Британский парламент обсуждает сделку с ЕС, которая может привести к распаду страны. Как Борис Джонсон на это пошел? Причины — неолиберализм и английский национализм

19 октября британский парламент должен решить судьбу Великобритании и во многом Европы. На первом почти за сорок лет субботнем заседании парламентарии должны одобрить или отклонить новый вариант договора с Евросоюзом об условиях «Брекзита», который подписал премьер Борис Джонсон. Эти условия таковы, что Северная Ирландия экономически по сути отделяется от остальной Великобритании. За ней, вполне вероятно, последует и Шотландия. Преподаватель новейшей истории Европы Университета Квинс в Белфасте Александр Титов по просьбе «Медузы» объясняет, почему перспектива развала страны не страшит нынешнее британское правительство.

В Северной Ирландии будет принципиально иное экономическое регулирование, чем в остальной Великобритании

В субботу, 19 октября, парламент Великобритании рассмотрит новый договор с Евросоюзом. От того, одобрят ли парламентарии соглашение, зависит, состоится 31 октября «Брекзит» или же премьер-министр Борис Джонсон будет вынужден просить новой отсрочки и искать новые варианты заключения сделки о выходе.

Если нынешнее соглашение будет ратифицировано, то Великобритания окончательно покинет ЕС к концу 2020 года, но Северная Ирландия останется глубоко интегрированной в Евросоюз частью страны. В этом — главное отличие от предложений предыдущего премьер-министра Великобритании Терезы Мэй, которая готова была сохранить связь всей страны с Европой и не допустить обособления отдельных ее частей. В варианте Бориса Джонсона Северная Ирландия останется в таможенном союзе и на общем рынке ЕС (с некоторыми исключениями).

Это потребует установления новой таможенной и регуляторной границы с ЕС, и весь спор до этой недели упирался в то, где она должна проходить — по существующей сухопутной границе между Северной Ирландией и Республикой Ирландия, как требовали североирландские юнионисты, или в Ирландском море, как настаивали власти Республики Ирландия и представители ЕС. В конце концов, чтобы не просить новой отсрочки «Брекзита», Джонсон согласился на европейские условия — провести новую экономическую границу в Ирландском море, то есть, по сути, внутри Соединенного Королевства. 

Ольстерские юнионисты крайне встревожены: по их мнению, углубление экономических связей с ЕС и возведение торговых барьеров с Британией в конечном итоге приведет к воссоединению региона с Республикой Ирландия.

Но нынешние британские власти этой перспективой не обеспокоены. Тем более что выход Северной Ирландии из состава Соединенного Королевства стал возможен еще в 1998 году. Тогда было заключено Белфастское соглашение, которое прекратило многолетний конфликт между сторонниками сохранения Северной Ирландии в составе Великобритании и борцами за объединение Ольстера с остальной частью острова, то есть Республикой Ирландия. По этому соглашению допускается проведение референдума о воссоединении, результаты которого британское правительство обязалось исполнить. 

Но главная причина возможной сецессии не в том, что у Северной Ирландии есть такое право и «Брекзит» подталкивает к его реализации, а в английском национализме, который овладел умами нынешних британских лидеров. Он ставит во главу угла разрыв связей с Европой и не очень дорожит Северной Ирландией в составе Великобритании.

Англичане веками строили империю. А после ее распада многие из них стали националистами

Исторически сложилось так, что англичане (как и русские) утвердились прежде всего как имперская нация. Причем Англия была центром сразу двух империй. Сначала она объединила народы Британских островов, а потом построила государство мирового масштаба. Оно располагалось на всех обитаемых континентах Земли и основывалось на вере в британскую цивилизационную миссию — превосходство их политических институтов и промышленности.

В XX веке история империи закончилась. Еще после Первой мировой войны большая часть Ирландии получила независимость, а Северная Ирландия осталась в составе страны, но с особым порядком управления. После Второй мировой войны от Великобритании отошли заморские колонии, крупнейшей из которых была Индия. Экономика Соединенного Королевства пришла в упадок. В 1972 году Великобритания вступила в ЕС. С его помощью англичане надеялись восстановить собственную экономическую конкурентоспособность, а на политическую составляющую европейского проекта всегда смотрели без энтузиазма.

Но ЕС с течением времени все больше шел именно по пути политической интеграции. И хотя Британия в союзе была на ведущих ролях, главной державой она не была. Для многих англичан пребывание в Евросоюзе стало символом упадка их страны. 1940 год, когда Великобритания один на один воевала с нацистской Германией, представляется им одним из самых героических эпизодов истории государства. А идея делиться суверенитетом с побежденными — нелогичной, если не оскорбительной.

Выход из ЕС стал идеей фикс для английских националистов, которые считали, что так смогут вернуться к истокам своего величия. Эти настроения подогревало и то, что к концу 1990-х годов у всех наций в составе Великобритании были собственные Национальные ассамблеи — кроме самих англичан. 

Классический национализм с требованием независимости и созданием национальных политических институтов никогда не был актуальным для англичан, но он неожиданно обнаружил себя в новейшее время — в виде проекта обретения независимости от ЕС.

Английские евроскептики — одновременно националисты и неолибералы. И их очень много в элите

Британский евроскептицизм не уникален для Европы. Но в отличие от других стран, где националистический популизм — удел маргиналов, в Великобритании значительная часть истеблишмента, прежде всего правое крыло Консервативной партии, на протяжении более двух десятилетий занимает жесткую антиевропейскую позицию.

Поколение, мировоззрение которого сформировалось в 1960–1970-е годы, во времена распада Британской империи и роста иммиграции из бывших колоний (Индия, Пакистан), составляет костяк сторонников «Брекзита». Для них первоочередное значение имеет сохранение суверенитета, в частности, контроль за границей и иммиграцией. Больше всего они опасались превращения ЕС в федеративное государство и полной потери суверенитета британским парламентом, который, в отличие от структур ЕС, считают демократическим органом власти. 

Правление Маргарет Тэтчер добавило к числу евроскептиков людей с неолиберальным мировоззрением. Они убеждены в совершенстве свободного рынка и необходимости избавиться от любого вмешательства государства в экономику и личную жизнь. Эта часть консерваторов воспринимает ЕС как олицетворение ненужной бюрократии и препятствие на пути к свободе. 

Полный разрыв с ЕС, по их мнению, поможет создать в Великобритании более конкурентную экономику — с низкими налогами, минимальными социальными обязательствами, урезанными экологическими стандартами и минимальным государственным вмешательством в экономику. То есть «Сингапур в Северной Атлантике». Полный разрыв с ЕС также должен позволить Британии заключить более выгодные торговые соглашения с другими государствами — прежде всего с США и странами Британского содружества.

Чем старше, меньше образован и дальше от больших городов живет избиратель, тем больше он склонен поддерживать «Брекзит». Именно такие люди составляют костяк Консервативной партии, который летом 2019 года выбрал Бориса Джонсона сначала партийным лидером и премьер-министром страны. Именно на этих людей ориентируется британское правительство при принятии решений о выходе из ЕС.

Вслед за Северной Ирландией особого статуса захочет Шотландия. И если не получит, то потребует независимости

Лондон рискует потерять Северную Ирландию, но сторонники «Брекзита» не очень этого боятся — они настолько уверены в чудодейственной силе избавления от Евросоюза, что готовы пойти на эту жертву. К тому же они считают, что сразу после выхода из ЕС территориальная проблема не проявится, а дальше будет видно. Но даже если дело дойдет до отделения территории, то, как показывают опросы, сейчас для членов Консервативной партии «Брекзит» важнее, чем сохранение Северной Ирландии и даже Шотландии в едином британском пространстве. 

Между тем динамика шотландской политики ведет именно к тому, что Шотландия последует за Северной Ирландией. Она будет требовать особого статуса в отношениях с Евросоюзом, аналогичного североирландскому. На этом настаивает Шотландская национальная партия (SNP), которой принадлежит большинство в местном парламенте, а также 35 из 59 мест представителей от Шотландии в британском парламенте. Неолиберальные идеи здесь не пользуются особой популярностью, а большинство шотландцев (62%) проголосовало против выхода Британии из ЕС.

Более того, в случае «Брекзита» на нынешних условиях особый статус для Шотландии, вероятнее всего, станет только программой минимум для местных националистов. Программой максимум на ближайшие годы будет обретение полной независимости от Великобритании с последующим вхождением Шотландии в ЕС. И если Лондон попытается отказать в минимальных требованиях, то это неизбежно повлечет за собой рост популярности окончательного отделения, которое было отвергнуто шотландцами на референдуме 2014 года.

Но даже с учетом всех этих рисков усталость от бесконечных споров о «Брекзите» так велика, что договор Джонсона, скорее всего, будет одобрен парламентом — если не сегодня, то сразу после досрочных выборов в британский парламент. Они почти наверняка состоятся в ближайшие месяцы, и, по опросам, консерваторы их выиграют.