«Крымский сценарий был бы ужасен». Северный Кипр для Турции — это почти как ДНР для России, но теперь его президент хочет в Европу

Президент непризнанной Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК) Мустафа Акынджи резко выступил против Анкары. Он назвал увеличивающееся влияние турецкого правительства Реджепа Эрдогана угрозой для острова, а перспективу присоединения Северного Кипра к Турции по «крымскому» образцу — «ужасающей». Это крайне необычное заявление для лидера республики, которая признана только Анкарой и полностью от нее зависит. Кипр разделен на греческую и турецкую части почти полвека, и в преддверии очередных президентских выборов в апреле 2020 года Акынджи призвал сторонников воссоединения острова поторопиться. Турция рискует потерять влияние на регион, положение которого иногда сравнивают со статусом самопровозглашенных республик Донбасса. Происходящее во многом связано с найденными вокруг острова природными ресурсами.

Турецкий Северный Кипр фактически отделился от греческой части в 1970-е годы — и с тех пор полностью зависит от Турции

Проблема Северного Кипра — старейший «замороженный» конфликт в Европе. В 1974 году националисты греческого происхождения подняли на Кипре путч, целью которого стал энозис — присоединение острова к Греции. Выступления сопровождались убийствами соседей — этнических турок. Те ответили взаимностью. В конфликт вмешалась Турция: ввела войска и оккупировала часть острова, на которой в 1983 году была создана Турецкая республика Северного Кипра, вплоть до сегодняшнего дня признанная лишь Анкарой. Весь остальной мир считает остров единым, а законной властью ту, что расположена в его греческой части.

Экономическая зависимость ТРСК от Турции и турецкого капитала близка к полной. Из-за своего непризнанного статуса республика находится под международным эмбарго, порты закрыты для иностранных судов, а вся внешняя торговля ведется через Турцию. В последние годы серьезно развивается сфера услуг, в частности туризм, но внешние инвесторы в сектор — только турецкие. Платежное средство в республике — турецкая лира.

Мустафа Акынджи занимает пост президента ТРСК с 2015 года. Родившийся в Лимассоле на греческой части острова, он никогда не скрывал своей симпатии по отношению к грекам-киприотам и был последовательным сторонником воссоединения. Более того, архитектор по образованию, он делал совместные проекты с коллегами — греко-киприотами в те времена, когда это было совсем не принято.

Еще в 1976 году, в возрасте 28 лет, он был избран мэром столицы ТРСК Северной Никосии, которой он непрерывно руководил 14 лет. В 1995 он впервые участвовал в президентских выборах и противостоял самому основателю турецкого Северного Кипра Рауфу Денкташу. Тогда он занял четвертое место, в 2000 году — третье. В итоге на президентском посту сначала был сторонник воссоединения, потом — сохранения двух государств. У последнего, Дервиша Эроглу, Акынджи удалось вырвать победу во втором туре выборов 2015 года с результатом 60,4%.

Вскоре после избрания он вступил в публичный спор с президентом Турции Реджепом Эрдоганом прямо во время прямой телевизионной линии, выступив за большую самостоятельность ТРСК. Когда в октябре 2019 года турецкие войска возобновили операцию в Сирии — и в самой Турции ее критика была де-факто криминализована — Акынджи не просто осудил Анкару за милитаризм, но и сравнил ее интервенцию с событиями на Кипре в 1974 году. По официальной версии, тогда вторжение спасло многих турецких киприотов от расправы, однако Акынджи подчеркнул, что это была прежде всего война, где пролили кровь. После этого лидера турок-киприотов отругал сам президент Эрдоган, а турецкие националисты несколько раз угрожали ему убийством.

Теперь Акынджи снова критикует Эрдогана — и называет «крымский сценарий» для Северного Кипра «ужасным»

6 февраля вышло интервью Акынджи британской The Guardian, в котором он сказал, что объединять остров надо либо сейчас, либо никогда — потому что в сепаратистском образовании «создаются условия» для окончательного разъединения. Признав, что ТРСК фактически находится на содержании у Турции, он раскритиковал отношение Анкары к непризнанной республике, как к собственному ребенку, заявив, что турецкие киприоты хотят самоопределения.

Президенту Северного Кипра не нравится постепенная исламизация Турции, на которую жалуются и представители турецкого гражданского общества. Она выражается, в частности, в интенсивном строительстве мечетей, распространении медресе и вычеркивании теории эволюции из школьных программ. В продолжение заочной полемики с турецкими властями Акынджи сказал, что у турецких киприотов своя собственная идентичность — основанная в первую очередь на географических, а не этнических признаках. «Светские и демократичные люди, которые впитали в себя культуру толерантности и мира и придерживались принципов Ататюрка, турецкие киприоты хотят продолжить свою борьбу за жизнь с современными европейскими ценностями», — сказал он. В Турции при Эрдогане Ататюрк остается национальным героем, но в правящей Партии справедливости и развития предпочитают превозносить достижения Османской империи, а некоторые даже намекают на репрессивность режима Ататюрка.

По словам Акынджи, присоединение ТРСК Турцией по «крымскому» образцу маловероятно, однако полностью такой возможности исключать нельзя. И это — «ужасная» перспектива и для всего Кипра, и для самой Турции, считает глава турков-киприотов.

После этого интервью в турецких государственных медиа была развернута широкая кампания против Акынджи: его порицают чиновники, журналисты, академики; видные турецкие киприоты организованно открещиваются от своего лидера, высшие турецкие чиновники обвиняют его во враждебности Турции, а крупные государственные СМИ пишут, что Акынджи — «человек крестоносцев» и вообще ведет себя «как враг».

Переговоры о воссоединении острова несколько раз срывались. Турция хочет создать на севере Кипра военную базу

Акынджи выступает за то, чтобы нынешняя ТРСК стала субъектом федерации в объединенном Кипре, входящем в Евросоюз (саму Турцию туда не берут — по официальной версии, из-за нарушений прав человека). В 2017 году он возглавлял делегацию турецких киприотов на переговорах в швейцарских Альпах, которые закончились на повышенных тонах.

Формально Турция тоже не возражает против воссоединения Кипра. Камень преткновения — статус турецких сил безопасности на острове. В его северной части постоянно дислоцированы 35 тысяч турецких солдат. Анкара хочет, чтобы они остались, греческая администрация выступает за их немедленный вывод.

Осенью 2019 года сторонам удалось договориться о новой конференции по кипрскому урегулированию, которая должна пройти в течение 2020 года при традиционном посредничестве Турции, Греции и Великобритании, которой Кипр принадлежал с конца XIX до середины XX века.

Однако в преддверии этих переговоров Турция пошла на эскалацию. В конце декабря Анкара неожиданно объявила, что создаст на территории ТРСК военно-морскую базу, а турецкие военные беспилотники стали приземляться в аэропорту Фамагуста. Возле этого города расположен поселок Вароша, который до конфликта был богатым курортом, населенным преимущественно греками-киприотами. В 1974 году они покинули его, с тех пор это — курорт-призрак. В феврале 2020 года впервые за 46 лет в ТРСК прошел круглый стол, на котором обсуждалось возобновление работы курорта. Вице-президент Турции Фуат Октай, который участвовал в мероприятии, намекнул, что мнение изгнанных греков никого не интересует. Характерно, что на круглый стол пригласили только тех чиновников ТРСК, которых поддерживает Анкара; Мустафы Акынджи среди них не было.

У берегов Кипра нашли огромные запасы газа. Турция боится потерять доступ к ним, а президент Северного Кипра не хочет делиться

Судя по всему, турецкие власти ужесточили позицию, поскольку в будущее Кипра вмешался новый важный фактор — природные ресурсы. В последние годы на шельфе восточной части Средиземного моря нашли большие запасы углеводородов: примерно 3,5 триллиона кубометров природного газа и 1,7 миллиардов баррелей нефти (карта залежей здесь). Для сравнения, годовое потребление газа всего ЕС последние годы составляет 450-460 миллиардов кубометров.

Значительная часть богатств находится в исключительной экономической зоне Кипра. При этом, по мнению международного сообщества, он един, а бурение на шельфе всего острова возможно только с санкции греческой администрации. Турция же, напротив, считает, что международные компании не могут начинать разведку без разрешения властей Северного Кипра. Турецкие компании, разумеется, такое разрешение получили — и начали бурение у берегов ТРСК, вызывая гнев международных корпораций, соседних государств и Евросоюза. Нарушение Анкарой международного законодательства на кипрском шельфе осудил госсекретарь США Майк Помпео, а Евросоюз даже ввел из-за этого против Турции санкции и серьезно сократил ей экономическую помощь. В свою очередь, турецкие военные корабли блокируют европейских бурильщиков, а для защиты собственных Турция использует подводные лодки и беспилотники — именно поэтому Анкаре понадобилась морская база на севере Кипра.

В случае объединения турецкой и греческой частей острова Турция не сможет больше получать разрешение на бурение у турко-киприотов — и из-за собственных действий рискует вообще потерять доступ к ресурсам.

Акынджи разыгрывает эту карту. Он уже предлагал грекам-киприотам совместно бурить скважины и делить доходы — но те ответили, что не могут вести дела с непризнанной республикой. Сейчас лидер турецких киприотов надеется, что в объединенном Кипре газовые деньги в сопоставимых объемах достанутся и южной, и северной части острова. Теоретически они смогут заместить турецкие дотации и позволить нынешним сепаратистам догнать своих соседей по острову.

26 апреля в ТРСК пройдут новые выборы президента, на которых Акынджи рассчитывает переизбраться. «Мы не согласны быть ни меньшинством среди греко-киприотов, ни рабами правителей в Турции», — сказал он в ходе полемики, развернувшейся после интервью Guardian. Ему противостоят несколько кандидатов, среди которых выделяется действующий премьер-министр республики Эрсин Татар — на него ставит Анкара и переселенцы, которые прибыли на Северный Кипр из Турции за годы независимости. Пока опросы показывают, что у двух кандидатов примерно равные шансы.