История исчезновения спецкора «Медузы» Максима Солопова Его избили милиционеры в центре Минска, после чего задержали и увезли в неизвестном направлении

Спецкор «Медузы» Максим Солопов — последний из четырех задержанных в Минске российских журналистов, кого спустя сутки не только не освободили, но и вовсе не нашли. Солопов освещал выборы президента Беларуси и связанные с ними события — и последний раз говорил с редакцией «Медузы» примерно в час ночи 10 августа. Свидетели говорят, что он оказался в центре силовой операции по разгону протестов, был избит милицией и задержан. Выяснить его местонахождение не в состоянии даже официальные органы республики. «Медуза» потребовала, чтобы власти Беларуси помогли разыскать Максима Солопова. В этом материале мы рассказываем, что предшествовало его задержанию — и как шли его поиски.

Приехавшие на выборы президента Беларуси журналисты знали, что в вечер после подсчета голосов в столице начнутся протесты. На работу спецкор «Медузы» Максим Солопов оделся удобно: в свитер, кроссовки и брюки песочного цвета с большими накладными карманами. Это описание редакции передала жена Максима Алина. «В 11:52 утра он писал, что дома пока. В 12:50 еще раз связывались по делам. Больше он на связь со мной не выходил», — вспоминает она.

Весь день до позднего вечера Максим находился в штабе Светланы Тихановской, которая за короткий срок перед выборами стала главным конкурентом Александра Лукашенко; 10 августа штаб Тихановской не признал официальные результаты голосования и победу действующего президента Беларуси. «На пресс-конференции Тихановской огласили данные с трех участков в Минске, где она победила», — передал Солопов в редакцию. 

Весь день 9 августа находящийся в Минске спецкор «Медузы» поддерживал связь с коллегами в Москве и Риге. «У нас были опасения, что день выборов не пройдет спокойно, поэтому с Максимом была договоренность о контрольных созвонах, — рассказывает глава московского бюро „Медузы“ Татьяна Лысова. — С 20:30 мы созванивались раз в полчаса».

Однако к вечеру воскресенья в распоряжении работающих в Минске журналистов уже не было ни вайфая, ни мобильного интернета: связь в городе начали глушить. Корреспондентам приходилось диктовать новости по телефону, потому что мессенджеры не работали. «Он собирался идти собирать репортаж о происходящем на улицах Минска, и мы с ним обсудили, как надо действовать, чтобы не было проблем. Максим мне говорил, что в курсе про светошумовые гранаты и резиновые пули, не лезет туда, где все „брутально“, и будет наблюдать на расстоянии», — говорит Лысова. В последний раз они пообщались в час ночи понедельника. На все последующие звонки Солопов не отвечал.

Вечером, после пресс-конференции Тихановской, Солопов отправился на улицу Немига, где уже начали собираться люди. В некоторых районах Минска отключили уличное освещение; город готовился к массовым протестам. Телеграм-канал Nexta призвал выйти на акцию в самом центре, к стеле «Минск — город-герой» у музея Великой Отечественной войны.

«Стела — это где [протестующим] пальцы-ноги отрывало [светошумовыми гранатами]. Но мы с Максимом не смогли прорваться к стеле, потому что ОМОН, по сути, рассек город на две половины цепью в три шеренги, — вспоминает Александр Атасунцев, корреспондент РБК, который провел с Солоповым почти весь вечер протестов. — Мы работали на другой стороне».

Первые сообщения о столкновениях протестующих с милицией появились к десяти часам вечера — Солопов передавал все эти подробности в редакцию. «Про светошумовые гранаты он неоднократно упомянул в течение наших созвонов», — вспоминает заместитель главного редактора Дмитрий Томилов. Позиции милиции почти сразу скрылись в облаках дыма, а неплотная толпа начала отступать: в одном из роликов бегущие люди освещены только светом от искр.

Наутро белорусский правозащитный центр «Весна» сообщил, что всего в минских больницах находятся десятки пострадавших в столкновениях с милицией. Одного из участников протестов увезли на скорой с рваной раной в груди, вспоминает Антон Мардилович из «Медиазоны», который весь вечер воскресенья провел в центре Минска.

Уже после полуночи Солопов с Атасунцевым попытались прорваться обратно к стеле, где продолжали оставаться люди. «Мы попробовали туда пойти и встретили толпу, идущую оттуда по Романовской Слободе», — говорит Атасунцев. Протестующие уже чувствовали жжение в глазах и в носу — остаточное действие пущенного милицией слезоточивого газа; некоторые пытались промыть глаза.

ОМОН не только взял под контроль протесты у стелы, но и начал догонять отходящую из центра города толпу. «Мы [с Максимом] развернулись и пошли с толпой по направлению к проспекту Независимости, — вспоминает Атасунцев. — Но он был перекрыт налево и направо, поэтому толпа развернулась и пошла назад». К тому времени проспект Независимости уже был полностью перекрыт силовиками.

«Идут… несколько тысяч, присоединяется все больше людей. Водители включают „Перемен!“ Протестующие кричат „Милиция с народом!“, кидают бутылки и камни, — сообщал в эти минуты Солопов в редакцию. — Оттесняют по улице Ленина. Около двух тысяч человек. Милиция в камуфляже, бронемашины типа „хаммеров“».

В 1:10 Атасунцев потерял Солопова из виду. «Там теряешь [людей] постоянно, когда начинают стрелять, просто бежишь, не до этого. Когда передняя шеренга дошла до пересечения Городского Вала и Немиги, начался разгон. Толпу закидали светошумовыми гранатами. Люди побежали в панике врассыпную», — вспоминает журналист; на видео, которое Атасунцев передал «Медузе», бегущими от звуков выстрелов и взрывов людьми занят целый проспект.

Спецкор «Медузы» был задержан именно в следующие полчаса, убежден Атасунцев. «Светошумовые гранаты стали бросать [протестующим] прямо под ноги — переулок узкий, звук резонировал еще дополнительно, — рассказывает Атасунцев, который спрятался в одном из близлежащих дворов. — Его взяли где-то в радиусе 100–200 метров от пересечения Городского Вала и улицы Интернациональной — другие отходы, насколько я видел, были заблокированы».

Связь с редакцией по телефону Солопов поддерживал еще около 10–15 минут после этого. Во время последнего разговора спецкор «Медузы» упомянул, что находился около театра имени Горького на улице Володарского; милиция заблокировала людей, находившихся в этом районе, и проводила жесткие задержания с применением слезоточивого газа, сказал Солопов.

«Он говорил, что толпу закрыли с двух сторон, что с двух сторон оцепление, что он с частью толпы заблокирован около театра, что воняет сильно слезоточивым газом, что закидывают светошумовыми гранатами. И жестко винтят», — вспоминает Томилов последний разговор со спецкором. «Люди кричат: „Мы не можем дышать!“» — цитировала Солопова «Медуза» в своей онлайне о протестах.

Перед задержанием Солопова избили сотрудники милиции. Свидетелем этого стал работавший в Минске корреспондент Daily Storm Антон Старков — в редакцию он об этом сообщил уже из одного из минских РУВД. «Он в течение ночи кратко писал СМС, — говорит „Медузе“ Игорь Самусевич из Daily Storm. — Я спросил про травмы [Солопова], они точно не смогли сказать. Максим попал в другой автозак. В отделении [милиции] они его не видели уже».

Старкова отпустили из изолятора в Минске поздно вечером 10 августа. Сразу после освобождения он рассказал «Медузе» о моменте нападения милиции на обоих журналистов. «Мы убегали от ОМОНа и слезоточивого газа и забежали в тупик, где был забор, — говорит Старков. — Я подсадил Максима, чтобы он перелез через забор. Он по плану потом должен был помочь перелезть мне. Но в тот момент, когда Максим [перелез], с его стороны забора из подворотни вышел большой отряд ОМОНа, сразу на него накинулся. Я помню, что Максим успел встать на колени, поднять руки вверх и сказать, что он журналист. Его все равно повалили, по-моему, три человека и [стали его бить] довольно жестко. У меня даже есть видео. Насколько я видел, он [после избиения был в сознании] шел сам. [Какие у него травмы], я не успел понять, потому что буквально через считаные секунды ОМОН появился с нашей стороны забора и нас тоже стали избивать. [В Центре изоляции правонарушителей] обходились с нами, поскольку мы иностранцы, неплохо. Не били. Остальных избивали сильно, белорусов. У нас сутки не было питьевой воды и еды».

В ту ночь в одном автозаке с корреспондентом Daily Storm Старковым также оказался автор проекта WarGonzo, внештатный журналист телеканала RT Семен Пегов. Судя по видео его задержания (омоновец за руки тащит журналиста, который не сопротивляется и, кажется, потерял сознание), оно произошло на проспекте Победителей, возле кинотеатра «Москва», рядом с дворцом спорта.

Если верить словам журналиста Daily Storm, ставшего свидетелем нападения на Солопова, задержание спецкора «Медузы» могло также произойти на проспекте Победителей — это бы значило, что Максиму удалось вырваться из оцепления ОМОНа у театра имени Горького и пройти по улицам Минска еще около 20 минут.

10 августа «Медуза» обзвонила все отделения минской милиции, изоляторы временного содержания и больницы. За помощью в поисках спецкора редакция обратилась в администрацию президента Беларуси, к его пресс-секретарю, в министерства иностранных дел России и Латвии (где находится главный офис «Медузы»), к адвокатам и правозащитникам. Несмотря на это, о судьбе журналиста почти за сутки не удалось выяснить практически ничего. «Мы с моей супругой обзвонили все больницы, морги, судмедэкспертизы и так далее», — говорит «Медузе» брат Максима Денис Солопов.

По данным адвоката «Правозащиты Открытки» Антона Гашинского, защищающего Солопова в Минске, спецкор «Медузы» может находиться в СИЗО в Жодино. «Но официально это не подтверждается, — сказал РБК координатор „Правозащиты Открытки“ Алексей Прянишников. — По косвенным признакам наш адвокат это понял. Сейчас еще одно место в самом Минске проверяем, но с большей долей вероятности это ИВС „Жодино“ (имеется в виду СИЗО, — прим. „Медузы“). Там завтра должны состояться суды по административным делам. Тактика довольно похожа на действия московской полиции, когда проходят большие акции: развозят по разным удаленным точкам, держат людей, потом судят и так далее. Даже несмотря на то, что посольство вмешивается, ни одна из структур не может ничего официально подтвердить».

«В Жодино мы позвонили, там ответила какая-то женщина „подождите минутку“, — рассказывает „Медузе“ Денис Солопов. — Мы даже фамилию не успели назвать. Потом она, видимо, положила трубку рядом с телефоном, и мы слышали, как у нее каждую секунду звонят другие телефоны и как она по всем отвечает — „подождите минутку“, „подождите минутку“. И так продолжалось почти два часа».

Чуть позже Прянишников рассказал «Медузе», что ни в Минске, ни в Жодино Солопова найти не удается, но утром во вторник, 11 августа, в изоляторах будут сверять списки заключенных — и тогда информация обновится. При этом сотрудница СИЗО «Жодино» в разговоре с «Медузой» сказала, что Солопова к ним не привозили, однако могут доставить утром 11 августа. «[Задержанные] или в Минске, или у нас, или еще в дороге — больше никуда не везут», — сказала она. По данным представителя ГУВД, в 20:00 Солопов в списке задержанных в Минске не значился.

Представитель российского министерства иностранных дел Мария Захарова сказала «Медузе», что информации о Солопове, несмотря на почти сутки поисков, у них по-прежнему нет: после задержания Максима никто не видел; посол России в Беларуси продолжает разыскивать спецкора «Медузы».

Всего в Минске в ночь на 10 августа были задержаны четверо российских журналистов. Семен Пегов из WarGonzo и RT, который находился в Центре изоляции правонарушителей в Минске, освобожден. Корреспонденты Daily Storm Антон Старков и Дмитрий Ласенко отпущены из Центра изоляции правонарушителей поздно вечером 10 августа. Всех троих забрали сотрудники российского посольства. Мария Захарова сказала «Медузе», что журналистов везут в посольство, а потом отправят в Смоленск.