Атака государства на «Проект» — новый этап преследования журналистов в России. И вот почему это не преувеличение Объясняем коротко и по пунктам

Генпрокуратура 15 июля объявила «нежелательной организацией» американскую компанию Project Media, Inc, издающую «Проект» — независимое СМИ, которое специализируется на расследованиях. В прокуратуре заявили, что деятельность компании «представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности РФ». Одновременно Минюст включил пятерых журналистов издания в реестр «иностранных агентов». По просьбе «Медузы» директор Центра защиты прав СМИ Галина Арапова по пунктам объясняет, почему этот шаг — новый этап борьбы российского государства с журналистами.

Чем опасен статус «нежелательной организации»? СМИ такими уже признавали?

Статус «нежелательной организации» токсичен. За сотрудничество с ней для российских граждан установлена ответственность: сначала административная, а потом — уголовная. Формально это выглядит так: если какую-то организацию признали «нежелательной», все российские граждане должны от нее шарахаться — под угрозой уголовного преследования.

До сих пор у нас не было «нежелательных организаций» среди СМИ — точнее, среди юридических лиц, которые выпускают медиа-проекты. Это первый подобный ход [властей]. И ход достаточно радикальный.

Значит, «Проект» закроется? А журналисты-«иноагенты» не смогут работать?

«Нежелательной организацией» названо американское юридическое лицо Project Media, Inc. Но «Проект» не зарегистрирован как СМИ. Соответственно, юридическое лицо не является редакцией «Проекта». И пусть Минюст доказывает обратное. 

Поэтому, если журналисты находятся в статусе «иностранных агентов», но формально не сотрудничают с «нежелательной организацией», они могут продолжать работать. Да, работа осложнена: статус «иностранного агента» — это неприятно, мягко говоря. Журналисты должны ставить отметку об этом на всех своих сообщениях и отчитываться перед Минюстом. А если не отчитываются — два штрафа, а дальше уголовная ответственность.

С «нежелательной организацией» (если связь американской организации Project Media с сайтом «Проекта» будет доказана — прим. «Медузы») сложнее, потому что «иностранные агенты» хотя бы могут отчитываться и работать. С «нежелательной организацией» российским гражданам запрещено сотрудничать. При этом что именно значит «сотрудничать» — неясно. Это можно трактовать как хочется. 

Зачем объявлять и «нежелательной организацией», и «иностранными агентами»?

Расчет на то, чтобы максимально осложнить работу «Проекту». На мой взгляд, это хитрый ход, который до сих пор не применялся.

Дело в том, что закон об информационных технологиях запрещает распространение материалов «нежелательных организаций». Это полный запрет и основание для внесудебной блокировки того, кто распространяет такие материалы.

Поэтому, если они установят связь между «нежелательной организацией» и сайтом «Проекта», то фактически смогут наложить полный запрет на распространение их расследований. Все репосты и материалы по этим расследованиям в других СМИ должны быть удалены.

Теперь власти нацеливаются не только на то, чтобы создать сложности в работе журналистов, которых признают «иноагентами», но и на то, чтобы вырубить весь блок журналистских расследований.

И что все это значит?

Это черная метка. Видно, что у государства серьезные намерения. Оно хочет, чтобы никаких расследований не публиковалось — и ее [власть] не беспокоили. «Проект» занимается крупными расследованиями — и они вызывали раздражение.

Но цель журналистских расследований в том, чтобы вскрывать больные места в общественной жизни и управлении государством. Указывать на них, чтобы государство принимало меры, боролось с коррупцией.

Правда, мы видим, что после расследований «Проекта», «Дождя», «Новой газеты» и «Медузы» почти не было серьезных уголовных дел. За исключением недавней ситуации, когда «Проект» опубликовал расследование о харассменте в школе для одаренных детей. Его фигурант, преподаватель Сергей Сергеев подал в суд на журналистов, но Следственный комитет возбудил дело на него — по фактам, изложенным в публикации. Здесь реакция полиции была должной и оперативной.

Но на расследования, которые затрагивают вопросы противоправного поведения не обычного физического лица — обывателя в понимании серьезных людей, — а людей, близких к власти, такой реакции не было. На них уголовные дела не возбуждались.

Зато сами журналисты, которые ведут расследования, подвергаются атаке со стороны государства. Это инверсия ответственности: головную боль перекладывают с больной головы на здоровую.