Либералы из команды Путина борются с силовиками за право называться главными защитниками суверенитета России Что мы узнали из нового фильма «Крепость» — об Алексее Кудрине и его соратниках

На видеосервисе Start начался показ документального фильма «Крепость» о роли Алексея Кудрина в российских рыночных реформах девяностых, в стабилизации экономики в начале нулевых и в преодолении кризиса 2008 года. Кудрин возглавлял Минфин с 2000 по 2011 год и четыре года из них одновременно был первым вице-премьером. О чиновнике и ключевых событиях новейшей экономической истории России рассказывают Михаил Мишустин, Дмитрий Медведев, Антон Силуанов, Герман Греф, Эльвира Набиуллина, Анатолий Чубайс, другие чиновники и экономисты. Режиссер Алексей Казаков и продюсер Алексей Боков сделали фильм по мотивам книги журналистки Евгении Письменной «Система Кудрина», но не повторили ее. «Медуза» посмотрела все три серии фильма — и вот что показалось самым интересным.

Герман Греф смог переубедить Кудрина в споре о налогах с помощью своих стихов

Один из центральных сюжетов фильма — атмосфера во власти в начале нулевых, сразу после избрания президентом Владимира Путина. Если мифология команды Егора Гайдара, которая начинала ельцинские реформы в девяностые, сформирована и многократно описана довольно давно, то «Крепость» — одна из первых масштабных попыток рассказать «человеческую» историю уже путинских реформ. Причем не как «восстановление государства после лихих девяностых» (из официальной пропаганды) и не как «ликвидацию демократии и уничтожение свободы» (из оппозиционной публицистики), а глазами либеральной части окружения Путина — как «время надежд, период романтизма и вдохновения» (так его в фильме характеризует Эльвира Набиуллина).

В первом правительстве Путина (в фильме не упоминается фамилия тогдашнего премьера и будущего оппозиционера Михаила Касьянова) пост министра финансов занимал Кудрин, а министра экономического развития — Герман Греф, один из главных спикеров в фильме. Жена Кудрина Ирина (бывшая журналистка и помощница пресс-секретаря Анатолия Чубайса) говорит, что после встреч с Грефом ей приходилось «реанимировать» Кудрина, но называет их тандем «самым продуктивным» в правительстве. «Хотя бы половину таких, как Кудрин и Греф, в правительстве — жили бы в другой стране», — говорит Белла Златкис, нынешний зампред Грефа в Сбербанке.

Сам Греф рассказывает, как они с Кудриным спорили о ставке единого социального налога (ЕСН). В начале нулевых он призван был заменить многочисленные платежи, которые работодатели отчисляли на пенсии, медицинское обслуживание и соцстрахование сотрудников. Общая сумма этих выплат достигла 36% от зарплаты, Греф предлагал ввести ЕСН со ставкой 20%, Кудрин был согласен на 34%.

После очередного спора у Путина президент, по словам Грефа, велел главе администрации Александру Волошину «запереть их до тех пор, пока не договорятся». Тот предложил министрам изложить свои аргументы на досках. «Я развернул свою доску и понял, что писать в очередной раз все свои аргументы — это уже несерьезно», — вспоминает Греф. Вместо этого он написал на доске четверостишие:

Кудрин даже не посмотрел на доску оппонента. «А что ему было смотреть? Он и так знал все мои аргументы наизусть», — говорит Греф. И только когда Волошин засмеялся, Кудрин взглянул на написанное Грефом и тоже не смог сдержать смех. «Хорошо, давай 30%». — «Двадцать восемь». — «Ладно, двадцать восемь». На этом сошлись.

Когда Дума отказалась вводить налог на добычу полезных ископаемых, Кудрин и Греф пошли пить водку. Их успокаивал Путин, пообещав «дожать эту тему»

Новую российскую налоговую систему высокопоставленные рассказчики называют одной из главных заслуг правительства начала нулевых. Анатолий Чубайс говорит, что она оказалась «в разы лучше американской». Занимаясь ею, Кудрин и Греф не только спорили, но и вместе добивались, например, принятия нового налога на добычу полезных ископаемых. По словам Грефа, он вызвал большое недовольство у крупных нефтяных компаний. Греф утверждает, что поздно вечером накануне обсуждения соответствующего закона в Госдуме к нему пришел «один из представителей компании ЮКОС» и сообщил, что они договорились со всеми депутатами. Поэтому министрам было якобы поставлено условие: либо они не выходят в парламент с этим предложением, либо их оттуда «вынесут [вперед ногами]», а сразу после предприниматели потребуют от Путина их отставки «в связи с профнепригодностью».

Греф позвонил Кудрину, который сказал, что у него тоже только что были «ходоки». «Я предложил ему завтра не ходить, но он сказал, что пусть выносят обоих. Это одна из его черт — в трудные минуты не бросает», — говорит Греф. В итоге законопроект с треском провалился, а два министра около 11 утра пошли пить водку. Разговор прервал звонок от Путина: «Я все знаю. Вы где?» — «Мы в ресторане». — «Что делаете?» — «Водку пьем». — «Ну хорошо, есть шанс, что вы сопьетесь, а не с ума сойдете». После этого Путин пообещал, что они вместе «эту тему все равно дожмут». Греф говорит, что поддержка президента была «ключевой», а его звонок называет «критическим».

Налог на добычу полезных ископаемых был введен, как пишет Михаил Зыгарь в книге «Вся кремлевская рать», еще через год.

Путин не сразу поддержал плоскую ставку подоходного налога. Зато всегда выступал за экономию нефтяных сверхдоходов

Роль Путина в истории — еще одна из сквозных тем фильма; иногда кажется, что именно он, а не Кудрин его главный герой. Анатолий Чубайс говорит, что в начале девяностых Кудрин и Путин «вместе тащили на себе Петербург на протяжении пяти лет». Рассказывая, как экономисты ночами не спали во время кризиса 2008 года, а Кудрин добивался решений под гарантию своего «честного слова», Герман Греф не устает повторять, что всю работу «за гранью риска» делали «Алексей и, конечно, Владимир Владимирович».

Глава Сбербанка вспоминает и о том, как в начале нулевых они с Кудриным придумали плоскую 13-процентную шкалу подоходного налога в условиях хронического дефицита налоговых сборов. Если точнее, придумал, по версии Грефа, он, а Кудрин не без колебаний, но согласился (Набиуллина называет это смелым для профессионального финансиста, который в первую очередь должен думать о стабильности государственных доходов). Министры представили свои предложения президенту, который спросил: «А что будет, если все это не сработает?» Греф ответил, что уйдет в отставку, Кудрин сказал: «Я тоже». На что Путин ответил: «Идите отсюда. Вашей отставкой я все последствия не закрою». После чего министры, по словам Грефа, «начали ставить себя на место президента» и искать способы хеджировать риски. Только после этого Путин дал добро на налоговую реформу.

Наконец, именно благодаря Путину главное изобретение Кудрина — Стабилизационный фонд, куда откладывались сверхдоходы от продажи нефти — приобретает экзистенциальное значение. «Это вопрос не только финансов — это вопрос нашего суверенитета», — говорит замминистра финансов Татьяна Нестеренко, утверждая, что цитирует президента.

Дмитрий Медведев тоже сказал много хорошего о Кудрине. Хотя сам уволил его с поста министра финансов

О Путине много говорится в фильме, а другой президент, с которым работал Кудрин — Дмитрий Медведев, — появляется в кадре в качестве одного из комментаторов. И он не жалеет лестных слов в адрес Кудрина, который занимал пост министра финансов и в период мирового экономического кризиса 2008–2009 годов, когда сам Медведев был президентом.

По словам Медведева, Кудрин в кризис 2008–2009 годов «показал себя как профессионал самого высокого уровня, который не только долго к этому времени работал и был опытным министром финансов, а как тот человек, руководитель, министр, который работал в самый тяжелый период финансового кризиса, вместе с другими коллегами вырабатывал решения и претворял их в жизнь».

Между тем именно Медведев потребовал от Кудрина уйти в отставку осенью 2011 года — и этому посвящена последняя глава книги Евгении Письменной.

Вот как Письменная пересказывает предысторию их конфликта:

Непосредственным поводом для увольнения стало нежелание Кудрина увеличивать расходы на армию, на чем настаивал Медведев. В итоге, когда Медведев и Путин объявили о «рокировке», Кудрин публично заявил, что «не видит себе места» в будущем правительстве во главе с Медведевым. Причем сделал это во время визита в США. Это вызвало публичный скандал. Как пишет Письменная, Кудрину даже звонил Путин, который сообщил: «Видел твое выступление. Считаю его неправильным. Зря ты так сказал».

После этого Медведев устроил министру публичную взбучку в прямом эфире, обвинил в «безответственной болтовне» и потребовал либо извиниться за свои слова, либо немедленно уйти в отставку. Кудрин сказал, что ему нужно посоветоваться с Путиным.

«Можете посоветоваться с кем угодно. Но пока я президент, такие решения я принимаю самостоятельно», — парировал Медведев.

Письменная описывает, что случилось, когда журналисты покинули зал.

По утверждению Письменной, Путин потом уговаривал Кудрина возглавить Центробанк, и, более того, это предложение повторил Медведев. Но все это осталось за кадром «Крепости». Зато в кадре осталась похвала экс-президента в адрес Кудрина: «Он внес очень важный вклад в преодоление финансово-экономического кризиса 2008–2009 годов».

Либералы стали считать себя главными защитниками суверенитета. В качестве доказательства Кудрин цитирует ветхозаветную притчу, которую называет евангельской

Чего в книге нет, зато несколько раз повторяется в фильме — в том числе в названии — это слово «крепость». «Я думаю, ни одно государство не строило длительное мышление, не выстроив себе определенного рода крепость», — говорит в самом начале зампред Сбербанка Белла Златкис, задавая фильму определенный мотив. Либералы-рыночники ставят себе в заслугу не возвращение российской экономики в мировую, не формирование класса собственников, не забивание гвоздя в крышку коммунистического гроба, о чем мечтал Анатолий Чубайс, — а то, что они в конце концов сумели сделать Россию относительно независимой от колебаний внешних рынков. Что, по их мнению, и продемонстрировал кризис 2008 года.

Правда, в то время Кудрин использовал другую метафору — в первые месяцы он называл Россию «островом стабильности». И как утверждают в фильме его коллеги и соратники, все они долгое время не сомневались, что мировой кризис обойдет российскую экономику стороной. «Алексей даже считал, что у нас будет такая пауза, когда мы сможем привлечь инвестиции, что мы станем вот такой гаванью, куда все понесут деньги. Ну, это было бы впервые в истории, потому что деньги с развивающихся рынков всегда вытаскивают в первую очередь. Но вот он считал, что вот мы сейчас, мы как-то сможем использовать этот шанс», — с видимым оттенком иронии вспоминает Герман Греф.

В итоге «остров» захлестнула мощная волна глобального кризиса, ликвидировать ее пришлось вручную, но Кудрин настаивает: стратегически он был прав. Он напоминает о том, что награду лучшему министру финансов мира ему дали в 2010 году именно за то, как Россия прошла мировой кризис. И иллюстрирует это библейской притчей о египетском фараоне. Которому снилось, будто «вышли из реки семь коров, хороших видом и тучных плотью, и паслись в тростнике, но вот после них вышли из реки семь коров других, худых видом и тощих плотью, и стали подле тех коров, на берегу реки; и съели коровы худые видом и тощие плотью семь коров хороших видом и тучных». Этот сон никто не мог растолковать, и только Иосиф объяснил, что Египет ждет семь урожайных лет и семь лет засухи. И чтобы пережить плохие годы, следует готовиться к ним загодя. То есть создавать Стабилизационный фонд, подытоживает Кудрин. Правда, почему-то называет притчу евангельской, хотя она из Ветхого Завета.

Коллеги подтверждают: накопленные в Стабфонде деньги удалось направить на поддержку российской экономики в самый трудный момент. А ведь этих денег могло просто не быть, ведь, как говорит министр финансов и бывший зам Кудрина Антон Силуанов, «вокруг Минфина всегда крутится куча людей, которые предлагают потратить средства на хорошие дела». Чубайс поддерживает:

Но главное, что, в отличие от прошлых лет, все это удалось сделать без привлечения западных денег. «От жизни в постоянной зависимости очень устаешь», — говорит Силуанов. Настойчивое повторение мысли о том, что вовсе не силовики с запретительными законами, а либералы с экономическими реформами избавили Россию от внешней зависимости, превращает фильм не просто в воспоминание старых соратников, а в своего рода политическое заявление.