах ответить ему трудно. «Не знаю — жить. Что я могу сделать?» — рассуждает он. 

В России у Всеволода по-прежнему остается мама. «Каждое утро я встаю с мыслью, что у мамы обыски, — признается он. — Я ей говорил: „Мам, может, ты в Грузию переедешь?“ — „Нет“. Я объяснял, что ее может ждать. Но она говорит: „Я не могу. Если такое случится, пусть случится“».

«Медуза» обратилась за комментариями в МВД и ФСБ, но на момент публикации не получила ответов. Роман Подборонов в переписке с корреспондентом «Медузы» подтвердил, что знаком с Всеволодом Осиповым, но заявил, что для нужд Центра «Э» с ним не сотрудничал.