Путин говорит, что Устав ООН дает ему право на самооборону и вторжение в Украину. Швейцарский исследователь международного права Нико Криш объясняет, почему нет

Рано утром 24 февраля Владимир Путин фактически объявил войну Украине. При этом он сослался на 51 статью Устава ООН, гарантирующую странам право на индивидуальную или коллективную самооборону. Эта же статья была явно упомянута в договорах о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи России с Донецкой и Луганской народными республиками, подписанных 22 февраля — на следующий день после признания Путиным их независимости. Руководство ДНР и ЛНР сразу воспользовались союзническим статусом и попросили РФ помощи «в отражении агрессии вооруженных сил и формирований Украины». «Медуза» поговорила с профессором Женевского института международных отношений Нико Кришем о том, что это за статья и имел ли Кремль право пользоваться ей.

— Когда вы услышали, что Путин в качестве оправдания вторжения апеллирует к 51 статье Устава ООН, вы были удивлены?

— Нет, это очень типичный шаг. Этого можно было ожидать после признания независимости республик на востоке Украины. Многие говорили, что этот шаг должен легитимировать применение вооруженной силы против «большой» Украины. Это и произошло. Аргументация [Кремля] ведь состояла в том, что ДНР и ЛНР обратились к России с просьбой о помощи против агрессии Украины и Россия якобы пришла на помощь в рамках коллективной самообороны. Ну и право на самооборону, которую дает 51 статья, не впервые переворачивается с ног на голову и применяется без всяких на то оснований — многие государства делали это и раньше. Все дело в том, что право на самооборону — это единственное допустимое оправдание применения силы против другого государства. И потому каждое государство, которое стоит перед вопросом применения силы, неизбежно упирается в него. Это часто используемый риторический прием.

— 51 статья ООН даже упомянута в договорах между Россией и непризнанными (теперь признанными) республиками. Однако сами они не являются членами ООН. Как же их можно защищать, используя эту статью?

— Проблема тут не в членстве в ООН. Право на самооборону базируется не только на Уставе ООН, но и на так называемом обычном международном праве — а к нему может апеллировать любое государственное образование, даже если оно не член ООН. Тут препятствий нет. Проблема в том, что эти государства не признаются в качестве государств остальным миром и не обладают многими признаками государственности. А правом на самооборону обладают только государства. 

— С этим понятно. А вот угроза со стороны НАТО — может ли Путин рассматривать возможное расширение альянса как атаку на Россию и применить право на самооборону?

— Нет. Система объединенных наций построена на том, что абстрактные опасности и общие угрозы миру во всем мире сначала должны обсуждаться на уровне ООН. И для этого даже есть специальный механизм — Совет Безопасности ООН. В его компетенцию входит заниматься угрозами миру, для этого у него есть целый арсенал средств. А механизм самообороны представляет собой абсолютное исключение из правил, предусмотренное на те случаи, когда не осталось больше никаких других вариантов.

Традиционно считается, что для использования права на самооборону на страну уже должны напасть или страна в последний момент предвосхищает нападение превентивным ударом. Абстрактные же угрозы — как расширение НАТО на восток — в этот механизм не входят. В ином случае любое государство могло бы воспринимать любую потенциальную угрозу как повод применения силы. И это полностью опрокинуло бы систему безопасности ООН. Не будет никаких правил, любое государство будет говорить: «ваши действия угрожают мне» и применять силу.

— Хорошо, а что с боевыми действиями между ЛНР и ДНР с одной стороны и Украиной с другой — их можно оценить как нападение со стороны Украины?

— Тут есть сразу несколько аспектов. Во-первых, в 51-й статье говорится о применении силы между государствами, которыми «республики» не являются. Во-вторых, надо оценить масштаб боев — небольшие перестрелки на границе обычно не считаются достаточным поводом для применения этого права.

Мне сложно судить, но кажется, что мы тут имеем дело как раз с подобным применением силы, хотя ситуация и обостряется в последние дни. Еще один вопрос — с какой стороны исходит применение силы на границе? И у нас есть достаточно свидетельств, что это происходит в первую очередь не со стороны Украины, а в основном со стороны сепаратистов, так что и с этой точки зрения эти события трудно расценить как нападение.

— Кто должен дать юридическую оценку действиям России — по праву она воспользовалась правом на самооборону или нет?

— Никто. В мире нет централизованной системы правосудия. Скорее всего, не будет никакого суда, который даст какую-то окончательную оценку, хотя бы потому что Россия не подчиняется юрисдикции таких судов. Такую оценку будут давать другие государства, может быть, органы ООН — конечно, кроме Совбеза, который будет блокирован российским вето. Скорее всего, какая-то резолюция о ситуации будет принята Генеральной Ассамблеей ООН — как это было сделано после аннексии Крыма. Однако эта резолюция не будет обязательной к исполнению. Это просто возможность дать России понять, что остальной мир не считает оправданным это применение силы. По моему мнению, юридически это очень однозначный случай — Россия абсолютно четко нарушила международное право, так что Генассамблея примет соответствующую резолюцию.

— Вы упомянули Совбез, решения которого может заблокировать Россия. Украина сейчас пытается лишить РФ права вето. Это реально?

— Думаю, нет. Россия — член Совбеза ООН, это прямо упоминается в Уставе ООН, а Устав изменить практически невозможно. Хотя бы потому что Россия обладает правом вето на любые изменения в ней. Эта система с участием России заложена в саму базовую структуру ООН, сложившуюся по итогу победы союзников во Второй мировой войне. 

Есть, правда, еще один пункт, на который и нацеливается Украина — возможность при обсуждении определенных проблем в Совбезе исключать те государства, которые эти проблемы напрямую затрагивает. Однако, по Уставу ООН, это касается только шестой главы — мирного разрешения споров. Тогда как седьмая глава, — а туда входят вопросы санкций и применения вооруженных сил — таких возможностей не предусматривает. У этого есть исторические причины: постоянные члены Совбеза хотели избежать ситуации, когда коллективная система безопасности ООН повернулась бы против них самих. Это своего рода гарантия, что ООН не может применить свое самое сильное оружие — как военное, так и экономическое — против постоянных членов. Можно сказать, что это конструктивная ошибка ООН. Но, так или иначе, она лежит в самой его основе, так что России здесь ничего не угрожает.

— Западные страны в свое время тоже довольно произвольно использовали свое право на самооборону. Россия может спросить — почему нам нельзя?

— Да, были случаи, когда Запад, преимущественно США, использовали право на самооборону в случаях, которые не могут быть оправданы. В восьмидесятые был довольно известный случай, когда США применили его в Никарагуа в отсутствии реальной угрозы. Или Ирак в 2003 году.

— Да, Ирак даже Путин упомянул в своей сегодняшней речи.

— В случае Ирака США применили не очень ясную юридическую стратегию — с одной стороны, использовали право на самооборону, с другой — старались опереться на решения Совбеза ООН, которому представили доказательства угроз со стороны Ирака. Обе эти линии были с юридической точки зрения не вполне безупречны, потому вторжение в Ирак не было оправданным. Однако в том или ином случае тот факт, что какое-то государство в прошлом поступало неправомерно — что Запад точно делал — не дает права другим государствам тоже действовать неправомерно. Особенно настолько неправомерно, как это делает сейчас Россия.