«Чем меньше денег, тем лучше» Режиссер Корнелиу Порумбою — о гангстерском фильме «Свистуны», где герои общаются на тайном языке. А именно — свистят!

В прокат выходит фильм «Свистуны» румынского режиссера Корнелиу Порумбою — претендент на «Золотую пальмовую ветвь» 2019 года. Картина одного из лидеров «новой волны» румынского кинематографа — это кровавый, эротичный и остроумный нуар. По сюжету коррумпированный полицейский из Бухареста попадает на остров, где обучается тайному языку, используемому мафией для конспирации: в нем нет слов — только свист. Сразу после мировой премьеры «Свистунов» с Порумбою поговорил кинокритик «Медузы» Антон Долин.

— Вы сами за время съемок выучились свистеть?

— К сожалению, нет. Технически знаю, как это делается, но… Когда мои актеры брали уроки свиста и тренировались, я был занят, заполняя бумаги, чтобы получить финансирование на фильм. Как ни грустно, деньги важнее всего. 

— Откуда взялась эта безумная идея — нуар о языке свиста?

— Сразу после выхода моего второго фильма «Полицейский, имя прилагательное» я увидел телепередачу о свисте по французскому телевидению. Идея сделать игровой фильм о людях, которые общаются с помощью свиста, тут же меня зацепила, и я начал собирать материал — на это ушло несколько лет. 

— «Свистуны» — это почти сиквел «Полицейского, имени прилагательного». В центре фильма — диктатура языка и наша попытка сбежать от нее. 

— Да, мало кто это видит, но две эти картины тесно связаны. 

— После «полицейского» фильма — «гангстерский». Не боялись браться за всенародно любимый жанр? Это тоже ведь язык со своими устоявшимися законами. 

— Если честно, я не боялся, а наслаждался. Редкое удовольствие — работать в жанре гангстерского кино. Сначала я разработал структуру. Потом придумал героя, которому необходимо выучить тайный язык. Но как это стало для него необходимостью? Нужно было изобрести причину. Я разделил фильм на главы, перемешал хронологию, и тогда жанр гангстерского кино материализовался сам собой. Конечно, я пересмотрел колоссальное количество старых нуаров. Это гигантское удовольствие. 

— Вы вообще верили, что сможете снять коммерческое кино? Это шаг к большой аудитории или одноразовый эксперимент?

— Понятия не имею! Может, мой следующий фильм опять будет не зрительским. Или, наоборот, я сниму его по-английски. Главное, чтобы я сам чувствовал, что снять этот фильм мне необходимо. Я прислушиваюсь к своим инстинктам, они важнее всего. Сюжет и жанр могут быть любыми. У меня есть несколько идей в запасе.

— Вы хотели бы однажды снять большой голливудский фильм?

— Меня все равно не позовут. Но я и не очень этим интересуюсь. 

— Как вам понравилось это приключение — снимать на экзотическом острове (остров Гомера, принадлежащий к архипелагу Канарских островов, — прим. «Медузы»), вдали от родной страны?

— Я так опасался этих съемок, долго готовился. В итоге никакого стресса не испытал — все прошло гладко. Будто я в Румынии! К тому же в самом начале я, как и мой герой, вел себя как турист. Посмотреть на остров глазами чужака — да это же рай! Что и надо было показать. 

— Румынский актер Влад Иванов, сыгравший в «Свистунах» главную роль, что в нем такого особенного? Почему его снимают все лучшие румынские режиссеры? Он стал кем-то вроде Марчелло Мастроянни для Италии или Жан-Пьера Лео для Франции — национальным талисманом. 

— Я выбрал его не думая. Сразу. Это было крайне важно. Он прекрасный актер, в этом никто не сомневается, но что в нем особенного? Он может стать центром фильма, вокруг которого выстроятся остальные персонажи и вся архитектура. Понятия не имею, как он этого добивается. 

— «Свистуны» не гиперреалистичный фильм, как другие уже классические картины румынской «новой волны». Это постмодернистское «кино о кино». Для вас это осознанный поворот?

— Не могу сказать за других режиссеров, но в моих картинах реализм всегда был сконструированным, не таким уж правдоподобным, как минимум с точки зрения психологии. Слишком большая у меня дистанция по отношению к персонажам и темам. А в «Свистунах» даже по сюжету все персонажи играют чужие роли. Я решил отразить это в визуальном стиле и цитатах.

— Почему процитированы именно «Искатели» Джона Форда? Из-за того, что там тоже свистят?

— Одно из мест действия в моей картине — заброшенная съемочная площадка на киностудии в Бухаресте, имитирующая городок на Диком Западе. Мне показалось забавным вспомнить один из самых хрестоматийных вестернов. Не только свист, но сама ситуация из него как будто повторяется в моем фильме. Герой окружен, ему надо выжить и сбежать от врагов. 

— Вестерн — архетипический рассказ о добре и зле. В нуаре же добро и зло скрываются, представления о них размываются. Какой жанр вам ближе?

— Разумеется, нуар. Я поклонник всей классики: «Мальтийский сокол», «Глубокий сон», «Третий человек», «Гильда». Мои персонажи пытаются вести себя так, будто способны контролировать свою судьбу, но это иллюзия — они растеряны, как и зрители, собирающие пазл сюжета из разрозненных элементов. Так же происходит и в старых американских нуарах. 

— У вас были микробюджетные картины: «Вторая игра», «Бесконечный футбол». «Свистуны» — самый дорогостоящий ваш фильм. Деньги дали вам больше творческой свободы? Или, наоборот, меньше?

— Меньше. Те фильмы я делал свободнее и спокойнее. Чем меньше денег, тем лучше. А здесь было много людей и сложная структура. Ответственность слишком высока, чтобы наслаждаться свободой творчества. 

— Обычно, когда режиссеры снимают фильмы не на своем языке, национальный код и индивидуальный стиль начинают стираться и исчезать. «Свистуны», конечно, выглядят как стопроцентно румынский фильм, да и сняты они в основном по-румынски. А могли бы вы сделать картину в США или Франции, не растеряв себя?

— Думаю, у меня бы получилось. Главное — найти достаточно убедительный и захватывающий для меня самого сюжет и тему. Тогда все получится. Язык здесь не так уж важен. Надо лишь отыскать свою историю. Сегодняшний мир открыт и разомкнут, границы перестают быть важными. С годами это ощущается все отчетливее. А я не намерен замыкаться в одной лишь Румынии. 

— В «Бесконечном футболе» у вас высказана парадоксальная идея: один человек, если пожелает, способен изобрести заново и изменить правила даже той игры, в которую играет весь мир. С кинематографом это тоже можно сделать? 

— Сейчас настала цифровая эра, и она принесла освобождение. Это прекрасно. Фильмы можно снимать с крошечным бюджетом, и они будут вполне полноценными. Что до правил, то мы только тем и занимаемся, что изобретаем их заново. Просто это становится все проще и проще. 

— Общаетесь ли вы с другими режиссерами румынской «новой волны»?

— У нас нет движения, есть поколение. Так это видится изнутри: у каждого свой путь и свой стиль. Но мы в хороших отношениях — дружим, общаемся, а иногда даже обмениваемся сценариями и даем друг другу советы.