Главред «Базы» Никита Могутин рассказал «Медузе», как задерживали и допрашивали их сотрудницу Он считает, что именно так силовики ищут тех, кто «слил» имена вероятных отравителей Навального

После того, как в августе 2020 года самолет с Алексеем Навальным экстренно сел в Омске, журналисты нескольких российских изданий пытались узнать, кто летел одним рейсом с политиком, который впал в кому в результате отравления ядом из группы «Новичок». Репортеры пользовались в том числе черным рынком «пробива» данных, которым торгуют силовики. Теперь российские спецслужбы ищут источник информации об отравителях Навального — задерживая других силовиков, которых подозревают в незаконном доступе к служебным базам данных, и журналистов, к которым эта информация могла попасть. В конце февраля 2021 года в Петербурге задержали продюсера издания Baza Мяйле Мячюлите. Ее допрашивали семь часов подряд, не пуская к ней адвоката. Главный редактор «Базы» Никита Могутин уверен, что это связано с поиском тех, кто «пробивал» отравителей Навального.

Днем 27 февраля 2021 года издание Baza сообщило в своем телеграм-канале, что их продюсера Мяйле Мачюлите задержали на Московском вокзале в Санкт-Петербурге. Когда «Базе» удалось связаться со своей сотрудницей, выяснилось, что она находится «на следственных действиях в Главном следственном управлении по Петербургу» — то есть на допросе. По информации «Базы», в допросе также участвовали сотрудники ФСБ и управления собственной безопасности (УСБ) МВД. Назвать причины ее задержания и допустить к журналистке адвоката следователь отказался. После допроса с Мачюлите взяли подписку о неразглашении, но на новые допросы не вызывали.

А 1 марта «Коммерсант» со ссылкой на анонимный источник написал, что Мачюлите могли допрашивать по уголовному делу об утечке данных о рейсе 2614 авиакомпании S7, которым Алексей Навальный вылетел из Томска 20 августа 2020 года. Именно на этом рейсе Навальному стало плохо, после чего самолет экстренно сел в Омске; позднее стало известно, что его отравили боевым ядом из группы «Новичок».

По данным «Коммерсанта», в январе 2021 года петербургское Главное следственное управление (ГСУ) СК возбудило уголовное дело о превышении должностных полномочий (часть 3 статьи 286 Уголовного кодекса РФ). Это дело якобы касается несанкционированного получения информации из служебной базы данных о пассажирских перевозках «Розыск-Магистраль». Как пишет «Коммерсант», в сентябре 2020-го майор полиции Петербурга получил персональные данные пассажиров рейса 2614 для «передачи некоему лицу». «Фонтанка» уточнила, что речь может идти о майоре Василеостровского управления МВД Романе Гладышеве, которого попросил поискать данные его коллега, капитан Константин Голубев — якобы чтобы передать их Мачюлите.

На следующий день после выхода материалов «Коммерсанта» и «Фонтанки», 2 марта 2021 года, «Новая газета» добавила к этой версии подробности показаний Мачюлите следствию, полученные от своих источников. В них Мачюлите якобы рассказывает, что в начале сентября 2020-го на одной из редакционных планерок руководство издания поставило ей задачу узнать, кто летел из Томска одним рейсом с Навальным, — и Мачюлите попросила помочь в этом своих знакомых из Василеостровского управления МВД. Также, по утверждению источника «Новой», Мачюлите в своих показаниях добровольно и подробно рассказала следователям обо всех своих контактах в МВД Петербурга.

Публикация в «Новой газете» возмутила главного редактора «Базы» Никиту Могутина, который обвинил «Новую газету» и ее автора Дениса Короткова в сотрудничестве с ФСБ. Мы поговорили с Могутиным о том, как силовики расследуют «слив» данных из собственных баз.

— Что делает Мяйле Мачюлите в «Базе»? В разных публикациях ее называют то журналистом, то продюсером. В чем заключается ее работа?

— Мяйле — продюсер службы информации. Она занимается тем, что ищет темы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, отрабатывает местные информационные поводы, ищет, как местную повестку вытянуть на федеральный уровень. Она активно участвовала в разработке нашего расследования про взрыв в Магнитогорске, собирала фактуру по теме манипуляций с российским чудо-лекарством от коронавируса за 12 тысяч рублей. Очень сильно отрабатывала историю с отравлением Алексея Навального в день, когда оно произошло.

— Вы везде подчеркиваете, что ее допрашивали без адвоката. При этом никаких претензий к следователям по поводу давления на нее у вас нет. Почему?

— Это самый верный и правильный вопрос, который нам многие задают за последние дни. Я отвечу просто: мы исходим из врачебного принципа «не навреди». У нас уже есть «прекрасный» опыт борьбы с правоохранительными органами после истории, когда нашу журналистку Анну Никитину ударил сотрудник ФСБ во время следственных действий по делу Евгения Манюрова. Мы прошли все стадии опросов и допросов, подали миллионы жалоб, получили миллиарды отписок, материалы этой проверки, кажется, совершили путешествий больше, чем мы за последние несколько лет: из ФСБ в СКР, из СКР в МВД, из МВД обратно в СКР, прокуратура, Генеральная прокуратура.

В случае с Мяйле все будет идентично, с одной лишь разницей: мы действительно переживаем за ее состояние здоровья, она восстанавливается сейчас после травмы.

— Где она сейчас, в Москве или Петербурге? Какой у нее процессуальный статус? 

— Мяйле сейчас находится в Москве, она вернулась в понедельник — и в ближайшее время не собирается никуда уезжать. Ее предупредили, что, возможно, с ней нужно будет еще раз поговорить, но в передвижениях ее никто не ограничивал. По ее процессуальному статусу в деле нам самим все не до конца ясно: первоначально Мяйле сообщили, что она свидетель, а потом — что статуса у нее нет.

— «База» пишет, что Мяйле после допроса в СК дала подписку о неразглашении. А «Новая» пишет, что ее опросили в ходе доследственной проверки — а значит, никакой подписки быть не могло. Давала ли она подписку?

— Мяйле действительно дали подписать документ, который следователь назвал «подпиской о неразглашении». Это еще один момент, который нам совершенно неясен — когда мы общались со следователем по громкой связи (мы смогли дозвониться Мяйле), он отказался разглашать информацию, сославшись на тайну «предварительного следствия». Однако позже нам сообщили, что уголовное дело уже возбуждено. Как мы сами понимаем, дело действительно есть, оно заведено по статье «Превышение должностных полномочий».

Был еще один момент, который мы ранее не озвучивали, но который говорит о том, что следствие пытается ввести нас в заблуждение. Через несколько часов после того, как мы первый раз смогли дозвониться до Мяйле, она нам перезвонила сама по громкой связи и, сидя в кабинете следователя, сообщила, что ее попросили передать нам информацию: «Это просто профилактическая беседа из-за нашей работы по митингам». Мы удивились, с каких пор СКР занимается профилактическими беседами, на это нам ответа дано не было.

— С чем связано это уголовное дело, по которому допрашивали Мачюлите? С вышедшей публикацией «Базы» или с подготовкой новой? 

— Расследование Bellingcat об отравителях [Алексея] Навального поставило на уши все российские спецслужбы. ФСБ ищет тех, кто мог участвовать в разработке Bellingcat, и дергает за все ниточки, которые могут привести их к исполнителям.

Они внезапно обнаружили, что журналисты могут использовать те же самые методы, что и они сами, пользоваться теми же самыми базами и доступами. Искать тех, через кого пробивались эти материалы в даркнете, тяжко и долго, а результат работы показать надо. Вот они и цепляются сейчас за все подряд, даже за безумные версии вроде той, что Bellingcat заказал «пробив» «Базе», что само по себе просто абсурдно. Зачем им это было нужно? 

«База» действительно отрабатывала тему отравления Навального, но мы искали в ней собственные ниточки, возможности для поворота темы или для ее расширения — все как обычно у журналистов. Эту информацию мы никому не продавали и не предоставляли.

— По данным «Медиазоны», на допросе Мачюлите показали распечатку ее переписок с сотрудником полиции, с которым после этого провели очную ставку. Так ли это?

— Действительно, была проведена очная ставка с сотрудником полиции, во время которой следствие уточняло вопросы, как они познакомились, с какой целью, как и когда она к нему обращалась за помощью. Коррупционной составляющей в их отношениях не было — это важно. Мяйле также показали распечатанные файлы ее переписок с полицейским, были зачитаны выдержки из них.

— Какие у вас претензии к публикации «Новой газеты» о показаниях, данных Мачюлите? В эфире на «Эхе Москвы» 3 февраля вы говорили, что вопрос только один: каким образом автор получил материалы допроса, который проводили сотрудники ФСБ?

— Претензия к [автору статьи Денису] Короткову у нас одна и ключевая — он ориентируется лишь на предоставленные ему сотрудниками ФСБ материалы допроса нашей сотрудницы. 

Телефон Мяйле был взломан, а затем полностью скопирован в декабре 2020 года. Во время разговора в СК Мяйле продемонстрировали все ее переписки с источниками. И даже прошлись по ее списку контактов. Курьезный момент: сотрудников УСБ МВД, которые также присутствовали на допросе, очень заинтересовали несколько контактов Мяйле, которые были названы с приставкой «опер»: опер Вася, опер Андрей. Они, видимо, решили, что речь идет об оперативниках. Тогда как на самом деле это были простые телевизионщики — операторы местных, петербургских каналов. 

Денис Коротков, когда публикует информацию, полученную им от сотрудников ФСБ, не знает о произошедшем взломе. Он подает свою информацию как факт «добровольной сдачи источников», тогда как вся информация к моменту встречи Мяйле со следователями уже была ими досконально изучена. На протяжении последних нескольких месяцев мы сталкиваемся с попытками получить доступ к нашей внутренней редакционной информации, но «Новая газета» этот факт игнорирует.

— Вы утверждали что телефон Мачюлите взломали еще в декабре, когда она была в коме с черепно-мозговой травмой. Связана ли эта травма с работой? Когда в «Базе» узнали, что ее телефон взломан и данные утекли?

— В декабре 2020 года Мяйле получила очень тяжелую травму головы — но эта ситуация не связана никаким образом с работой, она просто оступилась и упала с высоты нескольких метров. Она провела несколько дней в коме. О том, что телефон Мяйле Мачюлите ломают, мы узнали, кажется, 24 декабря — она сама сообщила нам об этом, заметив [подозрительную] активность в своих аккаунтах. Она только-только пришла в себя после комы, взяла в руки телефон и увидела, что ее облачное хранилище взломано.

— Это же не единственный взлом или попытка взлома сотрудников «Базы». Что было еще — и с чем вы это связываете?

— Попытки взломов мы наблюдаем на протяжении последних нескольких месяцев. Неизвестные пытались получить доступ к аккаунтам [одного из основателей «Базы»] Анатолия Сулейманова, к моим, к данным других сотрудников «Базы». Некоторые из этих взломов увенчались успехом, как, например, в случае с Мяйле. Некоторые — нет. У большинства из нас уже вошло в привычку каждые пару недель менять везде пароли.

«Медуза» направила вопросы о допросе Мяйле Мячюлите в Главное следственное управление СК по Петербургу, но к моменту публикации не получила ответа.