«Мне стыдно. Как человеку, как гражданину этой страны» На конференции ООН по климату ученый из России Олег Анисимов извинился перед коллегой из Украины. Мы с ним поговорили

27 февраля во время онлайн-конференции ООН по климату представитель Украины Светлана Краковская произнесла речь, в которой потребовала остановить «эту безумную войну». В ответ участник российской делегации Олег Анисимов принес извинения «от лица всех россиян за то, что мы не смогли предотвратить этот конфликт». В разговоре с «Би-би-си» Светлана Краковская подчеркнула, что благодарит «россиян, которые пытаются остановить это безумие». Вот что «Медузе» рассказал о происходящем в Украине сам Олег Анисимов.

Олег Анисимов

доктор географических наук, профессор, заведующий отделом ГГИ Росгидромета

Это было закрытое совещание экспертов по климату. [Есть] абсолютное эмбарго на всю нашу внутреннюю атмосферу, на все, что мы там обсуждаем. Утечка [об обсуждении войны] произошла, такое бывает. Но чтобы вы понимали: на закрытых мероприятиях говорится то, что не должно выходить.

Второе: я не являюсь руководителем российской делегации. Это придумал французский журналист, который первый дал новость о моем выступлении. Он где-то что-то услышал, у кого-то что-то подтвердил. Немножко папарацци. 

А я говорил совершенно понятные вещи. У нас было две недели напряженной работы, заседал Совет Безопасности ООН. Это же довольно крупное мероприятие — отчет экспертной группы по климату в ООН. Все страны, представители делегаций строчка за строчкой обсуждали резюме для политиков. В этом была наша задача, она имеет огромное значение — бывало, что мы спорили друг с другом очень горячо по тем позициям, которые важны для каждой страны.

В рамках ООН делегация каждой страны говорит на языке своей страны, и российская делегация излагает свою официальную позицию на русском языке — что я и делал. Сейчас эта конференция не «живая», она происходила в Zoom, и ты не можешь выйти в коридор и обменяться с кем-то словам. А я участвую в этих конференциях с 1995 года, у меня там много и коллег, и друзей по всему миру. 

Когда случилось то, что у нас случилось с Украиной, понятное дело, все делегации выступили с каким-то своим мнением в поддержку Украины. А я этого тогда не сделал. Просто не сделал. Смолчал. Ну, потому что, не знаю — смалодушничал, наверное. 

На самом деле у меня во вторник [22 февраля] умерла мать, ей было 97 лет. А в четверг [24 февраля] это все рассматривалось. Вы прекрасно понимаете, что, хоть я и продолжил работу, у меня была немного другая возможность все воспринимать. Возможно, я просто прослушал, пропустил, когда все высказывались. Мне коллеги потом рассказывали, что в четверг сам тон конференции изменился. Все высказались, а российская делегация не сказала ничего — а я не единственный там эксперт был. 

Мы продолжили работу. Сегодня был последний день. Знаете, обычно кто-то мог быть во время заседаний в домашней одежде: у всех участников разные часовые пояса, для кого-то — день, для кого-то — ночь. Но сегодня большая часть была в костюмах и галстуках. И сегодня опять в эфире появилась Светлана Краковская — член украинской делегации. Мы давно знакомы, она участвовала в наших антарктических экспедициях, это довольно известный ученый. Она сделала некое заявление, которое было в основном научного характера, — о том, что она понимает, какую огромную работу проделали мы все, и, по понятным причинам, Украина не могла участвовать в работе конференции на протяжении нескольких дней — и интернета нет, и прочая, и прочая. И она надеется на то, что эта работа внесет вклад в дело мира.

Потом она начала говорить про российские вещи — про войну, про всякое такое. После этого она замолчала, наступила некая пауза, это была неофициальная часть. И я понял, что я не могу ничего не сказать. Я понял, что не могу, как представитель России, сделать так, как будто Россия ничего этого не слышит.

Я поступил следующим образом: я сказал следующую фразу на английском языке, потому что вся работа у нас шла на русском — и если ты выступаешь как официальное лицо, то переводчик тебя переводит. По-английски я сказал, что сейчас я выступаю не как член российской делегации, а как человек, проживающий в России и выражающий свое сочувствие Украине, и сожалеющий о том, что мы не смогли предотвратить вот эти действия.

Дальше я сказал: «Мне стыдно — как человеку, как гражданину этой страны. Мне стыдно, что мы не смогли создать в своей стране институты гражданского общества, которые могли бы влиять на решения, принимаемые президентом и правительством. И мы просто были поставлены перед фактом — так же, как жители Украины. Мы были поставлены перед фактом, что мы, как российские граждане, вовлечены в военный конфликт».

Вот и все, что я сказал, — повторюсь, на закрытом заседании. Предполагалось, что это останется в этой аудитории, но кто-то допустил утечку, и в несколько искаженном виде это попало в СМИ, а потом очень быстро пошло путешествовать по миру. Сейчас я это вижу во всех новостях. 

Понимаете, я как бы стал медийной фигурой, а я просто ученый, который высказал свою точку зрения как гражданин России. Заключалась она в очень простой вещи: во-первых, нет войне. Во-вторых, мне стыдно за себя и своих сограждан за то, что мы не смогли у себя в стране создать такое общество, которое обеспечило бы нам мирную жизнь — нам и окружающим нас странам.

Я опасаюсь, что мое выступление скажется на моей карьере. Конечно, опасаюсь. Но послушайте меня, мне 64 года. Через две недели будет 65. Я живу в России и не хочу бежать из этой страны, своей родины, просто из-за того, что я чего-то опасаюсь. С точки зрения гражданина страны, я не сказал ничего такого, что эту страну бы опозорило. Ничего такого не сказал, да. И все эти мои опасения — ничто в сравнении с тем чувством удовлетворения, которое я получил, высказав свою позицию. Знаете, не всегда удается сказать так, чтобы это услышали все страны ООН.

Наверное, это не совсем политически грамотно, наверное, можно меня уподобить Грете Тунберг, которая тоже выступала в ООН. Наверное, можно сказать: «Он сумасшедший». В Советском Союзе меня бы отвезли в психушку. Да, я этого опасаюсь, я знаю, как работает репрессивный аппарат. Но не сказать этого я не мог.

Я вам дам совет: не надо делать из меня знаковую фигуру. Послушайте меня, у нас в стране я не один. Кто-то говорит, многие молчат. Те, кто говорят, не все услышаны — нет рупора. Просто была ситуация, когда я оказался на площадке — и этот рупор был. Но по всей стране есть высказывания, которые свидетельствуют о том, что не все россияне согласны с тем, что происходит. Не все поддерживают. Это совершенно естественная вещь — странно, если бы это было не так, иначе я бы перестал уважать Россию.

Очень легко сделать из меня Грету Тунберг — вы же понимаете, как умело работают государственные манипуляторы: «Человек не в себе, при всем нашем уважении к его заслугам, но он же в возрасте, да у него и мама недавно умерла». И я буду выглядеть психом. А все совершенно не так.