«F@ck this job» — фильм Веры Кричевской о телеканале «Дождь», Наталье Синдеевой и непростой атмосфере в редакциях независимых российских СМИ Длинный пересказ «Медузы»

Фестиваль документального кино «Артдокфест» 9 апреля закрылся фильмом «F@ck this job» Веры Кричевской. Он посвящен телеканалу «Дождь» и его гендиректору Наталье Синдеевой. Зрители увидели режиссерскую версию, финальный монтаж появится через полтора месяца; будет ли лента доступна широкой аудитории, пока неясно. Кричевская — один из основателей «Дождя», она несколько лет работала его главным режиссером. Продюсер фильма — американец Майк Лернер, снявший в том числе документалки о Cambridge Analytica и процессе над Pussy Riot. Представляя картину, Кричевская сказала, что она «сделана для западной аудитории», и ее цель — рассказать историю «Дождя» тем, кто никогда не смотрел этот канал. Но и местная аудитория, скорее всего, будет впечатлена тем, в каких мучительных условиях приходится работать сотрудникам независимых медиа в России.

Начало фильма «F@ck this job» — погружение в давно забытую реальность. 2010 год, президент США Барак Обама и президент России Дмитрий Медведев смеются и обильно поливают кетчупом хот-доги. Один ведущий «Дождя» спрашивает другого: «Навальный — ты знаешь, кто это?»

Один из основателей «Дождя», банкир Александр Винокуров рассказывает, что в те времена «экономика росла как на наркотиках»: Все было настолько хорошо, что Винокуров не побоялся вложить заработанные в банковском бизнесе деньги в идею своей жены (генерального продюсера радиостанции «Серебряный дождь») Натальи Синдеевой — «сделать [в России] нормальное телевидение».

Синдеева на ярко-розовом кроссовере выезжает из белого особняка. Она намерена запустить «оптимистичный канал» для «неравнодушных людей». Но тут же Синдеева словно переносится в кошмарный сон: беспорядки на Манежной площади, взрыв в московском аэропорту Домодедово. «Дождь» — optimistic channel — внезапно становится единственным телеканалом в России, дающим картинку с места этих событий. 

Один из самых эффектных приемов в фильме — разделенный на четыре части экран; в одной из них — записи с видеокамер в Домодедово, остальные три части — то, что идет в этот момент на федеральных каналах, то есть сериалы и ток-шоу. Через некоторое время Кричевская использует этот прием в своем фильме вновь: на этот раз показывая, как выглядел телеэфир в день убийства оппозиционного политика Бориса Немцова: люди на Каменном мосту, где погиб Немцов, в эфире «Дождя» — и снова сериалы по федеральным каналам. 

Зачем вся эта мрачная новостная повестка понадобилось Синдеевой, которая любила вечеринки и танцы и задумывала «Дождь» как лайфстайловый канал? В фильме Кричевской Синдеева отвечает так же, как и всегда: «Стала узнавать больше и не смогла оставаться в стороне». 

Кричевская бегло описывает поворотный момент для молодого канала — проект «Гражданин поэт» Дмитрия Быкова и Михаила Ефремова. Вместе с «Поэтом» к каналу пришла большая известность — но эпизод, посвященный Медведеву, который не хочет отдавать власть «царю», Синдеева отказалась выпускать в эфир. «Я сняла эпизод сама, это моя ответственность», — говорит она, заявляя, что авторы перешли «предел допустимой критики». 

В ютьюб-шоу «Медузы» «Скажи Гордеевой» Синдеева рассказывала об этом более подробно. Она признала, что показала текст стихотворения тогдашнему пресс-секретарю Медведева Наталье Тимаковой, а та якобы сказала в ответ: «Делайте что хотите». Сообщила Синдеева и о том, что в стихотворении присутствовала шутка про рост Медведева: она предложила вырезать ее, но не смогла согласовать исправленный вариант с Быковым, потому что тот в этот момент летел в Америку. 

В фильме всех этих подробностей нет, только закадровый голос Кричевской сообщает: «Для меня это был конец независимости». Вскоре после этого на «Дождь» пришел сам Медведев. Синдеева — в рваных джинсах и белой рубашке — показывала ему студию; затем президент 40 минут беседовал с журналистами в эфире. Радости это не принесло. Кричевская покинула канал, а в команде начали опасаться, что произошедшие — часть какой-то «сложной сделки». 

Впрочем, канал продолжал работать как и прежде, освещая нарушения на выборах, митинги оппозиции на Сахарова и на Болотной. Тогда же, после протестов на Болотной, Синдеевой впервые позвонил Алексей Громов. По ее словам, Громов «орал», что она устроила на канале «рассадник Госдепа». Синдеева возразила, что она не его подчиненный, на что Громов пообещал «уничтожить» «Дождь». 

То, что дальше происходило с «Дождем», хорошо известно тем, кто следил за новостями — но фильм добавляет к этому знанию эмоциональную картинку.

Несмотря на угрозы Громова, «Дождь» продолжал жить своей жизнью — с концертами и вечеринками на крыше «Красного октября», где находилась редакция телеканала, — рассчитывая осенью 2013 года получить новые рекламные бюджеты и наконец выйти в плюс. 

Вместо этого в Киеве начался «Евромайдан». Корреспонденты «Дождя» освещали конфликт с обеих сторон. Тогда и прозвучала фраза, ставшая названием фильма: попавший под обстрел корреспондент Тимур Олевский произнес прямо в эфире «***** [к черту] такую работу». В это же время «Дождь» показал сюжет о дачах высокопоставленных единороссов. Считается, что это среди прочего могло стать триггером последовавших событий.

В январе 2014 года после опроса о «сдаче» блокадного Ленинграда «Дождь», который был драйвером продаж для многих кабельных операторов, начали исключать из их пакетов. Снова занявший пост президента Владимир Путин на встрече с руководителями СМИ заявил, что «канал перешел все грани».

Кричевская показывает состояние Синдеевой во время тех событий: слезы в глазах; то, как она с отсутствующим взглядом сидит на пресс-конференции, посвященной судьбе канала и грызет ногти. «От нее веяло горем», — говорят свидетели тех событий. «Наташа закурила», — добавляет за кадром Кричевская, которая тогда впервые после скандала с проектом «Гражданин поэт» позвонила Синдеевой. Как говорила потом сама Синдеева, этот опрос стоил каналу 80% аудитории и почти всех рекламодателей. 

Кричевская фиксирует отчаянные попытки канала выжить: сокращения зарплат, марафоны по сбору денег, продажу имущества Синдеевой и Винокурова. Плюс две недели, месяц, два месяца жизни канала.

Синдеева делает колесо в редакции и хлопает в ладоши. Ее ярко-розовый автомобиль едет через московскую межсезонную хмарь. 

Но эти события не сделали канал более осторожным. В июле 2014 года, когда уже началась война в Донбассе и Путин заявил, что Россия в ней не участвует, «Дождь» обзванивал военкоматы, пытаясь выяснить, отправились ли туда наши солдаты. Кричевская вновь начала помогать «Дождю»; Илья Васюнин и Владимир Роменский съездили на Псковское кладбище, чтобы снять могилы псковских десантников (и рассказать эту историю вслед за «Псковской губернией»); Олевский сделал сюжет о российских военных, взятых в плен в центре «антитеррористической операции» близ поселка Зеркальный. Один из военных говорил, что им не объяснили, куда они едут: «Сказали что едем на батальонно-тактические учения».

Популярность канала снова выросла. Но и проблемы продолжались. На этот раз арендодатель решил выселить редакцию с «Красного октября». По тому, как эти события описаны в фильме, складывается впечатление, что выселение по-настоящему надломило Синдееву: сотрудники говорят, что впервые видели ее такой — апатичной и потерянной, близкой к тому, чтобы сдаться. «Я сказала: мне не одолеть эту машину», — признается сама Синдеева. 

«Дождь» искал помещение под новую студию; владельцы недвижимости отказывали, только узнав, кому его придется сдавать. Канал выселили даже из редакции «Сноба», который приютил его на время.

На фоне этих событий становится понятна роль незнакомых зрителю героев — например, главного продюсера и директора по производству «Дождя» Анны Фортшретер. В фильме она выглядит бесстрастной, деловой и собранной. Именно она предлагает Синдеевой вещать из ее старой квартиры в центре Москвы и оборудует там студию буквально за ночь — с аппаратной в спальне и гримеркой в ванной. (Даже политик Алексей Навальный, попавший в эту импровизированную студию, с опаской оглядывался по сторонам.)

В те же дни главный редактор «Дождя» Михаил Зыгарь идет на интервью к знакомому персонажу — на встречу главы правительства Дмитрия Медведева с тележурналистами. Зыгарь на этой встрече — единственный представитель частного канала. Да еще и бомж, иронизирует бывший главред в фильме Кричевской.

В феврале 2015 года «Дождь», который не оставляли в покое даже после переезда в квартиру (например, в замочную скважину заливали смолу и вставляли болты), позвали в квартал «Флакон». Звонок с «Флакона» оказался полной неожиданностью; почему его владельцы вдруг приняли такое решение, Кричевская не объясняет. 

«Дождь» въехал на «Флакон» — и тут настало время посттравматики. Камера Кричевской скрупулезно фиксирует: раздоры между Синдеевой и Зыгарем; фразы в духе «Это похоже на секту, мы избранные, все хотят быть нами»; признания в нарциссизме — и в том, что полноценные семьи на канале есть лишь у единиц, а большинство сотрудников не видят разницы между работой и жизнью.

«Было ощущение, что мы все в психушку ляжем, никто не выживет, все умрут», — признается бывший диджитал-директор Полина Козловская.

В том же 2015 году Зыгарь объявляет команде, что покидает канал. А еще через несколько лет, в 2019-м, Синдеева сама грозится закрыть канал, потому что «потеряла надежду». «Но Наташа не хочет быть тем, кто закроет телеканал „Дождь“. Даже Путин не хочет [быть этим человеком]», — замечает Фортшретер.

Во время летних протестов из-за недопуска оппозиции на выборы в Мосгордуму «Дождь» открывает вещание на ютьюбе за донаты. Эти деньги позволяют «Дождю» частично расплатиться с долгами. 

В конце 2019 года у Синдеевой находят рак груди. В финале мы видим ее похудевшей после операции, подтянутой и едущей на велосипеде по пустой карантинной Москве: она только что проголосовала против поправок в Конституцию.