«История игрушек 4»: знакомые герои говорят о взрослых проблемах Рассказываем, почему новый мультик Pixar — лучший фильм года

20 июня в российский прокат вышла «История игрушек 4» — новая часть приключений ковбоя Вуди, астронавта Базза и их друзей. В мультфильме Pixar главным героям предстоит объяснить смысл жизни поделке по имени Вилкинс и встретить старых приятелей, которые обрели свободу и независимость. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает, почему четвертая часть франшизы ничуть не хуже первых трех — и за что ее можно назвать лучшим фильмом года.

Возможно, «История игрушек 4» — лучший фильм года. По меньшей мере из числа голливудских. В это будет трудно поверить тем, кто на мультфильмы не ходит, считая их детским развлечением, и на сиквел популярной франшизы даже не обратит внимание. Еще труднее — тем, кто болеет за классический Pixar. Им известно, что создателя студии и оригинальной «Истории игрушек» (в следующем году ей исполнится 25 лет) Джона Лассетера уволили в рамках кампании по борьбе с домогательствами, а задуманную им новую серию в результате делали другие люди. Действует и магия цифр: уже есть три «Истории игрушек», цикл кажется завершенным, кому и зачем нужна четвертая? 

Сомнения развеются, когда вы окажетесь в кино. Обаяние, свежесть и эмоциональная сила «Истории игрушек 4» столь велики, что любые контраргументы сразу забудутся. Количество новых выразительных персонажей и оригинальность сюжета не позволят думать о новом мультфильме как о зависимом от первоисточников сиквеле. Вы приклеитесь к экрану и будете желать лишь одного — чтобы фильм не кончался. На пресс-показе я своими глазами видел, как растроганные слезы украдкой утирал охранник, нанятый студией для противодействия возможным пиратам. 

В 1995 году «История игрушек» — первый полнометражный компьютерный мультфильм в истории, заслуженно принесший Лассетеру и его команде почетный «Оскар», — начиналась с ревностного сражения двух любимых игрушек мальчика Энди за его сердце и заканчивалась тем, что ковбой Вуди и астронавт Базз становились лучшими друзьями. Во второй серии (1999 год) Вуди похищал безумный коллекционер, а Базз и остальные игрушки его спасали, возвращая домой, к безутешному Энди. Наконец, в третьей части (2010) Энди становился взрослым, и игрушки сначала попадали в детский сад, что едва не кончалось для них катастрофой, а потом — к новой владелице, девочке Бонни. На этом сюжет казался исчерпанным. Но не тут-то было. 

Бонни идет в школу, брать с собой игрушки запрещается. Это мнимая завязка: сюжет взросления исчерпан, речь пойдет о другом. Домой Бонни возвращается с новой игрушкой, которая и дает толчок неожиданной интриге. Это Вилкинс — корявая и непрочная самоделка, изготовленная девочкой из пластиковой вилки и других подручных средств. Смастерив Вилкинса случайно, Бонни привязывается к нему больше, чем ко всем своим игрушкам, отныне он — ее любимец. Беда в том, что Вилкинс отказывается признать себя игрушкой. Он твердо знает: его судьба — стать бытовым отбросом. Он не игрушка, а мусор, место ему на помойке. Суицидальные действия Вилкинса не только вносят сумбур в размеренный быт игрушек, но и пробуждают в них страшные подозрения: а что, если все они в конечном счете мусор, какой тогда смысл делать вид, что у них есть душа? Перед нами ни много ни мало фильм о потере смысла жизни и его обретении. 

За годы «История игрушек» стала, без преувеличений, великим американским мифом, сопоставимым с «Кинг Конгом», «Волшебником страны Оз» и «Звездными войнами» (так и есть, американская культура строится прежде всего на сказках). Причин долгожительства франшизы много, начиная с сугубо технической. Вопрос несовершенства технологий на заре эры компьютерной анимации был решен Pixar гениально: игрушки на экране — не люди и не животные, они не обязаны быть реалистическими, некоторая условность изображения им только на пользу. Но, конечно, важнее визуальных изысков была содержательная сторона. Герои «Истории игрушек», Вуди и Базз, воплощают главные американские архетипы — шериф с фронтира, защитник порядка из ностальгического прошлого, и космонавт, искатель приключений из утопического будущего. Их отношения с Энди, конечно же, отношения человека с Богом, вдыхающим жизнь и дарующим любовь. Для американцев, нации религиозной (о чем, как известно, гласит даже надпись на долларовой купюре), важнее этого ничего нет. 

Теперь вместо бога — богиня, феминизм напоминает о себе. Бонни даже звезду шерифа сняла с Вуди и прицепила его подружке Джесси, которая тоже родом с Дикого Запада. Вуди принимает это решение с похвальной покорностью, отныне следя за порядком втихаря. Он и берет шефство над непослушным Вилкинсом, убеждая его в преимуществах игрушки перед мусором и расписывая на все лады радости хозяйской любви. Почти уговорив капризную вилку, ковбой внезапно встречает в парке развлечений — через него проезжает семья Бонни, отправившаяся на каникулы, — старую знакомую, фарфоровую пастушку Бо Пип с ее тремя неразлучными овцами. Неожиданно Вуди осознает, что преданность хозяину или хозяйке — не единственная сильная эмоция, на которую он способен. Да, «История игрушек 4» — сильная и щемящая лавстори, в которой, как в древнегреческой трагедии, чувство и долг сталкиваются с неочевидной развязкой.

Молодой режиссер Джош Кули, дебютирующий здесь в полном метре, не чужак, а человек Pixar. Со времен первой «Суперсемейки» он работает на студии раскадровщиком, сам снял два отличных коротких метра — «Джордж и ЭйДжей» по мотивам «Вверх» и «Первое свидание Райли» в продолжение «Головоломки», на которой он был соавтором сценария. Кули виртуозно владеет тем, за что миллионы зрителей любят Pixar: авантюрной интригой, неожиданными трюками, драматургическими поворотами, точным балансом между главной и второстепенными сюжетными линиями, способностью дать слово неочевидным персонажам и влюбить публику в них. Еще важнее то, что у Кули есть свой почерк, интонация, зона интересов, позволяющие моментально отделить «Историю игрушек 4» от предыдущих серий. 

Он всерьез погружен в исследование гендерных ролей и их смещение в современном обществе. Если прежде «История игрушек» говорила по преимуществу о мужском мире, будучи практически лишенной сильных центральных женских персонажей, то в новом ее воплощении женщины — не только хозяйка игрушек, но и главная злодейка: старинная и потому страшноватая, напоминающая Аннабель из одноименной хоррор-франшизы говорящая кукла Габи-Габи, которой прислуживают идентичные и леденяще жуткие куклы чревовещателя, дворецкие Бенсоны. Но и давно нам знакомая Бо Пип превращается здесь в поразительную героиню: скинув кринолин и примотав отколовшуюся руку скотчем, она рассекает по парку на механическом автомобиле-скунсе. Бывшая пастушка, приговоренная было к лимбу антикварной лавки, взбунтовалась и решила отказаться от любой связи с детьми, жить вовсе без владельца; законопослушный Вуди на такое не решится. Эмансипация женщины, таким образом, уравнена в «Истории игрушек 4» с независимостью человека от высших сил. 

С другой стороны, Кули не менее красочно живописует растерянность и эмоциональную хрупкость мужчин во вселенной, где на глазах меняются привычные правила. Пронзительно трогательны метания Вуди, который хочет соблюсти верность неписаному кодексу, или Базза, принимающего вшитый движок со стандартными репликами за свой внутренний голос. А фаворитом публики после первых тестовых показов стал второстепенный по замыслу персонаж, канадский каскадер Дюк Бубумс, рожденный для головокружительных трюков, но охваченный комплексами и необоримой тревогой оказаться не на высоте (в оригинале эту роль озвучивал Киану Ривз). Упоительно смешными вышли и две сшитые друг с другом плюшевые игрушки — сбежавшие из тира, а потому драчливые и вредные Зая и Утя, трудные подростки, втайне мечтающие о чьей-то заботе и любви (этих двоих озвучили партнеры по комическому шоу «Кей и Пил», Кигэн-Майкл Ки и Джордан Пил, более известный в качестве режиссера фильма «Прочь»). 

Если предыдущие серии «Истории игрушек» отсылали зрителя к «Винни-Пуху» или «Путешествию „Голубой стрелы“», хрестоматийным сказкам о связи ребенка с игрушками, то новый фильм явственно наследует шедевру Ганса Кристиана Андерсена «Пастушка и трубочист» (Бо Пип пришла будто прямиком оттуда), дважды экранизированному великими аниматорами: французом Полем Гримо в 1952-м и россиянином Львом Атамановым в 1965-м. Там две фарфоровые фигурки, влюбившись друг в друга, сбегали из дома, но на крыше их охватывал страх перед огромным миром, и они возвращались обратно. Прошло больше полутора столетий, а страх перед свободой и независимостью никуда не исчез. В своем блистательном мультфильме студия Pixar по меньшей мере пытается его победить — ее герои преодолевают стереотипы и берут судьбу в собственные, пусть даже фарфоровые или тряпичные, руки.