Статья, которой нам всем так не хватало: стыдные (на самом деле вовсе нет) вопросы о «Талибане» США правда «сдали» Афганистан талибам? И зачем Россия дружит с террористами?

Талибы, захватившие почти всю территорию Афганистана, пытаются показать миру и местным жителям, что они больше не те «дикие» радикалы, которые жестоко правили Афганистаном в конце 1990-х. «Талибан» объявил амнистию для всех, кто сотрудничал с американцами, а также пообещал уважать права религиозных меньшинств — и даже «позволить» женщинам учиться и работать. Тысячи жителей Кабула, очевидно, в это не верят и пытаются любыми способами покинуть Афганистан. Талибы действительно изменились и подобрели? Чем они отличаются от «Аль-Каиды»? И почему Россия публично стремится наладить отношения с террористами? «Медуза» отвечает на стыдные (на самом деле вовсе нет) вопросы о новой власти в Афганистане.

Что вообще такое «Талибан»? Это религиозное движение — как «Исламское государство» или «Аль-Каида»? Или это какое-то национальное движение?

Движение «Талибан» неоднородно. В нем есть и группы, которые живо интересуются идеями всемирного джихада (борьбы за веру), и группы пуштунов-националистов, планирующих создать единое пуштунское государство — причем на территории не только Афганистана, но и Пакистана (около 15% населения этой страны — пуштуны; в Афганистане представители этого союза племен составляют около 40–45% населения). И все же доминирующая в политическом смысле ветвь движения стремится именно к формированию государства — в международно признанных границах Афганистана.

«Талибан» (от арабского «талиб» — ученик) возникло в середине 1990-х как религиозное течение в исламских учебных заведениях Пакистана. «Ученики» были последователями учения деобанди — направления в суннитском исламе, появившегося в XIX веке в Британской Индии.

Для стороннего наблюдателя современный деобандизм весьма схож с ваххабизмом (которым и вдохновлялись создатели деобандизма). Оба учения можно назвать «фундаменталистскими», поскольку они требуют от последователей буквального исполнения законов шариата в том виде, в котором они появились на заре ислама. Последователи деобандизма, как и ваххабиты, борются с мусульманами-шиитами, которых считают еретиками. Кроме того, учение приветствует «практическую борьбу» с идолопоклонничеством: духовные лидеры деобандизма поддержали разрушение талибами античных статуй Будды в 2001 году в афганском Бамиане.

При этом деобандизм распространен в основном в Южной Азии и в местах компактного проживания выходцев оттуда в других регионах (например, в Великобритании); это учение вообще не приветствует мессианство: его сторонников не очень интересует, что происходит за пределами территорий, на которых живут их общины. Ваххабизм же сформировал несколько глобальных движений, в том числе в наше время — террористическую сеть «Аль-Каида», которая борется за создание религиозного государства (халифата) во всем мире. Однако идеологическая близость двух исламских учений по другим вопросам привела к тому, что их лидеры стали естественными союзниками в Афганистане и Пакистане.

В Афганистане фундаменталистское учение имеет свои национальные особенности. Большая часть «талибов»-деобандистов была пуштунами — в том числе беженцами из охваченного войной с конца 1970-х Афганистана и их потомками. Происхождение повлияло на их культуру и идеологию в неменьшей степени, чем религиозные учения. В частности, пуштуны традиционно придерживаются своего «кодекса чести» Пуштунвалай. Применение некоторых положений этого кодекса на практике (например, «оплата» прекращения кровной мести выдачей замуж в семью мстителя девочек-подростков из семьи «провинившегося») привело к тому, что режим талибов во время краткого правления в 1990-е на Западе называли «диким».

Не менее вызывающе выглядели и другие деяния талибов. Установление их власти в Кабуле началось с жестокого убийства бывшего просоветского правителя Мохаммада Наджибуллы, которого они захватили в представительстве ООН, — убийство объяснили кровной местью. Уже упомянутое уничтожение античных статуй «Талибан» обосновывал борьбой с идолами; укрывательство террористов «Аль-Каиды», только что убивших тысячи людей в Нью-Йорке и Вашингтоне, — законами гостеприимства.

Действия талибов за пять лет их правления в Афганистане (1996–2001) стали одной из идеологических основ вторжения войск США и их союзников в страну в 2001 году. Американцы пришли не только за тем, чтобы уничтожить базу террористов из «Аль-Каиды», ответственных за теракты 11 сентября и получивших убежище в государстве талибов, но и чтобы освободить афганский народ от «дикости» их правителей.

Стал ли «Талибан» мягче и «умереннее» по сравнению с 1990-ми? И означает ли это, что их перестанут считать террористами?

Движение в последние годы показало большую политическую и пропагандистскую гибкость. Притом что его лидеры публично не отказывались от своей идеологии, основанной на фундаменталистском толковании ислама и пуштунского «кодекса чести», они все чаще показывают, что не собираются применять эту идеологию на практике здесь и сейчас.

«Смягчение» отчасти вызвано тем, что «Талибан» в феврале 2020 года заключил соглашение с администрацией президента США Дональда Трампа о фактическом признании движения легитимной политической силой в Афганистане.

Формально «Талибан» не брал на себя обязательства отказаться от фундаменталистской идеологии: в обмен на обещание США вывести из страны войска до 11 сентября 2021 года «Талибан» лишь обязался вести переговоры с властями Афганистана о создании совместного правительства — и изгнать с контролируемой ими территории террористов из иностранных фундаменталистских движений (в том числе и в первую очередь из «Аль-Каиды»). Однако именно соглашение с Америкой, вероятно, подвигло лидеров движения смягчить риторику — и (отчасти) практику.

Талибам требовалось за полтора года превратиться из партизанской армии, которая борется с Западом и его «марионеточным режимом», в легальную политическую силу, способную предложить подобие «общеафганского проекта».

При этом старая идеология движения для такого проекта не подходит: для значительной части населения Афганистана она была и остается чуждой (подробнее об этом мы расскажем ниже). Единственное, что могут предложить талибы этим людям, — вывод иностранных войск (который еще требуется не спугнуть), прекращение войны и относительная (по сравнению с предыдущими властями) дисциплина госаппарата. А чтобы прекратить войну, талибам опять же придется отказаться от немедленного переустройства страны по своим идеологическим принципам.

В последние месяцы — и особенно после захвата крупнейших городов страны, произошедшего в последние недели, — талибы сформировали свое предложение «общеафганского проекта»:

• амнистия для всех, кто сотрудничал с оккупантами;
• гражданские свободы для всех (в том числе для женщин и религиозных меньшинств), но в неких пока не обозначенных «рамках шариата»;
• политическое урегулирование, но под руководством самих талибов;
• выполнение обязательств перед США по недопущению деятельности в стране иностранных террористов — по крайней мере, на словах;
• прекращение боевых действий и установление порядка и дисциплины;
• экономическое возрождение (каким именно образом и на деньги из каких источников — неясно).

Неизвестно, как долго просуществует этот проект «добрых и справедливых талибов». Новые власти неизбежно столкнутся с экономическими трудностями, саботажем госаппарата (который достался им в наследство от старых властей и США), протестами жителей в крупных городах, межконфессиональными и национальными противоречиями и даже вооруженным сопротивлением остатков афганской армии и полевых командиров на местах. Все это может подтолкнуть талибов к тому, чтобы вернуться к старой идеологии и старым методам ее продвижения.

Вероятно ли это? Вполне — особенно учитывая, что в отдаленных от Кабула районах новые веяния пока не прижились: там талибы продолжают действовать в том же духе, что и в 1990-х.

Правда ли, что «Талибаном» управляет Пакистан? Зачем это Пакистану, если эта страна — союзник США? А еще говорят, что США намеренно «сдали» Афганистан талибам — это так?

«Талибан» середины 1990-х был проектом пакистанской Межведомственной разведки (ISI) — наряду с другими движениями афганских моджахедов. А в 1980-е все эти движения получали поддержку Пакистана (разведки, армии, политиков и частных лиц) в их борьбе с советской армией.

После ухода советских войск в 1989 году и свержения просоветского правительства в 1992-м Пакистан попытался установить в Афганистане стабильную власть во главе с пуштунскими полевыми командирами и политиками, которые должны были эффективно противостоять возможному влиянию со стороны Индии в регионе. Но сделать это не удалось: в стране продолжилась гражданская война — теперь между бывшими союзниками в борьбе с СССР.

В 1996 году пакистанская разведка, разочарованная тем, что отряды моджахедов не в силах остановить войну, сделала ставку на новое движение талибов, которые к тому времени захватили несколько районов на юге страны. Первым делом талибы разгромили отряды Гульбеддина Хекматиара, который также ранее получал помощь ISI. Затем талибам удалось быстро захватить Кабул (но не всю страну).

Главная цель Пакистана, таким образом, была достигнута: в Кабуле было установлено дееспособное правительство национального пуштунского движения. Мало того, это правительство оказалось способно проводить в жизнь пакистанскую программу. Например, в первые годы правления талибы продолжали (вслед за предшественниками из других движений моджахедов) поддерживать массовое производство опия — однако в 1999-м (как считается, по указанию Исламабада) производство наркотиков по всей стране фактически прекратилось — кроме севера, находившегося под властью оппозиции.

Проект стабильного пуштунского правительства, подконтрольного пакистанской разведке, закончился так же быстро и неожиданно, как и начался. После терактов в США 11 сентября 2001 года «Талибан» и его государство, отказавшееся выдать лидеров «Аль-Каиды», стали врагами Америки. Вашингтон потребовал от Пакистана (который имеет официальный статус «важного союзника США вне НАТО») прекращения помощи талибам. Исламабад после недолгих переговоров ответил согласием и предоставил американцам свою территорию и помощь для вторжения в Афганистан.

Вскоре американцы поняли, что пакистанская разведка не выполняет свои обещания о прекращении поддержки талибов. И на то у нее было несколько причин (подробно об этом писал в своей книге американский журналист Стив Колл).

• Удалить сторонников «Талибана» из Пакистана было физически невозможно: они имели большую поддержку среди миллионов пуштунов, компактно проживающих на западе и севере Пакистана.
• Более того, в самом Пакистане началась гражданская война с пуштунскими боевиками, которые также называли себя талибами (движение «Техрик-е Талибан Пакистан», TTP). Война продолжается до сих пор, причем база боевиков TTP находится в Афганистане.
• Пакистан всегда опасался, что вслед за США в Афганистан проникнет Индия — а именно индийские компании и разведка. Таким образом, Исламабаду нужно было сделать все, чтобы избежать стабилизации ситуации в стране.
• При этом конечная цель Пакистана осталась прежней — создание эффективного и подконтрольного пуштунского правительства Афганистана.
• Возможно, как считают американские военные, часть руководителей ISI поддерживает идеологию и религиозные воззрения талибов.

США были ограничены в ответных мерах. Пакистан — важнейший союзник Вашингтона в Южной Азии. Штаты не заинтересованы в дестабилизации страны, обострении ее конфликта с Индией — и сближении Пакистана (давно уже идущем) с Китаем. Поэтому в нулевые Америка установила странные правила игры: союзнические отношения с Пакистаном остаются, при этом американцы продолжают воевать с пакистанскими «прокси» не только в Афганистане, но и в самом Пакистане.

Так, именно на территории Пакистана американские дроны убили несколько руководителей «Талибана»; там же — как утверждается, без ведома пакистанских властей и разведки — была проведена операция по уничтожению главы «Аль-Каиды» Осамы бин Ладена в 2011 году.

Эти странные правила действовали до 2017-го, пока их не решил изменить Дональд Трамп. Он прямо обвинил Исламабад в поддержке талибов, прекратил военную помощь Пакистану и призвал Индию «сыграть бо́льшую роль в Афганистане». Последнее заявление вызвало особенно бурную реакцию в Исламабаде, где считают, что Индия — вместе с проамериканскими властями в Кабуле — прямо финансирует и готовит на территории Афганистана боевиков «пакистанского „Талибана“».

Добавим к этому всему еще один отягощающий фактор: пакистанские талибы — союзники афганских; в Афганистане они вместе воевали с армией США и подконтрольной Вашингтону афганской армией. В Пакистане же местный «Талибан» тем временем устраивал жестокие теракты против правительства и гражданского населения.

Вероятно, сейчас мы наблюдаем новую смену правил игры. Американцы фактически отдали Афганистан «Талибану» (при этом сомнительно, что Вашингтон согласовал это с Пакистаном: в Исламабаде жалуются, что президент Джо Байден не советовался с властями страны). «Талибан», как когда-то и планировала пакистанская разведка, пытается сформировать в Афганистане стабильное правительство и закончить войну.

При этом афганские талибы никогда не посягали на территории, где живут пакистанские пуштуны, — они всегда претендовали лишь на создание государства в официальных границах Афганистана. Зато это делали их союзники — пакистанские талибы, — которые считают, что существование афганско-пакистанской границы посреди земель пуштунов (она называется линия Дюрана) — это ошибка, которую нужно исправить. Сможет ли Пакистан контролировать талибов в Кабуле в этой ситуации — особенно теперь, когда они избавились от своего главного врага, американских войск, — большой вопрос.

Впрочем, помощь Пакистана еще может понадобиться талибам, у которых пока нет твердой поддержки жителей Афганистана.

Какова реальная поддержка «Талибана» в Афганистане? Сколько тех, кто категорически не рад приходу движения к власти?

Ответить на эти вопросы сложно: во время постоянной войны трудно проводить социологические опросы, которые бы точно отражали мнение населения. Исследования проводились, однако сложно сказать, насколько они отражают реальные настроения всех жителей Афганистана. С одной стороны, исследователи пытались сформировать репрезентативную выборку: опрашивали жителей всех 34 провинций, в городах и сельской местности, с разным уровнем образования.

С другой — не вполне понятно, получали ли они искренние ответы; не ясно также, насколько полно в выборке представлены те, кто давно находятся под властью талибов. Скажем, в исследовании Института войны и мира (.pdf) большая часть опрошенных жила на территории, где власть осуществляло центральное правительство.

Если опираться на данные этих исследований, талибы пользуются крайне ограниченной поддержкой жителей Афганистана (менее 15% по любым вариантам заданных вопросов). Их считают религиозными фанатиками, представителями безработной молодежи, ставленниками недружественного Пакистана.

Большая часть опрошенных не желала интеграции талибов во власть в результате переговоров (хотя многие были согласны на амнистию боевиков и помощь их семьям для возвращения в мирную жизнь). Впрочем, и правительство страны не вызывало у опрошенных позитивных эмоций.

• До 2014 года большинство участников опросов считало, что страна движется «в правильном направлении». Затем в Афганистане начался кризис, вызванный сокращением помощи со стороны администрации президента США Барака Обамы. С тех пор почти две трети опрошенных отвечали, что направление стало неверным.
• Почти половина опрошенных была довольна начавшимся выводом иностранных войск из страны (часть отвечала, что им «все равно»). При этом более трети отвечавших еще в 2020 году опасались, что это приведет к установлению власти талибов или к усилению боевых действий. Еще столько же полагали, что с талибами справится афганская армия.
• Большая часть населения хотела бы выбирать власть, при этом считала, что главным лицом в стране должен быть не «глава правоверных», а президент.
• Более 80% опрошенных выступали против насильственных свадеб для девочек-подростков и подобных обычаев. Более трех четвертей опрошенных заявляли, что женщины должны иметь равные с мужчинами права на образование и работу.
• Позитивными качествами талибов опрошенные называли дисциплину и внутреннее единство. Отмечали их готовность добиваться своего насилием.
• Кроме того, часть опрошенных на юге и в центре страны (где большинство составляют пуштуны, а поддержка «Талибана» немного выше, чем в других районах) говорила, что приход талибов к власти может открыть людям дополнительные «экономические возможности».

Если данные опросов хотя бы отчасти отражают общие тренды в настроениях афганцев, у движения сопротивления власти «Талибана» широкая база поддержки. Особенно сильна она на севере, где большинство жителей составляют национальные меньшинства: узбеки, таджики и шииты-хазарейцы.

Созданная сразу после падения Кабула база сопротивления в Панджшерском ущелье во главе с бывшим вице-президентом страны (он уже объявил себя президентом) Амруллой Салехом и Ахмадом Масудом вполне может стать альтернативным центром власти — наподобие того, что существовал на севере Афганистана во время первого правления талибов. Пока ни одна страна не заявила о признании Салеха легитимным президентом; впрочем, никто не признал и новый «Исламский Эмират Афганистан» талибов.

Пойдут ли талибы за пределы Афганистана? Например, в Узбекистан и Таджикистан? Стоит ли теперь ждать всплеска террористической активности по всему миру?

Талибы никогда не заявляли о планах по расширению своего влияния за пределы международно признанных границ Афганистана. Вероятно, это связано как с особенностями их религиозного учения (отсутствия в нем мессианства), так и с националистической составляющей их идеологии. В трансграничном терроре (если не считать их связей с пакистанскими талибами, атакующими Пакистан) они также до сих пор не замечены.

Другое дело, что, как уверяют эксперты ООН, «Талибан» до сих пор не разорвал связи с «Аль-Каидой» и другими террористическими организациями, склонными к экспансии. На это не повлияло даже то, что талибы обещали американцам изгнать из Афганистана террористов в обмен на уход США.

После выхода очередного доклада ООН в 2020 году, в котором эксперты организации вновь заявили, что «Талибан» и «Аль-Каида» действуют совместно, талибы направили в ООН «опровержение», заявив, что на подконтрольной им территории нет никаких террористов. Но эксперты и через год — в мае 2021-го — снова сообщили, что «по данным нескольких стран-участниц [ООН], связи „Талибана“ и „Аль-Каиды“ сохраняются [и в 2021 году]», но не афишируются. Кроме того, некоторые лидеры «Аль-Каиды» находятся в Пакистане — в тех же районах, что и лидеры «Талибана» вместе с их семьями. Какие «страны-участницы» предоставили информацию, эксперты ООН не сообщили. Если эта информация верна, боевики «Аль-Каиды» наверняка будут использовать границу Афганистана и Пакистана как базу для планирования операций в других странах.

Кроме того, в состав «Талибана» входит по крайней мере одна организация, близость которой к руководству «Аль-Каиды» не вызывает сомнений, — это «сеть Хаккани», военизированная группа, которая признана террористической и в США, и в Пакистане. Основатель группы Джалалуддин Хаккани (умер в 2018 году) был другом бин Ладена; вероятно, именно Хаккани помог бежать бин Ладену из его убежища в горах Тора-Бора в 2000-е (американцы пытались захватить своего главного врага и взяли штурмом комплекс пещер, где он скрывался несколько лет, но бин Ладену удалось ускользнуть). И именно Хаккани внедрил в практику «Талибана» террористические методы — например, взрывы смертников.

Теперь один сын Хаккани — заместитель главы «Талибана», а другой участвует в переговорах в Кабуле о создании правительства «Исламского Эмирата Афганистан». «Сеть Хаккани» также не замечена в стремлении выйти за пределы Афганистана, но она наверняка останется важным связующим звеном между талибами и иностранными террористами.

Сложно сказать, как победа талибов скажется на деятельности радикальных исламистов в других странах. Есть мнение, что упорная «война на истощение» в афганском стиле войдет в моду у радикалов. Однако повторить афганский успех талибов в каком-то другом регионе будет сложно: для этого требуются иностранная помощь и дезорганизация противника.

Почему афганская армия (которую якобы хорошо обучали и вооружили) сдалась так быстро и без сопротивления? Военных же было в разы больше, чем талибов?

Пентагон заранее знал, что Национальная армия Афганистана вряд ли сможет дать отпор талибам без американской помощи, следует из докладов группы SIGAR, созданной военными США для аудита афганской военной программы и трат на восстановление страны. Если коротко, основные причины того, что афганская армия так и не состоялась как боевая сила, таковы:

• Сначала планировалось построить в Афганистане маленькую профессиональную армию. Однако продолжавшаяся война с «Талибаном» потребовала больших ресурсов — прежде всего, не для участия в битвах, а для рутинного контроля над ситуацией в самых разных районах страны. Это привело к многократному росту армии в конце 2000-х.
• В 2010-е такая же история повторилась при создании национальной полиции — бурный рост численности при постоянном падении качества призывников и их обучения.
• Людей брали в армию не для того, чтобы они учились воевать и воевали, а для того, чтобы они получали деньги. Так, с 2010-го по 2020-й численность армии выросла на 80% — до 185 тысяч человек. Притом что затраты (в том числе временные) на обучение военнослужащих снизились.
• Состав армии менялся на 25% каждый год.
• Военнослужащие считали армию кормушкой. Воровство компенсировало им маленькие зарплаты и задержки их выплат. Когда американские военные ввели систему электронного учета запасов для афганской армии, ее численность быстро сократилась на 56 тысяч человек.
• Не удалось массово создать межплеменные подразделения. В основном армия формировалась по племенному признаку. Солдаты подчинялись командиру от племени. Когда началось решающее наступление талибов, многие командиры просто присоединились к будущим победителям.

За что Россия признала «Талибан» террористической организацией? Почему Россия теперь демонстрирует готовность сотрудничать с талибами?

Формальные основания для признания талибов террористами Верховный суд России изложил в 2003 году — когда было принято это решение:

Реально же Россия в случае с «Талибаном» выступила как партнер США в войне с террористами. Впрочем, сами Штаты не объявляли «Талибан» террористической организацией; не принимала такого решения и ООН — против талибов просто ввели санкции в 1999 году (почему США и ООН не признавали «Талибан» террористической организацией, неизвестно).

А после обострения конфликта между Москвой и Вашингтоном в 2014 году «Талибан» перестал быть для России террористической организацией, превратившись в «партнера» по переговорам об «афганском примирении». Правда, сначала Россия отрицала, что поддерживает «Талибан» и стремится выступить посредником между движением и афганскими властями — но с 2018-го контакты с «Талибаном» приняли официальный характер. Как посредник Россия пытается действовать и сейчас: в частности, Москва до захвата Кабула талибами пыталась добиться снятия санкций ООН с «Талибана».

США считают, что между Россией и талибами существовали и неформальные отношения: якобы российская разведка предлагала движению награду за убийство американских солдат. Москва и талибы отвергли эти обвинения. В апреле 2021 года американские военные сообщили, что у них нет уверенности в данных разведки по этому делу.