Теперь-то уголовное дело о покушении на Навального точно появится? Или запись разговора с предполагаемым отравителем ничего не значит? Отвечают юристы

Алексей Навальный выпустил видео с новыми подробностями своего отравления. Политик утверждает, что смог поговорить по телефону с одним из предполагаемых отравителей — сотрудником ФСБ Константином Кудрявцевым. Навальный считает, что тот признался в преступлении: собеседник Навального действительно рассказал многие детали покушения. «Медуза» узнала у юристов, можно ли считать запись разговора доказательством отравления — и будут ли вынуждены российские правоохранительные органы теперь все-таки возбудить уголовное дело о покушении на Навального.

Андрей Гривцов

Честно скажу, я не услышал [на записи] признания в соучастии. Я услышал сведения об определенной осведомленности человека о том, что происходило. 

Насколько это [наличие записи] доказательно или не доказательно — естественно, подлежит оценке [российского или международного судебного органа]. В данном случае Навальный сам инициативно это все записывал, поэтому предварительно можно говорить о том, что силу доказательства эта запись имеет. Но было бы хорошо, чтобы она прошла фоноскопическую экспертизу. Какие вопросы решает эта экспертиза? Отсутствие признаков монтажа, принадлежность голоса [конкретному человеку], дословная расшифровка. 

В целом у нас по уголовным делам в качестве доказательств могут использоваться любые записи. И необязательно, чтобы они были получены официально — допустим, в ходе оперативно-розыскных мероприятий. 

Поводом для возбуждения уголовного дела о покушении на убийство должна быть информация о том, что человек был отравлен. Это [запись] — одно из доказательств. Она может и должна быть приобщена к материалу об отказе в возбуждении уголовного дела. Насколько она может или не может [повлиять на открытие такого дела], мне сложно сказать, потому что нужно знать, на чем основывались те лица, которые отказали в этом.

Иван Павлов

Из того, что я прочел, видны косвенные признания в причастности к отравлению. Считаю, если запись [разговора] есть, если одно из [беседующих] лиц может пояснить, с кем оно вело разговор и при каких обстоятельствах был звонок, то суд вполне может использовать ее в качестве доказательства. 

[Запись] может быть поводом для расследования и возбуждения уголовного дела, как и все другие обстоятельства, которые были указаны в расследовании Bellingcat, CNN и так далее. Но я так понимаю, расследования нет, потому что нет политической воли. Что нужно делать? Нам всем нужно требовать этого расследования.

Александр Карабанов

Любой записанный разговор можно попытаться использовать как источник доказательства в уголовном или гражданском суде, если судья или орган, который проводит расследование, признает данное доказательство допустимым. Но [перед этим] данный разговор должны проверить на его допустимость. Безусловно, должна быть проведена и фоноскопическая экспертиза. И конечно, должен быть обязательно установлен второй персонаж, который ведет этот диалог. 

Обычно по таким записям также назначается лингвистическая экспертиза. И именно специалист-лингвист может дать трактовку смыслов, которые указаны в расшифровке записи или в ней самой. 

Для начала проверки [эта запись] может быть основанием. А уголовное дело возбуждается только при наличии признаков самого преступления. Подтвержденных признаков того, что Навального пытались отравить, насколько я знаю, на территории Российской Федерации нет.

Генри Резник

Запись может иметь юридическую силу, если проводится расследование. Но как известно, у нас расследование по факту предположительного отравления Алексея Навального не ведется.

Мы сейчас пожинаем плоды абсолютно непродуманного, ошибочного решения, которое заключалось в отказе возбуждать уголовное дело. Дело возбуждается именно для того, чтобы проводилось расследование. В рамках этого дела устанавливались бы все обстоятельства, которые у нас и не отрицаются: что Навального сопровождали люди, которые являются действующими сотрудниками спецслужб либо имели отношение к ним. 

Сам я разговор [Алексея Навального с сотрудником ФСБ Константином Кудрявцевым] полностью не слышал, но мне достаточно полно о нем сообщили. Этот разговор можно было бы просто подтвердить или опровергнуть: берутся образцы голоса и проводится экспертиза, которая подтверждает, действительно ли это тот человек, о котором говорит Навальный. 

Я был в числе тех юристов (я — криминалист), для которых было абсолютно ясно, что нужно возбуждать уголовное дело. И что так называемые аргументы о том, что не обнаружено отравляющих следов, абсолютно не годны. У нас, знаете, как? У нас и беструпные убийства бывают.