Итоги «Кинотавра-2019»: триумф «настоящих мужчин» Антон Долин — о разочаровывающих результатах фестиваля

16 июня завершился 30-й фестиваль «Кинотавр». Главные призы в этом году распределились между тремя картинами: «Быком» Бориса Акопова, «Большой поэзией» Александра Лунгина и «Давай разведемся!» Анны Пармас. Кинокритик «Медузы» Антон Долин объясняет, почему решение жюри в этом году не устроило почти никого — и по какой причине главные призы уходят к фильмам о «лихом» прошлом, а не о свежем настоящем.

Юбилейный, 30-й «Кинотавр» закончился если и не скандалом, то конфузом. Фактически все призы были распределены между всего тремя картинами — каждая получила по две статуэтки: «Бык» Бориса Акопова (Гран-при и операторский приз Глебу Филатову), «Большая поэзия» Александра Лунгина (лучшая режиссура и лучший актер Александр Кузнецов), «Давай разведемся!» Анны Пармас (лучший дебют и сценарий). Кроме того, лучшей актрисой была названа Виктория Толстоганова («Выше неба» Оксаны Карас), лучшим композитором — Игорь Вдовин («Мысленный волк» Валерии Гай Германики), а «Верности» Нигины Сайфуллаевой был присужден отдельный диплом. 

Решение жюри под руководством актера и режиссера Константина Хабенского не устроило, кажется, никого, кроме лауреатов. Из Зимнего дворца зрители расходились растерянными. И это притом, что у каждой из отмеченных картин были поклонники, а за подходом жюри прочитывалось благородное желание отметить новичков. Дебютанты — Акопов, Филатов, Пармас и Лунгин. Можно назвать новым (хотя уже примелькавшимся) лицом и Кузнецова, за прошедший год проделавшего головокружительную карьеру: когда вышло «Лето», его мало кто опознавал, а сегодня уверенно и по праву называют звездой. 

Самый нелепый и грустный жанр — отповеди критиков членам жюри после окончания фестивалей. Любое коллективное решение строится на компромиссе. Игра закончена, победители названы. Занудно объяснять, почему судьи ошиблись, — пустое дело. Кроме того, все мы прекрасно знаем: фестивальный наваристый бульон из фильмов, интриг, симпатий и антипатий неизбежно приводит к искажению оптики, особенно заметному в призовом раскладе. Взять хотя бы прошлый год. Вызвавшее на «Кинотавре» всеобщий экстаз «Сердце мира» Натальи Мещаниновой получило тогда и приз от Гильдии критиков, и Гран-при; «Война Анны» Алексея Федорченко проиграла ей по всем статьям, заслужив лишь утешительный диплом. Прошло полгода, и абсолютно те же люди трижды (на «Белом слоне», «Золотом орле» и «Нике») назвали «Войну Анны» лучшим фильмом года, при этом «Сердце мира» попало даже не во все номинации. Речь вовсе не об «объективных» качествах двух картин, а именно о фестивальной деформации взгляда. Такое случалось не раз и будет происходить еще. Достаточно взглянуть на список золотых призеров «Кинотавра» за отчетные тридцать лет и удивиться количеству проходных, благополучно забытых за это время картин. Подобное случается не только в Сочи, но и в Каннах или Берлине. 

Тем не менее призы — это очень важно. Они создают на фестивалях интригу и позволяют сторонним зрителям за ней следить. Награды могут определить судьбу фильма в прокате и стать поворотным моментом в судьбе режиссера или актера (могут, конечно, и не стать). Наконец, распределение призов всегда читается как коллективное высказывание о состоянии страны и ее кинематографа, и его ужасно интересно расшифровывать. 

Триумфатор «Кинотавра» — «Бык» Акопова, скромного и обаятельного молодого режиссера, пришедшего в кино из балета, — сразу стал фаворитом критиков (ему же достался диплом журнала «Искусство кино» за дебют). Эта пластичная и выразительная картина — реквием по 1990-м, причем тем самым, к которым принято добавлять опостылевший эпитет «лихие». Главный герой (отличная работа Юрия Борисова), прозябающий в провинциальном городке и уже не мечтающий начать новую жизнь в столице, успел отсидеть и ныне руководит «бригадой», обслуживающей интересы крупного авторитета. При этом человек он хороший, заботится о семье, а понравившейся ему девушке — она хочет выйти замуж за иностранца и свалить из страны — даже не решается признаться в любви. Заканчивается этот «криминальный романс» предсказуемой трагедией, а также виденной в кино много раз сценой с растерянными гражданами, которые уставились в новогодний телевизор. Оттуда Ельцин объявляет свое «я устал, я ухожу», и вместе с этими словами уходит травматичное десятилетие. 

Нынешние дебютанты, осмысляющие 1990-е, это уже тренд: достаточно вспомнить «Хрусталь» Дарьи Жук и «Тесноту» Кантемира Балагова. Но рефлексии в красивой картине Акопова как раз не хватает. Его девяностые, пережитые автором в детстве (отец режиссера был следователем), складываются из общепринятых, социально одобренных в «тучных 2000-х» штампов: нищета, бандитизм, большие надежды, ужасные разочарования, звериный оскал демократии, надежда на кого-то пока неизвестного, кто наведет порядок хотя бы ценой неизбежной крови. Одновременно с этим «Бык» — вдохновенный гимн мужскому стоицизму и отваге, самурайской закалке и своеобразным, но незыблемым моральным принципам. Кино о тех самых «настоящих мужчинах», предполагаемое вымирание которых в кинематографе прогрессивного Запада бесконечно оплакивают зрители постсоветских стран. 

Этим же пафосом наполнена значительно более изобретательная «Большая поэзия» Лунгина. Ее герои (изумительный актерский дуэт Алексея Филимонова и Александра Кузнецова) — два люберецких инкассатора, ветераны необъявленной войны в Луганске, проводящие свободное время в поэтическом кружке. Один талантлив, но безразличен к собственному дару, его больше прельщает карьера рэпера. Второй дышит и живет поэзией, но стихи ему не даются. Из парадоксальной завязки в духе Джармуша или Китано рождается фильм, в котором хватает длиннот и условностей, а развязка с погоней и перестрелкой отдает дань жанровым законам романтического боевика. Единственной доступной «большой поэзией» для обреченных горе-поэтов становится нарушение закона, и в этом фильм Лунгина неожиданно рифмуется с «Быком». Его действие происходит уже в наши дни, но по всему кажется, что в России за этот срок мало что изменилось: крутые парни с пушками для нас по-прежнему — идеальные герои не только эпоса, но даже лирического стихотворения. 

Некоторый контраст с этими двумя лентами составляет третий фаворит жюри — «Давай разведемся!», лирическая комедия Пармас, получившая также приз зрительских симпатий. Но и здесь притянутая за уши счастливая развязка прямо связана с найденным чудесным образом бандитским «общаком», а роль возможного любовника брошенной мужем героини (неизменно органичная Анна Михалкова, первая дива российского авторского кино) играет немногословный суровый следователь с пистолетом и заначенной в сейфе бутылкой водки, его главным инструментом соблазнения. 

Если этот фильм, встреченный залом «Кинотавра» со счастливым хохотом, и использует феминистскую нотку, то в специфически русском изводе. Авторы, конечно, сочувствуют женщине с двумя детьми, которую супруг променял на подтянутую молодую тренершу из спортзала, но не так уж не согласны с ее матерью, твердящей «сама виновата». По меньшей мере смеются зрители прежде всего над ней. Успешная врач-гинеколог забывает надеть купальник на семейное соревнование в бассейне, не умеет покормить собственных детей (вовсе не младенцев), случайно оставляет их на сутки в детском саду, бежит за консультацией не к психологу, а к знахарке, а выполняя ее инструкции по привораживанию сбежавшего мужа, устраивает пожар. Вероятно, более уморительной идеи, чем «все бабы — дуры», современная русская комедия изобрести все еще не в состоянии. Разумеется, Михалкова выполняет задачу с характерным блеском. 

Интересный вопрос — станет ли спродюсированный Сергеем Сельяновым и Константином Эрнстом «Давай разведемся!» прокатным хитом, каким он показался в Сочи? В любом случае любимая в народе эстетика клипов группировки «Ленинград», которыми прославилась Пармас (их музыка звучит и здесь), тут использована на все 146%. Это дает право надеяться на успех в национальном контексте и вместе с тем делает картину вызывающе несовременной на фоне мирового стандарта житейских и психологически правдоподобных комедий а-ля Джадд Апатоу, давно принятого в американском жанровом кино.  

Жюри «Кинотавра» предпочло самые простодушные и прямолинейные картины конкурса, не дав шанса другим (вместо трех картин — каждой по два приза — вполне можно было наградить шесть). Все фильмы, в которых был хотя бы намек на формальную новизну, поиск или разработку сложной темы, оказались не у дел. Лишь номинально отмечен за музыку экспериментальный «Мысленный волк» Германики, остались вовсе без наград «Sheena 667» Григория Добрыгина, «Керосин» Юсупа Разыкова, «Мальчик русский» Александра Золотухина, каждый из которых вызвал и споры, и восторги. Несовершенные, но стопроцентно авторские картины Ян Гэ («Троица»), Юрия Быкова («Сторож») и Петра Левченко («Куратор») также были проигнорированы. 

Трудно не заметить и, вероятно, ненамеренную «патриотическую» направленность распределения. Отечественные картины, замеченные и приглашенные мировыми фестивалями в 2019 году, жюри Хабенского не заинтересовали: это и «Sheena 667» (Роттердам), и «Мальчик русский» (Берлин), и «Однажды в Трубчевске» Ларисы Садиловой (Канны). Правда, «Бык» вот-вот отправится в Карловы Вары, но там он попал не в основной конкурс, а в параллельный, посвященный исключительно восточноевропейскому кино. 

Отдельный сюжет связан с судьбой фильма «Верность». Самая радикальная участница конкурса, эротическая драма Нигины Сайфуллаевой, называлась главным фаворитом (по итогам голосования жюри критиков она заняла первое место), но заслужила лишь диплом. Причем и утешительным его не назовешь, поскольку выписан он с оскорбительной формулировкой: «За безграничную веру актеров в режиссера». Трудно сказать, что имело в виду жюри, но читается это вполне однозначно: кино не получилось, режиссер натворил черт-те что, зато актеры не побоялись сняться в откровенных сценах, так отметим же этот подвиг. Если бы вместо этого хотя бы выписали актерский приз замечательной Евгении Громовой, настоящему открытию «Кинотавра», сыгравшей в «Верности» главную роль с удивительной самоотдачей, отвагой и точностью, это было бы справедливее и милосерднее. 

Не то чтобы хотелось оспаривать актерскую награду у Толстогановой — актрисы не только талантливой, но уникально разносторонней и равно хорошей в лирике и комедии. В легкой летней картине с элементами романа воспитания «Выше неба» она прекрасно сыграла деспотичную мать, перекладывающую свои тревоги и комплексы на плечи дочери-подростка. Однако что-то символическое видится в том, что эта сложная, но с уклоном в истерику и психопатию достоевского толка героиня оказалась жюри ближе сексуально раскрепощенной и свободной девушки из «Верности». 

Невольно вспоминается еще одна роль, блестяще сыгранная Толстогановой на «Кинотавре»: Кабаниха в новейшей интерпретации «Грозы» Григория Константинопольского. В этом шутовском клипмейкерском перепеве классики центральная тема пьесы Островского осталась незыблемой. Красота и любовь в России по-прежнему гарантированный путь к социальному осуждению, остракизму, наказанию. От этой мысли кружится голова, но по всему похоже, что в отношении «Верности» жюри «Кинотавра» искренне заняло позицию Кабанихи: распутство до добра не доведет, поощрять такое не положено. Уж лучше уроним скупую слезу над судьбами бандитов, сложивших буйные головы, да вспомянем «лихие 1990-е».