«Ощущение сюрреальное, ты такое только в фильмах видел» Жители Италии рассказали «Медузе», как выглядит целое государство в карантине из-за коронавируса — и как это изменило их быт

В ночь на 10 марта власти Италии объявили о введении жестких мер карантина на всей территории. До 3 апреля передвижение по стране без уважительных причин (к ним, например, относятся работа и проблемы со здоровьем) запрещено. Премьер-министр Джузеппе Конте, подписавший соответствующий декрет, объяснил это значительным ростом числа заболевших, госпитализированных и умерших от нового коронавируса — последних уже более 800 человек. Спустя два дня меры снова ужесточили: в Италии будут закрыты рестораны и часть магазинов. Накануне «Медуза» поговорила с итальянцами и живущими в стране выходцами из России о том, как выглядит целая страна под карантином и что ее граждане думают о происходящем.

Все материалы «Медузы» о коронавирусе открыты для распространения по лицензии Creative Commons CC BY. Вы можете их перепечатать! На фотографии лицензия не распространяется.

Слава Швец

живет в Риме, искусствовед, работает гидом

В Риме все уже осознают серьезность ситуации. Больше половины уже ходят в масках и перчатках, у кого они есть. У кого есть только маски — в масках. У кого только перчатки — в перчатках. В некоторых аптеках их можно купить, но поблизости от меня ничего нет уже две недели. Поэтому я попросила взять маску и перчатки подругу, которая живет в другом конце города — у них они чудесным образом есть в продаже, и теперь она должна мне их каким-то образом передать с нашего знаменитого расстояния в один метр.

Выглядит все так: у банков, у почты, у супермаркета стоит длинная, растянутая очередь: люди стоят на расстоянии метра друг от друга, у супермаркетов — еще и с тележками. Кто-то на дверях — тоже издалека — контролирует ситуацию внутри и запускает по одному. В супермаркете все товары на местах, кроме средства для обеззараживания рук и салфеток. Все выглядит как обычно, просто очень мало людей: покупатели передвигаются по странным параболам, чтобы, не приближаясь друг к другу, быстро сделать покупки и уйти. На севере Рима, где я живу, я не видела паники — то ли люди здесь поспокойнее, то ли супермаркеты лучше подготовились. И за это я безумно благодарна всем жителям севера Рима, потому что паника заразная: когда ты видишь, что люди все сметают с полок, ты должен сделать немыслимое усилие, чтобы не поддаться ей тоже. На юге Рима был какой-то короткий период паники. Скупали знаменитую туалетную бумагу и, естественно, пасту в огромных количествах. Пасту скупали и на севере Италии. Самое забавное — покупали любой тип пасты, кроме penne lisce. Это короткая гладкая паста — ее никто не любит, не хочет есть. В фейсбуке мелькали фото: совершенно пустые полки супермаркетов, и отдельно стояли практически не тронутые полки с упаковками penne lisce. Мои друзья создали страницу защиты penne lisce, потому что никто не хочет покупать их даже в апокалипсис.

Общество медленно сознает какие-то вещи, а вирус тяжело осознавать — это невидимая абстрактная угроза. Если представить, что по городу, например, ходили бы зомби, то все гораздо быстрее закрылись бы по домам. В коллективном сознании вирус — он где-то там, на севере, тебя и твой круг он лично не коснулся, цифры — около ста заболевших в Риме и окрестностях. Народ выходил на улицы. Но последние несколько дней все, конечно, перестали. Все уже считают меры оправданными. Причем история изменилась буквально за три последних дня. Две недели назад я сама говорила, что коронавирус хоть и серьезнее гриппа, но это не черная чума. Но оказалось, что скорость распространения такова, что не выдерживают медицинские структуры: в госпиталях просто нет мест, нет санитаров, врачей. Невозможно поставить врачей в ситуацию, когда они должны выбирать, кого подключать к аппарату вентиляции легких… Потому что аппаратов сто, а больных 140. Это ситуация, при которой ты говоришь: «Окей, я посижу дома». Я тоже передвигалась по городу на прошлой неделе, а у вируса инкубационный период в среднем 14 дней — возможно, я заразна и сама не знаю про это. Лучше я посижу дома.

Эту позицию последние несколько дней поддерживают СМИ, ее обсуждают на телевидении, радио, во всех соцсетях. Есть хештег #iorestoacasa («я остаюсь дома»). Ведущие ведут программы прямо из квартир. Политики выступают по скайпу. Всех, кого можно было перевести, перевели на работу из дома. Кроме скорой, пожарной, полиции, карабинеров и так далее. Поэтому стал ощутимо хуже работать интернет. У нас огромная нагрузка сейчас идет на всю мобильную и стационарную связь. 

Со вчерашнего дня все публичные места официально закрыты декретом. Бары и рестораны могут работать, но они должны закрыться в шесть вечера. И они должны обеспечить расстояние между посетителями в этот знаменитый метр. Более того, уже ходит контроль, который это контролирует, выписывает штраф и закрывает ресторан — такие всадники апокалипсиса. Я думаю, что масса заведений предпочла закрыться, потому что у них нет ни сил, ни возможности гоняться за людьми с криком «стойте на метре друг от друга, иначе нас закроют всех». Проще самим закрыться.

Для перемещения между городами есть бланк на государственных сайтах, его можно скачать. Ты его заполняешь и показываешь в случае, если к тебе подходят на железнодорожной станции или останавливают на машине, и ты должен каким-то образом объяснить, почему ты передвигаешься по стране. Допустимые причины — это работа, экстренная ситуация и здоровье, семья и возвращение домой. Это все на твой страх и риск: ты должен его заполнить и носить с собой, и подтверждающие документы тоже. Если тебя остановят и причина не будет совпадать с местом, где тебя остановили, то это или штраф 206 евро или до трех месяцев тюрьмы. В случае если докажут, что ты причинил вред и действительно способствовал распространению вируса — например, поехал на дискотеку в Неаполь под прикрытием ухода за бабушкой, — это от трех до 12 лет тюрьмы. 

По городу вроде до сих пор можно выйти погулять, комендантский час у нас еще не ввели. Хотя мы уже саркастично шутим, что к концу недели ограничат перемещения и внутри города. Общественный транспорт ходит полупустой — две-три мои подруги, которые ездили вчера-позавчера, присылали фотографии пустого автобуса.

Ощущение совершенно сюрреальное, ты до этого такое только в фильмах видел. Плюс у нас еще погода чудесная: солнце, весна начинается. Ты стоишь посреди всего этого в перчатках с тележкой на расстоянии метра в тишине, потому что народ стал меньше переговариваться в очередях, и думаешь: «Я не могу поверить, что это происходит». Конечно, это все неприятно. Что греха таить, если ты нормальный человек, то ты боишься — это нормально. Ты боишься не столько, может быть, сам заразиться, сколько быть переносчиком, который разнесет это на 600, 800, 1000 человек и, возможно, сам про это никогда не узнает.

Очень страшно оттого, что с нами будет потом, если (когда) это «потом» наступит. Потому что у нас, видимо, рухнет вся экономика. Что Рим, что большая часть Италии — все завязано на туризме. Экономика крупных городов разваливается на глазах. Я работаю в туризме, и я смотрю на это с неподдельным ужасом. Я потеряла работу буквально за один день. То же самое случилось с массой моих знакомых. Все, кто занимался гостиничным бизнесом, моментально потеряли заработок. Рестораны, которые должны платить аренду за помещение, потеряли всех клиентов. Гостиницы, отели, спа-салоны, парикмахерские, таксисты — все потеряли заработок. Это чудовищный удар. Но пока про него даже не думаешь: пусть вот это закончится, а потом мы подумаем про остальное.

Элена Лёуэнбергер

живет в Больяско, работает в области телекоммуникаций 

Что мы точно заметили — на улицах стало гораздо меньше машин. Зато в супермаркете кассирша рассказала мне, что как только они открылись утром, было некоторое нашествие. Возможно, все боялись остаться без еды — но еда есть. Зато еще на прошлой неделе я ездила на работу в центр [Генуи], и бары там были полупустые. Моя подруга, которая работает в одном из них, говорит, что у них вдвое, если не больше, сократилась выручка из-за отсутствия людей. Моему мужу настоятельно рекомендовали работать из дома. [Это] почти обязательно, скажем так. Некоторые мои коллеги поехали в офис, но [их таких] один-два из 15, более или менее. 

А вчера мне коллега прислала видео из Кьявари, где полицейские ездили на машине и говорили, что настоятельно рекомендуют оставаться в своих домах и выходить только в случае необходимости и так далее. Я не могу лично подтвердить его подлинность — хотя думаю, что да. А моя подруга Аличе говорила, что на границе Больяско и Генуи стояли карабинеры, которые, вероятно, контролировали [проезд людей из одной коммуны в другую].

Насколько я слышала от друзей и знакомых, все более или менее считают, что чем раньше мы начнем следовать этим ограничениям, тем раньше, может быть, мы вернемся к нормальной жизни. Те, с кем я общалась, готовы сделать это усилие. Может, если бы люди были посообразительнее раньше, дело бы не дошло до такого.

Что меня беспокоит немного больше — это мысли про мою маму или про моих свекров, которые, не будучи уже очень молодыми людьми, могут, к сожалению, иметь более серьезные проблемы.

Анастасия

(имя изменено по ее просьбе, — прим. «Медузы»), живет в Генуе, певица

Я вижу, как указ [о национальном карантине] подействовал на людей, в том числе по своим друзьям в фейсбуке. Сначала они смеялись, отпускали шутки по этому поводу, а сейчас, когда ситуация выходит из-под контроля, говорят: «Извините, мы были неправы». Все начинают беспокоиться. Когда издается такой указ, у людей появляется ответственность. Они реагируют на призыв правительства [ограничить свои передвижения]. Например, в социальных сетях началась кампания с хештегом «я остаюсь дома», призывающая людей к минимальным передвижениям, связанным только с необходимостью поработать, купить продукты или лекарства. Но [насколько это так] будет видно через неделю или несколько.

Общественный транспорт работает как полагается, по расписанию. Но поскольку народ стал ответственнее, автобусы и пригородные поезда ходят полупустыми. Я знаю, что на межрегиональных поездках — например, тех, что соединяют Лигурию и Ломбардию, — введены ограничения, всех проверяют. Для того чтобы попасть из одного региона в другой, необходимо заполнить декларацию, объяснив свои мотивы: например, ты едешь из-за работы, проблем со здоровьем или возвращаешься домой. По телевизору показывали, что в Милане уже установили пропускные пункты: полиция проверяет у людей документы и декларацию.

Я классическая певица. Поскольку все театры закрыты, я [дома] занимаюсь новым репертуаром, учусь, смотрю сериалы, фильмы, читаю. Иногда вижусь с молодым человеком. Он с братом и девушкой брата приходил ко мне на 8 Марта. Я готовила русскую кухню: пельмени, блины, — они остались очень довольны. Итальянцам пельмени очень нравятся. В гости, конечно, можно ходить. Но в указе просят не встречаться с пожилыми родственниками, если нет необходимости — например, если родственник не может себя обеспечить и нуждается в круглосуточной помощи.

Конечно, это большой удар по экономике страны, поскольку Италия держится на туризме. Непонятно, когда коммерческие структуры, связанные с туризмом, бары, рестораны, гостиницы выйдут из кризиса. Правительство разрабатывает план помощи. Например, в Генуе региональное правительство выделило деньги семьям с детьми, которые не могут пойти в школу, потому что она закрыта. Им ежемесячно выплачивают, по-моему, по 500 евро, потому что один или оба родителя не могут пойти на работу и должны держать детей дома.

Андрей Медведев

живет рядом с Миланом, работает консультантом по вопросам эмиграции

Жизнь немного замерла. Люди не особо передвигаются, на улицах народа меньше. Машин тоже стало меньше, слава богу, пробок нет! Я вчера в Милан ездил — так хорошо, спокойно. Только полиция стоит. Но в окрестностях Милана все все равно ездят, потому что большие торговые центры находятся обычно между городишками. В центре Милана тоже больших магазинов нет, они на окраине. Все [продукты] лежит, народу — почти никого. Люди, конечно, держатся на расстоянии, не толпятся, поэтому очереди стоят. В банки впускают по одному. В продовольственных гипермаркетах стоит персонал в масках, спрашивает, что тебе нужно — если, например, фруктовый отдел не нужен, просят обойти, чтобы не создавать толпу. В кафе столики раздвинули. Доходит до смешного: семья из четырех человек приезжает на одной машине, заходит в кафе, а их рассаживают.

Дела потихоньку двигаются. Какое гнетущее впечатление? Весна, 20 градусов на улице. Кому суждено быть повешенным, не утонет. Сравните средний возраст умирающих по Италии — 81 год — и продолжительность жизни где-нибудь в России. Что тут умирать-то? Итальянцы нормально относятся к [карантинным] мерам. Они, с одной стороны, очень законопослушные. С другой стороны, у них менталитет как у нас: если очень хочется, то можно. Пока можно было — веселились. Теперь нельзя — они дома шашлыки жарят на лужайках. Конечно, где-то они сами себя бичуют — в том плане что не послушались, слишком легкомысленно отнеслись, ездили по стране, вирус распространялся.

Франческо Каскавилла

живет в Риме, музыкант

Думаю, для многих это тяжело — внезапно оказаться в ситуации, когда просто нечем заняться. Большинство мест закрыто. Многие не ходят на работу. Много свободного времени, но ты не можешь ни с кем встретиться, не можешь пойти на вечеринку или в бар. Приходится каждый день заставлять себя вставать с постели, принимать душ. Но что еще делать? Остаешься дома, проводишь время с семьей. Потому что семья — твое единственное окружение. Я занимаюсь музыкой и стараюсь сейчас уделять ей больше времени. 

Мне кажется, самое сложное в том, что никто до конца не знает, что именно происходит. Есть ощущение, что что-то происходит, но это невидимо. Пока в Риме нормальная ситуация, случаев заражения не так много, как, например, на севере страны, но это может измениться в любой момент. Чувствуется общее волнение. Уже вчера, в первый день после принятия декрета, на улицах было значительно меньше людей, чем обычно. Это сравнимо с утром первого января, когда все закрыто и безлюдно. 

Я боюсь, но думаю, это нормально. Многие сейчас испытывают страх. Кто-то больше беспокоится за здоровье, кто-то — за экономическую ситуацию. Нельзя сказать, что мы в панике, но мы все волнуемся. Потому что все непонятно, ситуация меняется каждый день. В целом я настроен оптимистично, но скорее в долгосрочной перспективе. Мне кажется, на решение этой ситуации нужно несколько месяцев. Хотя я надеюсь, что все пройдет быстрее. 

Проблема в том, что этот вирус очень заразный. И некоторым заболевшим нужно лечение — аппараты вентиляции легких. Этих аппаратов не так много. В Италии на всю страну только три тысячи. Я уверен, что так в большинстве европейских стран. А в других еще меньше. Получается, если 10 тысячам человек необходимо лечение, выживут только три тысячи, а семь — умрут. И так повсюду. Единственный способ остановить это, пока нет лекарства, — не давать людям заражать друг друга. Некоторые думают, что власти Италии предпринимают агрессивные меры, но мне кажется, это шаг в правильном направлении. Это способ заморозить проблему. Если другие страны не предпримут немедленные меры — запрет на передвижение между городами, на собрание большими группами и прочее, — через неделю у них будет такая же ситуация, как у нас. Вирус уже повсюду.

Моника Боасса

живет в Генуе, бухгалтер в туристической фирме

Когда в Китае началась эпидемия, это казалось чем-то настолько далеким, что теперь, когда думаешь, что у нас умерло людей почти как там, ситуация кажется нереальной — кажется, что вот-вот проснешься и все окажется как прежде, однако все меняется. В воскресенье вечером я, как, наверное, и большинство итальянцев, смотрела по телевизору обращение премьер-министра Конте, которое транслировали по всем каналам, — это было для меня впервые в сознательном возрасте. Конте сообщил, что так называемая красная зона распространена на всю Италию. Это казалось историческим моментом.

Я уже какое-то время пытаюсь вести себя согласно здравому смыслу — не то что я до этого не мыла руки или кашляла людям в лицо, не прикрывая рот, но в эти выходные я намеренно решила не навещать своих 80-летних родственников, чтобы не подвергать их риску заражения.

Даже стараясь быть прагматичными, непросто принять факт, что нельзя ездить в другие области, встречаться с друзьями. Для меня все дополнительно осложнилось в момент, когда на работе объявили, что компания в кризисе. Я работаю в туризме, и коронавирус поставил этот сектор на колени: туристы, справедливо испугавшись, перестали ездить в нашу страну. Это осложнило жизнь многим большим и маленьким компаниям, которые занимаются путешествиями. Я живу в надежде, что ограничительные меры окажутся эффективными и чрезвычайная ситуация завершится как можно скорее — оставив после себя как можно меньше умерших и отчаявшихся.