«Бар „Эдди“» — новый проект создателя «Ла-Ла Ленда». На этот раз — о парижском джаз-клубе С актерами из «Лунного света» и «Холодной войны»

8 мая на Netflix выходит сериал «Бар „Эдди“» (The Eddy), придуманный Дэмьеном Шазеллом — автором «Одержимости» и «Ла-Ла Ленда». Главные герои — американец и француз, управляющие убыточным джазовым клубом в Париже. Кинокритик Егор Москвитин, увидевший первые эпизоды шоу на Берлинском кинофестивале, рассказывает, почему из-за вязкого сценария сериал Шазелла вдохновляет не так, как его музыкальные фильмы, однако его стоит посмотреть ради джаза и актеров.

Много джаза

Американец Эллиот (Андре Холланд из «Лунного света») бежит от личной трагедии в Париж и вместе с французским арабом Фаридом (Тахар Рахим из «Пророка») открывает там джаз-клуб. Но не в центре города, как мечтал главный герой «Ла-Ла Ленда» Себастиан, а на задворках. Дела у друзей идут не очень: худрук Эллиот ссорится с музыкантами, а финдиректор Фарид занимает деньги у мафии. Полька Майя (Иоанна Кулиг из «Холодной войны»), главная певица клуба, недавно рассталась с Эллиотом — и теперь не может выступать с прежней силой. А еще из Америки прилетает, чтобы учиться в парижской школе, дочка героя Джулия (Амандла Стенберг из «Голодных игр»), проблем у которой окажется больше, чем у всех взрослых вместе взятых.

Музыку в этот раз написал не постоянный соавтор (и друг со времен студенческого общежития) Шазелла Джастин Гурвиц, а композитор Глен Баллард, много работавший с Майклом Джексоном, Аланис Мориссетт и Энни Леннокс. Но джаз есть джаз — он, как мы помним из речей Себастиана, создается в конфликте и импровизации. В каждой серии «Бара „Эдди“» рождается новая мелодия; она развивается, вбирая в себя все переживания героев, и останавливается лишь на финальных титрах. Фанатам джаза сериал стоит смотреть не задумываясь. Всем остальным нужно узнать о нем кое-что еще. 

Посвящение любимому кино

«Бар „Эдди“» — это не спин-офф «Ла-Ла Ленда» и «Одержимости», в которых Шазелл решал, что же все-таки важнее — амбиции или отношения. Эти вопросы для самого молодого режиссера с «Оскаром» и «Золотым глобусом» очевидным образом закрыты: на съемочной площадке «Ла-Ла Ленда» он встретил свою будущую жену, актрису Оливию Хэмилтон. В «Баре „Эдди“», как и в «Человеке на луне», Шазелла завораживает уже гораздо более зрелый сюжет — тема отцовства. В его предыдущем фильме Нил Армстронг летел в космос, чтобы преодолеть силу притяжения своей трагедии — потери ребенка. Здесь же вместо Луны — Париж, куда Эллиот бежит из США после смерти сына. У него остается дочь — и шанс исправить свои ошибки.

Есть совпадение и с другим недавним фильмом. В «Холодной войне» Павла Павликовского (в 2018-м он казался почти побратимом «Ла-Ла Ленда») Иоанна Кулиг играла певицу, пожертвовавшую любовью ради свободы. Как и в «Эдди», она тоже пряталась от своей судьбы в Париже — правда, не в джазовом клубе, а в кабаре.

В «Баре „Эдди“» Шазелл явно хочет отдать дань уважения картинам, которые его сформировали. Сериал начинается со снятой одним кадром пятиминутной сцены. Оператор, пританцовывая, входит в джаз-клуб вместе с обычными посетителями, заглядывает в каждый уголок, смотрит в каждое лицо, разгоняется вместе с музыкой и в итоге пулей вылетает на улицу вместе со встревоженным Эллиотом. Это не только идеальный способ познакомить зрителя с сериалом, обозначив его темпоритм и основные конфликты, но еще и оммаж похожей сцене из «Славных парней» Мартина Скорсезе. В интервью Шазелл часто называет того своим учителем — совпадение не случайно.

С актерами и пространством Шазелл работает в этот раз, как другой его вдохновитель, Джон Кассаветис — классик Нового Голливуда. В своем дебюте «Гай и Мэдлин на скамейке в парке» Шазелл многое заимствовал у «Лиц» Кассаветиса, а теперь он равняется на «Убийство китайского букмекера» — драму про владельца ночного клуба, оказавшегося на крючке у бандитов. Переживания людей, оказавшихся по ту сторону закона, Шазелл показывает с помощью крупных планов их печальных лиц и неприлично красивых рук — сериал наполовину сыгран пальцами. А парижские трущобы Шазелл снимает украдкой и нервно, будто боясь, что камеру в любой момент отберут хулиганы. 

Неспешный сценарий

Единственное, что портит эту меломанскую и киноманскую идиллию, — слишком вальяжный сценарий Джека Торна. Этот сверхвостребованнный драматург вынужден разрываться между «Гарри Поттером» и «Рождественской песнью» в театре, «Темными началами» и «Электрическими снами Филипа К. Дика» на телевидении и «Аэронавтами» и «Чудом» в кино. И особенно заметна его усталость, увы, именно в «Баре „Эдди“». Но в первых эпизодах, снятых самим Шазеллом, изобретательная и требовательная к актерам режиссура прикрывает сюжетные дыры — совсем как в джазе, где один из участников группы может в случае чего подстраховать другого. 

Сериал Netflix говорит сразу на трех языках: английском, французском и арабском. Среди режиссеров-напарников Шазелла в этом шоу — американец Алан Пол, постановщик «Службы новостей», «Клиент всегда мертв» и других хитов HBO. И марокканка Лайла Марракчи, чей фильм «Марок» про любовь еврейки и мусульманина запретили на родине, но тепло приняли в Каннах. И француженка Уда Беньямина, чья дебютная работа «Божественные» была отмечена массой призов. Ее герои в поисках тепла, любви и свободы поднимают Париж на воздух — кажется, то же произойдет в «Баре „Эдди“». Но только если не подведет сценарий.