Россия сможет построить свои самолеты вместо лизинговых? А отказаться от иностранных запчастей? И что будет с перелетами? Объясняет авиаэксперт Роман Гусаров

После того, как президент России Владимир Путин признал независимость Донецкой и Луганской народных республик, а затем объявил о начале «специальной военной операции» (то есть войны), Евросоюз и США закрыли свое воздушное пространство для самолетов из России. В ответ Россия закрыла небо для самолетов из 36 стран. Позже западные страны ввели запрет на поставку новых самолетов и собираются аннулировать российские действующие лизинговые договоры. «Медуза» узнала у авиаэксперта и главного редактора портала Avia.ru Романа Гусарова, как эти санкции отразятся на российской и международной авиации, как будут строить новые самолеты без импортных деталей и каковы перспективы российской авиации в перспективе десяти лет. 

— Евросоюз, Канада и США закрыли свое воздушное пространство для российских самолетов. Как это отразится на пассажиропотоке? 

— Все, что касается закрытия воздушного пространства, звучит грозно. Но у нас уже два года именно в Евросоюз пассажиропоток очень маленький. Как началась пандемия, локдауны, закрытие визовых центров и непризнание наших вакцин, так мы туда практически и не летаем. Основными [европейскими] направлениями были Греция, Кипр, Болгария. В Западную и Центральную Европу был совсем низкий процент зарубежного туризма.

Мы за два года уже привыкли, авиакомпании перестроились. Поэтому закрытие Евросоюза для бизнеса авиакомпаний — это единицы процентов. Основной наш зарубежный трафик — Турция, Египет, Таиланд. Ни для простого россиянина, ни для авиакомпаний это не большая трагедия. 

— Что делать человеку, если он хочет полететь из России в зону Евросоюза, но рейсов нет?

— Авиасообщение возможно. Через Стамбул можно полететь в любую сторону Европы. Что еще с этим делать? Ждать, когда примут какие-то решения.

Мы закрыли воздушное пространство в ответ на это, а это очень болезненно для стран ЕС. Они лишились не просто двух рейсов в Москву, а десятка рейсов в Азию. Все сообщение с Азией у них перекрыто: товарооборот, грузовые рейсы. Сейчас они говорят: «Мы ищем решение». 

— Какое есть решение, чтобы улететь, например, гражданину Евросоюза, в Азию?

— Никак им сейчас не летать в Азию. Решение одно: мы откроем небо только, когда они снимут свои ограничения. Пусть открывают свое небо и тоже будут летать.

Но вообще можно летать через Дубай: это с пересадкой, дороже, сложнее. Так же летают азиатские компании. Получается, что пассажиры от Lufthansa, Air France, British Airways уйдут к азиатским перевозчикам, которые будут летать через Россию дешево и быстро. Азиатские страны могут летать [пользуясь воздушным пространством России], потому что они нам ничего не ограничили. И они спокойно летают.

В этой ситуации речь не только о пассажирах. Надо думать о товарах, почтовых отправлениях, грузах. Огромный товарооборот идет через нашу территорию. И сейчас все это уйдет к китайским, тайваньским, корейским компаниям. 

— ЕС ввела запрет на продажу России самолетов и космических аппаратов. Это может означать полный запрет поставок и лизинга самолетов, вертолетов и другой авиатехники в Россию. Как это отразится на состоянии российской авиации?

— Мы столкнемся с нехваткой воздушных судов.

— А на состоянии международной авиации?

— Страны ЕС получат свои воздушные суда обратно — их от 500 до 700. Но они никому не будут нужны: в условиях пандемии пассажиропоток упал, и самолеты будут стоять и ржаветь. А в них вложили десятки миллиардов долларов. Многие компании обанкротятся. На эти самолеты западные страны в банках брали кредиты. Покупали самолеты, отдавали нам в лизинг, получали ежемесячные стабильные платежи, а теперь ничего получать не будут. Им нужно будет и заплатить нашим авиакомпаниям неустойку за досрочное расторжение. А потом надо будет тратить деньги на консервацию, страховку — или пытаться эти самолеты отдать за бесценок. Поэтому есть надежда, что они достучатся до своих политиков и смягчат режим. 

— А если они будут готовы заплатить эту цену?

— Нужно будет решать этот вопрос. Но я не считаю, что национализация [судов в пользу России] — это хорошее решение.

— Почему?

— Национализация — это когда мы берем и говорим, что это все — государственное имущество. Западные страны будут рады этому решению. Из западных стран никто не признает национализацию. Компании пойдут в суды и засудят наши компании, начнут арестовывать имущество и кроме больших неприятностей мы ничего не получим. Все западные суды встанут на сторону своих компаний и примут решение в их пользу. Тем более, мы не можем обслуживать самолеты без их запчастей, которые они нам тоже перекрывают.  

Второй вариант — выкупить самолеты по остаточной стоимости. Это было бы хорошим решением, нам бы их продали. Мы бы владели ими на нормальном юридическом основании. Но без запчастей тот же вопрос: зачем они нам нужны?  

— Есть еще какие-то решения?

— Третье, да. Вернуть все эти самолеты и взять самолеты в аренду в азиатских странах и на Ближнем Востоке. Одномоментно у нас будут большие проблемы, надо будет отдать эти самолеты, найти другие, переставить экономику, маршрутную сеть. Эти проблемы решаются в течение полугода.

— Как запрет на поставку западных частей отразится на строительстве российских самолетов, в которых они используются? 

— Мы не понимаем, как эти санкции будут работать. Никто не понимает. Компании тоже, поэтому сейчас перестраховываются, пытаются уже прекратить поставки. Когда они реализуют санкции, мы поймем, есть ли у нас какая-то возможность делать эти закупки, делать ремонт в третьих странах. 

Пока закрыто европейское небо, европейские компании не могут забрать свои самолеты и на законном основании они будут летать на территории России. Угрозы для остановки этих рейсов по России нет. Минимум до того момента, пока небо Европы будет закрыто. 

— Строительство своих самолетов — это способ решить проблему?

— Это спасет, но в перспективе десятилетий. Произвести 700 самолетов сразу, когда до этого производилось 5-10 в год — невозможно. Надо развернуть серийное производство. Такие возможности есть, и это будет реализовано. Могут быть экстренные временные решения, но конечная цель, а мы идем именно к этому — обеспечить наши компании нашими отечественными самолетами и ни от кого не зависеть. 

— Superjet возможно делать под санкциями? При его строительстве используют импортную электронику.

— В нем много иностранных комплектующих, да. Возможно, мы их тоже не сможем поставлять. Но сейчас разрабатывается Sukhoi Superjet New, где идет замена иностранных комплектующих на российские, разработка чисто российского двигателя. Через два-три года мы сможем получить полностью импортозамещающий Superjet.

Superjet — это нишевый продукт. У нас сейчас их около 200, это ближнемагистральный маленький самолет, и он не сможет летать по многим маршрутам, где летают Boeing и Airbus: у них дальность и вместимость больше. Поэтому Superjet — это небольшая часть рынка.

— Какой будет основная часть рынка в таких условиях?

— Это МС-21. Их серийное производство начнется в этом году. Через три-четыре года оно будет развернуто на полную мощность, и к 2030 году мы сможем обеспечить себя этими самолетами.

— Их можно построить даже под санкциями?

— МС-21 изначально разрабатывался, уже понимая наши проблемы, которые мы получили от международной кооперации. Поэтому он разрабатывался по другой схеме. Разработки всех систем, двигатель и крыло отечественные, но некоторые поставщики систем в своем производстве используют отчасти импортные комплектующие. Заменить их можно в очень короткий срок. В Superjet, например, поставщики систем — это иностранные компании, из-за чего системы надо заново перепроектировать.

В МС-21 производители отечественные, им остается только не использовать некоторые импортные компоненты, которые они используют сейчас. Это можно сделать в очень короткий срок, потому что критических технологий, которые мы не можем заменить, уже нет. США ввели санкции в отношении «АэроКомпозита»» в 2018 году, и мы за два года ликвидировали важную зависимость.

К 2020 году у нас появился завод [корпорации «Иркут»], разработали свои материалы, произвели крыло. Сейчас это крыло стоит на самолете и самолет летает с ним. Отечественный двигатель, который установлен на самолет, проходит испытания. Там все полностью отечественное, нет ни одного импортного проводка.

— А российско-китайский пассажирский самолет может быть решением?

— CR929 — большой самолет, но, к сожалению, это долгая история. Но он вполне реализуем. Его разработка [еще] на начальном этапе, разрабатываться он будет долго, много лет сертифицироваться. И если сейчас мы ускоримся, то только в горизонте 2030 года сможем организовать его серийное производство.

У нас сейчас технологический ренессанс, но нужно время: все реализуется долго и за большие деньги. Надо идти по этому пути, будет хороший продукт. Но уже в следующем десятилетии.