«Мы ж не украинцы, не враги народа!» Репортаж «Медузы» и «7×7» из Белгорода — после сильнейшего обстрела города с начала войны

В три часа ночи 3 июля Белгород проснулся от взрывов. С начала войны в Украине приграничная Белгородская область неоднократно подвергалась обстрелам, как утверждают местные власти, с украинской стороны. И неоднократно сталкивалась с их последствиями — так, в апреле произошел пожар на нефтебазе «Роснефти», а в мае сообщалось о двух погибших в селах Солохи и Журавлевка. Но таким масштабным авиаударам областной центр подвергся впервые. Десятки домов — как многоквартирных, так и частных — по улицам Маяковского, Мичурина, Чумичова, Попова и Павлова повреждены. Пять из них разрушены полностью. Четыре человека ранены, пятеро погибли. Как Белгород переживает последствия ночного обстрела — в совместном репортаже «7×7» и «Медузы».

You can read this report in English.

«Вы думаете, не догонит? Люди с Харькова приехали — догнались!»

На обочине у выезда с улицы Маяковского в Белгороде лежат охапки живых цветов. Сюда горожане несут их с утра — в память о погибших в результате ночного обстрела.

Рядом с импровизированным мемориалом — многоэтажный дом, окруженный красно-белыми лентами МЧС. Оконные рамы в нем теперь пустые. Нет и стоявшего раньше по соседству частного дома — от него остались только обломки. Следующий дом — тоже частный — поврежден меньше; у него нет только крыши.

Серия взрывов в Белгороде, утверждает Министерство обороны РФ, была «преднамеренным ударом» ВСУ баллистическими ракетами «Точка-У» с кассетными боеприпасами. По официальной версии, средства ПВО уничтожили все три ракеты в воздухе, но обломки одной из них упали на жилой дом по улице Маяковского. В результате погибли люди, в том числе четверо граждан Украины. Следственный комитет возбудил уголовное дело по факту обстрела города.

Полицейский «Форд» перекрыл въезд на улицу Маяковского. Во дворе одной из соседних многоэтажек лежит груда треснувших, вырванных с корнем оконных рам. А на первом этаже мужчина с голым торсом оклеивает пластиковой пленкой свой балкон. «Это не мои, — говорит он корреспонденту, кивая на рамы под балконом, — это выше».

О ночных взрывах белгородец знает только «со слов». «„Точку-У“ сбили. Кусок упал на дом. Трое погибли. Вроде как четвертого откопали. С Харькова, — пересказывает он. И признается: — Страшно, но что делать?» А на вопрос, собирается ли теперь уехать из города, отвечает сухо: «Видно будет».

По двору ходят полицейские и сотрудники МЧС, пока рабочие — на них нет специальной формы — с громким лязгом бросают в мусорный контейнер стекла. Из подъезда одного из поврежденных многоквартирных домов выходят двое мужчин — на одном синяя жилетка спасательной службы, в руках у другого — блокнот.

— Так, ну пойдем отчитаемся? — спрашивает тот, что с блокнотом.

— Да какой! Кофе пошли попьем, — отвечает ему напарник в синей жилетке.

Дальше по улице — снова красно-белая лента, она окружает еще один частный дом с выбитыми окнами и сорванным шифером. Перед лентой — толпа. Сложив руки за спиной, из стороны в сторону качается мальчик в голубой футболке с буквой Z на груди. Полицейский застенчиво бродит по периметру оцепления и встает с краю. Когда кто-то достает телефон, он негромко чеканит: «Съемка данного объекта в настоящее время запрещена».

«Очень болезненно», — рассказывает о том, как пережила эту ночь, корреспонденту женщина, сидящая на скамейке неподалеку. Добавляет: «Вы же это не пережили!» И эмоционально объясняет, почему не видит смысла куда-либо уезжать из Белгорода: «Вы думаете, не догонит? Люди с Харькова приехали — догнались! А вы спрашиваете „уехать“».

«Остались в живых только мама и брат»

Обломки «Точки-У», которую, по утверждению российских властей, сбили ПВО и которую обсуждают белгородцы, ночью 3 июля попали в частный дом на улице Маяковского, 25. В это время в доме находились семь человек, включая четырех беженцев из Харьковской области. Выжили только двое, говорит родственница погибших Илона (она попросила не указывать ее фамилию).

«Я спала, когда мне позвонил папа где-то в четыре утра, — вспоминает Илона, которая сейчас живет в Воронеже. — Он был с братом в больнице — у того осколок в глазу, его оперировали. Сказал, что снаряд взорвался во дворе в доме мамы. Когда я дозвонилась до мамы, она сказала, что мой отчим Артем (имя изменено) и вся его семья погибли. Остались в живых только мама и брат».

Артем переехал в Россию из Украины несколько лет назад. Год назад он получил российское гражданство, а после начала войны вывез из Харькова свою семью — бывшую жену, тещу, сына и дочь. Их поселили в пристроенном к дому флигеле. Ночью 3 июля, когда прогремел первый взрыв, мама и брат Илоны остались дома, а Артем вышел проверить семью. После еще нескольких взрывов мать Илоны выбежала на улицу за мужем. Тот укрыл ее от осколков собой, а сам получил сквозное ранение.

«Когда отчим прибежал к флигелю, его уже не было: пристройка была снесена подчистую, — рассказывает Илона. — Людей сейчас собирают по частям. В итоге погиб отчим и вся его семья — пять человек. От дома ничего не осталось — чистое поле за забором. Не знаю, почему власти говорят только о четырех. Из всех тел целым было только тело Артема — остальных собирают по частям».

Узнав о трагедии, Илона сразу же начала думать, как помочь близким: завтра после экзамена в колледже девушка вернется из Воронежа в Белгород, к семье. Случившееся, говорит она, не отразилось на ее антивоенной позиции. «Я считаю, что должна рассказать всем о том, что произошло, — объясняет Илона. — Никто не знает, повторится ли это снова. Я могла представить, что что-то прилетит в мой родной город. Звала семью переехать ко мне в Воронеж. Но не думала, насколько это может коснуться меня лично. Я очень рада, что мои близкие люди — брат и мама — выжили. Но сейчас я все равно придерживаюсь пацифистской позиции: я против любой войны. Мы живем в век прогрессивных технологий, в котором не должны убивать людей».

После вторжения России в Украину девушка вместе с другими волонтерами стала помогать украинским беженцам в Воронеже. Но сейчас, говорит Илона, помощь нужна ей самой. Ее семья надеется, что белгородские власти восстановят разрушенный дом. Илона также планирует собирать деньги на помощь семье самостоятельно. Губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков пообещал выплатить семьям погибших три миллиона рублей, а раненым — по 500 тысяч рублей.

«Как нам теперь спокойно спать»

Недалеко от дома, в котором жила семья Илоны, белгородские власти расположили оперативный штаб. Он оцеплен, и людей за бело-красной лентой практически нет. Зато белгородцы толпятся в соседних дворах. Местные жители, сидящие возле своих домов с выбитыми окнами, говорят, что люди приходят посмотреть на разрушения как туристы.

«Я не местная, живу здесь в 10 минутах ходьбы, — говорит корреспонденту женщина, только что сфотографировавшая разрушенную крышу частного дома. — Слава богу, что мы не пострадали. Только окна выбило».

Мимо быстро проходит мэр Белгорода Антон Иванов. В руках у него планшет.

— Сейчас мы проводим подомовой и поквартирный обход, оцениваем ущерб, — говорит мэр корреспонденту, не сбавляя темп.

— А там, где рабочие что-то делают, уже все оценили?

— Нет, пока это временные ограждающие конструкции.

— Что жители говорят?

— А что они могут говорить? Ждут.

— Не боятся, что еще прилетит?

— Мы этот вопрос с ними не обсуждаем. Я никуда не уезжаю, всегда здесь присутствую. Сейчас ждем, когда все будет отремонтировано, — резюмирует мэр. И, ускоряясь, переходит дорогу на только что загоревшийся красный.

Неподалеку от светофора, на лавочках у еще одной пострадавшей от взрывов многоэтажки, пока не окруженной оградительными конструкциями, сидят пожилая пара и мужчина средних лет с жестяной банкой пива.

— Бабахнуло, стекло вылетело, — емко говорит мужчина с пивом о событиях этой ночи.

— Наши ее [ракету] сбили, она упала на жилой дом, — подхватывает пожилой мужчина, указывая тростью в сторону дома Илоны. Добавляет: «Пять человек убило».

— Вы людей, которые к вам приходят поглазеть, не прогоняете? — интересуется корреспондент.

— Нет, а зачем? Мы-то люди. Мы ж не украинцы, не враги народа! — отвечает белгородец с тростью. И продолжает: «Как не страшно, когда людей убивают? Притом невинных людей. И пожилых, и молодых, и детей. Жалко. Приехали [из Украины] — их и убило». Но что делать, если обстрел повторится, он не знает: «Никуда не прятаться. Иди в магазин, бери бутылку и обмывай. Ничего никто [из властей] не говорил».

* * *

«Как после случившегося спокойно жить?» — главный вопрос для белгородцев. Его толпа, собравшаяся у поврежденных и разрушенных домов в районе улицы Маяковского, обсуждала с раннего утра. Нужно заклеить окна скотчем и в случае обстрелов прятаться у несущей стены, эмоционально советовал соседям мужчина.

— А спать как? — спросили в ответ в толпе.

— Вам хорошо: хотя бы есть где спать, — отозвалась на это женщина.

Приехавший на место губернатор Вячеслав Гладков тоже заочно поучаствовал в обсуждении. На вопрос белгородцев, как им теперь спокойно спать, глава региона ответил: «Никак. Я не могу сказать, что [прилетов] больше никогда не будет».